Страсти по Морозу

Восстанавливала дыхание Кэтрин долго. Их секс со Стрибо больше походил на стихийное бедствие: в кои-то веки пятисотлетняя вампирша не сдерживала себя в опаске причинить вред партнеру. Она могла припадать к венам Бо, как только ей вдумается, и прохладная, несущая свежесть кровь играла в ее жилах перламутровой рекой, а его раны затягивались, как только она отрывалась от них. Она могла не думать о том, что надо рассчитывать свою силу, прятать вены или прикрывать клыки. Она могла рычать от страсти и кричать от восторга — и только ветер трепал её волосы. Ветер, который охлаждающими воронками летал вокруг них в те моменты, когда его повелитель утрачивал частичку контроля над собой. В такие минуты серые глаза Стрибо, цвета небо в дождь, становились черными, и в них появлялась какая-то затягивающая бездна. Глядеть в них было — словно лететь на дно пропасти, в бесконечность, в вечность, и страх, и восторг, и чувство чего-то великого придавали Кэтрин новых, незнакомых доселе ощущений. - Сколько тебе лет? - она перевернулась на бок, заглядывая во вновь серые зрачки любовника. Потертый ворс ковра-самолета немного раздражал ее обнаженную кожу, внизу бушевало море. В воздухе только-только отбушевались страсти вампира и древнего бога. Он, по обыкновению, закинул руки за голову, бездумно глядя в близкое небо. Успокоившийся ветер стал ручным и ласковым и нежно теребил его светлые растрепанные волосы. - Ну сначала не было ничего, а потом в этой пустоте выросло дерево, на которой сидела птица. Бог Род, если быть точнее, который создал золотое яйцо, из которого появился мир. Я — дыхание Рода, - он по-мальчишески улыбнулся. - Поэтому смирись с тем, что я был почти всегда. В то время мы, молодые боги, играли землей, как мячиком. Жили среди людей, оплодотворяли человеческих женщин, и наполняли планету своей божественной спермой.. то есть искрой, как это потом назвали. Впрочем, тогда и люди были как боги. Четкая грань между нами наступила позже, когда началось этой безумство с кровавыми обрядами и приношениями в виде девственниц. Так что на моих руках куда больше крови, чем на твоих тонких пальчиках. А потом наступила цивилизация. Пришел молодой и злой бог по имени Иисус, который вытеснил нас с наших земель и отобрал веру в нас. Мы заключили пакт о ненападении, который откинул нас на периферию власти. Конечно, можно было побороться за скипетр, но к тому времени мы уже наигрались и просто ушли в тень. Главное — мы остались собой, в отличии от того же Перуна, который переметнулся к новой власти, став Ильей-Громовержцем... Но некоторые исполнительные функции за нами все же остались. - Например, работа Деда Мороза? - Ах это? - он притянул ее к себе на грудь, и она охотно устроилась поверх Стрибо, оттеснив ветер прочь, чтобы самой зарыться пальцами в его шевелюру. - Это я Зимнику в карты проиграл, - неохотно сказал Стрибо. - В 19 веке. Он мне и бороду с бровями передал на радостях. Вот и дедморозю теперь. Зато заметь — кто слышал про такого волшебника двести лет назад? А сейчас у меня такая пиар-служба, что каждый ребенок про меня знает. И Гуро опять же к делу удалось пристроить. - Откуда ты ее вообще взял? - Какие-то психи в Сибири в холодную зиму выкинули девчонку в лес. Типа в дар злому богу. Типа девственницу. Я смеялся. А потом выяснил, что она мой потомок от одной из этих женщин из юности. Конечно, моей крови там осталось за столько поколений мало, но ведь не выкинешь — внучка. Вот так и появилась Снегурочка — буквально в снегу откопал. Мертвую, вестимо, но хорошо хоть волки не погрызли, нехорошо к детям одноножку или одноручку выпускать. - Ты можешь оживлять мертвых? - Не всех, - его лицо помрачнело, и светлое небо над головой вдруг стало темным. - Не всех. Почему это вопрос опечалил его, Кэтрин поняла несколькими днями позже, когда Гуро злорадно привела ее в грот под замком. Посреди пещеры на цепях покачивался хрустальный гроб, а в нем на атласных подушках лежала неподвижная прекрасная женщина, и кожа ее была словно мраморной.