Прощайте, леди Маргарит Рокстон!

- Вероника, вы уверены? А если будет только хуже? Не думаю, что Маргарит придет от этого в восторг. - Я больше не могу видеть ее такой, Меллоун, как вы не понимаете! Она же… Впрочем, да, вы вряд ли понимаете, что происходит. - Почему? – Репортер совсем поник, глядя на хранительницу, которая активно собирала небольшой рюкзак самых необходимых вещей. Она твердо решила поговорить с Джоном и при этом не могла не помочь ему и Финн, скорее всего не так уж сладко им живется в пещере. - Мужчина, Нед, вы мужчина. В этом и вся причина, - улыбнулась девушка, потрепав друга по щеке. - Ждите меня к вечеру, и не придумывайте лишних оправданий для Маргарит, знаю я вас троих! Финн нервно «курила» при выходе из пещеры, вернее ее молодые и крепкие зубы терзали уже двадцатую по счету травинку. Все попытки подслушать разговор друзей были провалены ею из-за ее же совести. Вероника обвиняла Джона, обвиняла в том, что он оказался последним подлецом. А ведь со стороны все так и смотрелось, черт подери! Но неправда, это была абсолютная неправда. И больше всего решительную блондинку убивало то, что она ничем не могла помочь, казалось, что любое ее действие или бездействие в этой ситуации приведет лишь к еще худшим последствиям. Но ведь все было так неправильно, если бы они все только знали… - Джон! Да как вы можете. Зачем, зачем тогда было все это нужно, неужели вы не понимали, на что обрекаете Маргарит! Она же больше не поверит никому! – Вероника изо всех сил ударила кулаком по импровизированному столу в пещере. Ее прозрачные глаза пылали гневом. Меньше всего она ожидала такого поступка от этого человека. За все эти годы, что она знала Джона, довольно черствый и напыщенный лондонский франт превратился в чуткого и понимающего мужчину, который был готов отдать жизнь за свою возлюбленную. Да и за друзей, в этом они все не раз убеждались. Не только безрассудство, горячность, вспыльчивость, но и надежность, преданность, великодушие были присущи этому мужчине. И мисс Лейтон гордилась тем, что судьба свела ее с этим человеком. Но теперь, что теперь? Что могло так резко изменить его отношение? Она не понимала. - Молчите? Джон, Маргарит плачет, вы понимаете? Вы хоть знаете, что она.. - голос девушки дрогнул. - Носит моего ребенка? – Закончил за нее охотник. Его лицо, скрытое тенями пещеры было подобно каменной маске, и на нем ничего нельзя было прочесть. – Я знаю это, и не отказываюсь от ответственности. - Ответственности, Джон?! Ответственности?! Ребенок – это счастье. Рокстон, это счастье и радость, а не только ответственность. А вы бросили ее одну, ушли, не объясняя никому толком причин! - Я объяснил их ей и этого довольно! - Рокстон резко распрямился, глаза его метали молнии. - Вам не кажется, Вероника, что вся ситуация не ваше дело? - Не мое? Да мне противно даже смотреть на вас! – Презрительно бросила блондинка, и, не глядя больше на мужчину, направилась к выходу. - Вероника, только не говорите ей, что я знаю. Я вас не прошу понять меня, только не говорите ей об этом пока. Ради всего, что было, я вас прошу. - Ради всего что было? Да вы сами перечеркиваете всю нашу дружбу, Джон. Но я ничего ей не скажу, не скажу ради нее. - Спасибо. - Финн! - Ой, прости, Ви. - В последнюю секунду арбалетчица отскочила в сторону, чудом избежав столкновения с подругой. - Это вам, - дикарка протянула рюкзак, что до этого покоился у нее за плечами. - Чего там? - Здесь разные мелочи, они пригодятся тебе… вам для выживания тут, - горько усмехнулась она. И бросила неприязненный взгляд в сторону пещеры. - Вероника, все не так, вы же не понимаете! - Не так? А как, Финн? Что ты знаешь? - Я... – Арбалетчица вновь закусила губу, судорожно соображая. - Нет, я ничего не знаю, но Джон не поступил бы просто так, не имея на то веских причин! - Я уже ни в чем не уверена, дорогая. Береги себя. Девушка прекрасно понимала, что подруга не собирается возвращаться домой. Возможно, где-то в глубине души она и поддерживала ее, но пока была слишком зла и разочарована, чтобы признать, что и Рокстону нужна поддержка - Ага, спасибо за вещи, Ви. Еще пару минут девушка из будущего смотрела ей в след. Как же все нелепо, почему он не придумал чего-то другого?! Неужели, чтобы избежать худшего, нужно заплатить такую цену? Внутри пещеры, спиною к ней, стоял Рокстон, оперевшись лбом о кулак, прислонившись к стене. Его поза выдавала внутреннюю борьбу, боль. Девушке даже не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, что охотнику плохо. Быть может сказать? Признаться, что она все знает? Что даже в чем-то понимает его поступок? Что свои навыки чтения безалаберная арбалетчица тренировала именно на этом проклятом дневнике, так некстати выпавшем из вещей охотника когда-то? Но что тогда он о ней подумает? Она не имела никаких прав на это чтение. А охотник не замечал ни Финн, ни ее терзаний. Всей сущностью погрузившись в возможно самые болезненные для себя воспоминания. Уже не первую неделю Рокстон пропадал неизвестно где, возвращаясь в дом-на-дереве только к вечеру. Не один раз возвращался он в те места, где когда-то сделал ей предложение, что-то исследуя, сверяясь с картами Челленджера и Вероники. А после побывал даже у шамана Занга и знахарки из туманной долины! Все это Маргарит узнавала по крупинкам, просто сопоставляя факты, ей даже в голову не приходило проследить за тем, кого так любила. Повсюду носил он с собой какую-то тонкую, потрепанную книжонку. Ее Маргарит заметила лишь несколько дней назад. Девушка надеялась, что охотник расскажет все сам. Но Джон молчал, и с каждым днем их отношения становились все напряженнее. Он отдалялся, отдалялся намеренно, и брюнетке оставалось лишь строить догадки. Пока однажды вечером ее терпение не лопнуло. - Рокстон, тебе не кажется, что нам нужно поговорить? – Холодно поинтересовалась брюнетка, сложив руки на груди. Перед нею Джон, вернувшийся из очередного своего «путешествия» и промокший до нитки, приводил себя в порядок. От неожиданно вопроса спина его судорожно дернулась. Простояв еще пару минут в нерешительности, мужчина скинул с головы полотенце, и с видом человека, шагающего в пропасть, обернулся к ней. - Я как раз собирался сделать это, Маргарит. - Отлично, так я слушаю! - Может, ты сначала присядешь? Тогда… - Хватит предисловий! Начинай! – Откликнулась девушка довольно резко, не меняя позы. - Хорошо. Я хотел поговорить о наших отношениях, - начал он загробным тоном, не выдерживая ее взгляда, и отворачиваясь к книжному стеллажу. - Ну и? - Все кончилось. Я больше не люблю тебя. Я не знаю, как это случилось. Всего пара фраз. Несколько безобидных слов, которые несли в себе такой убийственный для мисс Кру смысл. Воздушные, прекрасные бабочки, что так недавно порхали на душе, превратились в осколки битого стекла. Вонзаясь в сердце, оставляя глубокие раны, они заставляли его истекать кровью. Все закончилось так, как она и боялась. Но почему, господи, что же она такого сделала Богу? Сначала мама, потом Джон. За что?! - Что, ты серьезно? – конечно же, он не шутит, на большее ее выдержки не хватило, судорожно сглотнув, девушка опустилась в кресло, вцепившись в его обивку ногтями. Гордо приподнятый подбородок, сверкающие глаза, королевская осанка. Она была так прекрасна. Никто бы не догадался, что слегка рассеянный взгляд бездонных глаз устремлен вверх лишь для того, чтобы удержать непрошеные слезы. - Мне жаль, Маргарит. Прости меня. - Не за что прощать. - Маргарит, я хочу тебе счастья. Ты самая удивительная женщина из всех, что я когда-либо встречал. Но так случилось, что, – он осторожно коснулся ее руки, присев подле. И голос охотника дрогнул. Это было еще ужаснее, чем он представлял. Мужчина словно сам резал себя на куски, и каждая слезинка в ее глазах жгла его сердце каленым железом. Но это все, что он мог сейчас сделать. Должен был. - Мне все равно, лорд Рокстон. Но я попрошу вас покинуть мою комнату. - Маргарит… - Хватит! Убирайся, уходи, исчезни! – Этот яростный крик словно прорвал плотину, искажая болью прекрасное лицо. - Маргарит. - Я прошу тебя, уходи, я не могу тебя видеть. Уходи! Еще долго в доме-на-дереве звучал этот отчаянный шепот. «Уходи, уходи, уходи, уходи» Пока Джон собирал вещи, пока Финн с глазами раненной лани убегала вслед за ним. Пока Маргарит, винящая во всем себя, вновь надевала ледяную маску. Как жаль, что маской не заглушишь боль.