Высокие отношения

Проводить туриста, вырубить смертельно-ядовитые растения, распотрошить улей с пчелами — это еще куда ни шло. Но пойти на разъяренного медведя… Я понимаю, у нее шило в заднице, и ей в будке не сидится, но я-то в чем провинился?! Ладно, Стайлз, успокойся. Не будешь же ты проигрывать девчонке. «Мужик сказал, мужик сделал!» — с этими словами я осмелился подойти к пещере еще на шаг. Знаете, чудесная медвежья берлога в скалах. Прямо как в исторических фильмах про аборигенов. А что, электричество провести — и можно жить себе спокойно. Вначале, я поглядывал издалека, чтобы в случае, если прорежется чей-то рев, тут же стремать. И так, шаг за шагом, я подходил все ближе, увеличивая свой угол обзора. Как он вообще сюда забрался, интересно? Окруженный такими отвесными скалами, лес оказался далеко позади. Живет, как в каменных джунглях. Ох, видела бы меня мать… Перекрестившись на всякий случай (в такие моменты я вдруг начинаю верить в бога), я схватил топор покрепче и пробежался по сухой земле. И!.. И ничего. Пещера хоть и глубокая, но тут, вроде, никого нет. Облегченно вздохнув, я схватился за сердце и достал рацию. — Кто сказал тебе такую чушь, Лидия? Меня же чуть инфаркт не хватил от страха. — Может, он ушел куда-то… — Ага, прямиком в озеро он побежал. Ладно, есть там что еще на очереди? Может, что потяжелее дашь? А то я чувствую, что скоро стану Иисусом и научусь ходить по воде. — Не переживай, — успокоила меня рыжая. — Со мной не соскучишься. Так, ну нужно еще гостевой домик починить, найти пропавшую надувную лодку, она уплыла по течению… эм, еще сходить и проверить наших особо буйных друзей, ну, ты помнишь, те, которые дебоширили и по ночам фейерверки пускали, да?.. хахах, было забавно видеть их непонимающие лица… Стайлз, ты вообще меня слушаешь? Она произнесла это настолько громко, что у меня чуть рация в сторону не отлетела. Но я и вправду был занят немного другим. Эта пещера оказалась намного более очеловеченной, чем я думал. — Эй, Лидс. — … да? — она аж опешила. Ну а что, как типичный американец, я люблю сокращать слова. — Не хочу тебя пугать, но… эм… тут разные бумаги разбросаны. — И, дальше то что? Какие бумаги? — Это распечатки наших разговоров. Кто-то напечатал точную копию наших с тобой разговоров. И действительно. Везде по пещере были разбросаны ксерокопии с самыми разными диалогами. И обычные бытовые, и пару пикантных сцен. — То есть как?.. Погоди-погоди, зачитай что-нибудь, может, у тебя память дырявая. — Хорошо. «— Будь аккуратнее. — Кстати, ты заметила дым над лесом? С вышки было очень хорошо видно этим утром. — Да, и я уже пыталась связаться с ЦЗУ, но связь как отрезало. Это не наши заботы, в общем-то. Пожар разгорелся на территории, которой заведуют другие люди. — Как отрезало, говоришь? — Да. Знаешь, как раз рядом с каньоном проходит линия электропередач. И… ты всегда можешь проверить, если хочешь». — мне стоит продолжать? Еще с минуту она молчала, тяжело дыша в трубку. То, что происходит в этом долбанном заповеднике, уже переходит все границы. Эта ситуация была вполне предвиденной. Частенько я, заворачивая за угол, ощущал чье-то присутствие. И Лидия неоднократно говорила о странностях, что с ней происходят. Знаете, каким бы прекрасным не был «отдых», мне уже поскорее хочется вернуться в этот ненавистный дом, где все мне напоминает о жене и о сыне. — Это просто какое-то безумие… Как… Как они вообще нас прослушивают? По радио? Они слушают нас прямо сейчас, получается? <…> — дальше последовали куча нецензурной лексики и брань. Сумасшедшая женщина. — Да чтоб вы сдохли, мрази! Я вас сама лично найду и бошки поотрываю!.. Выждав минутную паузу, я снова подвел рацию на опасно близкую дистанцию от себя и спросил: — Ты закончила? — Да, — немного разозленно и негодующе ответила она. — Вообще-то, тут выдержки не только из наших служебных разговоров. Эм… да тут просто все. Каждое чертово слово, пророненное в этом лесу. С каждой страничкой, с каждым предложением, меня все больше и больше бросало в дрожь. Ведь кто-то знал, что я пойду за этим чертовым медведем. Значит, этот кто-то сказал об этом Лидии. Значит, этот кто-то знает, что сейчас она одна. — Стайлз… — очевидно, она тоже додумалась. — Пожалуйста, Лидия, возьми в руки шокер и не уходи никуда. Я скоро буду. Бросив бумаги лежать, я уже приготовился было бежать на вышку, но знаете… беда не приходит одна. Нет, я, конечно, побежал, но не абы как, а от медведя, который неожиданно показался из глубины. Обычно, медведь идет по пятам охотника немного поодаль. Получается такая двойная игра. Если не убьешь ты, убьют тебя. А этот косолапый оказался хитрый, зараза… Он тут же принял позицию нападения и бросился на беззащитного меня, а мне только и оставалось убегать, размахивая топором (он меньше медведя раз в сто!) и громко крича. То ли для того, чтобы этого медведя напугать, то ли оттого, что сам наложил в штаны. Благо он по горам лазать не умеет. Хватаясь за случайные уступы, я начал быстро карабкаться вверх. Миша встал на задние лапы и пытался меня достать, но у него ничего не получилось. Ноги-руки скользили, но все же я достиг ровной поверхности, и, наклонившись, я победно показал медведю язык. Так ему и надо. Я мужик! Будет, что внукам рассказать. Шум в рацие, и я вспомнил про Лидию. Однако шумел не мой прибор. Я присел на одно колено, чтобы рассмотреть агрегат поближе. — Эй, тут еще одна рация. Красная и шипит. — Возьми ее с со… Стайлз?! А затем удар по затылку, и я проваливаюсь в глубокий сон.

***

Чувствую что-то неприятное на лице… как будто говно приложили, ей богу. Решая разобраться с этим всем, я открываю глаза и первое, что вижу — те свинцовые тучи, продукт современности. Я все еще лежу на земле. — Ох, слава богу… Вижу кусок красной куртки, которая досталась Лидии. Прекрасно, она ходить умеет. — Представь, если все это обрушится на нас, — а я все о своем. — Не обрушится, не бойся. Вставай, Стайлз, ну же. Повинуясь внезапному порыву, я сажусь на пятую точку, и меня тут же бросает в ужас. Лидия стоит с топором, обхватив его обеими руками. Она точно хотела замахнуться на меня. — Ты что, ведьма, убить меня решила?! — говорю с нарастающей интонацией, особенно выделяя слово, характеризующее ее сущность. О, как умно сказал. — Железо холодное, идиот, — не менее раздраженно бросила она. — Вставай. Пойдем, надерем задницы этим ублюдкам. Знаете, сейчас я смотрел на нее снизу вверх, и она была удивительно похожа на Тора. Даже погода аккомпанировала ей. Только вот вместо молота — топор, но, черт возьми, его даже медведь испугался. Хотя, такое заявление меня не радовало. Все, что я хотел, — это вернуться на вышку, связаться с ЦЗУ и удрать отсюда. Поэтому я встал и, отряхнувшись, поднял указательный палец, чтобы кое-что ей разъяснить. Смотрите, кто снова стал маленькой девочкой! — Ну уж нет, подруга, я с этими психами связываться не собираюсь и тебе не советую. — Ладно, — удивительно быстро согласилась она, но в каждом добром слове скрывается подвох. — Я пойду одна, а ты иди и поплачься мамочке, трус. Она пристально посмотрела на меня глазами, полными презрения, и развернулась. Ох, чувствую, это до добра не доведет. Пока я смотрел на ее отдаляющуюся фигуру, во мне боролись две личности. Эгоист Стайлз, которому дохера страшно за свою жизнь, и лапочка Стайлз, который хочет помочь всем и каждому и слушает только свое сердце. Ну что я могу сказать, сегодня меня ударили по голове, и, следовательно, мозг вне игры. — Ну постой! — крикнул я. — Куда ты пойдешь? — В пещеру. Все сводится к одному, верно, Стайлз? Я догнал ее и резко дернул за плечо, повернув ее к себе лицом. Она скрестила руки и мазнула по мне взглядом а-ля «ну что тебе еще от меня надо, придурок». — Что ты имеешь в виду? Зачем в пещеру? — недоуменно спросил я, все так же крепко сжимая ее хрупкие кости. — Когда я была там, я заметила кое-что странное. Но у меня не было сил, чтобы посмотреть, что там. — И это может быть как-то связано с нашими обидчиками? — Да, Стайлз, именно. А вдруг… — она судорожно глотнула воздух, в момент превратившись из взрослой феминистки в маленькую девочку, которой не хватает любви. — А вдруг отец у них? Господи. Будто вся тяжесть мира сейчас свалилась мне на плечи. Неужели она все еще думает, что он жив? Идиот, идиот, идиот! Конечно, она так думает, ведь он ее отец. Ты ведь все еще думаешь, что твоя мать жива, Стайлз. А сколько ты уже у нее не был? А сколько раз ты видел, как ей становилось плохо?