Случайность

— Даа, мы сделали это! – с радостными криками в общую гостиную Гриффиндора ворвалась огромная толпа, посреди которой была сборная факультета по квиддичу. Довольный капитан в лице Поттера держал блестящий кубок, а остальные игроки светились счастливыми улыбками. Рейвенкловцы были на голову разбиты, и львы не могли не вопить от гордости. — Это надо отпраздновать! – послышался голос одного из близнецов Уизли, и народ с воодушевлением поддержал это предложение. Пока все продолжали обсуждать удивительный матч, Фред и Джордж выскользнули через портретный проем и исчезли в темноте коридоров школы. Кажется, никто не заметил их отсутствия, и когда они появились, нагруженные всевозможными лакомствами, двумя ящиками сливочного пива и несколькими бутылками кое-чего покрепче, то были встречены приветственными возгласами. Включённое на популярной волне Волшебное радио вещало зажигательную музыку; близнецы показывали смешные и эффектные фокусы. Мало-помалу из помещения начинали исчезать парочки, держась за руки и тихо хохоча. К двенадцати ночи в гостиной оставалось человек двадцать – остальные либо отправились спать, либо уединились с кем-то за пределами башни. Кто-то из сформировавшейся компании предложил поиграть в знакомую всем игру, вызвав тем самым интерес разбредшихся по помещению студентов. Собирая всех, Джинни наткнулась на пытавшуюся делать задание по рунам Гермиону, почти засыпавшую на учебнике. Усталость сквозила в её взгляде, и было заметно, что уж кому-кому, а ей-то отдохнуть было необходимо. — Гермиона? Не хочешь с нами поиграть? – девушка в ответ лишь посмотрела на подругу сонным взглядом. Подошедший Джордж протянул ей стакан с медовухой и подмигнул, словно приглашая в общий круг. Она протянула руку за напитком словно на автомате и, неуверенно глядя на рыжего, всё же поднялась из кресла, и подсела ко всем на пол. Оглядывая сидевших вокруг, продолжая сомневаться в своих действиях и совершенно не осознавая, почему, собственно, она вообще согласилась участвовать, Грейнджер машинально сделала очередной глоток. — Гермиона, правда или действие? – вкрадчивый голос Уизли сопровождался внимательным взором, устремлённым на сидевшую напротив лучшую ученицу школы. — Действие, – она, до этого всё время отвечавшая даже на самые каверзные вопросы, с придыханием выдохнула это, тряхнув каштановыми волосами, как будто пытаясь отогнать мысли о возможных последствиях, роившиеся в голове как пчёлы. Как будто стараясь заранее забыть происходящее. — Поцелуй Фреда, – Джордж коварно улыбнулся. Ему нравилось наблюдать за такого рода играми со стороны, не принимая в них непосредственного участия. Быть ведущим в таких случаях – наилучшая стратегия, никакой ответственности и в то же время прекрасная возможность развлечься. — В губы, – до ушей наглеца донёсся возмущённый возглас младшей сестры, бывшей недовольной таким желанием. Но, к сожалению, против решения ведущего не попрёшь, если, конечно, у тебя нет резона выбывать из игры. А у Гермионы, выпившей всего один бокал медовухи и уже бывшей не в самом трезвом состоянии, резона как раз-таки не было. Фред начал отнекиваться – хоть капля здравого смысла у него ещё была. Но его разглагольствования довольно быстро и бесцеремонно прервали. Наверное, это самый приятный способ заткнуться. Ощущать тёплые губы на своих губах; погружаться в эти неумелые, но от алкоголя в крови решительные прикосновения; стремиться быть ближе. Медленно, еле притрагиваясь, проводить пальцами по шее, а затем запускать их в растрёпанные ярко-рыжие волосы; не пытаться отогнать дурман в голове, открывая для себя нечто новое, – нежелание останавливаться. Они отпустили друг друга спустя всего минуту, вспоминая об окружающих людях и продолжающейся игре. Гермиона мгновенно вскочила, покраснев до корней волос, и, схватив со стола свой учебник по рунам, практически взлетела по лестнице в спальню для девочек. Фред пару секунд ошарашенно смотрел ей вслед, приходя в себя. Всего на момент прикрывая глаза и делая глубокий вдох. Вокруг всё было по-прежнему: все были увлечены происходящим, слышался смех, и раздавались чьи-то голоса. Вот только всё равно казалось, что мир перевернулся.