Искупление любви

      ― Ну и сарай, ― недовольно проворчала Илона, оглядывая невзрачный домик, в котором теперь жили её дочь. ― Ты что не могла ничего получше найти?       ― Извините, ваше высочество, всё на что у меня хватило денег.       ― Тоже мне… ты же обещала, что Катюшка ни в чём не будет нуждаться, ― ядовито хмыкнула Илона.       ― Ничего, скоро увезёшь её в Италию, и она опять будет жить как принцесса, ― устало пробормотала Вера.       Дверь в доме распахнулась и на пороге появилась девочка.       ― Тётя Вера, почему вы не идёте в дом? ― спросила она дрожащим голосом.       Илона содрогнулась от ярости. Эта дура оставила её дочь совершенно одну в таком пустынном месте. Не удивительно, что малышка напугана. Женщина торопливо зашагала к дому. Выйдя в полосу света, падающую из открытой двери, она вдруг нерешительно замерла и посмотрела на девочку. Её малышка здорово подросла. Она стала очень похожа на Антона, и теперь никто бы не усомнился, что она его дочь. Но в ней было много и от Веры и это заставило сердце Илоны сжаться от ревности и боли.       Первую минуту Катя недоверчиво разглядывала появившуюся из темноты темноволосую женщину. Странно откуда она взялась и где тётя Вера? Девочка узнала её машину по звуку мотора, но она почему-то не шла в дом. И тут Катя разглядела такие знакомые, такие родные ярко синие глаза, смотревшие на неё с невыразимой нежностью и любовью.       ― Мама, ― пробормотала она недоверчиво, ― Мама, мамочка! ― пронзительно закричала малышка, и, спрыгнув с крыльца, помчалась к Илоне со всех ног.       Когда знакомые руки крепко обняли её и прижали к себе, Катя задохнулась от счастья. Это была она, её мама. Илона не забыла её, она вернулась к ней, чтобы помочь, спасти их всех.       ― Мамочка, мама, ― без конца повторяла девочка, прижимаясь к Илоне изо всех сил. ― Как же я соскучилась, мамочка. Почему ты так долго не приезжала?       ― Прости, прости, меня солнышко, шептала женщина, а по её щекам непрерывным потоком бежали ручейки слёз. ― Я тоже по тебе безумно скучала. Никогда больше я не оставлю тебя, моё сокровище.       На секунду оторвавшись от дочери, она заметила Веру, которая еле переставляя ноги, шла к дому.       ― Пойдём, пойдём скорее. Я хочу хорошенько рассмотреть тебя. Ты самая красивая.       ― Ну, что ты, малышка, ― сквозь слёзы рассмеялась Илона. ― Я сильно постарела.       ― Неправда, ― возразила девочка, ты стала ещё красивее, чем на фотографии.       ― Какой фотографии?       ― Той, на которой ты, я и папа. Однажды я испугалась, что забуду его. Тётя Вера нашла фотографию и поставила в моей комнате. Она сказала, что где бы вы ни были, вы будете любить меня всегда.       ― Хм, надо же, какое благородство, ― иронично хмыкнула Илона.       ― Мама, тётя Вера попала в беду. Мне было очень страшно, я не знала, как ей помочь, но теперь ты здесь и всё будет хорошо. Ты ведь спасёшь Веру, да? Мамочка, она хорошая, добрая и очень меня любит, только несчастная. Я не подозревала, что дядя Влад может быть таким злым. Мама, отругай его, он не должен обижать Веру, она ни в чём не виновата.       У Илоны болезненно сжалось сердце, дочь смотрела на неё с такой надеждой, как же ей не хотелось, её разочаровывать.       ― Послушай, Катюша, я приехала за тобой. Вера и Влад люди взрослые, они сами разберутся в своих взаимоотношениях.       Девочка несколько минут пристально на неё смотрела, потом отстранилась и отступила.       ― Я никуда не поеду.       ― Катюшка, солнышко, ты не понимаешь…       ― Это ты не понимаешь! Вера без меня умрёт, как папа. Я не могла его спасти, но её могу. Она сидела возле меня ночами, когда я плакала по тебе, рассказывала мне, как сильно ты меня любишь, помогала мне, готовиться к конкурсам и всегда больше всех волновалась за меня и переживала. Вера ухаживала за мной, когда я болела. Теперь моя очередь позаботиться о ней.       Девочка говорила так твёрдо и с таким убеждением, что Илона поняла, она не отступит и не передумает. Катюша была ещё маленькой, но взгляд у неё был взрослый. Женщина невольно восхитилась. «Откуда в ней эта твёрдость духа?» ― удивлялась она про себя. ― «Её отец был самым мягким человеком в мире, а мать просто бесхребетная рыбина».       ― Доченька, давай поговорим об этом позже, а теперь, может, ты пригласишь меня войти?       ― Ой, прости, мамочка, ты наверно очень устала, идём, я покажу тебе мою комнату.       Катя схватила её за руку и потащила в дом.       Внутри он оказался таким же потрёпанным, как и снаружи. Только в комнате девочки, царил образцовый порядок и уют. На подоконнике стояла старая с небольшой щербиной ваза с большим букетом полевых цветов, который наполнял комнату сладким ароматом. На широкой кровати было раскинуто пушистое покрывало, на котором уютно устроились самые любимые Катюшины игрушки. На старенькой, чуть обшарпанной полке, прикреплённой к стене, стояли красивые книжки с картинками, маленьком круглом столике лежала скрипка.       Илона вздохнула.       ― Боже, какое убожество, ― не удержалась и пробурчала она. ― Где дизайнерская мебель, шикарные ковры и хрустальные люстры? Здесь даже стены окрашены чем-то напоминающим известь.       ― Не волнуйся, мамочка. Я уже почти привыкла. Только по ночам иногда бывает не по себе. Тут так тихо, совершенно не слышно машин, только море. Оно иногда будит меня, тогда я лежу и вспоминаю тебя или папу, а если мне вдруг станет страшно, то бегу в комнату к Вере. Она никогда не сердится на меня, что я бужу её. Ладно, пошли пить чай.       Спустившись со второго этажа, они прошли через узкий коридорчик, свернули направо и оказались в небольшой кухне, которая служила также и столовой. Илона недовольно поморщилась. Крайне скудная обстановка столовой состояла из плиты, двух кухонных шкафчиков, небольшого стола и трёх табуреток. Но зато всё было тщательно вымыто, выскоблено и буквально блестело.       Девочка подошла к старой плите, достала коробок спичек и чиркнула спичкой и зажгла газ. Илона оторопело пялилась на неё. Катя достала немного помятый чайник, проверила, достаточно ли там воды и поставила на огонь.       ― Ты чего так смотришь? ― улыбнулась она Илоне.       ― Я в твоём возрасте не знала, что такое плита. Точнее понятия не имела, как она работает.       ― Ничего тут сложного нет, ― пожала плечами девочка. ― Ты посиди тут, я пойду, проверю как там Вера.       Катя чмокнула мать в щёку и выскользнула из кухни. Она тихо прошла по коридору и осторожно приоткрыла дверь. В комнате Веры было темно, но через окно лился яркий свет луны, освещавший всё не хуже, чем лампочка. На кровати, свернувшись в плотный клубочек, лежала хозяйка. Девочка тихо вошла, склонилась над спящей женщиной и напряжённо прислушалась. Дыхание было ровным и глубоким.       ― Что ты делаешь? ― услышала она за спиной голос Илоны.       ― Тише, ― прошептала девочка, и прижала палец к губам.       Легонько поцеловав спящую в бледную щёку, Катя выскользнула из комнаты и притворила за собой дверь.       ― Катя, объясни, пожалуйста, что ты там делала.       ― Слушала дыхание Веры.       ― Зачем?       ― Я боюсь за неё.       ― Катюша, Вера взрослый, самостоятельный человек. Она сама может о себе позаботиться.       ― Ты не понимаешь.       ― Тогда объясни.       ― Вера плохо ест. Думаю, она экономит на себе. Недавно у неё был приступ гастрита. Она итак слабая, а тут ещё тошнота и головокружения. Недавно, я очень испугалась, когда нашла её на полу без сознания, когда Вера очнулась, то сказала, чтобы я не волновалась, всё будет хорошо, потому что она позовёт на помощь волшебницу. Мама, я не знала, что это ты. Мы должны помочь Вере.       ― Хорошо, завтра отвезём её к врачу.       Девочка покачала головой.       ― Это не поможет.       ― А что поможет?       ― Не знаю. Вера очень несчастна. Она постоянно плачет, когда думает, что я не вижу. Мама, помоги ей. Ты же самая лучшая, самая умная, самая добрая в мире.       ― Катенька, солнышко моё, я не в силах ей помочь.       ― Пока Вера не поправиться и не начнёт снова улыбаться, я никуда от неё не уеду, ― заявила девочка, развернулась и пошла на кухню.       ― Просто очуметь, ― всплеснула руками Илона. ― Делать мне больше нечего, как заботится о счастье Веры. Да мне лично начхать, даже если она прямо сейчас сдохнет. Хотя нет, не начхать, меня, пожалуй, это очень даже устроило бы, меньше хлопот и возни, ― бубнила она себе под нос.       К тому времени, когда Илона вернулась в кухню, Катя уже накрывала на стол. Она аккуратно расставила чашки и блюдца, поставила сахарницу и вазочку с вареньем. Девочка достала маленькую ложечку, обмакнула в варенье, положила в рот и закрыла глаза от наслаждения.       ― Вкуснотища, ― заявила она, улыбнувшись Илоне. ― Садись скорее. Я сейчас чай налью.       ― Господи, сама присядь лучше. Не хватало, чтобы ты обварилась кипятком. Зачем ты поставила три чашки?       ― Нужно налить чаю и Вере.       ― Спит она, чего будить человека.       ― Ага, она, небось, опять весь день пробегала голодная, а потом её будет рвать желчью. Ты налей, а я её разбужу. Надо чтобы она обязательно хоть чаю попила, ― вздохнула девочка.       ― Дурдом какой-то. Почему ты должна о ней заботиться, а не наоборот? Из вас двоих ― ты ребёнок.       ― Знаешь, мама, теперь она скорее ребёнок, чем я.       ― Это точно, ― проворчала Илона. Вера категорически отказалась от чая, и Илона увидела её только следующим утром.