Протокол

- Алевтина… - Лучше Аля… - Аля, я понимаю, что Вам больно отвечать на мои вопросы, но я обязан их задать… - Я понимаю. Только Вы ведь меня не вызывали, я сама пришла. Спрашивайте. - Итак, Державин обещал вернуться? Он выполнил свое обещание? - Иначе бы я здесь перед Вами не сидела. Знаете, странно, я сейчас сама удивляюсь, что смогла тогда заснуть. Я забыла сказать, у меня была комнатная собачка, Рикки. В тот день я проснулась оттого, что она лизала мне руки. За окном разговаривали люди. Я подумала, что нужно выйти, посмотреть. Знаете, Рикки всегда была веселой, игривой, а тут лежит неподвижно и смотрит на меня. Взгляд такой, не могу даже подобрать слова. Умоляющий, что ли. Мне стало жаль оставлять собаку в комнате одну, я подхватила ее на руки и вышла наружу. Во дворе у соседки, тети Вали, стоял мотоцикл черный, с коляской. Рядом с ним стоял человек. Пожилой такой, ему было, наверное, лет пятьдесят, в плаще брезентовом. В руках у него был… Не знаю, как это назвать. Вроде как пистолет старинный, только почему-то с двумя стволами. - Обрез? В кино иногда такие показывают, про гражданскую войну или про партизан… - Да-да-да. Точно. Теперь я вспомнила. Потом из дома женщина вышла. Лет где-то сорока-сорока пяти. Она узел тащила с какими-то тряпками. Знаете, я тетю Валю знаю очень давно. Раньше мы в Янов в каникулы приезжали, иногда по месяцу жили, но этих людей никогда не видели. Потом еще и парень вышел. Плюгавенький такой, в очках. С коробкой железной в руках. Вот, говорит, высыпал крупу и нашел пару сережек. Тут до меня дошло, что это воры, и я от греха подальше спряталась в погреб. Только я закрыла дверь, как во дворе кто-то закричал: «Стой, бросай оружие!» и началась стрельба. Стреляли автомат – очередями, потом пистолет. Вор тоже, видимо, из своего обреза пальнул – знаете, выстрел был такой, сдвоенный… - Дуплетом? - Да. Мотоцикл взревел, воры, видимо, бросились наутек. А когда со двора выезжали, задели поленницу, она обрушилась, и дверь в погреб завалила. Потом я в щель между досками увидела двух милиционеров. Одного я знала – когда мы с Марьяной ехали в Припять, у нас машина заглохла, а он помог ее починить. Еще фамилия такая смешная – Стригунок. Напарник упрекал его за то, что он по водителю промазал. Мне бы закричать, позвать на помощь, но почему-то стало страшно. Во-первых, я ждала папу. И Пашу… А потом, я не знала, что со мной сделают за то, что не уехала, когда было велено… - Эвакуировали бы, и только. - Сейчас-то я это понимаю, а тогда мне было страшно. Еще страшнее стало, когда милиционеры ушли, и я поняла, что мне из погреба не выбраться. Тетя Надя никогда особо не любила делать закатки, а тут еще весна на дворе... Сколько бы я на этих остатках протянула – понятия не имею. Если бы не Паша – так бы в этом погребе и осталась.