Сыны Всевышнего

      В рудневском кабинете была неприметная дверь — практически неразличимая между книжными шкафами, сделанными из того же дерева. За этой дверью находилась ещё одна комната. Разумеется, Роман знал о ней: они с боссом иногда проводили там ритуалы, требующие особой сосредоточенности, а значит определённого уровня изоляции от внешнего мира. Маленькое помещение выглядело на редкость мрачно: там всегда было темно — окна надёжно закрывали чёрные рулонные шторы и сверх того они было плотно занавешены тяжёлыми бархатными гардинами бордового цвета. Все детали интерьера в комнате были выдержаны в кроваво-красных, багровых, тёмных тонах. Неожиданно свежим для такого закупоренного помещения был воздух, поскольку там неслышно работал кондиционер. Теперь это укромное убежище превратилось в классную комнату, где Руднев делился опытом с подрастающим поколением.       — У меня такое ощущение, что я сам себе рою могилу, — прищурился Андрей Константинович, препарируя взглядом сидящего напротив Кирилла. На круглом, инкрустированном деревом столе между ними были разбросаны листы с пентаграммами и прочими волнующими воображение символами, изображениями которых господин адвокат сопровождал свои «лекции».       Бергер в ответ одарил романова босса очаровательной белозубой улыбкой, но рассеивать его опасения не стал — к чему лукавить? Роман же только тихонько кашлянул и принялся складывать «наглядный материал» аккуратной стопкой.       — Всё привык делать на совесть? — Андрей Константинович искривил губы в подобии улыбки, всё также пристально глядя на Кирилла. — А почему тогда не отличник?       — Я в музыкальной школе отличником был, — прилежно отчитался Кирилл, сверкая в полутьме своими сапфировыми глазами.       — Да ну?! — Андрей Константинович, недобро усмехаясь, поднялся со своего места и, обойдя стол кругом, встал у Бергера за спиной. — Ну-ка, сел прямо — где твоя осанка? — Он легонько постучал ребром ладони между кирилловых лопаток. — Руки на клавиатуру… — Бергер послушно выполнял все его команды. — Сыграй что-нибудь! — Кирилл пробежал пальцами по столешнице, старательно имитируя нажатие клавиш. — Стоп-стоп-стоп-стоп!.. — поморщился Руднев. — А дыхание? Нет, мой милый! Я так подозреваю, что пятёрки тебе ставили исключительно за красивые глаза!       Бергер похлопал своими «красивыми» глазами и улыбнулся Андрею Константиновичу ещё лучезарнее, чем прежде.       — Я бы хотел вас послушать, — мечтательно вздохнул Кирилл.       — Вот как проводник достанем, так я и сыграю — траурный марш для всей нашей компании, — любезно заверил его господин адвокат. — Что скажешь, Роман Аркадьич? Писать нам завещание, или всё обойдётся? — Роман только дёрнул плечом. — Чтобы на следующее занятие каждый принёс две нераспечатанные колоды карт! — строго объявил Руднев. — Обычные и Таро, разумеется. Надоело мне понарошку делать порчу на смерть и теоретизировать по поводу Помощников и забирания жизненной энергии у глупцов и простачков. Домашнего задания не будет — ибо какое же домашнее задание, если стараниями Кирилла Александровича обо всём можно только говорить, но ничего нельзя делать? — ласково склонился к Бергеру Андрей Константинович. — Чай пить будем, Кирилл Александрович? Специально для Вашего очаровательного Высочества я велел Надюше купить пирожных.       — Спасибо! — просиял Бергер. — Но вам не надо было так беспокоиться!       — Не стоит благодарности, мой хороший! Знал бы ты, какое удовольствие я получаю, наблюдая, как Роман Аркадьич давится в твоей компании чаем…       Кирилл прыснул от смеха, понимающе глядя в насмешливые рудневские глаза.       — Я вам не мешаю? — сердито кашлянул выжидательно застывший в дверях Роман.       — М-м-м! Роман Аркадьич ревнует! — проворковал, распрямляясь, Руднев. — А как ты думаешь, Кирюша, кого именно он ревнует? — скользнув острым взглядом по лицу Романа, задумчиво спросил он.       — Вас, конечно! — не раздумывая, ответил Кирилл. — Раньше ему ни с кем не приходилось вас делить.       — А вот и нет, — усмехнулся Андрей Константинович. — У него прям давление подскакивает, когда я к тебе приближаюсь. И он сразу пытается меня оттолкнуть — довольно чувствительно, между прочим. Вот интересно — почему?       — Давайте вы не будете так беззастенчиво меня обсуждать в моём же присутствии! — раздражённо процедил Роман, решительным шагом подходя к боссу.       — Извини, Рома! — Кирилл вскочил со стула и виновато взял Романа за руку. — Мы тебя обидели своими дурацкими шутками? Не сердись, Рома, пожалуйста! Пойдём. — И он буквально потащил приятеля за собой. Роман при этом не отрывал от Руднева горящего взгляда, из-за чего чуть не свернул себе шею.       Когда Андрей Константинович вслед за ними покинул их общее тайное убежище и вернулся в кабинет, оба его подопечных сидели рядом на диване и смотрели в разные стороны. При этом яростным взглядом Романа можно было поджигать самолёты, а щёки Бергера отчаянно пылали — в общем, ситуация взрывоопасная.       — Вы распорядились насчёт чая? — невозмутимо поинтересовался господин адвокат.       Бергер сразу же с готовностью вскочил:       — Я сейчас! — и поспешно скрылся за дверью.       — Прекратите к нему цепляться! — тут же не хуже разъярённого змея зашипел Роман, перегнувшись к Рудневу через стол. — Я уже сказал вам: ОН МНЕ НУЖЕН! И не пытайтесь понять — зачем! Если по вашей вине, хотя бы волос упадёт с его головы, я задушу вас голыми руками!!!       — Ты сам его ко мне привёл, — резонно заметил Андрей Константинович. — Я тебя об этом не просил и не обещал внезапно сделаться пацифистом.       — Мне плевать!!! — многострадальный столик снова полетел в сторону. Роман шагнул к боссу и склонился над ним, опираясь рукой о спинку кресла за его головой. — Запомни, Руднев, Бергер — табу, — произнёс он неожиданно спокойным, холодным голосом. — Если ему угодно развлекаться, делая вид, что он изучает чёрную магию, ты тоже будешь убедительно изображать, что ведёшь его. Но не смей докапываться до него. Займись лучше своей личной жизнью…       Руднев онемел. Он с ужасом и отвращением смотрел на Романа, который сам, казалось, потерялся в пространстве: взгляд его медленно остывал, обретая прежнюю осмысленность, а хищно скрюченные возле рудневского горла пальцы, подрагивая, медленно опускались вниз. Наконец, он шагнул назад и без сил повалился на диван. Вошедший в этот момент с подносом в руках Кирилл увидел, что Роман, прикрыв глаза ладонью, медленно и глубоко дышит, как будто решил прямо тут заняться дыхательной гимнастикой.       — Руднев, я тебя вспомнил, — чётко сказал тот. — Мне очень жаль… Правда — жаль…