***
POV Лёши После того, как мы быстро и без проблем избавились от нашей главной проблемы в лице ботанички, всё стало намного хуже, чем было с ней. Во–первых, моя умная сестрёнка, которая считает себя здесь самой главной и мозговитой, ебёт нам мозги со своими планами, папочками, листочками, со своими неровными каракулями, и самое главное, постоянно отказывается от наших предположений, аргументируя тем, что будет лучше, если мы сделаем так, как сказала она. Сука, умная такая. Нахера спрашивала тогда? Во–вторых, моё личное пространство и свободное время, когда мы с Пашкой можем отдохнуть от бабской компании, резко сократилось до минимума. Доходит даже до того, что мы элементарно не можем одни отойти на лестничную площадку, перекурить. «Знаю я ваши перекуры. На два часа уйдёте, только время потеряем.» — Чтоб тебя... — вслух выругался я, прикуривая сигарету, так любезно протянутую мне моим другом. — Что прости? — Добрая ты у нас такая, говорю вот Пашке. Или у нас личные разговоры тоже запрещены? И ты нас как ботаничку в домик к богатенькой тётеньке сбагришь? — Не паясничай, Горелов. Я уже не раз тебе говорила, что это единственное безопасное место, где они не смогут её перехватить. — С этим не спорю, нет. Мне просто интересно, почему ты в одиночку всё решила? Даже у нас не спросила. — Потому что лучше я сделаю всё аккуратно, и сама, чем с вами, но хуй пойми как, — грубо отчеканила Светка, всучив мне папки, которые несла всю дорогу. — На, неси. Может хоть это заставит тебя заткнуться. Не выдерживаю, и остановившись на середине пути, сначала смотрю на Пашку, потом на неё, и как–будто случайно роняю папки на снег, и после всего этого сделав вид, что ничего я не видел. Да, со мной бывает и такое. — Ты что, придурок? Там же мои конспекты! — заистерила сестрёнка, и кинулась к бумагам, как можно скорее их собирать. Но половина из всего разлетелась. Какие–то бумаги промокли полностью, какие–то наполовину, а некоторым удалось и не пострадать. — Уебать бы тебе, за твой характер поганый. — Себя, кстати, тоже не забудь, — смотрит непонимающим взглядом, быстро заморгав. — Он у тебя тоже не из лучших. Даже хуже. Ты же садистка. — Я!? — Ну не я же в детстве головы кузнечикам отрывал? — Пфф, вспомнил! Это было двадцать лет назад, придурок. Или мне может тоже вспомнить, какие вещи ты в детстве делал? Мне кажется, Паше будет интересно узнать, как ты в семь лет решил взрослым стать. Моя любимая, помнишь? Моментально, словно по щелчку пальцев замолкаю, призвав сделать сестру также. Она без лишних проблем поняла меня, сделала тоже самое, и продолжила собирать чудом уцелевшие бумаги. — Что я скажу Нине Васильевне? Здесь же все мои долги! — Может прекратите? — вмешался Пашка, ринувшись помогать Светке собирать её «важные» бумажки для Нины Васильевны. Я, к слову, даже вины своей не почувствовал, и даже не стал помогать. Ни к чему это. С этих пор разговоры в нашей компании закончились. Света, которая обычно любила всю дорогу поболтать, была на меня сильно обижена. А зная её характер, она если обижается, то это означает одно из двух: либо мне сразу пизда, либо она сначала по–обижается, по–игнорирует, и только потом я охвачу пиздячек. Сейчас больше всего склоняюсь ко второму. Паша, зная что в нашей компании есть ещё кто–то кроме нас, вряд ли осмелится начать наш разговор, о своём. Как он признавался сам, ему не удобно. Ну а я, никогда не начну разговор первым. Есть такая привычка, и стоит признаться, не из лучших. — Кстати, а Настя помнит что–нибудь о том, как мы её туда затащили? — Нет, вы же вырубили её. — Ну, а подружка твоя не стуканёт? — Не беспокойся, она обещала, что будет молчать. Тем более, если она окажется слишком упрямой, у неё есть альтернативная история, немного отличающаяся от реальной. Кстати, вчера вечером, она уже пыталась сбежать через окно. — Вот ведь рыжая, а, — усмехнулся я, играя со связкой ключей на пальцах. — Кстати, а долго ты будешь от неё свой возраст скрывать? — Ей ни к чему сейчас знать мой возраст. Зачем? Думаешь, ей станет легче, когда она узнает, что мне не шестнадцать, а двадцать четыре? Не думаю. На этом наша небольшая беседа была вынуждена быть внезапно прерванной, так как мы подошли к воротам школы, а там, как и следовало ожидать, моих друзей уже ждали их новые, так называемые вторые половинки. Они, как благородные друзья внедрились к ним в компанию, и в основное время, когда нам удаётся быть незамеченными и полностью свободными, они по–тихому сваливают к ним, благополучно забыв про меня. Это ещё ботанички нет, а то будь она сейчас здесь, не отходили бы не на шаг. Кстати о ней. За это короткое время, что мы не общаемся с ней, мне действительно в какой–то степени стало её не хватать. Это не влюблённость, нет, ни в коем случае, это уже привязанность, или же, потребность сорваться вновь, чтобы начать с ней перепалку. Она же вредная, сучка, и продолжить начатый мною спор ей ничего не стоит. Наоборот, ей это даже нравится. Что может быть лучше, чем своим словесным умом ответить на мою травлю в её адрес? Бесценно. — Я скучала, — пропел милый девичий голосок над самым ухом, и на мои плечи легли хрупкие женские руки. — Почему вчера не позвонил? Мы же договорились. — Знаешь, были дела по–важнее, — грубо ответил я, скинув её руки со своих плеч. — Неужели у тебя есть вещи, важнее меня? — удивилась Вика, скрестив руки на груди. — Да. — И кто она? — Не твоё дело. — Рыжая эта, да? С минуту посмотрев на неё злым и ненавидящим взглядом, разворачиваюсь, и с гордостью ухожу внутрь школы, забыв как о ней, так и о моих друзьях. Не знаю даже, откуда у меня появилась такая ненависть к людям. Да, раньше я тоже не особо питал любовь к людям. Но по–крайней мере, я мог ненавидеть чужих, простых прохожих, или просто подонков, когда–то испортивших мне жизнь, но к друзьям, а тем более к девушкам, с которыми я был в отношениях, я никогда так не относился. Во всяком случае не так хуёво, как это получается сейчас. Звенит первый звонок, как всегда на зарядку. Быстро скидываю с себя верхнюю одежду, и накинув портфель на одно плечо скрываюсь в рекреации, где у нас будет первый урок. Химия. Только не это, пожалуйста...***
Что я могу сказать об остатке проведённого дня? Весь день, что я был в школе, я в основном был один. Ну как один. Пару раз, буквально на пару минут, ко мне подходил Пашка, после чего, сославшись на важную встречу, уходил, обещая сесть со мной на следующем уроке. В основном, весь день я провёл в компании Вики и её друзей. Такого бреда я не слышал со времён, когда нам с Пашкой исполнилось по шесть. Зато теперь я точно знаю, как правильно и аккуратно нарисовать стрелки, наносить тушь без комочков, и как нужно хранить трусы по цветовой гамме. Заебись, что я могу сказать. Это действительно оказалось столь хорошей, а главное важной информацией для меня. Моей будущей жене несомненно повезло. Сейчас я был уже на полпути возле своего дома, где меня возможно уже ждала Светка, и быть может не одна. Её очередной ухажёр из одиннадцатого, польза от которого выражается только большим количеством конфет и тортиком. — О, Лёха! — крикнул мне кто–то сзади, но мне было настолько поебать, что я даже не стал поворачиваться, и уж тем более останавливаться. Но, насколько быстро бы я не шёл, он оказался в разы быстрее меня, и уже через какую–то пару мгновений шёл наравне со мной, задорно улыбаясь. Кому–то, видимо, сегодня перепало. — Чё нас со Светкой не подождал? — Не хотел портить ванильность ваших моментов, — грубо отчеканил я. — Кстати, чего так сияешь? Подружка дала? — Иди ты, — в шутливой форме отозвался Вершинин, несильно толкнув меня в плечо. — Просто настроение. — Просто настроение? Очень сомневаюсь. Дальнейший разговор у нас никак не складывался. Я не мог успокоиться и пропустить эту тему, а ему это надоело, и он до дороги к дому предпочёл сохранить молчание, лишь отсылая своей подружке СМСки. Мне это чисто надоело, и я, успев до вечера сделать всё задуманное, отмазался перед Пашкой, что ухожу на свидание с Викой, выдвинулся в путь, но совсем по другому назначению. Сегодня у меня по плану было развеять этот скучный вечер, скажем так, не обговорённой кражей ботанички из заточения богатенькой тёти, куда её затащила Света. Я много наслышал о местности, где стоит дом. Место, немного отдалённое от города, но деревней, или посёлком мне это назвать трудно. Маленький кусочек земли, где тусуется все олигархи, которым в Москве не живётся, находится поблизости с лесом, где, как говорится, и происходят самые страшные вещи. Особенно зимней ночью. Не знаю почему, но это затягивает, хотя я не фанат подобных вещей. А вот ботаничка наверняка верит в это, и даже спорить не стоит, интересуется этим. Почему бы нет собственно? Как только я проник на территорию для мажоров, я первым делом ринулся искать нужный дом, с названием улицы. Все были не те, к сожалению, и только из–за этого мне пришлось прочесать до конца этой «деревни», где я и нашёл нужный дом. Прекрасно. Свет в доме горит, это уже хорошо. Плохо только то, что забор, ограждающий дом, сделан из кирпича и достаточно высок для таких как я. Я не славлюсь высоким ростом, да и даже будь я выше, всё равно бы не достал. Здесь как минимум нужны дополнительные материалы, которых у меня, увы, нет. Но не успел я придумать новый план, как железные двери ворот открылись, и оттуда сразу вышли две девушки. Первую я не узнал, похоже подруга Светки, а вот во второй я уже разглядел образ нашей ботанички. Теперь остаётся только неожиданно для всех, в том числе и для рыжей, «похитить• её, и уйти в лес, наслаждаться красотой зимнего леса. Шучу, просто пошароёбится по лесу, да страшилки всякие рассказывать. Посмотрим, насколько наша ботаничка бесстрашная. Или это только образ. — Вероника Андреевна, там охрана сработала, у нас собаку украли. Вам нужно пройти в кабинет. — Но я только вышла. Без меня не справитесь? — Это срочно. Немного покалебавшись между Настей и охранником, девушка что–то сказала Насте, и вместе с охранником ушла на территорию дома. Не теряю момента, как можно бесшумнее подбегаю к ботаничке, затыкаю рот рукой, и волочу за собой. Пока не в лес, а на безопасное место от этого дома. А вот оттуда поменяем место дислокации. Признаться честно, а тащить её от дома до более безопасного места оказалось в разы тяжелее, чем я предполагал. Она постоянно вырывалась, ёрзала, и мало того, постоянно кусалась. В бойкости этой девчонки я не сомневался, собственно, но такого я точно не ждал. Когда мы отошли к самым первым домам на этом участке, как только я выпустил её, она как ошпаренная дёрнулась от меня, готовясь нанести удар, но я вовремя перехватил её, крепко прижав к себе. — Успокойся, я это, я, — тихо произнёс я, не выпуская её. — Горелов? А ты что тут делаешь? — Ты наверное не поверишь, но я пришёл спасти тебя. — Ага, сначала закинул меня в это место, ничего не сказав, а потом вдруг спасти решил. Как благородно, — начала психовать она, пытаясь вырваться. Но на это я лишь крепче сжимал её. — Отпустишь может? Ты кстати знаешь, что будет, если меня найдут за периметром? — Что? — И я не знаю. Но тебе лучше вернуть меня назад, пока мы оба не узнали. — Нет, мы пойдём в лес, — заявил я, а она, явно не ожидая, удивилась, и на момент даже прекратила вырываться. — Зачем? — Смотреть на звёзды, и наслаждаться красотой русского зимнего леса, — ответил я, и от такого ответа её глаза стали ещё больше. — Наверное это ты хотела услышать. Но нет, мы идём гулять, я хочу тебе кое–что показать. — Хорошо. Я пойду с тобой, но ты для начала отпустишь меня, да? Я не сразу осознал всю неловкость момента, и когда заметил, насколько близко мы были к друг другу, резко отпрянул, сделав вид, что абсолютно не причём. — Но я возьму тебя за руку. Это гарантия, что ты не убежишь. Тихо усмехается, но протягивает мне руку, не ответив даже ничего колкого. — Без тебя в школе, кстати, было очень скучно. — Да? — Ну да. Травить то некого. — Придурок, — расстроенно отпарировала рыжая, дав мне леща. — Я бы попросил тут! — Мне похер, веришь, нет? Скажет может, зачем ты тащишь меня в лес, тем более ночью? — Никогда не слышала легенду о повесившемся стороже Петровиче? — Нет. Но судя по началу, это явно легенда, придуманная тобой? — Не–ет, смотри. Вон там он повесился, — наугад указываю на ближайшее дерево. — Пфф, бред, — говорит неуверенно, голос слегка дрожит. На улице сегодня достаточно тепло для зимы, и она уж точно не замёрзла. Мой план начинает потихоньку срабатывать. — А перед тем как повеситься, он оставил записку в сторожке. Там говорилось о рыжей девочке, очень похожей на тебя. Совпадение? — Знаешь, про дерево ещё поверить можно, но вот это чистой воды выдумка! — Ну ладно, — быстро сдаюсь, и подхватив её за руку, тащу вглубь леса. Ночью он особенно красив. Особенно зимой. Небо тёмное, деревья лысые, и в дополнение ко всему, в лесу часто проходят охотники, или такая же молодёжь как мы, которые забрели сюда совершенно случайно. Это нагнетает ещё больше и нагоняет страх. Ну, для таких как она точно. — А вот где–то здесь, умерла маленькая девочка от холода. Ей было восемь, — пытаюсь говорить тише, и как можно правдоподобнее. И судя по тому, как она сжала мою руку, у меня это получается с большим успехом. — Говорят, она до сих пор здесь бродит, и пытается отомстить всем молодым. Она ведь до такого не дожила, — как по иронии судьбы, справа от меня, неподалёку хрустнула ветка, и теперь она уже не то что сжимала больно руку, а полностью прижалась ко мне, рукой вцепившись в плечо. — Знаешь, я в такие штуки не особо верю, но такие случайности я не люблю. Пойдём обратно? — Нет, может пройдём дальше? — Я тоже так думаю, — донёсся грубый мужской голос всё так же справа от меня, раздался выстрел, и пуля, которой он выстрелил, пролетела буквально в метре от меня. Вот теперь, страшно стало и мне.