Тонкие линии

Драко

      Стук в окно моей спальни вывел меня из состояния, близкого ко сну. Я сел и потер глаза, гадая, кто мог послать сову так поздно. Откинув одеяло, выбрался из постели и подошел к окну и, открыв ставни, впустил знакомую сипуху внутрь. - Почему Блэйз послал тебя так поздно? - спросил я, отвязывая пергамент от ее лапки.       Сова громко ухнула и клюнула меня в руку, выпрашивая угощения. На автомате я потянулся у одной из коробок, стоявших на ближайшей тумбочке. Я всегда держал угощения под рукой, потому, что сова Блэза была печально известна своей прожорливостью. Приняв вкусняшку, сова тут же проглотила его в мгновение ока, взлетев, исчезла в ночи с громким свистом.       Я покачал головой и вернулся к клочку пергамента в моих руках. Быстро развернул, задаваясь вопросом, к чему такая срочность. Пред моими глазами предстали четыре простых слова, смысл которых выбил воздух из моих легких. Драко. У нее ребенок.       Я сразу же начал одеваться, желая поскорее добраться до поместья Забини. В мгновение я аппарировал в знакомый парадный холл. - Добрый вечер, Мистер Малфой, - поздоровался эльф, нисколько не удивленный моим внезапным появлением. - Мистер Забини и Мисс ждут вас.       Я, соглашаясь кивнул существу, и пошел к лестнице. Быстро поднявшись, направился в спальню Блэйз и Луны, самое логичное место, где они могли сейчас находиться. Я сделал вздох, пытаясь успокоиться, и легонько постучал в дверь, не желая разбудить Луну или новорожденного малыша, если те спали. Через мгновение в дверях появился Блэйз, его улыбка была чуть ли не шире, чем его лицо. - Эй, приятель, - сказал он, голосом полным гордости. - Заходи. - Привет, Драко, - поздоровалась Луна, когда я вошел внутрь. Она сидела на кровати и нянчила новорожденного. - Это мальчик, - гордо сказал Блэйз, его глаза затуманились, когда он посмотрел на свою жену. - Его зовут Александр.       Я похлопал друга по спине. - Поздравляю, - сказала я, тоже улыбаясь. Я знал, как сильно он хотел мальчика. Луна не хотела знать пол ребенка, и поэтому другу пришлось мучаться в неведении долгих девять месяцев. - Вас обоих. - И тебя, - сказал Блэйз и его улыбка стала еще шире. - Ты же крестный отец. Вы с Джинни - крестные. - О, - пробормотал я, растерявшись лишь на мгновение. Это был логичный выбор, и я был бы удивлен, если бы они выбрали не нас с Джинни. - Спасибо. - Кстати о Джинни, знаешь,ты разминулся с ней лишь на минуту, - сказала Луна, легонько поглаживая мягкие черные волосы на голове маленького мальчика. Казалось, тот вот-вот заснет. - О, - повторил я, стараясь не выдать удивления. В конце концов, она была целительницей. Конечно, Луна хотела бы, чтобы Джинни помогла ей с родами. — Как жаль. - старался говорить как можно равнодушнее, хотя мое сердце забилось быстрее от возможной встречи с женой. Я так давно не видел Джинни. - Помоги мне встать, Блэйз, - сказала Луна сердитым голосом, укладывая спящего сына в колыбельку рядом с кроватью, а затем, прикрываясь, натянула рубашку обратно на плечо.       Мой лучший друг одарил меня взглядом «Прости-за-то-что-произойдёт», прежде чем сделать так, как хотела его жена, и, шагнув к их кровати, он осторожно помог ей встать. Встав, блондинка замерла и постояла мгновение не двигаясь, явно причиной всему были недавние роды, а затем со скоростью фурии набросилась на меня по теперь уже не в очевидной мне причине. - Драко Малфой, ты гордый придур… - начала она, ее обычно легкий и мечтательный тембр голоса сейчас был жёстче стали, но была прервана, когда Блэйз внезапно зажал ей рот рукой. - Луна, малыш услышит, - тихо прошептал он, остановив ее на полуслове. - Он слишком мал, чтобы понять, - возразила она и, махнув палочкой в сторону люльки, наложила на нее заклинание полога тишины. Затем она развернулась ко мне лицом и сделала несколько явно болезненных шагов в мою сторону. Мне пришлось подавить в себе неожиданное желание отступить под ее напором. - Луна, - предостерегающе произнес Блэйз, явно беспокоясь. - Не сейчас, Блэйз, - отрезала она, даже не взглянув на мужа.       Мой лучший друг знал, когда нужно отступить, но сейчас я видел, как он быстро, лишь одними губами, произнес заклятие похожее на заклинания щита. Хоть в данный момент я, не произнести ни слова, все же мысленно благодарил друга, потому что в тот самый момент Луна направила свою волшебную палочку мне в грудь. - А теперь слушай меня и слушай внимательно, Драко Малфой, - твердо говорила она, ткнув меня палочкой в грудь. Щит защитит меня от магии, но не от физических ударов. Если бы она вдруг решила начать избивать меня, я бы ничего не смог с этим сделать. Я не хотел бы причинять ей боль или даже попытаться остановить, не сейчас, когда она была в таком деликатном состоянии. Я мысленно взывал к Мэрлину чтобы до этого не дошло. Я не сомневался, что Луна может очень сильно и болезненно ударить. - Ты хоть представляешь, сколько боли причинил моей подруги? Ты знаешь, что ты сделал со своей женой? - спросила она убийственным голосом. - Она плачет почти каждый раз, когда я ее вижу. Каждую ночь она плачет не в силах заснуть. Она скучает по тебе и всегда будет скучать. Иногда я не могу понять почему, но она любит тебя, ты эгоистичный придурок.       Мое сердце сжалось от ее слов, чувство вины нахлынуло на меня от мысли о боли, которую я могу причинять Джинни. И внезапно гнев Луны обрел смысл. Я был уверен, что Джинни хватить семи месяцев, чтобы забыть меня, и не придавал особого значения тому, что она может все еще любить меня как прежде. «Неужели она по-прежнему плачет каждую ночь? Неужели она все еще также сильно скучает по мне каждую ночь, как я стараюсь не скучать по ней?» - размышлял я, но был прерван так как Луна все еще со мной не закончила. - Ты полон глупой гордыни и идиотских идей, - говорила она, повышая голос. - Она рассказала мне, о чем ты ей говорил. Ты сказал, что любовь — это слабость, и поэтому снова начал вести себя как полный осел. Блэйз объяснил мне, почему ты так думаешь, но это не оправдание. Твой ублюдочный отец мертв, и ты знаешь, что он был неправ. Почему же ты цепляешься за его глупые предрассудки и отталкиваешь от себя жену? - Я ... – начал я, не зная, что ответить, но чувствуя, что должен объясниться. Но Луна оборвала меня прежде, чем я успел продолжить. - Нет, отговорки не помогут, - прошипела она, заставляя меня закрыть рот. - Я знаю, что ты ее любишь.       В этот раз я не стал спорить, а ее слова повисли в воздухе и в комнате воцарилась тишина. Слышно было только тихое дыхание нас троих. Прошли месяцы с тех пор, как я решил попытаться отогнать все свои чувства к Джинни. И я думал, что мне это удалось. Я дистанцировался от своих эмоций и все шло по плану. Но простые и прямые слова Луны, ее предположение о моих чувствах разрушили стены, которые я так упорно строил. - Люблю, - признался я, на этот раз позволив эмоциям, проявиться, и шок осознания пронесся по моим венам. - Тогда сделай что-нибудь, - сказала Луна, еще раз ткнув меня в грудь, прежде чем развернулась обратно к кровати. Блэйз поспешил ей на помощь. - Пока не стало поздно, - добавила Луна.       Я ни стал задерживаться ни на секунду и поспешил из их комнаты. По словам Луны, Джинни была у них совсем недавно. Это значит, что несмотря на поздний час, я смогу застать ее до того, как она ляжет спать. Спеша по коридору, я старался ни о чем не думать. Но мысли осознания заполоняли мой разум.       Я был неправ, и только теперь, только после того, как Луна заставила меня призваться в своих чувствах самому себе, я, наконец-то, все осознал. Неправильно то, как я обращался с Джинни, неправильно и ошибочно было думать, что любовь — слабость, неправильно, что я не пришел к ней раньше. Я был неправ во многих вещах. Список можно было бы продолжать, поскольку я осознал все свои многочисленные недостатки и ошибки. Но одна главная вещь, которую я осознал, несмотря на все свои ошибки, заключалась в том, что любовь, наоборот, наделяет силой и освобождает, она дает силу самым слабым и унижает даже самых гордых. Любовь — это не то, что можно оттолкнуть. За нее надо бороться и хранить как самое ценное в своей жизни. И только после того, как я понял это, я смог признаться себе, что люблю Джинни Малфой, что люблю свою жену. И впервые осознание этого не вызвало у меня желания уйти в себя.       Но на моем пути, все еще стояла неопределенность. Луна сказала, что Джинни все еще любит меня, но сможет ли она простить меня за ту боль, которую я ей причинил? Как я смогу выразить ей, как глубоко сожалею? Поймет ли она, что я тоже чувствовал боль нашей разлуки, будто мое сердце вырвали из груди? Будет ли она все еще любить меня после всего, через что я заставил ее пройти за эти семь месяцев? Я искренне надеялся, что сможет, но в душе я должен быть готов к худшему, ведь это единственный способ выжить, если она меня отвергнет.       Вскоре я оказался у выхода из поместья Забини. Часы над камином пробили полночь, и я понял, что должен сделать это сейчас, пока не стало слишком поздно. Я должен был сказать жене, как искренне сожалею, и молиться, чтобы она приняла меня обратно. Это будет самое трудное, что я когда-либо делал.       Стальное убеждение охватило меня, и я аппарировал.       Очутился в светлом холле усадьбы Гринвич в котором семь месяцев назад поселил свою жену. Все было по-другому, не так как в моих воспоминаниях из детства, теплее и уютнее нежели раньше. Не раздумывая об этом больше ни минуты, я направился вверх по лестнице в главную спальню, надеясь, что Джинни будет там.       Я остановился перед дверью, колеблясь лишь мгновение. Подумал, не постучать ли, ощущая себя здесь чужим. Я отбросил эту мысль и тихо открыл дверь.       То, что предстало перед моими глазами, заставило меня упасть на колени и, впервые за долгое время, я почувствовал, как слезы защипали мне глаза. Моя спящая жена лежала, завернувшись в одеяло, голая, как в тот день, когда родилась. Но не нагота моей жены заставила мои колени подкоситься. Не она, а ее большой живот, настолько большой чтобы вместить в себя растущего ребенка. «Джинни беременна!»       У меня перехватило дыхание, когда я понял, что это значит. Боль, которую я, как мне казалось, причинил ей, несомненно, была в разы сильнее. Она была беременна, когда сбежала от меня, и это был единственный логичный вывод. Вот почему она чувствовала себя больной. Это и было причиной такой ее реакции, заставившей ее убежать от меня. А я не последовал за ней. «Что она обо мне думает?»       Я долго, стоя на коленях на полу, смотрел на спящую красавицу на кровати, не в силах оторвать глаз от ужаса того, что я сделал. В тусклом свете, проникавшем в комнату от полной луны и звездного неба, я отчетливо видел ее лицо с глубокими темными кругами под глазами. Она морщилась даже во сне, а на щеках, казалось, высыхали слезы. «Как она сможет простить меня?»       Джинни не шевелилась с тех пор, как я вошел в комнату, даже не услышала приглушенного стука моих коленей о плюшевый ковер. Она, должно быть сильно измучена, раз спит так крепко. Ее сон, казалось, был спокойным, как вдруг она немного поерзала, бормоча что-то во сне. Я медленно встал, наблюдая, как она пытается устроиться поудобнее. Я пошел к Джинни, не переставая плакать.       Пока медленно приближался, я начал раздеваться, одежда падала там, где я ее ронял. Мне было все равно. Сбросив последнюю часть одежды, я встал у кровати, такой же нагой, как и моя жена. Джинни все еще не просыпалась, и в этот момент я был рад этому маленькому благословению. Она пробормотала что-то во сне и перевернулась на другой бок.       Не раздумывая и не позволяя мыслям и дальше отвлекать себя, я забрался в постель и лег рядом со спящей женой, нежно обняв ее впервые за семь долгих и мучительных месяцев. Слишком долго я мучился по ночам, пытаясь дотянуться до нее, но каждый раз реальность того, что ее нет, обрушивалась на меня.       Когда мои руки обвились вокруг ее тела, я опустил одну ладонь на круглый животик, и удовлетворённо выдохнул, вновь почувствовав себя целостным. - Драко, - услышал я шепот Джинни, когда она развернулась в моих объятиях, круглый животик, в котором был наш ребенком, прижался ко мне. На мгновение мне показалось, что она проснулась, но через несколько долгих секунд я понял, что она произнесла мое имя во сне. Это дало мне надежду, что, по крайней мере, подсознательно, она все еще хотела, чтобы я был рядом с ней. Я надеялся, когда она проснется, реальность не изменится. Не зависимо от того любит она меня или нет, Джинни может не простить.       Не знаю, как долго я так лежал, просто разглядывая женщину в моих объятиях. Я не мог оторвать глаз от ее лица, вспоминая каждую деталь, каждую веснушку. Я скучал по ней больше, чем можно описать словами, а причиной тому была моя собственная глупость. «Интересно, что бы случилось, если бы я побежал за ней в то утро много месяцев назад».       Отогнав эти мысли, я наклонился и поцеловал Джинни в лоб, едва касаясь губами нежной кожи. - Я люблю тебя, - тихо произнес я, все еще скользя губами по ее коже. Убрав волосы с лица, я поцеловал висок. - Я люблю тебя, - шептал я каждый раз, когда мои губы касались ее нежной кожи. Целовал ее глаза, нос, щеки. - Я люблю тебя, - произнося эти слова, я чувствовал освобождения и не мог сдержать улыбки.       Джинни начала ерзать, ее дыхание участилось, но глаза все еще были плотно закрыты. - Ох, Джинни, - сказал я, мой голос дрожал из-за потока эмоции переполняющих меня. - Джинни, я люблю тебя.       Она задрожала в моих объятиях и зажмурилась, словно не хотела смотреть на меня. Однако это не смогло меня напугать и заставить сойти с намеченного пути. Я провел рукой по ее лицу, вдоль подбородка к волосам. - Открой глаза, любимая, - прошептал я, заставляя ее посмотреть на меня. - Это всего лишь сон, - сказала она самой себе, ее глаза все еще были крепко зажмурены, но через которые пробивались слезы. - Этого не может быть правдой.       Ее голос звучал как музыка для моих ушей, но то что она говорила, разрывало мне сердце. И все же я не сдавался. - Это не сон, - сказал я, проводя большими пальцами по ее бровям. - Просто открой глаза. - Это слишком прекрасно, чтобы быть реальным, - всхлипнула она, уткнувшись лицом мне в грудь. - Это просто очередной сон.       Я долго держал ее в объятиях, бормоча успокаивающие слова, пока она сотрясалась от рыданий у меня на груди. - Это правда, - пообещал я. - Я вел себя глупо, очень глупо. Просто открой глаза и посмотри на меня. Пожалуйста, Джинни. Я люблю тебя.       Она отрицательно покачала головой, не двигаясь с того места, где лежала, еще сильнее прижавшись ко мне. - Ты исчезнешь, как только я открою глаза! Ты всегда так поступаешь.       Мне было интересно, как долго она мечтала, чтобы я пришел к ней, и это давало мне надежду. Я должен постараться, чтобы заставить ее понять, что на самом деле это ни один из ее снов. - Я никуда не уйду, - пообещал я, мои руки скользили по ее обнаженной спине. - Я никогда больше не покину тебя. Я люблю тебя, - казалось, я не мог насытиться, продолжая раз за разом повторять слова любви. - Просто открой глаза, любовь моя.       Медленно, очень медленно она подняла голову. Ее шоколадно-карие глаза встретились с моими, и я увидел, как на ее лице застыло потрясение. В этот момент я увидел, что она поняла, что все правда и я реальный. - Драко? – неуверенно, дрогнувшим голосом спросила она, и новая волна слез хлынула из ее глаз. - Да, - тихо прошептал я, нежно улыбаясь. Но, прежде чем я успел сказать что-то еще, Джинни уткнулась лицом мне в грудь и снова начала всхлипывать. Слезы сами собой потекли по моим щекам, мы плакали вместе. - Я люблю тебя, - шептал я ей снова и снова, прижимая ее к себе так крепко, как только осмеливался. - Я тоже тебя люблю, - глухо ответила она, все еще пряча лицо у меня на груди.       От ее слов, мое сердце пропустило удар. Луна была права, Джинни все еще любит меня. Я надеялся, что она простит меня и поймет почему я сделал то, что сделал. Но мысль о том, что она все еще может любить меня после всего, что я ей сделал, была выше всяких мечтаний. Я крепче прижал жену к себе, отказываясь отпускать когда-либо. Джинни все еще любит меня. И у меня на сердце стало в тысячу раз легче, а улыбка как приклеенная не сходила с лица.       Я положил большой палец ей под подбородок и приподнял, снова с жадностью рассматривая ее лицо. Я не мог насмотреться. Ее глаза встретились с моими, и в них я увидел ту же робкую надежду, которую чувствовал сам. - Я люблю тебя, - повторил я, хотя эти слова казались ничтожными по сравнению с глубиной моих чувств, но это были единственные слова, которые смог в этот момент произнести. Так что вместо этого я решил показать ей переполняющие меня эмоции.       Сначала мои губы мягко прижались к ее губам, в ожидании ответа, который последовал незамедлительно. Прежде чем я понял, что делаю, я уже навис над ней, держась достаточно высоко, чтобы не давить ей на живот. Страсть нашего поцелуя захватила нас. Я не мог насытиться ею. Когда же мы оторвались друг от друга, прерывисто вдыхая воздух, я переместил свои губы с ее губ на плечи, целуя каждую веснушку, которую я смог увидеть в тусклом свете и начал прокладывать дорожку поцелуев дальше вниз.       Вскоре от моей сладкой пытки с губ Джинни сорвался вскрик и мое имя слетело с ее губ так же легко, как слезы текли из ее глаз. Я улыбнулся и вернулся к ее губам, снова завладев ими. Время потеряло всякий смысл, мы исследовали тела друг друга, наша любовь стала страстной и сладкой, медленной и мучительной. Когда мы оба, изможденные и обессиленные рухнули, крепко сжимая друг на друга объятиях, единственным звуком, наполняющим темную комнату, было наше прерывистое дыхание.       Я заметил, как Джинни боролась со сном, она свернулась калачиком у меня под боком и удовлетворенно вздохнула. Я чувствовал себя таким же счастливой и довольной. Сон окутывал меня, но я не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Вместо этого я снова нашел ее губы, и увлек Джинни в медленном поцелуе. И лишь когда я заставил себя отстраниться, прижался лбом к ее лбу и блаженно закрыл глаза. - Я люблю тебя, Драко, - тихо прошептала она, прижимаясь ко мне так близко, как только позволял ее округлившийся животик. Нам еще предстояло поговорить о беременности, но это могло подождать до утра. Я не хотел нарушать спокойствие момента, который всего несколько часов назад казался лишь шепотом сна. - А теперь спи, - прошептав эти слова ей в губы, я позволил себе поцеловать ее снова. - Обещай мне, что ты не исчезнешь, когда я проснусь, - попросила она, ее голос звучал испуганно. Ее слова наполнили меня сожалением о том, что я сделал, и мои глаза резко открылись, мой взгляд столкнулся с ее шоколадными глазами. - Я буду здесь, когда ты проснешься, - поклялся я, абсолютно убежденный в том, что говорю. Я пристально смотрел на нее, пытаясь заставить ее мне поверить. - Я никогда больше не покину тебя. - мои слова никогда не звучали правдивее. - Спи, любовь моя.       На этот раз она закрыла глаза и прижалась ко мне со счастливой улыбкой на изящных губах. От одного взгляда на них мне вновь захотелось поцеловать Джинни. Я так жалко не мог этого сделать и теперь не мог насытиться. Но я сдержался. Когда ее дыхание выровнялось, и жена погрузилась в гораздо более спокойный сон, чем тот, от которого я разбудил.       Я заставил себя закрыть глаза и перестать любоваться спящей женой. Вместо этого я стал наслаждаться теплотой ее нежной кожи тесно прижатой к моему. Мне не потребовалось много времени, чтобы последовать за любимой в мир снов.