WOAS. Этот безумный мир.

[первосезонный Скотт, первосезонная Кэролайн] Быть влюбленным в нее — это как шагнуть прямо под несущийся на тебя поезд. Никаких шансов. — Можешь быть, как я, — успокаивающе хлопает друга по плечу Стайлз. — Любить на расстоянии это не так уж и плохо. Скотт совсем не хочет быть, как Стайлз, который влюблен в Лидию Мартин, наверное, с самого детского сада. Лидия исправно обливает Стайлза ледяным презрением и высокомерно смотрит сквозь него, встречается с не менее высокомерным и презрительный Уиттмором и, скорее всего, даже не знает, как Стайлза зовут, хотя он навязчивой тенью вечно бродит где-то на периферии ее зрительной зоны. Нет, Скотт так не хочет, потому что он хочет любить взаимно и держать свою девушку за руку утром по пути в школу, и приносить ей кофе во время ланча, и идти на тренировку по лакроссу, зная, что она придет посмотреть, и по вечерам смотреть с ней Нетфликс и заказывать пиццу и суши… Впрочем, пока все это за него делает Гринберг — именно с ним встречается дочка мэра города Билла Форбса. Гринберг, который и двух слов внятно связать в кучу не может. Гринберг, который в лакросс играет даже хуже Скотта и, чего уж там, хуже Стайлза — а это уже совершенно точно показатель, потому что Стайлз и лакросс это вещи абсолютно противоположные и несовместимые. Зато у Гринберга так же много денег, как у Уиттмора, его отец работает в мэрии и Гринберг, несомненно, куда более выгодная партия, чем какой-то там сын медсестры Скотт МакКолл. Увы, но Кэролайн Форбс наверняка точно так же, как и в истории Лидии и Стайлза, даже понятия не имеет, кто такой Скотт и как его зовут. И пусть ему совсем не хочется оказываться в положении Стайлза, но реальность такова, что его мнения никто не спрашивает. Они со Стилински в одной лодке — как всегда, впрочем. * * * Тренер ополчился на Гринберга как-то внезапно и очень в своем стиле — спустив на своего еще вчерашнего любимца всех собак. Скотту в тот день просто повезло — его выпустили на поле потому, что половина команды подхватила какой-то кишечный грипп, и почти вся скамейка запасных вышла на поле. — Гринберг! Ах ты, мать твою, Грин-берг! Тупой, как рожа папаши Эстеванеса! Видели рожу папаши Эстеванеса? Это же просто кошмар!.. Гринберг, пошел вон! Оставь свою клюшку, и скидывай шлем, придурок! Всю жизнь мне поломал, угробил всю карьеру! Позорище, куда ты со своими корявыми руками лезешь? Да тебе даже на скамейке запасных места нету!.. — Что происходит? — озадаченно взглянул на Стайлза Скотт, пока тренер орал на Гринберга и яростно размахивал руками у парня перед лицом. — М-м, это очень крутой и маргинальный скандальчик, дружище, — ухмыльнулся Стайлз, который всегда всё знал, потому что его отец был шерифом. — Вчера ночью весьма затуманенный алкоголем разум мистера Гринберга-старшего решил, что испражниться в бассейн нашего тренера — отличная идея. Тренер вызвал копов, Гринберг позвонил мэру… Короче, ситуацию как бы замяли, но ты же видишь, что месть все равно неизбежна. — Тренера уволят к чертям за такое, — покачал головой Скотт. — Гринберг же расскажет отцу. — Мне кажется, тренеру это как-то пофиг, — отозвался Стайлз. — Смотри, что вытворяет. Тренер уже лупил беднягу Гринберга своим увесистым ежедневником и требовал снимать футболку, поскольку недостойным нечего носить форму его команды. — Ты отстранен, лузер! Навсегда! Тотально! Полностью! Я найду себе нового Гринберга и сделаю его звездой! Да любой идиот сможет занять твое место, и будет в миллион раз лучше тебя! Например… Вот… Вот… МакКолл! Иди сюда, живо! Шевели своей тощей задницей, ты теперь мой новый Гринберг! Давай, надевай его футболку! Живо! Вот так внезапно Скотт получил пристальное внимание всех, кто присутствовал на тренировке — в том числе и Кэролайн, которая сидела на трибунах и ждала своего бойфренда. К слову сказать, ушла она еще до окончания тренировки и без Гринберга. * * * Конечно же, Скотт ни на секунду не воспринял слова тренера о «новом Гринберге» всерьез. У него были кое-какие соображения и планы насчет своей жизни, но в них определенно не входило превратиться в чьего-нибудь клона. Но во время ланча на следующий день он все же набрался наглости (или смелости, или и того, и другого сразу) и подошел к Кэролайн, которую заприметил на школьном дворе, одиноко сидящей на скамейке под деревом с большим стаканчиком из Стар-Бакс и учебником по социологии. Конечно, он не был Гринбергом, но и Гринберга рядом с ней не было, и она, между прочим, смотрела прямо на Скотта. — Эй… Привет, Кэролайн, — он чувствовал себя ужасно неловко, стоя перед Форбс, но точно знал, что если не попытается поговорить с ней и как-то навести мосты, то будет ненавидеть себя вечно за трусость. — Привет, «новый Гринберг», — проговорила блондинка, окидывая его оценивающим взглядом. — Значит, знаешь мое имя? Только не говори банальностей типа «твое имя знают все», хотя так оно и есть. Банальностей мне хватает и от настоящего Гринберга. — Меня зовут Скотт, — МакКолл растерялся на несколько секунд, но быстро взял себя в руки. — Мы с тобой пересекаемся на… — Да знаю я, где мы пересекаемся, — отмахнулась девушка. — И фамилию твою я тоже знаю. У тебя прекрасная мама — я время от времени помогаю в больнице в качестве волонтера. — Ты — волонтер в больнице? — недоверчиво переспросил Скотт. — Ну, да, — подтвердила Кэролайн и усмехнулась: — А что, кажусь слишком стервой для того, чтобы по своей воле помогать кому-то? — Не стервой. То-есть, не совсем, — рассмеялся Скотт, не зная, как объяснить. — Скорее слишком далекой от этого всего, более… Утонченной. — Не все дети богатых родителей должны быть похожи на Джексона, — отозвалась Кэролайн с некоторой прохладой в голосе. Похоже, ее задело, что Скотт считал ее поверхностной: как и многие, впрочем. — Ты подошел, чтобы пригласить меня на свидание? — Ну, я не настолько самонадеян, — сознался Скотт, взъерошив свои темные вихры. — Но я надеялся, что мы хотя бы поговорим, и, может, ты согласишься как-нибудь выпить со мной кофе… — Что ж, мы поговорили, — заключила блондинка. — А насчет кофе… Думаю, ты знаешь, что у меня есть парень. И уверена, для тебя сейчас окажется шоком, что я с ним вовсе не из-за его денег или положения в команде по лакроссу. — Я вовсе не думал, что… — Честно говоря, мне все равно, о чем ты там думал, МакКолл, — прервала его Форбс. — Ты и я: у нас ничего не выйдет. По куче объективных причин, самая главная из которых, что стереотипами живешь и мыслишь из нас двоих именно ты. Быть влюбленным в нее — это как шагнуть прямо под несущийся на тебя поезд. Никаких шансов. К сожалению, его теория подтвердилась, и поезд только что сшиб его и размазал по путям.