Квант милосердия

- Ник, я тебе отвечаю: бери с Джуди отпускной, всей командой слетаем в Портленд. – ободренным голосом сказала Газелле в трубку своего зоофона, но, получив от товарища по службе уклончивый ответ, добавила уже более разочарованно: - Никки, ты меня убиваешь… Это Джуди тебя своим трудоголизмом заразила? Напомни, чтобы при нашей встрече я подняла эту длинноухую на рога. – а после, получив очередной наигранный ответ от Ника, Газелле с усмешкой выдохнула и заключила: - Ладно, Никки, увидимся утром, в участке. Бывай. Положив трубку зоофона, Газелле ещё раз выдохнула и довольно плюхнулась на свой любимый диванчик. Бронекостюм остался в штабе Z-Tech, полицейская форма висела на вешалке в шкафу, а вместо неё Газелле надела новенькие джинсовые шорты и любимую футболку с длинным рукавом оливкового цвета. Стояла глубокая ночь, но спать бывшей поп-звезде совсем не хотелось. И дело было даже не в ноющих от синяков боках или перевязанном плече. Просто сна как-то не было, вот Газелле просто и лежала, сверля взглядом потолок, на котором тускло горела приглушенная лампа. Но даже в этом Газелле находила свои плюсы: можно было насладиться моментом затишья. Ведь с того момента, как Газелле ступила в ряды Полицейской академии, таких минут стало совсем мало. В такие моменты Газелле вспоминала один из разговоров с Джуди, который случайно завязался после очередной тренировки. Тогда Джуди сказала: «За всем тем, что на нахлынуло на нас всех, иногда забываешь о том, как важно ценить время, не упустить момент. Запомните, мисс Газелле: учитесь ценить мир, дабы не забывать, за что вы воюете». И Газелле всегда это помнила. Вот и сейчас, приподнявшись, она невольно бросила взгляд за окно. Зверополис словно спал, ни в одном из зданий не горели огни в окнах, а огоньков фар на далекой дороге было совсем мало. Город спал так мирно, словно и не было той страшной битвы. «Эх… сейчас бы какую-нибудь тихую спокойную мелодию включить. И такая красота бы была» - подловила себя на мысли Газелле, после чего по её лицу пробежала скромная улыбка. Встав с дивана, Газелле медленным шагом пошла в другой конец комнаты. На тумбочке стоял недопитый стакан дюшеса. А учитывая, что окно всю ночь было открыто, вожделенный напиток должен был как раз охладиться сквозняком. Так и вышло. Делая очередной глоток, на глаза Газелле случайно попался журнал, лежащий в самой верхней полке. Через щель между полкой и крышкой экс-певица прочитала только первые четыре буквы заголовка: «Игро…». Достав из полки сам журнал, Газелле прочитала и всё название: «Игромания». Газелле не была большой поклонницей компьютерных игр, но чисто ради интереса купила один выпуск такого журнала. На обложке красовалась эмблема World of Tanks и эффектное изображение танка Т-54. Газелле вспомнила выставку танков в музее, где она была несколькими часами ранее. Нет, никакая игра не сравнится с реальной боевой машиной. И хотя Газелле не видела танков бою, она часто представляла себе грозную боевую машину. Однако сейчас на ум бывшей поп-звезде пришло иное. ВЗоотакте Газелле случайно нашла музыкальный клип по этой игре. Назывался он весьма интересно: «Девочки-колхозницы»*. И хотя, как уже было сказано, Газелле не особо интересовалась компьютерными играми, ту песню она запомнила достаточно быстро. Вот и сейчас Газелле не удержалась и, пританцовывая и прокручивая в голове ту весёлую мелодию, решила исполнить один из куплетов, пока был момент: А в ангаре вечером делать было нечего, На ГК со кланами соберемся мы. Танки у нас клёвые, стата вся зелёная, Едем все по центру, фокус держим мы. Скоро, очень скоро мы зарашим поле, Разберём все танки – это наш успех! Против нас ведь модницы, девочки-колхозницы, Выбегут из танков и поднимут лапки вверх! И припев: А мальчики танкуют, у ребяток выходной! Камуфляжи нацепили, взяли больше доппайков, Будут снова веселиться, будут снова нагибать! До свиданья, вражья тима – мы идем всех убивать! Дальше петь почему-то расхотелось. Газелле положила журнал на тумбочку и присела в рядом стоящее кресло-качалку. На душе вдруг стало как-то тоскливо, хотя особых причин на то не было. Тяжело вздохнув, Газелле допила остатки дюшеса и поняла, что за чувство проникло ей в душу – ностальгия. Газелле было именно тоскливо, а не грустно. И даже освещение в комнате, неяркое, тусклое, словно подчеркивало это. И из этого состояния задумчивости Газелле вывел донесшийся снизу шорох. Газелле всегда отличалась отменным слухом, и не только музыкальным. На первый этаж Газелле спускалась как-то нехотя. Уже при спуске с лестницы она увидела источник шороха – под столом лежала фотокарточка, которая должна была быть на специально отведенной для этого полочке. Подняв фотокарточку, на Газелле нахлынул поток воспоминаний. На фото был момент вручения полицейского жетона. Газелле помнила этот момент, словно он был вчера. А вручала жетон лично Джуди. И в глазах её, что тогда, что сейчас на снимке, неподдельная гордость. Но надо было вернуть фотокарточку на свое место. И тут Газелле ощутила новый приток ностальгии. Газелле никогда не испытывала комплексов касательно своих лет, однако в последние дни она часто ловила себя на мысли, что она постепенно начинает превращаться в памятник саму себе. И на то были причины. Газелле медленно повернула ручку реостата на стене, и постепенно нарастающий свет высветил на стене напротив небольшую экспозицию, которую Газелле устроила для себя. В двух стеклянных шкафчиках стояли два пластмассовых манекена в одежде, которая символизировала два образа Газелле. Правый манекен был одет в малиновую мини-юбку и такого же цвета топик со стразами. Именно в этом наряде Газелле чаще всего выступала на сцене. А на полочках по бокам были листовки с объявлениями о концертах, обложки популярных альбомов – всё, что напоминало Газелле о её прошлом поп-звезды. А в правом шкафчике был манекен, облаченный в полицейскую форму. В ту самую, что была на Газелле при получении жетона – тщательно выглаженная, без единой складочки, с аксельбантами, всё как положено. А рядом – диплом об окончании Полицейской академии с отличием и фотографии, сделанные на церемонии одним из первых «Посвященных», Тимом Клыкадо. Одной из них и была та фотокарточка, что выпала через плохо закрытую дверцу шкафчика. Положив фотокарточку на свое место, Газелле закрыла дверцу шкафчика. Отойдя на шаг назад, бывшая поп-звезда бросила взгляд на надпись, выгравированную на дощечке между двумя шкафчиками. Надпись состояла из одного слова: «Помни». Ничто не остается неизменным – эту аксиому Газелле пронесла через всю жизнь, но только сейчас начала убеждаться, что это действительно аксиома. Ничто не остается неизменным… Неожиданно кто-то постучал во входную дверь, что заставило Газелле вернуться в реальный мир. Погасив свет в своей экспозиции, она поспешила ко входной двери. Ночным гостем оказался не кто иной, как Бенджамин Когтяузер. Из-за новенького стильного костюма Газелле не сразу узнала его. - Бен! Какими ветрами в столь поздний час? – обрадовано воскликнула Газелле, едва открыв дверь. - Ты же сама меня приглашала, забыла что ли? – гепард добродушно улыбнулся в ответ. - Точно! А я и забыла. Я так когда-нибудь голову забуду. – сделав фейсспаун, сказала Газелле, присмотревшись к новенькому костюму Когтяузера. – А когда это ты у нас стал таким щеголём? Костюмчик-то стильненький, по виду только что с завода. - А, так, троечка от Тома Форда на четыре пуговки. – как бы скромно отмахнулся Бенджамин. – Служба в Z-Tech позволила разжиться таким. А ещё я прикупил вот это. – с этими словами он достал из-за спины две бутылки лимонада «Вишня». – Как знал, когда закупался. - Ууу… Бен, спасибо. – Газелле словно была готова растаять. – Вишневый лимонад – моя слабость. После дюшеса. Пойдем наверх, махнем, как говорится, по малой. - Всеми лапами за. Пройдя по лестнице на второй этаж, Газелле поставила бутылки на стол, а сама поспешила к серванту за стаканами. Когтяузеру она пожелала чувствовать себя как дома и гостеприимно пригласила сесть в кресло с краю стола. Поставив на стол и стаканы, Газелле сделала свет в комнате поярче и села в центре дивана, поближе к Когтяузеру. - Отец всегда говорил мне: «Вишневая брага – это секрет здоровья». – снимая обертку с горлышка бутылки, сказала Газелле. - Надеюсь, ты не про спиртное говоришь? – осторожно подметил Когтяузер. - Конечно нет. Это противное пойло любого приличного зверя до первобытного состояния опустит похлеще любого горлодёра. – довольно ответила Газелле, попытавшись открыть крышку. Однако не получилось. Стоило Газелле приложить усилие, как плечо тут же отдавалось болью, а в глазах начинали плясать огни. - Давай лучше я. – заботливо сказал Когтяузер, протягивая лапу. - Спасибо. – кивнула Газелле, передавая ему бутылку и потирая при этом повязки на плече. - Как твоё плечо? Тейлор мне ничего не сказал. – обеспокоенно спросил Когтяузер, открутив крышку. - А вот. – лениво кивнула Газелле, достав из кармана своих джинсовых шорт небольшой флакончик, который она положила на середину стола. Поставив туда же открытую бутылку, Когтяузер взял флакон, чтобы лучше рассмотреть его содержимое. Внутри были мелкие осколки металла. - И это достали из твоего плеча? – Бенджамин почувствовал, как по спине пробежал холодок. - Мне сказали, что это были патроны из обеднённого урана. Очень дорогая технология, применяемая военными. – сказала Газелле, откинувшись на спинку дивана, и с долей черного юмора добавила: - При прямом попадании меня бы разорвало надвое. - Жуть. – поежился Бенджамин. Открыв вторую бутылку, он наполнил оба стакана и, взяв свой, уже более бодро сказал: - Ну-с, давай не будем о мрачном. Ты справилась, и я предлагаю за это выпить. - Давай. – Газелле кивнула головой, и они залпом опустошили свои стаканы. Прохладный, сладкий вишнёвый лимонад привнёс в мысли Газелле больше светлых нот. Газелле на секунду подумала, что всё не настолько уж и мрачно: она блестяще дебютировала в роли «Посвященной», у неё в гостях сейчас лучший друг, который угостил её вкуснейшим лимонадом. Чего ещё, как говорится, желать? Да, в общем-то, и нечего. И всё бы ничего, если бы Когтяузер не зарекнулся о прошедшей операции в музее. - Слушай, там, в Музее, ты говорила, что многим интересуешься… И ты говорила, что как-нибудь расскажешь об этом. Если ты не против, можешь рассказать? – робко спросил Когтяузер, словно боялся обидеть свою собеседницу. На секунду он начал переживать, что его опасения сбылись, ибо Газелле после этих слов медленно поставила стакан с лимонадом на стол и опустила голову. Взгляд у неё при этом был такой, словно она думала о чем-то мрачном. - Я что-то не так сказал? – осторожно поинтересовался Когтяузер. - Нет-нет, всё нормально. – всем видом Газелле стремилась показать, что всё у неё в порядке, хотя взгляд говорил об обратном. – У тебя есть вопросы, пришло время ответить на них. Сиди здесь, я сейчас. Сказав это, Газелле встала и спустилась вниз. Смотревший ей вслед Когтяузер всё думал, что он мог-таки сказать что-то не то. Даже лимонад расхотелось. Однако с лестницы уже слышалось мерное постукивание копыт, а через секунду на свое место на диване вернулась и сама Газелле. С собой у неё была фотография со слегка помятым краем. - Я не особо люблю вспоминать об этом времени. Быть может, поэтому у меня только эта фотография осталась. – сказала Газелле, протянув фотографию Бенджамину. Голос бывшей поп-звезды стал тише, словно она говорила нехотя. Бенджамин взял фотографию, но ещё секунду смотрел на собеседницу. Когда же перевёл взор на фотографию, то не смог сдержать умилительной улыбки. На фотографии была Газелле, которой на взгляд было всего-то пятнадцать лет. Совсем не похожа на себя сегодняшнюю. И дело было не только в возрасте. То, как стояла более молодая Газелле, как держала голову, её взгляд – всё было другим. И уж тем более совсем другой была одежда: на фотографии Газелле была одета в аккуратные чёрные брюки и тщательно выглаженную белую блузку. Даже никакого намека на то, что Газелле носила в настоящем. Одним словом, на фотографии была самая что ни на есть настоящая школьница-аккуратистка. И такой образ никак не укладывался в голове у Когтяузера. Даже при том, что Газелле не страдала звездной болезнью и не вела себя, как типичная зазнавшаяся примадонна, он всё равно не до конца верил, что на фото была та, что сидела всего в полуметре от него. На фотографии у Газелле даже очки были. В общем, Когтяузер даже не сразу поверил, что на фотографии изображена Газелле. - Это ты? – решился наконец спросить Когтяузер. - Да. 9 класс. – ответила Газелле. - А ты… весьма симпатичная. – стараясь поосторожнее подбирать слова, отметил гепард. - Спасибо. Но, дай угадаю: я совсем не похожа на себя сегодняшнюю? - Как ты… - У тебя на мордашке всё написано. - Это так. Никогда не умел прятать от всех свои мысли. – вздохнул Когтяузер, положив фотографию на стол. - Да пустяк. – робко улыбнулась Газелле, но после выражение её лица снова стало более мрачным. – Я ведь не всегда была такой. – она показала на висящий сзади плакат со словами «Try everything». – В школе я была совсем другой. Той, кого обычно называют «ботаниками». У меня было одно большое увлечение – книги. Я вообще много читала. В основном энциклопедии по истории. Но так же и химией немного увлекалась, по физике была единственной отличницей в классе. Да и вообще была одной из немногих отличниц. Вот только… мне это не давало стать для всех «своей». – после этого Газелле тяжело вздохнула. – Поначалу я старалась не обращать внимания на все эти «ботаник», «заучка», «зубрила». Да и по началу не все так ужасно было: из-за того, что у меня можно было списать, ко мне никто не лез. Но потом мне становилось все более и более одиноко. А со своими-то интересами мне было трудно вписаться в компанию. «Ботаников» мало кто любит. И тогда я решила, что раз это так, то каков смысл быть «ботаником». Поэтому я стала развивать другой свой талант: пение. Пела я хорошо. Первая школьный конкурс талантов сразу принёс мне первое место… и первых друзей. И вот тогда-то я решила податься на эстраду. Закончила школу, а дальше… дальше уже и не стоит рассказывать. Я взяла новое имя, и в роли несравненной Газелле приехала в Зверополис. Когтяузер внимательно слушал, не проронив ни слова. Лишь когда Газелле закончила свою повесть, он спросил: - Так получается… Газелле – не твое настоящее имя? - Это мой сценический псевдоним. – ответила Газелле. - Ну… а как твое настоящее имя? - Альма. Альма Джей. - Какое красивое имя. И редкое. Рад познакомиться, Альма. – улыбнулся Когтяузер. - Взаимно. – в ответ улыбнулась уже Альма. – Давно уже не слышала это имя. А знаешь, отныне называй меня так. Всё равно эстрада осталась в прошлом. - Альма, ты вовсе не обязана плыть по течению, если образно. – сказал Когтяузер. – Про Ника тоже сначала думали стереотипно, а теперь посмотри, кем он стал. Мы вовсе не обязаны идти на поводу у стереотипов. - Согласна. Только теперь я это начинаю понимать. – кивнула Альма. - Эх, сказал бы одну мысль, да слова трудно подобрать. – начал было Когтяузер. – Не могу я говорить таким красивым языком. - Кстати о языке. Меня до сих пор коробит от твоего «Не выражайся». – хитро улыбнулась Альма. - Как по мне хорошее качество: уметь обходиться без сквернословия. – непонимающе пожал плечами Когтяузер. - В принципе согласна. Просто странно слышать это от того, кто как-то раз позволил себе бранное словечко. - Ты это о чем? - Мне тут птичка на хвосте одну занятную сводку принесла. – Газелле достала с нижней полки стола свой ноутбук, в разъеме которого уже была флешка. – Не волнуйся, я никому не скажу. Но так душевно я давно не смеялась. Как это у молодежи называется? Ах да, орала в голосину. С этими словами Альма включила запись на ноутбуке. Это была запись с камеры наблюдения в холле полицейского управления. Было уже достаточно поздно, поэтому кроме Когтяузера в холле никого не было. Сидевший за своей стойкой Бенджамин складывал документы с одну стопку и поглядывал на часы, висящие на стене. Дневная смена закончилась, и Когтяузер со спокойной совестью оставлял свой пост. Однако, вставая со стула, он больно ударился о край стойки. «Ай! Горячие поварёшки!!!» - выпалил Когтяузер, прыгая на здоровой лапе. После он на секунду замер, огляделся по сторонам и добавил: «Стоп, никого ведь нет, ночная смена ещё не заступила, можно ругаться нормально. – после этого он сделал глубокий вдох и во весь голос заорал, – ДА ЧТОБ…». Однако дослушать до конца не удалось, ибо уже реальный Когтяузер закрыл ноутбук и теперь ерзал на месте, чувствуя, как розовеют щёки. А Альма только с довольной улыбкой потягивала очередной стакан вишневого лимонада. - Мой прокол. – виновато ответил Бенджамин. - Да ладно тебе, не парься. – успокоила его Альма. – Иногда надо и выпускать пар, а то взорвешься. Только, кхе-кхе, лучше делать это как-нибудь в стороне от окружающих, чтобы они не попали в зону поражения, если образно. - А я просто научился контролировать свою речь. – пожал плечами Когтяузер. – Всё начинается с одного шага. - Да-да, Джуди ещё про это говорила. Ммм… как же она говорила… - начала было Альма, но замялась, пыталась вспомнить, о чем говорила Джуди. – Что-то по латыни… Пар-вис Ма… - Sic parvis magna. – отчеканил Когтяузер. – Означает «Великое начинается с малого». - Вау. Откуда ты это знаешь? – с восхищенной улыбкой спросила Альма. - Кто бы что ни говорил, но я умею не только слышать, но и слушать. – спокойно ответил Когтяузер, после чего добавил. – Хотя лично я сказал бы по-другому: великое начнется с твоих поступков. После этих слов Альма почувствовала, как поверх её копытца легла мягкая пушистая лапа Когтяузера. - Спасибо, Бен. Всегда хотела сказать, что именно за это ты мне и нравишься. Ты не умеешь врать, ты простой, ты не лукавишь, а ещё ты честный, как с другими, так и с самим собой. И именно это мне в тебе и нравится. Извини за тавтологию. – сказала Альма. - Мне ещё никто такого не говорил. – в эти минуты Когтяузер был рад, что шерсть на щеках скрывает подступивший румянец. - Не кривя душой могу даже сказать, что для меня будет честью иметь такого друга и сослуживца, как ты. – добавила Альма. – И если ты вдруг перестанешь со мной дружить, то… не знаю даже. Тогда я просто брошусь головой в бездонную яму. Ну или рога себе отпилю на худой конец. - Ну уж не вгоняй меня в краску. – отмахнулся Бенджамин. Следующие две минуты прошли в неловком молчании. Оба собеседника хотели что-то сказать, но не решались. Первым молчание решился нарушить гепард. - Слушай, а ты говорила, что интересовалась историей? – спросил Бенджамин. - Ну да. – кивнула Альма. - У меня с собой флешка, а на ней документалка. Скачал на досуге, чисто для интереса, а удалить забыл. – объяснил Когтяузер. - Правда? А про что? – оживилась Альма. - Называется «Чудеса инженерии» Там, правда, больше про конструкцию сооружений и техники рассказывают, но присутствует и историческая справка. - Чудесно, Бен! Идём лучше вниз, на широком экране посмотрим. До утра все равно еще часа три, а сна ни в одном глазу. - Идем. Сказав это, Когтяузер встал и направился к лестнице на первый этаж. Альма встала с дивана, но тут же остановилась. Она на секунду задумалась, вспомнила про накатившую ностальгию. Смотря вслед спускающемуся Когтяузеру, она для себя окончательно уяснила, что все не так уж и мрачно. Теперь у Альмы есть достойная работа, пусть не кровная, но семья, а теперь и лучший друг в лице Когтяузера. Пока что этого вполне хватало. С этой мыслью Альма улыбнулась и пошла вниз. Великое начинается с малого… ____________ *Извините, даже в Зверополис не удержался не вклеить «Мир танков». А клип тот прикольный, ссылка прилагается: https://www.youtube.com/watch?v=xM6O4-ypJ6A