Этой холодной, холодной ночью

      — Это темная магия, — сказала мисс Кэкл. — Одна из форм некромагии.       — Я знаю, — пожала плечами Констанс.       Отправив мисс Дрилл на велосипеде в деревню, проводить расследование там, они вернулись на поляну. За пределами щита холодное, голубое небо давно превратилось в свинцово-серое с низко висящими тучами, которые грозили снегом. Констанс с трудом выбрала пространство, где она и директриса могли применить магию, не нарушая заклинание щита или не вызвав эффекта Фостера.       — Вы когда-нибудь делали это раньше?       Констанс покачала головой.       — Но один раз я видела, как это делается. С мистрис Метлой, моей наставницей, мне пришлось увидеть и не такое, хотела я этого или нет.       — Ужасная женщина, — пробормотала мисс Кэкл. Констанс сделала вид, что не услышала, не желая ворошить воспоминания о мистрис Метле и о том, что та заставляла ее делать во время учебы. Иногда она испытывала дикое, почти неконтролируемое желание рассказать директрисе все, что ей пришлось пережить, находясь в подчинении у старой ведьмы, но сейчас явно был неподходящий момент. И возможно, этот момент так никогда и не настанет.       — В любом случае, я видела это раньше и уверена, что смогу сделать это без особого риска, — сказала учительница зельеварения. — Это совсем не так, как вызывать духов. Это больше похоже на чтение письма, которое кто-то написал перед своей смертью. Только у нашей жертвы не было времени, чтобы написать его.       — Вы абсолютно уверены, Констанс? — лицо директрисы было крайне мрачным. — Потому что если у вас есть хоть малейшие сомнения, то не стоит этого делать. На самом деле, в этом случае я даже запрещаю вам. Я свяжусь сегодня с Высшим Советом, и мы заявим о произошедшем. Я согласна даже потерять школу, чем видеть, что вам причинен какой-либо вред.       — Я уверена, — ответила Констанс. Конечно, сама она никогда бы не позволила директрисе пожертвовать школой, и не задумываясь пожертвовала бы свою жизнь, чтобы защитить ее, но сейчас, услышав эти слова, ощутила, как на душе потеплело. Мисс Кэкл была слишком мягкой, порой слишком снисходительной к девочкам и слишком любила полакомиться чизкейком, но все это было неотъемлемой частью добродушного нрава директрисы, и в этом было что-то успокаивающее.       Слова директрисы придали Констанс решимости все-таки применить это заклинание, несмотря ни на что.       — Ну, хорошо, — сказала мисс Кэкл, не подозревая о том, что окончательное решение было уже принято. — Конечно, я вам помогу. — Она подняла книгу, которую Констанс ранее изучала в библиотеке и, ориентируясь на закладку, отмечающую нужное место, открыла ее. — Нам понадобится круг, — сверяясь с книгой, продолжила она. — Не для защиты, а для фокусировки магии. К счастью для нас здесь земля еще не мерзлая.       Работая вместе, они разгребли листья и мусор вокруг мертвой женщины, оголяя темную землю, на которой изобразили круг, концы которого смыкались у ствола старого дуба. Когда круг был начерчен, он получился не таким идеально ровным, как было изображено в книге, но достаточным для того, чтобы удовлетворить их цели. Констанс подняла подол своего платья и шагнула в круг. За ней последовала мисс Кэкл, пристроив открытую книгу на корни дуба. Они должны были стоять так близко к телу, чтобы носками туфель касаться его. Никому из них это не нравилось, но выбора не было.       Глядя в безжизненное лицо, Констанс невольно задумалась о том, почему про мертвых говорят, что они выглядят так, будто спят. Это неправда. Глаза женщины были закрыты, но не полностью. Под опущенными ресницами были видны белки глаз, но нельзя было сказать, какого цвета глаза были при жизни. Выражение лица умершей не было ни мирным, ни взволнованным. Оно было нейтральным, как если бы женщина умерла внезапно, ни о чем не думая.       — Мне кажется ужасно неправильным — беспокоить ее, — сказала мисс Кэкл.       — Мне тоже не хочется этого делать, директриса, но мы должны. Это не только для нас, но и для общего блага. Если она была убита, то имеет право на справедливость, а если умерла естественной смертью — то имеет право на то, чтобы установили, от чего именно, и придали тело земле по всем правилам. — Констанс покосилась на начальницу. — И волшебники будут делать то же самое, если не еще что-то, гораздо более худшее. Вы и сами прекрасно знаете это.       — Я знаю, — устало сказала мисс Кэкл.       — У вас есть веточка? — Мисс Кэкл показала ветку с крупными, глянцевыми ягодами и колючими, вечнозелеными листьями. — Положите одну из ягод в рот, — распорядилась Констанс, и мисс Кэкл, поморщившись, повиновалась. — Теперь отдайте ветку мне. — Мисс Кэкл передала ветку Констанс и та, вызвав синее пламя, подожгла ее конец, и простерла импровизированный факел над телом.       — Помните, что нельзя дышать дымом, — взволнованно предупредила мисс Кэкл.       — Я не буду. — Констанс опустила все еще тлеющий сучок в очищенную траншею круга. — Сейчас появятся надписи. Попытка только одна, поэтому все вопросы нужно формулировать наиболее точно. Скажите, когда будете готовы начать.       — Сейчас, — сказала мисс Кэкл, и Констанс прочла заклинание, четко проговаривая каждый слог. Ей не хотелось вспоминать тот случай, когда она в последний раз слышала эти слова, произносимые вслух, но через мгновение перед ее глазами встала темная комната, посреди которой на столе лежало тело, а твердая, холодная рука Хекети Метлы сжимала ее запястье. Тогда Констанс очень хотелось закричать, но она не закричала. Не закричала она и теперь, когда дочитала заклинание, и глаза мертвой женщины широко раскрылись. Они были темно-синие и совершенно пустые.       Мисс Кэкл, которая ни разу не видела, как применяется это заклинание, шумно вздохнула, но была слишком опытной ведьмой, а потому не остановила проведение ритуала. Она посмотрела на Констанс, ища подтверждения, что так и должно быть, и та, почувствовав на себе взгляд директрисы, кивнула.       — У нас очень мало времени, самое большое, минута или две. И мы должны говорить на выдохе, что довольно тяжело. — Констанс склонилась над женщиной, стараясь держаться внутри круга, и мисс Кэкл последовала ее примеру. — Вы первая, директриса. Помните, что вопросы должны быть прямыми и конкретными. Она не сможет понять нюансы. Мы говорим не с самим человеком, а только с его отголоском. Что бы мы не сделали, человек все равно ушел.       Прежде чем начать, мисс Кэкл выдохнула.       — Как тебя зовут? — Бледные губы женщины задвигались, но ничего вразумительного не вышло. — Как тебя зовут? — И снова ничего.       — Попробуйте что-то другое, — посоветовала Констанс.       — Что с тобой произошло? — мисс Кэкл склонилась над телом женщины еще ниже, будто бы поощряя ее.       — Холодно. — Голос, доносящийся из хриплых уст, был еле слышным, но обе ведьмы прекрасно его расслышали.       — Да, было холодно. — Директриса повернулась к Констанс. — Возможно, мы были правы, и она умерла от простого переохлаждения.       — Пожалуй, — согласилась Констанс. Она повернулась к женщине. — Тебя убил холод?       — Нет, — снова раздался тихий голос. — Больно.       — Тебя кто-то обидел?       — Человек.       — Человек сделал тебе больно?       — Д-да. — Голос дрогнул.       — Она начинает затухать, — взволнованно сказала Констанс. — Надо спешить. — Она снова наклонилась к женщине и спросила: — Кто был этот человек?       — Темный человек, — сказала покойница. Ее веки снова начали закрываться. — Позади меня… Свет… Заклинание… — С тихим шипением она выдохнула, и навсегда замолчала.