Письма из ниоткуда.

Раз, два, три… медленно считаю до 10, 20...не знаю сколько я была под водой, лежа в ванной, задержав дыхание, но мне необходимо прийти в себя. Всплываю наверх и делаю глубокий вдох. Вода успела остыть, чувствую, как постукивает челюсть. Снова окунаюсь под воду. И снова спустя какое-то время выныриваю. До меня доносится какой-то звук, и я не могу сообразить откуда он. Звук становится все громче. Я снова опускаюсь под воду. Не хочу ни о чем думать, ничего не хочу. Интересно, который час? Только я собираюсь вынырнуть, и чувствую, как меня выдергивают из воды. Делаю глубокий вдох и пытаюсь откашляться. Что за черт? –Адам, какого хрена? — я вытираю ладонью глаза и продолжаю оставаться в чем мать родила, пытаясь хоть как-то прикрыться. —Это я тебя должен спросить какого хрена? — Он кидает в меня полотенцем и выходит за дверь. Я, обернувшись в полотенце, выхожу за ним следом. — Я стучал минут 10, я видел, как ты возвращалась. На ресепшене сказали, из номера ты больше не выходила, у нас благотворительный ужин с фондом, на котором ты должна быть от имени нашего журнала. Я не твой секретарь, чтобы бегать искать тебя, напоминать о том, что ты должна исполнять свои обязанности. Ира, еще один косяк с твоей стороны, и я не посмотрю с кем ты там встречаешься, поднимется вопрос о твоем увольнении, вот и все. У тебя есть 15 минут, чтобы собраться. Если через 15 минут тебя не будет внизу, считай, что свой выбор ты сделала. — Адам вышел из номера, громко хлопнув дверью. Через 15 минут, с недосушенными волосами, с неплохим макияжем на скорую руку, в черной кожаной юбке до колена, майке с горловиной, черных чулках и в черных туфлях на каблуке, с небольшой черной сумочкой, я спустилась в фойе отеля. Адам и его помощница Ненси конечно же в полной готовности стояли, ожидая меня. –Добрый вечер, — поздоровалась я, и демонстративно взглянула на часы, — 19.15 — глядя на Адама, сообщила я. –Невиданная пунктуальность, мисс Лаврская, — Адам слегка улыбнулся и рукой указал на выход, — Пойдемте, пробки в Нью-Йорке никак не уступают лондонским. — Направляясь к выходу, Адам шепнул — отлично выглядишь для 15 минут сборов. –Могла бы выглядеть лучше, если бы у меня было еще минут 10 чтобы досушить волосы. — С иронией подмечаю я. Через 57 минут, да я засекала сколько мы ехали, мы переступили порог гостиницы «Плаза» и направились на самый верхний этаж, где и должен был проходить благотворительный ужин. Так как в следствии, мне необходимо написать статью о фонде и о сегодняшнем мероприятии, я взяла с собой небольшой блокнот для заметок, ручку, и конечно же телефон. Как много людей, Адам подводит нас к столику, и мы присаживаемся. Как только я удобнее устроилась, у Адама звонит телефон, и он тут же удаляется. Что ж, могу и я пойти взять бокальчик шампанского и с кем-нибудь пообщаться, возможно это будет полезным для статьи. Не шампанское конечно, хотя и оно тоже может быть полезным. Делаю глоток холодного шампанского, как же здорово. Рядом стоят несколько мужчин и что-то обсуждают, до меня доносятся обрывки разговора. –Ежегодно, мы тратим баснословные деньги на рекламу и пытаемся привлечь новых инвесторов, и разве мы выходим в плюс? Подумать только, сколько нам обошелся сегодняшний вечер, — мужчины слегка смеются, и я почему-то я решаю вклиниться в их разговор. –Простите, за мое любопытство, я услышала обрывки вашего разговора — я подхожу ближе, — несомненно реклама благотворительных фондов важна, как и привлечение новых инвесторов, но не кажется ли вам, что бронь ресторана в «Плазе», — я пытаюсь подобрать слова, — несколько затратное мероприятие. Если бы вы, выбрали иное место, а еще лучше организовали встречу, необязательно с ужином, достаточно было и какого-нибудь фуршета, непосредственно в вашем фонде, инвесторы смогли бы лучше ознакомиться с вашими условиями, вашей работой и прочим. Потому что сейчас, посмотрите вокруг, никому и дела нет до того, сможет ли ваш фонд обеспечивать нуждающихся. Зато всем есть дело до шампанского, ужина и конечно же, выкладывания сторис в соцсетях, что несомненно есть рекламой, но эффективна ли она в вашем случае? — Мужчины задумчиво слушали, все что я говорю. –Могли бы вы представиться? — спросил тот самый мужчина, который разглагольствовал касательно отсутствия необходимого бюджета. –Ирина Лаврская, — мужчина смотрел мне в глаза и затем спросил. — Что ж, Ирина, скажите на милость, а вы, стоя с бокалом шампанского в руке, о чем думаете? О том, как бы стать инвестором в наш фонд? Или быть может над сторис, которую затем выставите как вы выразились в соцсетях? — Другие мужчины засмеялись. До чего же противный тип. Лаврская, не смей упасть лицом в грязь. –Нет, мистер? — Я многозначительно посмотрела на мелкого уродца, который явно обогащается за счет фонда. –Мистер Лэнгли, — язвительно ответил мужчина. –Мистер Лэнгли, я из журнала «Bloomberg Businessweek», так что здесь я для рекламы, в том числе. — Мужчина нервно улыбнулся. –Вот как. Мистер Мэннинг, — обратился к кому-то, видимо позади меня, несносный раздражающий меня мистер Лэнгли. — Слышали? Я обернулась и чуть в обморок не упала. Холод прошелся по спине. –Слышал, и про организацию мероприятий в менее пафосных местах, с уклоном на презентацию работы фонда тоже. И я считаю, что это замечательная идея. — Мистер Мэннинг обратился к стоящему рядом мужчине, — Джеймс, у вас поразительно проницательные журналисты. Джеймс слегка улыбнулся и помедлив ответил: –Да, мисс Лаврская успешно окончила стажировку, и теперь является штатным сотрудником журнала. Так что, если у вас есть вопросы касательно будущей статьи можете обсудить их с мисс Лаврской. Извините, мне нужно отойти, — Джеймс удалился, а я продолжала стоять как вкопанная. Спустя минут 10, я села за свой столик и начала пить свой второй бокал. Не зря, я решила прогуляться, материала для статьи уже предостаточно, в отличие от мистера Лэнга, мистер Мэннинг просто душка. Сразу видно, что ему небезралична судьба фонда. –Ира, — Адам улыбаясь, садится рядом. — Ну вот, теперь я узнаю тебя. Потрясающе, мистер Мэннинг от тебя в восторге. И с нетерпением ждет статью. И еще, американский филиал журнала заинтересован в тебе, — тут я давлюсь шампанским и глаза мои наполняются слезами, я пытаюсь откашляться. — Ира, господи, ты когда-нибудь меня с ума сведешь. — Адам слегка похлопывает меня по спине. — Откуда ты знаешь про американский филиал? Здесь что, присутствует представитель американского филиала? — Я немного в панике. — Можно и так сказать, в любом случае зарекомендовала ты себя отлично. Я снова делаю глоток шампанского и прикасаюсь руками к щекам, кажется, они горят. Только я начинаю расслабляться, как к столику подходит Джеймс, и блондинка, с которой я видела его утром в ресторане. Внутри все сжимается. И я снова делаю глоток шампанского. Он даже не смотрит в мою сторону. Что ж, не удивительно, после всего что произошло, я бы тоже не смотрела. Остальная часть вечера прошла спокойно. Я старательно делала вид, что мне безразлично, с кем сидит Джеймс, делала время от времени заметки для статьи и поглощала шампанское. К концу вечера мне уже было так хорошо, конечно, Лаврская, ведь ты с утра ничего не ела, только вливаешь в себя литрами шампанское. Все стали потихоньку расходиться, я аккуратно сложила блокнот с ручкой и телефон в свою сумочку, и даже не заметила, что Джеймс и его блондинка уже куда-то ушли. Выйдя на улицу, я пыталась поймать такси, так как вежливо отказала Адаму ехать вместе в гостиницу. Нет уж, я хочу побыть наедине с собой. –Девушка, прекрасно выглядите, может быть, поужинаем? — прерывает мои мысли чей-то голос. Господи, да какого же хрена? –Нет, спасибо — стараюсь как можно вежливей отвечать я. –Я знаю одно замечательное местечко неподалеку, — вот же непонятливый. –Я достаточно понятно изъясняюсь на английском? — Я снова выставляю руку в попытках поймать такси. –Достаточно, но тем не менее я бы хотел вас, — он не успевает договорить фразу. –Хотеть мою жену можете у себя в фантазиях, — в этот момент подъезжает машина и Джеймс открывает мне дверцу. — Что это только что было? Он что спятил? — Ты либо садись, либо можешь остаться с этим недалеким идиотом. Я послушно села в машину, Джеймс назвал адрес гостиницы, и мы влились в поток машин. Я даже боялась взглянуть на него. Спустя некоторое время я все же решилась заговорить первая. –Спасибо, что вмешался. — я украдкой взглянула на Джеймса. –Не за что. — Снова молчание. Он смотрит вперед перед собой. Складывается ощущение, что ему неприятно ехать со мной в одном автомобиле и он делает невероятное усилие над собой. –Остановите здесь, пожалуйста, — обращаюсь я к водителю. Джеймс смотрит на меня. –Осталось ехать 5 минут. — Он снова убирает свой взгляд от меня. Он может смотреть куда угодно, только не на меня. –Мне нехорошо, можно я выйду здесь? — Джеймс просит водителя остановиться. Я благодарю и мигом вылетаю из машины. Джеймс выходит следом за мной. –Попробуй в следующий раз меньше пить. –Джеймс стоит рядом на расстоянии вытянутой руки. –Джеймс, я прошу тебя, ты зол, ты меня ненавидишь, тебе неприятно, я все понимаю, но скажи, как мы будем с тобой работать вместе? — Я посмотрела ему прямо в глаза. –А мы и не будем. — Что? Я не ослышалась? –В каком смысле? — Теперь и Джеймс взглянул на меня. –В прямом. Ты остаешься здесь. Я возвращаюсь в Лондон. — Кажется мне не хватает воздуха. –Что все это значит? — Я ничерта не понимаю. –Это значит, что ты остаешься в Нью-Йорке и работаешь на американский филиал. А если не хочешь, можешь подыскать себе другую работу. — Удар под дых. Он разговаривает со мной так, будто я террорист какой-то. –Я не могу поверить, — я смотрю на Джеймса и не узнаю его. — Ты так сильно меня возненавидел, что пытаешься теперь оградить себя от меня таким способом, почему ты не спросил меня? — Джеймс разражается смехом. –Ты это серьезно? — Он в бешенстве. — Ира, послушай — он устало потирает переносицу, — ты хороший журналист, без сомнений. Как главный редактор и человек, который смыслит в финансах, я искренне хочу, чтобы у тебя сложилась карьера. Именно поэтому, я сделал все, чтобы тебя оставили здесь, у тебя теперь все дороги открыты. Сегодня утром и во время благотворительного вечера, Джессика, которая является главный редактором американского филиала, — так вот кто та загадочная блондинка. Интересно, каким именно образом он договаривался с ней обо мне. Кажется, я перестала слушать. — Она согласилась оставить тебя и дать тебе шанс попробовать себя здесь. –Мистер Уорд, премного благодарна за ваши труды в процессе переговоров по поводу моей карьеры. Падать в ноги, извините, не стану. Всего хорошего, успехов. — Далее я развернулась и пошла в сторону гостиницы. Джеймс схватил меня за руку, что за дурацкая привычка хватать. –Я не закончил. — Я посмотрела на свою кисть, но он и не думал ее отпускать. — Ты невыносима, жестока и простить тебя выше моих сил. Голова забита мыслями, которые пытаются тебя оправдать. Но здравый рассудок твердит, что тебя нужно отпустить и больше никогда не видеть. –Тогда послушай свой здравый рассудок, ты сделал все, уверяю тебя, чтобы больше меня никогда не видеть. Я очень устала, в особенности от твоей ненависти. Отпусти меня, — я вновь посмотрела на руку. И Джеймс отпустил… Я сидела в своем номере и пила вино. Свет включать не имело смысла. Слезы градом катились из глаз. Сколько раз в жизни я ошибалась, а сколько раз в жизни я училась на своих ошибках? Примерно, нисколько. Шел 3й час ночи. Я выпила бутылку вина и собиралась идти спать. Но я чересчур пьяная, для умных мыслей, потому я вышла из номера и направилась к Джеймсу. Я стучала в дверь так громко, что мне казалось, я разбужу всех вокруг. Дверь открылась и Джеймс поправляя футболку уставился на меня. –Что случилось? — Я молча стояла на пороге его номера. А на кой хрен я вообще сюда пришла? –Проходи, — я сделала шаг вперед и зашла в номер. Я взглянула на себя в зеркало в прихожей, ну и ужас. Волосы прилипли к лицу, глаза распухли, тушь потекла, отличный грим для фильма ужасов. Джеймс молча стоял и наблюдал за мной. –Я не знаю, зачем я пришла, — честно ответила я. Я обернулась к Джеймсу. –Ты пьяна, тебе нужно умыться и выспаться. — Он продолжал стоять поодаль от меня. –Джеймс, я... я не знаю, почему я так поступила. — Он двинулся ко мне. –Пойдем, — Джеймс завел меня в ванную, выдал полотенце и сказал привести себя в порядок. Через 15 минут я стояла у него в комнате в одном полотенце. Джеймс сидел, уткнувшись взглядом в одну точку. –Я, наверное, пойду — подбирая одежду и белье с пола говорю я. –Ты любишь его? — А? О ком это он? — Увидев замешательство на моем лице, Джеймс уточнил, — того, с кем изменила. –Нет, — быстро выпаливаю я. –Сколько раз вы с ним спали? — Я не совсем понимаю, он что действительно задает мне эти вопросы, на полном серьезе? –Я изменила тебе единожды. — Джеймс встает и подходит ко мне. Он так близко, кажется, у меня подкашиваются ноги. Он убирает прядь мокрых волос мне за ухо. –Ира, — тяжело вздыхает он, так словно само имя делает ему больно. –Прости меня, — я не знаю, в который раз я повторяю эти слова. –Я хочу, но не могу, — он большими пальцами поглаживает мое лицо. –Прости меня, — все что могу выдавить я из себя. Джеймс берет меня на руки и несет в кровать. Затем снимает футболку. Господи, у меня внутри пожар, я что ужрана в хлам и у меня уже галлюцинации? Джеймс впивается в меня губами и целует так сильно, что я еле могу дышать. Он отрывается от меня, давая немного отдышаться, и полотенце, в котором я была еще минуту назад, уже лежит на полу. Он кусает меня так больно, что я невольно кричу. Через мгновенье, резким движением он входит в меня и схватив за затылок двигается так резко и глубоко, что у меня слезы выступают на глазах. Мне больно и страшно, все выглядит так, будто все происходит против моей воли. Он продолжает разъяренно двигаться. Через несколько минут он кончает и переводит дыхание. Затем выходит из меня, одевается и кидает в меня мою одежду. –Я хотел бы тебя простить, но не смогу. — Я словно в прострации. — Одевайся и проваливай. И он скрывается за дверью.