* * *
— Но если это не вы всё подстроили, то зачем отпустили туда Снейпа? Дамблдор нахмурился, уставившись на жужжащие устройства на своём столе, прежде чем сформулировал ответ: — Видишь ли, Гарри, профессор Снейп долгие годы был верным сторонником Светлой стороны. Он шпионил для нас в стане Вольдеморта. Смешнее этого я, пожалуй, ничего не слышал. Неужели даже Дамблдор иногда способен не замечать очевидного? Или он просто пытается обмануть меня насчёт Снейпа, играя, как обычно, в какие-то сложные игры? Строго посмотрев на меня, он добавил: — Надеюсь, тебе хватит благоразумия не говорить об этом никому, иначе ему будет грозить огромная опасность. — Мне всё равно никто бы не поверил, — фыркнул я. — Если честно, я и сам вам не верю. Вообще, насколько велики шансы, что меня случайно похитили как раз перед самой победой в турнире? Очевидно же, что это было частью состязания. Если подумать, вмешательство Дамблдора объясняло все странности: и то, что Кубок оказался порталом, и присутствие Снейпа, и периодические приступы идиотизма у так называемого Вольдеморта, и даже само его появление. — Но зачем мне подделывать возвращение Вольдеморта? — пристально взглянув на меня, поинтересовался Дамблдор. Он явно насмехался надо мной. Ну что-ж, я тоже могу поиграть в эту игру. — Чтобы ещё больше прославиться и увеличить вашу власть. Против такого страшного врага народ Британии вынужден будет сплотиться вокруг общего лидера — и это будете вы. Кроме того, вы сможете вернуть уважение, которое потеряли, когда не смогли убить его в первый раз. — У меня и так уже достаточно власти, Гарри, — устало произнёс Дамблдор. — Именно это делает ваш план особенно неприглядным, — скривился я. Он помолчал и затем медленно проговорил: — Уверяю тебя, Гарри, я не заинтересован в усилении своей политической власти. Даже если бы это было не так, зачем мне идти таким кружным путём? Я бы тогда возродил его на глазах целой толпы, а не перед одним-единственным мальчишкой. В этом он был, пожалуй, прав. — Всё равно остаётся возможность… — Мистер Поттер, по вашему настоянию я уже проверил вас на галлюцинации и следы конфундуса. Нет никаких сомнений: то, что вы видели, произошло на самом деле. Но если там, в неизвестной местности, с остатком своих сторонников продолжал бесноваться Вольдеморт — тогда кто же такой я? И, в таком случае, он наверняка добавил меня в список своих противников, а милосердием я, то есть, он, никогда не отличался. — Всё это может очень плохо кончиться, — сделал вывод я. — Ещё бы, — усмехнулся Дамблдор.* * *
Впервые в жизни Гермиона Грейнджер не хотела идти в библиотеку. Нехотя, она тащилась за мной и Роном, через плечо оглядываясь на Большой зал. Её волосы, которые она нервно ерошила, пришли даже в больший беспорядок, чем обычно. — Траурная церемония начнётся через несколько минут, — выпалила она. — Мы ещё можем успеть! — Не собираюсь я идти на эту тупую слизеринскую церемонию. — Она вовсе не тупая, и тебе следовало бы проявить уважение, — нахмурилась Грейнджер. — Это подразумевало бы, что я испытывал к ним уважение, — возразил я. — Но на самом деле я даже не был знаком с большинством из них. Или вообще ни с кем из них? Отслеживать подобные вещи так нелегко… — Ну да… — Гермиона понизила голос до шёпота, — но ведь это же случилось из-за тебя, так что мог бы хотя бы попробовать проявить благородство. — В каком смысле? — наморщив нос, спросил Рон. — Разве они не от драконьей оспы все померли? — Ну да, конечно, и просто так получилось, что эпидемия затронула лишь чистокровных слизеринцев, — фыркнула Гермиона. — Вообще-то, они ни с кем другим и не общаются, — заметил я. — Но мы же слышали твой рассказ. Ты и правда веришь, что это лишь совпадение? Что несколько упиванцев были убиты Вольдемортом, и множество слизеринцев случайно умерли в тот же день? Сильный аргумент, но признать его означало бы проигрыш в споре, так что я немедленно отбросил эту мысль. — Ты намекаешь, что слизеринцы служат Вольдеморту? Такую предвзятость ещё можно простить Рону, но я полагал, что ты-то выше этого, — с преувеличенным разочарованием покачал головой я. Надувшись, она возразила: — Даже если ты и ни при чём, не стоило быть таким грубым. Почти все пойдут, и нам тоже следовало бы… — Никто тебя и не держит. Мы ведь не обязаны везде ходить вместе. Хотя обычно получалось, что мы именно так и ходили. — Я… — Гермиона задумалась, но решила, что я не собирался её оскорбить. — Очень хорошо. Пойдём, Рон! — Но я не хочу смотреть на этих мёртвых слизеринцев, — хныкнул тот. Она ухватила его за руку и поволокла за собой. Конечно, у Рона не было никаких шансов против Гермионы (она гораздо безжалостнее), но он мог хотя бы попытаться. Получилось бы забавно. Я продолжил путь к библиотеке и к знаниям, таящимся на её сумрачных полках. Настало время сделать то, что я должен был сделать пятьдесят лет назад… или в любой момент после того. Разузнать всё о крестражах.* * *
К счастью, мадам Пинс была одной из множества почитательниц Локхарта. Хотя моему пропуску в Запретную Секцию исполнилось уже почти два года, мне удалось убедить её, что это было, фактически, последнее желание профессора (за исключением того, чтобы не быть съеденным акромантулом). В качестве дополнительного аргумента я преподнёс ей подписанный экземпляр «Приключений с пауками», и мы легко договорились. Мне не пришлось слишком долго обшаривать полки, чтобы найти ту книгу, из которой я получил начальные сведения о крестражах: «Тайны Темнейших Искусств». Когда я открыл её в первый раз, то успел прочесть лишь несколько глав, и как раз добрался до крестражей, когда библиотекарь начал бурчать, что скоро отбой. Не желая вызывать подозрений, я затвердил ритуал и оставил фолиант в библиотеке. На следующий день я задал кое-кому из профессоров пару невинных вопросов, а когда собрался продолжить чтение, то обнаружил, что мой пропуск в Запретную Секцию был аннулирован, «потому что я связался с Тёмной магией» и тому подобная ерунда. Вот так я и узнал, что наткнулся на что-то стоящее. Теперь же, получив возможность как следует изучить эту книгу, я обнаружил крайне любопытные вещи. После обычного предупреждения о безумии и прочих ужасах — явная уловка, чтобы отвадить слишком трусливых читателей — там было несколько рассказов о создателях крестражей. Первым шёл герой моего детства, Герпо Зловредный, — изобретатель василисков и множества тёмных заклятий, — чей крестраж был разрушен, когда какой-то ловкий авантюрист подстроил так, что его укусил любимый василиск Герпо. Крестраж Вдовы Гримхильды, — череп её собственного мужа, — пропал в результате несчастного случая с адским пламенем. Никто точно не знал, что случилось с крестражем Игниса Красивого, но поскольку никто его давно уже не видел, его крестраж, должно быть, тоже был уничтожен. Последняя история, однако, была самой интересной — история живого крестража. Некто Джибад Чёрный, дальний родственник королевской семьи, задумал сделаться фараоном. Осознавая при этом опасности подобного предприятия, он решил поступить как разумный колдун и создать крестраж. Но Джибад был более хитроумен, он захотел сделать так, чтобы крестраж мог защитить себя, обладал бы прирождённой волей к жизни и ненавистью ко всем вокруг. Поэтому в качестве заготовки он взял своего кота. К несчастью, в результате кот решил, что он — тоже Джибад, и вскоре, под покровом ночи, Джибад Чёрный был умерщвлён тем самым существом, которое должно было обеспечить его бессмертие. Вскоре после этого Джибад Кот был убит его политическими противниками. Я аккуратно закрыл книгу, держа руки подальше от её зубов. То, что я узнал, было весьма неожиданно и открывало множество возможностей. Я ведь действительно собирался создать крестраж той ночью и совершил вполне достаточно убийств, чтобы разорвать свою душу. Не случилось ли так, что когда моё тело было уничтожено, — какой-то уловкой Поттеров, несомненно, — частицы моей души разошлись в разных направлениях? Одна её часть могла отправиться влачить жалкое существование в Албании, тогда как другая, лучшая часть — вселилась в малолетнего Гарри Поттера. Коротко говоря, я был зловредной кошкой. К счастью, мои прежние политические противники были теперь на моей стороне, включая Дамблдора, Уизлей, Министерство Магии (в основном)… — Ничего себе книжка, Поттер, — раздался хриплый голос у меня за спиной. …ах, да, и Муди тоже. Я оглянулся и нервно кашлянул. — Она упала с полки, — объяснил я, — но я боюсь её трогать, потому что она очень тёмномагическая. Муди усмехнулся, и меня, как всегда, пробрало до костей. — Очень жаль. Ненадолго мне показалось, что ты заслуживаешь уважения. — Что-что? — спросил я, поднимаясь со стула. — Петрификус тоталус! Я ловко нырнул под стол и попытался на четвереньках отползти от взбесившегося профессора. — Неплохо, Поттер. Поддерживаешь постоянную бдительность? Но это тебе не поможет. — Вас послал Дамблдор, верно? — догадался я. Всё стало понятно. После возрождения лорда Вольдеморта Дамблдор сообразил то же, что и я — то есть, что я был его крестражем. До того он наивно полагал, что может легко контролировать «мальчишку Поттера», но теперь? Нет, это было бы слишком опасно. Значит, теперь он решил убить меня и затем уничтожить моё меньшее «я». — Совсем наоборот, малыш, — тут Муди метнул заклинание, и стол, под которым я прятался, развалился. Я тут же вскочил на ноги и защитился «Протего». — Ха! Как будто кто-то поверит, будто Шизоглаз Муди может быть на стороне Тьмы… Прекрати выгораживать своего босса! Муди рассмеялся, не сводя с меня разноцветных глаз. И тут вдруг, с театральной своевременностью, которой просто не бывает в магловском мире, его кожа запузырилась, деревянная нога отскочила и загремела по полу, а свой фальшивый глаз он подхватил и преспокойно засунул в карман. Совершенно чужое лицо весело ухмыльнулось мне. — Конечно, всё это время я знал, — оправившись, заявил я. — На самом деле, всё это время… Постойте, но кто же вы? — Барти Крауч младший, — представился он и, заметив мой озадаченный вид, добавил: — Сторонник Вольдеморта. — Да, понимаю. Теперь всё становится понятно. Значит, это ты тот, кто всё время мешал мне на турнире? — Вообще-то, нет, — нахмурился он. — Не отпирайся, Вольдеморт уже признался в этом. — Должно быть, меня он в этот план не посвятил, — пробормотал мой противник. — Как будто Вольдеморт будет делиться всеми своими планами с каждой пешкой, — фыркнул я. Бывший профессор Муди взревел и атаковал заклинанием, которое рассеялось на моём щите. — Я не пешка! — выкрикнул он. — Я один из лучших его солдат, я его самый преданный сторонник, что бы там ни говорили про Снейпа или Сириуса… Тут он перестал кричать, потому что вспыхнул огнём. Я обошёл пылающее, дёргающееся тело и подобрал его волшебную палочку, заметив: — Этого не случилось бы, не забывай вы о постоянной бдительности. После этого я вернул «Тайны Темнейших Искусств» обратно на полку и вышел в общий зал библиотеки. Мадам Пинс лежала ничком поперёк стола — наверное, так же привыкла спать во время нападений упиванцев, как и я. Пожав плечами, я беззаботно направился к выходу. Как раз подошло время появиться кому-нибудь из преподавателей, что Дамблдор со Снейпом и сделали. — Профессор, директор, как хорошо, что вы пришли, — нацепив своё лучшее выражение невинности, воскликнул я, — Муди оказался упиванцем и хотел убить меня, но к счастью, я победил его… силой любви!* * *
Выглядывая из окна поезда, я усмехнулся. Этот год закончился, в общем, неплохо. Я победил в Тремудром турнире. Я победил Вольдеморта. Я завоевал Кубок школы… — А я завоевала твою дружбу! — заявила Джиневра. Нахмурившись, я оторвался от окна и поглядел на сидение, которое занимали Джиневра с Луной Лавгуд. Рыжая сконфуженно улыбнулась и пробормотала: — Ты снова говорил вслух. Мой хмурый взгляд смягчился. — Как успехи в раскрытии Тёмной магии твоей семьи? — Пока не очень. Мы ведь были в школе, так что у меня было не очень много шансов. — Гермиону это никогда не останавливало, — заметил я. — Гермиона не занимается Тёмной магией, — робко возразил Рон. — Правда, Миона? Упомянутая девочка ничего не ответила, слишком захваченная своим новым проектом по сбору информации. Я сотворил сверхмощный Люмос, чтобы привлечь её внимание (запрет на магию несовершеннолетних не касался поезда). — Ну что, которого из Тёмных лордов ты теперь изучаешь? — Тебя, — спокойно ответила Гермиона. — Что? Она, наконец, всё поняла. Мне следовало бы знать, что этим всё кончится. Отчего я не подготовился к этому дню заранее? — Она имеет в виду лорда Вольдеморта, — пояснила Луна. — Что-о? Теперь их двое. Смогу ли я заобливиейтить их обеих достаточно тонко, чтобы не возникло подозрений? Нет, нет, я отвратительный обливиатор, оттого я и убивал всегда ненужных свидетелей. Так было проще. — Так написано на обложке, если только мозгошмыги снова не шалят, — поджала губы Луна. Порывшись в сумочке, она достала очки с фантастическими крылышками и нацепила их на нос. — Нет, Луна, неизвестные и, возможно, несуществующие создания не замутняют твои чувства, — сообщила Гермиона. — Я действительно читаю про лорда Вольдеморта. — Но ты сказала… — Я лишь поддразнила тебя, Гарри. Хотя ты тоже есть в этой книжке, и я как раз читаю про тебя. — Зачем? — спросил я, всё ещё чувствуя обоснованные подозрения. Она вздохнула. — Ты же сказал нам, что Вольдеморт возродился, вот я и разбираюсь, как он был уничтожен впервые. Возможно, мы сможем проделать это ещё раз. — А разве не взрослые должны разбираться с этим? — спросила Джиневра. — Я тоже так думала раньше, но всё равно разбираться каждый раз приходится нам, так что теперь я решила проявить инициативу. Джиневра озадаченно нахмурилась: — А разве ты не думаешь, что учителя — и вообще, взрослые — всегда правы? — Я так думала в первом классе, — ответила Гермиона, — пока на меня не напал горный тролль. С тех пор я не так уверена. — О, как же я ошибалась насчёт тебя, — простонала Джиневра. Луна успокаивающе положила ей руку на плечо, продолжая пристально смотреть сквозь очки на точку чуть выше Гермиониной макушки. — И что, ты уже выяснила, как победить его? В смысле, Вольдеморта? — спросил Рон. Гермиона покачала головой. — Всё не так просто. Однако я заметила кое-что необычное в обстоятельствах той ночи, когда он был повержен. — Мною, — добавил я. — Да уж, это явно были не мозгошмыги, — бросила Гермиона. — Ты не знаешь наверняка, — возразила Луна. — Это лишь предположение. — Она вообще много предполагает, — вставил я. — Как я уже сказала, — снова начала Гермиона, — произошло нечто странное. Отчего Вольдеморт напал на Поттеров в одиночку? Обыкновенно он посылал своих сторонников на такие дела, а сам появлялся только в людных местах, наподобие Косой аллеи. — Он безумец. Нельзя понять, отчего он делал то или это, — заявил Рон. — Конечно, безумец, но это очень особенный вид безумия. И этот поступок в него не вписывается. Он любит играть на публику, производить впечатление. Он, кажется, ни разу не причинил кому-то боль без зрителей. Так отчего он не послал Беллатрикс Лестрейндж или Люция Малфоя? — Малфои придурки, — ответил я. — Люциус бы всё запорол. Она отложила книжку, слишком возбуждённая, чтобы усидеть спокойно. — Запорол бы что? В чём был план? Почему именно Поттеры? — Пророчество… — пробормотал я. — В каком это смысле? — Было пророчество, — объяснил я, — про ребёнка Поттеров (то есть, про меня) и Вольдеморта. — Откуда ты знаешь? — спросила Джиневра. — Мне рассказал Снейп. Формально говоря, так оно когда-то и было. — И о чём там говорится? — спросил Рон. — Я не знаю, — ответил я, возможно, впервые в жизни. — Почему ты не сказал нам раньше? — спросила Гермиона. — Потому что я не знаю, о чём в нём говорится. Честное слово, я ожидал таких вопросов от Рона, а не от тебя. Гермиона надулась и заявила: — Так отчего же ты не выяснил? Пророчества хранятся в Отделе Тайн. Конечно, Гермиона знала это. Неудивительно, если учесть, где она раньше работала. — Да? Ну что ж, пожалуй, придётся нам прогуляться в Министерство, — я встал, собираясь выходить. — Хорошего всем лета; я сообщу вам, когда настанет время. — Гарри, — сказала Джиневра. — Ну что там такое? — огрызнулся я. — Ты понимаешь, что мы ещё не на станции? … — Я полностью в курсе, спасибо. Луна прищурилась сквозь разноцветные очки: — Должно быть, это мозгошмыги. Есть у кого-нибудь сачок для бабочек?