Багровые осколки

«Случалось, когда мимоходом забредут мысли о чужих мыслях, думают ли другие люди что думаю я в этот момент, или же они никогда не думали о моих мыслях вот так вот, как я думаю о их? И этот вопрос всегда будет оставаться для меня вопросом, повисшем где-то у меня надолго, пока не получу ответа, а может быть и навсегда, навещая меня и всплывая в самом неподходящем месте. Сложно думать о мыслях других, когда в своих ещё не разобрался толком, когда за окошком бушует ливень, наводя смуту на следующие дни. Никогда не поздно подумать о мыслях своих, но если мы думаем о своих мыслях, мы тоже мыслим, но только над мыслями. Получается странная конструкция, но если добавить в неё ещё мысли, получается мы мыслим над мыслями о мысли? И что за странная скороговорка, от которой хочется смеяться и плакать, но мы все же мыслим и действительно получается это так или иначе, но это есть и заложено в нас, хоть эта и непостижимая трата времени, на которую мы можем потратить около 2-х часов, придумывая сначала мысль, размышляя над ней, а потом размышляя над мыслью о мысли». — Желательно кофе с корицей, да, и ещё 2 булочки с маком, так распорядилась мисс Сердоболия, — проговорила громко девушка, спускаясь по лестнице. — Линди, мне ещё какао, ну… ты знаешь. — Вы выглядите устало, Люси, все хорошо? — служанка посмотрела на девушку, но та лишь отвернулась и показала жестом руки, что говорить не хочет. Лучики солнца проходили сквозь толстые стекла окон в большое помещение, создавая обстановку доброго утра; свежий воздух гулял по дому, навевая прекрасное ощущение лета. В саду кипела работа, что можно было наблюдать из нескольких окон, которые создавали весь этот обзор. Это все, что сейчас чувствовала и видела Люси, что ощущала и принимала. — Доброе утро, Люси, — мисс Сердоболия поцеловала дочь в щеку и вышла с завтраком в сад, вдыхая запах цветов. — Странная она сегодня, 2 раза уже сказала «доброе утро», 2 раза поцеловала в щеку, так улыбается, может быть… — закусив губу, девушка отошла от окна и присела за стол, куда Линди принесла ей какао с зефиром. — Может быть… — вновь она повторила это при Линди. — Что? — этот вопрос от служанки застыл в воздухе, но она, не дожидаясь ответа, ушла по своим делам, не имея желания оставаться с загадочной Люси, которая с самой ночи думала над одним вопросом. С завтрака прошло около 4-х часов, которые Люси бездумно провела в своей комнате. Мисс Сердоболия уехала по делам в город, оставив задания персоналу после перерыва на обед. Но и сама обладательница тяжелых мыслей, от которых у неё дурная голова, не хотела оставаться в четырёх стенах комнаты; хотелось уехать куда-нибудь подальше, забыть проблемы, которые нависли, как серое облако дождливого дня, в общем как у всех, когда чувствуешь себя незащищенным и немного обиженным жизнью. Нервно девушка подрагивала ногой, сидя на компьютерном стуле и смотрела в потолок. Что можно было увидеть в нежно-лиловом цвете? И Люси не видела. Лишь отдающий холодом и нестерпимо нелюбимым цветом потолок. Раньше девушка любила этот цвет, который отдавал для неё чем-то нежным и свежим, примерно полгода назад, когда все было хорошо, когда мутные сомнительные мысли не настигали на каждом шагу, когда она не чувствовала себя ненужной. И будто потолок решительно отворачивался от неё, отвергал её, будто становился нелепо-черным, холодным. И распахнулось окно, куда входила чёрная, прекрасная летняя ночь. И смотрела Люси на неё по-доброму, а она лишь злилась. Сон. Мимолетный дрём настиг девушку. И было прохладно, окно распахнуто, а воображение играло. Пульс учащался значительно, ведь было страшно за себя, за все, что вокруг. Люси вновь осмотрела комнату, посмотрела на часы, которые указывали лишь 2 часа дня и успокоилась. — Лишь сон? — на выдохе проговорила она и взяла со стола стакан с водой. — Почему так долго?.. Тихими шагами она вышла из комнаты, предварительно решив пойти в сад и подышать свежим воздухом, который должен был хоть как-то оживить девушку. Сильно болела голова, от этого хотелось лечь на пол, свернуться милой «креветочкой», как это делают коты, и уснуть. Но спать — видеть странные сны, которые будоражат мысли. Люси и правда думала, что она сильно отличается от других, но почему-то это отличие стало проявляться с пятнадцатилетнего возраста, никак не раньше. Или может быть она была такой всегда, изменяясь с каждым днём, накапливая опыт о мире и… И не иначе. Нет, она изменилась лишь с пятнадцатилетия. Почему? Люси и сама не знает почему именно в тот день потеряла улыбку, и все дни стали однотипными серыми. — Линди, я в город… Эм, если мама вернётся раньше, можешь её предупредить, я не очень хочу звонить, — после этого, девушка побежала по дороге, что есть силы. Ей не хотелось плакать, когда она бежала, но стоило остановиться, и мысли о том, что её беспокоило настигали её, слезы сами, произвольно, капали из прекрасных карих глаз. Так не должно было быть. Она не хотела такого исхода. Сердце сильно стучало, а Люси бежала, превозмогая боль в ногах. — Я ненавижу! — кричала она на всю безлюдную улицу. — К черту весь мир! — её сумасшествие преобладало над мыслями. Она остановилась. Было больно, но она не чувствовала физическую боль, она чувствовала душевную, где-то внутри. Почему Люси так вела себя — знает лишь она. Лишь она и только она. Может быть кто-нибудь догадается, но не сегодня и не сейчас. А сейчас, перекрывая душевной болью физическую, она снова начала бежать куда-то вдаль.