Готика

Моя невеста красавица, но это не главное её достоинство. Отец мисс Белль состоятельный владелец земель и парочки крупных заводов и это основное украшение моей невесты. Ещё говорят, что она умна и начитана, но все девицы в её возрасте строят из себя ни бог весть что, ради того, чтобы выделиться. После свадьбы это проходит. За хлопотами о муже, о детях, о домашнем очаге времени на книжки и заумности не остаётся. Такой была моя мать, обе мои бабки, и Белль не станет исключением. Не подумайте, что я совсем уж ни во что не ставил женщин! Боже упаси! Белль мне нравилась даже несмотря на её бесполезные увлечения. Маленькая, хорошенькая, как куколка. На неё было приятно смотреть и не менее приятно слушать её мелодичный голос, когда она щебетала о своих глупых книжках. Через год мы должны были пожениться, и моя маленькая голубоглазая невеста стала бы моей маленькой голубоглазой жёнушкой, если бы не это несчастье. Единственный родной человек мисс Белль - её отец - умер. Сэр Морис Френч как-то совершенно внезапно заболел, хотя никаких предпосылок этому не было. Вечером лёг здоровым, а утром не смог подняться, промучился в лихорадке несколько дней, харкал кровью, бредил, после чего умер, а в доме объявился этот хромой чёрт, назвавшийся опекуном мисс Белль Френч до её совершеннолетия или замужества. Он не понравился мне сразу. Низкорослый, хромой, с кривым носом и седыми патлами. Расхаживал во всём чёрном, как гробовщик, глазищами смоляными зыркал. Знал я таких. В глаза поют о добродетели и порядочности, исправно посещают церковь, а по ночам на заднем дворе забегаловок трахают у стены самых распутных девок в округе. Я не мог оставить Белль одну в доме с этим чёртом. Я добился того, чтобы остаться гостем на как можно более долгий срок, чтобы приглядывать за моей Белль. Не улыбалось мне как-то потерять невесту, из-за того, что этот хромой чёрт запудрит ей мозги своей романтичной чушью, какую она ищет в своих книжках, и сам на ней женится. Или того хуже - растлит её и воспитывай, Гастон, ублюдка от этого "опекуна"! Нет уж, не выйдет! Мистер Голд. Я не задумался, а откуда взялся этот мистер Голд, ведь раньше ни от покойного тестя, ни от Белль я о нём ничего не слышал. В любом случае, с ним явно было что-то не так. Я потихоньку начал выяснять, кто же он. Поспрашивал прислугу, компаньонку Белль, но никто, даже старый управляющий особняка до смерти сэра Мориса мистера Голда никогда не видел. Чтобы пробраться в рабочий кабинет хозяина дома, который теперь оккупировал хромой чёрт, пришлось позволить Белль прогуливаться по саду в его компании. Я просмотрел все документы, какие нашёл в ящиках стола, но никаких упоминаний о Голде тоже не было. Ни строчки. Не мог же сэр Морис доверить судьбу своей единственной дочери непонятно кому! Я отправился к душеприказчику Мориса Френча. Могло статься, что он какой-нибудь аферист, если не хуже. Стряпчий мне позволил посмотреть завещание, которое только подтверждало, что – да, сэр Морис завещал судьбу своей дочери некоему мистеру Р. Голду. Смутило только, что завещание это было составлено незадолго до скоропостижной гибели сэра Мориса. Но опять же, никакого мистера Голда рядом не было, чтобы подстроить эту болезнь. Итак, я знал, что опекун Белль – возможно опасный тип, но не мог этого доказать. Личная неприязнь к опекуну была так себе причиной. Единственное, что я способен был сделать – это оградить невесту от его компании. Первое время у меня это прекрасно получалось. Белль была в трауре и почти не выходила из своей комнаты. Знай только приглядывай, чтобы туда не совался подозрительный опекун. А он кажется только того и хотел. Всё отирался неподалёку, поглядывал издалека. Но после того, как она оправилась от потери, пришлось потрудиться. Дни напролёт я проводил с Белль и её компаньонкой. Таскался вместе с ними по всем букинистическим магазинам, музеям, театрам, куда она только хотела. Слушал её щебетание дни напролёт, терпел её причуды и угрюмую компаньонку, которая даже рукопожатие расценивала, как покушение на честь своей подопечной. К исходу дня я валился в постель с жуткой головной болью. Мне уже ничего не хотелось и было почти плевать, что может сделать с ней этот хромой ублюдок. Но к утру мои малодушные порывы отступали, и я снова превращался в бдительного сторожа своей невесты. И как тут не станешь параноиком, когда мистер Голд со своей тростью так и крутился около Белль. За завтраком глаз с неё не сводил. Так и норовил за вечерним чаем завести беседу на какую-нибудь заумную тему. Знал, негодяй, чем забита юная головка моей невесты. А она сразу розовела от удовольствия, когда мистер Голд начинал интересоваться её мнением, начинала рассуждать, выражать свою точку зрения. А он всё слушал, как будто она действительно что-то важное говорила, улыбался и глазами пожирал. Чего только стоило, чтобы отвлечь мою маленькую глупенькую невесту от этих разговоров и увести подальше от дома и мистера Голда. Естественно, я понимал, что не смогу присматривать за ней так целый год! А именно столько оставалось до свадьбы. Мне удалось продержаться месяц, но не по собственной воле я покинул свою маленькую невесту. Отец прислал письмо, что матушка приболела, и я должен быть подле неё, возможно, в её последние дни. Я не смог отказаться. Почти месяц я пробыл в родных пенатах. Я ничем не мог помочь матери, она тяжело болела, и вот-вот могла преставиться, но я не мог при этом покинуть дом! Это бездействие больше всего злило. Около трёх недель моя матушка мучилась, и сразу же после похорон я отправился в особняк своей невесты, предчувствуя неладное.