Готика

Я очнулся утром в той самой комнате, где ночью заключил сделку с дьяволом. Внутри стоял страшный беспорядок, как будто всю ночь там бесилась свора бешеных собак. Вся моя одежда оказалась разодранной в клочья, но никакого неудобства по этому поводу я не почувствовал и отправился в свою комнату. Приведя себя в долженствующий для молодого аристократа облик, я вышел к завтраку. Мисс Белль вместе с мистером Голдом уже сидели там и шёпотом переговаривались. Я поприветствовал их, на что они ответили лишь кивками и продолжили разговор. Как будто меня здесь не было. Это могло бы показаться мне странным, но я тоже чувствовал себя так, будто меня здесь не было, а потому никак на это не отреагировал. — Сэр Гастон так переменился, — заметила Белль, с опаской глянув в мою сторону, но говорила всё равно так, будто меня здесь не было или я был глухим и не мог её слышать. — Ты же знаешь, милая, — Голд промокнул рот салфеткой и потянулся к бокалу. — Когда отдаёшь Свет, перестаёшь быть прежним. А наш дорогой сэр Гастон широким жестом прошлой ночью отдал всего себя. Ничего удивительного, что он так бледен. Тебе не стоит переживать — он поступил так, как должен был. Всё ради любви. — Мне жаль его, — Белль отложила приборы и задумчиво посмотрела в окно. — Он показался мне достойней прочих. — Не стоит, — поморщился Голд. — В первую очередь он возлюбил твои деньги. А остальное — уже заслуга твоих прекрасных голубых глаз. Он поддался очарованию, как все остальные. — Как и ты. — Как и я. Их разговор стал понятен для меня настолько, что я бы мог рассмеяться или закатить истерику, но не видел в этом смысла. Уже нет. — Должно быть, мистер Голд не забрал ваш свет, потому что в вас его и не было, — заметил я, прожевав кусок ветчины. — Иначе она не смогла бы так спокойно беседовать с человеком, по вине которого умер её отец. — Вы заблуждаетесь, сэр Гастон, — с нескрываемой жалостью в голосе ответила Белль. — Мой отец должен был умереть, когда мне только исполнилось семь. Он был смертельно болен и уже не мог вставать с постели. У меня больше никого не было. Я продавала вялые розы на улице, чтобы купить отцу лекарства и хоть какой-то еды. Но розы были совсем негодные. Их никто не взял бы даже на украшение для надгробия. Других у меня всё равно не было. Люди проходили мимо и никому не нужны были ни мои цветы, ни я сама. Только он остановился, — Белль перевела дыхание, пригубив из бокала вина, и посмотрела на Голда. — Это со мной, а не с моим отцом была заключена сделка. Спасти папу совсем мистер Голд был не в силах. Для этого не хватило бы всей магии в его стеклянных пузырьках. Я выторговала для отца десять лет безбедной жизни, такой, о которой он и мечтать не мог. Когда десять лет истекли, за одну ночь болезнь вернулась и забрала папу. — А взамен вы стали красивой приманкой для таких, как я, — спокойно завершил я. — Даже странно, что меня совсем не удивляет ваша выдержка. Какое порочное существо скрывалось под этой милой оболочкой. Вы стоите его. Два уродливых монстра под одной крышей. Белль вскрикнула и отвернулась. Наверное, она плакала. А может это была очередная игра. Зачем бы ей теперь нужно было разыгрывать передо мной своё огорчение. Мне ровным счётом было на это плевать. Даже упади она передо мной на колени, и начни просить прощения. Чтобы это изменило? — Белль… — Голд положил руку ей на спину и заговорил, с какой-то неуместной мольбой. — Пожалуйста… Не плачь. Не лей слёзы из-за него. Он не стоит того. Он один из тех, кому плевать на людей, если они не состоят в его круге. Я уже говорил тебе не раз и повторю снова, когда мы соберём достаточно света, это всё закончится. Осталось совсем чуть-чуть. Мы будем свободны, мы отправимся туда, где не нужно отбирать Свет, чтобы творить волшебство. Мы будем свободны. Мы вместе. Помнишь? Белль кивнула и доверчиво прижалась к нему. Не знаю, суждено ли было осуществиться их плану. В тот же день, сразу после завтрака я собрал вещи и уехал из особняка Френчей. Дома я сообщил отцу о своём разрыве с мисс Белль и в скором времени нашёл себе другую невесту — такую, как хотел отец — состоятельную. Она не была красавицей, но молчаливость и её неоспоримая глупость должны были меня устраивать. Я прожил с ней в терпимом для нас обоих браке пять лет. За это время успел скончаться мой отец. У меня родилось двое детей. Потом Джоанн умерла от передозировки опиума. Я тоже пробовал принимать разные наркотические вещества, но их приём не вызывал во мне никаких эмоций. О судьбе мисс Белль или мистера Голда я довольно долгое время ничего не слышал. Я не испытывал в этом никакой нужды. Позже до меня случайно дошла новость, что особняк Френчей сгорел дотла, но тел молодой хозяйки и её опекуна среди других мертвецов, найдено не было. Конец.