«Заметался пожар голубой» Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь — как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки. Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз злато-карий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил. Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали… В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить (Сергей Есенин)
Те же 4 недели дались для Сольхен нелегко. Первые серии шоу были уже отсняты. Сольхен и Чонгук не только на экране, но и в жизни становились ближе. По сути, до этого они не знали ничего друг о друге. Фанаты сходили с ума по этой паре, восхищаясь их игрой. Нет лучшей игры, чем настоящие эмоции, но, кажется, никто не замечал их. За столом, в доме мемберов BTS, во время трансляции первых эпизодов только и слышались хвалебные отзывы. А что «актеры»? Чонгук старался быть максимально идеальным, хотя часто все портило именно это. Он лажал так часто, что постоянно заставлял зрителей улыбаться, как и Соль. Она не переставая подшучивала над ним, но, когда Гук действительно начинал обижаться, в конце концов сводила к шутке. Неловкие молчания больше не преследовали их. Они могли бы быть хорошими друзьями. Единственное, что мешало Соль до конца наслаждаться экранным процессом — это непрекращающаяся злость на Хосока. Она не могла отпустить его. Никак не выходило выбросить из мыслей его слова как хорошие, так и плохие. МинХи, ЛиЕн и СоЁн были так заняты своими проектами, что даже ничего не говорили Соль. Они воспринимали это как большой конкурс на выживание, это их гонка за славой. Каждая выкладывалась по полной и отдавала всю себя, но, пожалуй, ни одна не испытывала такого наслаждения, как Сольхен во время съёмок. Следующий эпизод должен будет отснят в Венеции. Это окончательно отвлекло девушку от раздумий. Она любила фотографировать и давно мечтала побывать в Венеции. Ей хотелось столько всего сделать. Она взяла в руки телефон и написала Чонгуку: -« Ты знаешь, где будет следующий эпизод? » — « Да » — « И? » — « Что и? » — « Ты рад? » — « А ты? » — « Перестань! Отвечай нормально! » — « Хэй. Я старше тебя на месяц и по статусу, где твоё уважение? » — « Отвечай уже -_-» — « Да, я рад. Я бы хотел сделать пару снимков » — «О, любишь фотографировать? » — « А ты не з… Ах, да, точно. Все время забываю, что ты не наша фанатка. Да, время от времени » — « Отлично » — « У нас будет два дня » — « (: :) » — « Два дня, это значит, что они что-то задумали » — « Да, ладно, будет весело! » — Соль отложила телефон. Она сидела на столе, в студии звукозаписи. Возможно, сценаристы подготовили что-то грандиозное. А если нет, то она в любом случае насладится. Загадочная, романтическая Венеция. На я её лице была улыбка, но она сошла. От чего? От воспоминаний о романтике. Сольхен огляделась, посмотрела на темные стены студии и они стали навевать воспоминая, вытесняя мысли о Венеции. — Забудь ты уже! — ругнулась вслух на себя Соль. Она сжала руки в кулаки и ногти тихо цапнули по поверхности стола. — О чем забываешь? — Соль оглянулась на голос. Хоуп вопросительно посмотрел на неё. Его взгляд влиял на Соль завораживающе, как и весь он. Она столько хотела ему высказать за все эти дни, даже ударить; она продумала столько вымышленных диалогов, столько глупых ситуаций, которые могли столкнуть её с ним, с этим…человеком. И что сейчас? Ни слова. Ни слова не могла она сказать — Обо мне? — он наклонил голову и подошёл поближе. Соль отодвинулась к стене, но не слезла со стола. Хоуп подошел ещё ближе, размеренным, неторопливым шагом, его рука оказалась на её лице. Он посмотрел в глаза девушки, его губы дрогнули дважды. Она считала. — Зачем? — возможно, было бы более уместно «отпусти меня», «это же все было ложью» и т.д, но лаконичное «зачем» — все, что она смогла выдать. Его дыхание приблизилось к уху девушки. — Ты же все ещё любишь меня? М, Соль? — он не особо ждал её ответа, так как итак все было очевидно. Любой, посмотрев на девушку, мог бы увидеть в её глазах грусть, любовную, тихую грусть. Хоуп рукой убрал волосы с шеи обездвиженной девушки. Она уже хотела было оттолкнуть его, но имя, её имя, произнесённое его голосом, не позволило ей сдвинуться — За мной долг, так? — здесь было больше утверждения, чем вопроса. Его губы коснулись шеи девушки. Она вздрогнула. — Ай — вырвалось у неё — Я… — ей было трудно закончить фразу. Она нервно сглотнула. — Я помогу тебе — он опустил свои руки на бёдра Соль и снова поцеловал её. Сольхен положила ладонь на свои губы, перекрыв таким образом к ним путь для Хосока. — Определись. — С чем? — Со мной. Кто я? Девочка, которую ты в любую минуту можешь поманить к себе? — она тихо добавила после — Знаешь же, что я не откажу тебе. — Соль, так выходит, что я не знаю, кто ты для меня, я не знаю, кто я сам для себя. Я себя боюсь. Боюсь за все слова, что могу сказать тебе. Это не со зла, это со страха. Я обманывал себя, обманывал тебя, я много кого обманываю, но сейчас я предельно честен — Хоуп коротко улыбнулся и отошел от Сольхен. Все его игривое настроение прошло. А Соль все ещё была не в состоянии сдвинуться. Ей стало легче впервые за эти 4 недели она почувствовала как камень падает с её плеч. Этот камень был по весу как Земля для Атланта. Она поняла Хосока только сейчас, ей просто не удавалась сделать этого раньше. — Хоуп, ты все говорил, какой Чонгук ребёнок, а сам ничем ему не уступаешь — он ей не ответил — В какой-то степени. Знаешь, мне так хотелось бы видеть в нем… (она проглотила это слово), но я не могу. Каждый раз я вспоминаю тебя. Твой взгляд, улыбку, голос, цвет волос, тело — Соль закусила губу — я не хочу любить тебя, я не хочу смотреть в твои глаза и не мочь вымолвить ни одного слова. Я хочу тебя и в то же время хочу избавиться. Так получается, что у меня не выходит выполнить ни то, ни другое, поэтому сделай это ты. Когда закончатся съемки, мы снова встретимся и ты ответишь мне, чего же ты хочешь — он молчал. Соль соскользнула со стола и направилась к двери, по пути к ней, она остановилась перед Хоупом и, коснувшись его руки, оставила горячий след своих губ на его устах, оставив Хосока наедине со своими мыслями. На следующий день Соль чувствовала себя окрылённой и уверенной. И помахала Гуку рукой, когда они встретились в аэропорту. «Пожалуйста, пусть следующие два дня будут хорошими», — пожелала Сольхен. Уже в самолёте снова поднялся вопрос о том, чем они займутся в Венеции. В воображении девушки рисовался пейзаж: отражение неба в воде прерывается дрожью и рассекается гондолой, высокие, красивые здания эпохи Возрождения необычными интерьерами, также и готический Дворец Дождей. Она почитала о Венеции, о её достопримечательностях и прочее… Все мысли она погрузила в прекрасную Италию… — Соль… СОЛЬ — девушка вздрогнула. — Чего так орать. — Ты не реагировала — немного пожал плечами Гук. Он протянул ей лист. — Это программа? — девушка заерзала на месте и со интересом приступила к прочтению: Места для посещения: 1. Собор и площадь Святого Марка. 2. Карнавал 3. Поездка на гондоле Расписание приёма пищи: Но это девушку не интересовало. Она быстро забила «венецианский карнавал» и теперь поглощала информацию о нем. Платья, маски, вечерняя таинственная и немного мистическая Венеция — это казалось ей таким будоражащим, в отличии от поездки на гондоле. Такое казалось ей немного неловким, не слишком ли их сближают сценаристы? Именно в этот момент её глаза опустились на абзац ниже: «Существует поверье, что если проплывать на гондоле под Мостом Вздохов, и в этот момент поцеловаться, то любовь будет длиться вечность. Мост Вздохов, несмотря на привлекательный, и даже праздничный вид, имеет давнюю, совсем не веселую историю. Он соединяет Дворец Дождей, в котором около четырехсот лет назад находился суд, с тюремным зданием. По нему проводили заключенных, после вынесения приговора. Они мысленно прощались со свободой, тяжело вздыхая. Многие узники видели родной город в последний раз, сквозь оконные проемы крытого моста». — Как романтично, — буркнула Сольхен. — Что? — не отрывая глаз от своего экрана телефона, переспросил Чонгук. Он не расслышал, что именно сказала Соль. — Да все это, как будто фильм какой-то. — Что все это? — Чон поднял на неё глаза. — Ну тебя — она махнула рукой и посмотрела в иллюминатор. Было облачно и ничего не видно, но она сделала вид, будто увидела там что-то интригующие и потрясающее, уж больно хотелось избежать сейчас разговора с Чонгуком. — Там же облачно, во что так заворожённо всматриваешься — Соль вздрогнула. Гук, наклонившись через неё, посмотрел туда же, после разочарованно вернулся на место — лучше поспи, ближайшая ночь будет насыщенной — он откинулся на спинку. — Ты уже прочитал, так ведь? — Да. — И что? — С гондолами перебор. — Ага… А карнавал был хорошей идеей… — Я сплю. — Интересно, наверное, будет — продолжала Сольхен. — Я сплю. — Жду не дождусь. — Я попрошу пересадить тебя подальше, если продолжишь. — Пф, — девушка отвернулась — больно надо — тихо добавила она и прикрыла веки. Сон мигом затянул её. Первая половина следующего дня пролетела мгновенно: молодые айдолы были полны энергии и любопытства, исследуя достопримечательности Венеции. Все было, как в представлении девушки. Они прекрасно проводили время, прониклись атмосферой Италии. Жители говорились к карнавалу. Украшения только помогали проникнуться праздничным настроением. Повсюду было множество туристов и везде слышались звук от съемки и возбужденным голоса.***
*POV Сольхен* Мне было трудно осознавать, что уже прошло столько времени с прилёта в Венецию. Я почти не замечала камер, как и быстрой смены часов. С каждым разом, когда я смотрела на часы, я ловила себя на том, что не могу себе представить все последующие происходящие события. Маски, платья, ночное небо, музыка, тёмная вода и даже воздух казался здесь другим, особенным и производил странное впечатление. Мы сидели в кафе, обед нельзя было пропускать, да и не хотелось. Редко, когда агентство позволяло сходить с диеты. Я снова подумала о масках. Мне предстоит пройти целый курс перевоплощения в даму. Странно говорить это, но мне нравится вся эта небольшая суета. Я посмотрела на Чонгука, сидящего напротив; он как-то без энтузиазма поглощала пищу: — Что-то не так? — поинтересовалась я. Сейчас камеры не записывали и поэтому мы могли спокойно поговорить. — Нет, все отлично — я недоверчиво посмотрела на него — просто, все это так быстро заканчивается. Скоро уже полетим обратно в Корею. — Но ведь есть ещё завтра. — Завтра мы будем спать полдня после сегодняшней последующей бессонной ночи. — Ах, будь проще — я ненадолго замолчала, а после возобновила разговор — мы же будем в масках. Узнаешь меня? — Пф-ф-ф, я тебя из тысячи узнаю. — Мы без камер, не старайся — опустила я взгляд в тарелку. — А, да? Тогда подай мне там знак какой-нибудь, подпрыгни что ли, а то уйду не с той ещё — хмыкнул Гук. — Я тебя из принципа не узнаю. Стой одинокий, в маске, как призрак оперы. — Кто? — Забудь. IQ как у кактуса. — У меня? — Чон направил вилку на себя. — У тебя. — Не тебе меня с кактусом сравнивать, ты иногда так колешься, что иголки застрять могут. — До чего мы докатились, до разговоров о кактусах… Я с тобой деградирую — этот разговор имел бы и дальнейшее продолжение, если бы не менеджер, которая позвала меня. Я высокомерно посмотрела на партнёра и поднялась из-за стола. Он же, в свою очередь, ответил мне тем же и вот мы разошлись как в море корабли, только у нас это скорее озеро, так как следующая наша встреча произойдёт в скором времени. Меня отвели в салон, где подобрали заранее наряд и прическу. Платье красивое, немного более праздничное, чем я люблю, но такой уж стиль. Оно нежного голубого оттенка, с узорными ставками сверху и короткими рукавами. Сзади затягивается, как корсет, и снизу, от подола юбки, тянутся крошечные серебряные нити в цветочном узоре. Спереди было небольшое декольте с виобразным вырезом. В полном удовлетворении я надела его на себя и посмотрела в зеркало. Без должной причёски и макияжа это выглядело нелепо, но мне все равно было комфортно. «Как меня можно не узнать?» — эта мысль все не давала мне покой, отгоняя другие, адекватные — «Ну и что, что будет полно людей в масках, моя же только на половину лица, вполне можно узнать по губам», — думалось мне. Макияж был от Бога, мягко говоря. Уж как я не люблю яркое, но теперь пришёл час темной помады. С темным оттенком моих волос (на удивление, собранных наполовину и завитых к низу), голубыми линзами и ярко выраженными глазами, это, безусловно, сочетается и выглядит довольно, кхм, сексуально, но я просто не могу себя такой принять. Мне нужно было время, чтобы свыкнуться с этим образом. Я нервно ходила по комнате, посмотрелась в зеркало, потом в камеру, потом снова в зеркало и, убедившись в своей красоте (о, да, чсвнуичто), вышла на улицу по зову менеджера. Съёмка «возродилась». В машине мне задавали пару вопросов, на которые уже заранее готовы ответы, и вот я уже на центральной площади. Сколько же здесь людей, Божечки. Тут и там, везде мелькали яркие платья, маски, мужчины и женщины сличались в одно разноцветное пятно. Честно и откровенно признаюсь — растерялась. Куда идти, что делать, все это было как в тумане. Я слышала побуждения к действию от съемочной группы и стаффа, и ноги меня понесли куда прямо, через толпу. Незаметно прошёл официант, в трико и в маске, с шампанским, от чего я не отказалась и мигом осушила бокал: — Куда она идёт? — услышала я рассерженный голос стаффа. Я направлялась к более менее центру этого места. Нужен был какой-то знак, чтобы узнать друг друга, какой-то знак… Я забралась на помост сцены и начала подпрыгивать. Люди стали поворачиваться ко мне и смеяться. Господи, что за идиотизм. Мне показалось, что тихое «снимай» пронеслось где-то рядом. Я заметила приближающуюся мужскую фигуру и перестала прыгать, тем самым перестав интересовать людей, снова задвигавшихся. На его лице было маска, отрывающая только губы, одет же он был в тёмный костюм, с той же цветочной ставкой, что и на моём платье. Интересно, ему предлагали ту же помаду? Тем не менее, я не могла не отметить, что костюмы украшают мужчин. От Гука исходила более сексуальная, чем обычно. Он подошёл ко мне поближе: — Ты серьезно прыгала? — Ну, это, да. Почему твоя маска более закрыта? — перевела тему я. — Здесь много людей. Вероятно меня могут узнать, а это создаст проблемы. — А, точно — я замяла губы, так как все ещё неловко чувствовала себя с этой помадой на губах. — Выглядишь…кхм…привлекательно — отметил Чонгук. Слова благодарности уместились в один кивок. Он предложил взять его под руку. Я согласилась. Дальше все стало смешиваться. Ещё пару бокалов шампанского все-таки разбудили во мне меня же. Я стала более открытой и не заботилась уже о цвете помады. Я с ужасом для себя открыла, что, будучи хорошим танцором, абсолютно не имела понятия о тех танцах, что танцуют на таких мероприятиях, и ещё больше меня удивило, что Чонгук легко их станцевал с одной девушкой из стаффа, что, конечно, не снимали, зато, как он пригласил меня засняли во всех ракурсах: — Могу я… — Я не умею. — Так я научу — я положила руку на его протянутую мне. — Спасибо — процедила сквозь улыбку я. Он положил мою руку себе на плечо, а свою мне на талию, походу объясняя шаги. — Тебе доставляет удовольствие учить меня? — спросила я, опять слажав. — С моим IQ учить вас? Да упаси Господь — ухмыльнулся он. Я заметила, что взгляд Чона не раз падал мои на губы. — Слишком ярко? — спросила я, когда в очередной раз заметила его взгляд. — Да нет. Непривычно — он отвёл глаза. — Сколько мы здесь — я потянулась за телефоном и мы остановились. К нам подошла съемочная группа. Прошла пара часов, уже пришла пора заключительного этапа вечера. Я зевнула и почувствовала небольшую усталость. Мы вышли из ушного места, покинув площадь. Теперь мы уже не танцевали и я быстро остыла. Холод стал ощущаем. Я хотела попросить накидку, но почему-то не делала этого. Мы дошли до канала, где нас ждала гондола. С помощью гондольера и Чонгука я спустилась в лодку. Сейчас мне хотелось тепла, а не романтических поездок под мостами под песни гондольера. Съемочная группа находила на суше и снимала нас с берега, который был достаточно близко. Я поёжилась, Чон заметил это и предложил пиджак: — А если ты заболеешь? — спросила я и пожалела, что не попросила у стаффа накидки. — Не заболею. Одевай — я накинула пиджак, который оказался довольно тёплым и приятно пах духами. О Чонгуке явно позаботились больше, чем обо мне. — Как-то неловко — тихо прошептала я на ухо собеседнику. Гук кивнул мне в ответ. Он снял маску, как только мы очутились в гондоле и теперь я поймала себя на том, что не отрываясь смотрю на него. Я вообще люблю рассматривать людей, но сейчас он просто приковал меня — тебе следовало остаться в маске. Слишком красивый, глаза слепит — Чонгук улыбнулся, хоть и пытался сдержать улыбку. Я придвинулась к нему поближе, чтобы сохранить тепло, и не заметила, положила руку ему на колено, в качестве опоры, однако, заметив неловкость убрала её. Я коснулась щеки Гука — Ты весь холодный! Нам надо возвращаться, пока ты не стал горячим — быстро проговорила я, не отрывая взгляда от глаз Чонгука. Он посмотрел в ответ. — Тебе, конечно, идёт этот цвет линз, но твой натуральный тёмный мне нравится больше. — А тебе, конечно, идёт этот бледный цвет кожи, но когда ты выглядишь здоровым я люблю больше. — Знаешь что… — Что — Камер нет — я стала оглядываться. Действительно, камер не было, как и стаффа, менеджера и съемочной группы. — Дали свободу действия? — Видимо отсняли все, что нужно. Поняли, что не будет поцелуев под мостом вздохов, — хмыкнула я и наклонилась к воде, опершись на борт. — Каким мос… — я не успела дослушать Гука: моя рука соскользнула, и я не заметила, как оказалась в холодной воде, доносились заглушенные водой звуки, в уши, в нос стала заливаться вода. Я стала пытаться выплыть, но поверхность только становилась все размытее. Тёмное пятно приближалось ближе. Меня подхватили теплые руки Гука. Даже в почти бессознательном состоянии я знала, что это он. Свет стал медленно погасать. Я отключилась.