***
На следующее утро я проснулась часов в восемь. Хотелось пить, болели ноги как последствие чересчур долгого хождения на высоких каблуках и каждый удар капли дождя по окну отзывался в голове болью, в общем говоря, похоже на усиленное похмелье. Я медленно перевернулась на другой бок, постанывая и вскрикнула, а затем схватилась за голову от боли. В кресле спала моя мать. Воспоминания о вчерашнем вечере накатили вместе с тошнотой. Я чувствовала обжигающий стыд, но было бы легче, если бы об этом не узнала моя дражайшая матушка. — Доброе утро! — громко произнес Стивен, проходя в комнату с бутылкой воды и пачками Skittles из автомата за углом. За ним шла Наташа, которая, несмотря на бессонную ночь, все равно казалось безупречной, хоть футболка была помята, а волосы собраны в небрежный хвост. Я застонала от его восклицания, а затем начала тыкать в сторону сопящей матери пальцем и шипеть. — Что она тут делает? — я собрала все силы в кулак и села, сжимая зубы, чтобы не завопить. — Это же твоя мама, она же обязана знать о тебе и твоих проблемах, — чуть тише сказал Кэп, подавая мне бутылку. Романофф осталась у стене и сложила руки на груди, осуждающе глядя на меня. Я зарделась, понимая, что чертовски виновата. — Она ничего не обязана знать! Она вообще не должна была приезжать, зачем вы её позвали? Она же меня убьет! — Тут ещё твои родственники, тот странный мужчина и несносный ребенок, — спокойно сказала Вдова, не понижая голоса. Если по Капитану можно было понять, что ему меня элементарно жалко, рыжая же словно видела меня насквозь и осуждала, отлично понимая, что только ухудшает мое положение. — Я говорила Стиву, что ты большая девочка и не нуждаешься в поддержке матери, но он не поверил по вполне понятным причинам. Я вздохнула и закрыла лицо руками, а затем осознала еще одну вещь — я, ненакрашенная, с гнездом на голове и непонятно в какой одежду сижу перед великими Капитаном Америкой и Черной Вдовой, которые умудряются выглядеть лучше примерно всей планеты вместе взятой. Покраснела я еще больше. — Смотри, Мон, тут в буфете мороженое продают! — в комнату ворвался Ронни и с разбегу прыгнул на мою койку. Затем он увидел Мстителей и резко замер, пялясь на них с буквально открытым ртом. За ним зашел мой отчим с самым популярным именем в Патнаме — Боб. — Привет, Моника! Надеюсь, тебе лучше, — сухо и тихо произнес он, подходя к креслу и начиная будить мою мать. Обычно он был погромче и погрубее, но видимо, присутствие таких людей, как герои Земли, всегда будет означать, что мы, обычные люди, будем вести себя фальшивее, чем когда-либо. Боб, на самом деле, был самым лучшим из маминых ухажеров. Он был простоватый, ему было сорок три и он любил смотреть вечерами бейсбол с друзьями. Обычный американский мужчина в любом провинциальном городке. Среди его плюсов было то, что он не крал деньги, не уходил в запои и не бил нас с мамой. Да даже к его несносному сыну мама привязалась и любила его как родного. Иными словами, Боб был хорошим, просто принять я его уже не могла. Когда он появился, мне было пятнадцать, мой подростковый максимализм был в самом расцвете, я ненавидела его сына-нытика и я была уверена, что он уйдет также, как уходили все остальные. Но, на удивление, он остался. Когда до меня дошло, что мама его любит каким-то образом и что Ронни любит меня тоже, потому что вырос, по сути, со мной, было поздно. Мне было уже двадцать и я просто выросла. Сейчас у нас ровные отношения, мы встречаемся по праздникам тактично перебрасываемся поздравлениями. Ничего сверхъестественного. Но, к сожалению, натуру Боба не изменить и он громогласный, пошловато шутит и вообще не является эталоном изящности. — Что, что? — промямлила мама, просыпаясь и начиная понимать, что к чему и что она вообще тут делает. Когда ее взгляд сфокусировался на мне, она подорвалась с места и бросилась ко мне обниматься. Крепко сжав меня в объятиях, мама, похоже, вспомнила причину моего нахождения в больнице и уже открыла рот, чтобы начать ругать и осуждать меня, как вдруг повернулась к Стиву и Наташе и заявила, — спасибо Вам огромное, что вы оказались рядом с ней. Бог знает, как это могло закончится. Я рада, что Мон наконец нашла такую хорошую подругу и спутника жизни. Извините, что? Спутника жизни? По взгляду мамы на Стивена я поняла, что она решила, что мы встречаемся. Я поперхнулась водой, а Кэп смутился. Наташа откровенно ухмылялась и, положив руку на плечу парню, лучезарно улыбнулась. — И не благодарите, мы только рады помочь, — кивнула она, — пошли, Стив, позвоним Тони, — и она с все еще удивленным Кэпом вышли из комнаты. — Ма-ам, — протянула я, но она меня остановила властным взмахом руки. — Завтра же ты возвращаешься в домой. Билеты в Патнам мы тебе купим, не волнуйся. — заявила она, поднимаясь и поправляя помятый после ночи в кресле пиджак. Заметив, что я уже открыла рот, чтобы начать протестовать, она продолжила, — поиграла и хватит. Нью-Йорк, возможно, город супергероев и тут живет твой биологический отец, но ты никогда не горела желанием знакомиться с ним. — Джилл, — мягко начал Боб, замечая, что мама уже на грани ярости, — успокойся. Но она и не думала успокаиваться. — Этот дурацкий город запудрил тебе мозги, как и все эти глупые мажоры. Я не позволю тебе совершить моих ошибок. Дома тебе будет лучше. — Теперь мой дом тут, — неожиданно для самой себя произнесла я твердо, — возможно, в моей комнате есть только матрас, потому что она слишком маленькая, но зато она моя. Я ненавижу Патнам и в жизни туда не вернусь. Мама замерла у двери, но как только я закончила, вышла в коридор, громко ей хлопнув. Боб пошел за ней, очевидно, желая успокоить. Ронни поплелся следом. Я осталась в палате одна. Почему я не могу вести себя по-взрослому? Почему мне обязательно надо ошибаться и грандиозно косячить? Почему? Чувствую, оба моих родители хотят меня прикончить. Грустно.Глава 4.
17 августа 2016 г. в 16:36
Если я когда-нибудь смогу остепениться и какой-то безумец решит, что я достойна стать матерью его детей, своим отпрыскам я запрещу пить, ходить в клубы и общаться с людьми противоположного пола в принципе. Лучше пусть растут в монастыре и будут наизусть цитировать Библию.
Я всегда была слабой и отрицать это глупо. Внушить мне что-то бывает достаточно легко, я иногда прогибаюсь под общество и уговорить меня сделать что-то безумное может даже ребенок. Такова эта болезненная истина, но я уже слишком взрослая, чтобы суметь это поменять. Нам, потерянным личностям, в двадцать два года уже приходится мириться с нашими пороками. Тем более, большого значения это не имеет. Я не супергерой, я не обязана давать людям надежду и быть сильной.
Именно эти две истины неожиданно открыла я в себе сидя на диване, пьяная, принявшая экстази. Действие ещё было недостаточно сильно, так что мыслила я почти трезво. Именинник и его гости были на танцполе, присоединятся я к ним не хотела.
Дура я, дура, но делать было нечего. Находиться здесь не хотелось, компания явно мне не подходила. Все эти статные парни и сногсшибательные девушки были образованные, богатые и породистые, а я была каким-то бастардом в их кругах, не заслуживавшая внимания. Самое обидное, что это правда. Я побрела к входу, шатаясь и постоянно врезаясь в людей. Ставлю десятку, что Хаммер и компания не заметят моего внезапного исчезновения.
— Мистер, Вы серьезно нас не узнаете? То есть, мы спасали Землю дважды, а Вы отказываетесь нас пропускать? — я услышала знакомый голос и встала на цыпочки, чтобы взглянуть на возмущающуюся девушка. В нормальном состоянии я бы удивилась, но сейчас я смогла лишь выдавить улыбку — около вышибалы стояли Наташа и Стивен, оба в кожаных куртках и оба явно были чересчур бодры для трезвых людей в три часа ночи.
— Мисс, — устало сказал охранник, — конечно, я вас узнаю, только не верю. Скоро же Хэллоуин, вы наверняка оба очередные наркоши, которые перепутали всё и решили одеться как Капитан Америка и Черная вдова. У меня каждую ночь есть парочка таких же как вы, которые стоят и убеждают меня с пеной у рта, что они Мстители. Проваливайте, клуб переполнен.
Я вышла из клуба и вопросительно вскинула брови, мол, что вы тут делаете? Алкоголь хорошо на меня повлиял и я не испытала праведного восторга при виде их, благодаря которому в обычное время не могла произнести слово, состоящее из двух слогов и больше без заикания.
— Наконец-то, — вздохнул Кэп, а Наташа схватила меня за руку и потащила в саму шикарную машину, которую я вообще видела в своей жизни.
— Что ты приняла? — быстро спросила она, поднимая мне голову и вглядываясь в зрачки. Капитан сел за руль и мы куда-то поехали.
— Таблетки… Да ничего особенного, Дэвид сказал, что они нормальные и я отойду быстро, — язык заплетался, я чувствовала себя ничтожеством.
— Стив, она похоже приняла MDMA. Вези-ка нас в больницу, — вздохнула Романофф и откинулась на соседнее сиденье.
— Тони был прав, — медленно сказал Роджерс и взглянул на мое отражение в зеркале. — Я думал, ты ответственней, — осуждающе произнес он.
— Я изучала такое на химии, — неожиданно для себя сказала я, тяжело дыша и посмеиваясь, — как сейчас помню: Метиле́ндио́ксиме́тамфетами́н — это полусинтетическое психоактивное соединение амфетаминового ряда, относящееся к группе фенилэтиламинов…
— Тогда ты знаешь, какое влияние оказывает экстази на организм, знаешь про гипонатриемию, гипертермию, возможность инсульта и инфаркта, апоптоз клеток печени и прочее. Летальный исход вполне возможен, — четко промолвила Романофф, явно раздражаясь от моего не особо адекватного смеха.
— Вы можете говорить по-человечески? Не все из нас химики, — недовольно отозвался Роджерс.
— Мисс Романофф хотела сказать, что я могу умереть как минимум из-за десяти возможных вариантов влияния на мой организм этого наркотика, — мой неконтролируемый смех постепенно превратился в судорожные рыдания. Я вдруг осознала, что могу умереть.
— Да ладно, — застонала Наталья, закатывая глаза, — ты сейчас серьезно?
Я отмахнулась от нее и ещё пару минут судорожно рыдала, обнимая руками колени и не щадя дорогую кожу салона авто. Перед тем как попасть в больницу, меня окончательно накрыло и после этого я не помнила ничего.