Сыны Всевышнего

      Андрей Константинович, поигрывая тростью, остановился в дверях и с невозмутимым видом разглядывал ножки своей секретарши Наденьки, которая, не подозревая, что за ней наблюдают, скинула туфли и забралась на стол, чтобы полить стоящий высоко на шкафу цветок. Названия вышеозначенного растения господин адвокат не знал, но находил, что оно довольно симпатично свешивается сверху нарядной изумрудной гирляндой. Но главное достоинство этого зелёного насаждения было, по его мнению, всё-таки в том, что оно — уже не в первый раз — так удачно предоставляло ему возможность любоваться стройными ножками секретарши. Исключительно с эстетической точки зрения, конечно! А Вы что подумали?       Повернувшись, чтобы спуститься, Наденька, разумеется, сразу же заметила высокое начальство и его оценивающий взгляд. Она страшно смутилась и покраснела. Общеизвестно, что у рыжеволосых очень тонкая кожа, поэтому краснеют они быстро, часто и весьма интенсивно. Андрей Константинович, как истинный джентльмен, сделал вид, что не заметил её замешательства, подал ей руку и галантно помог спуститься, как по ступенькам: со стола — на стул, со стула — на пол.       Между тем Наденька так растерялась, что не сразу сообразила обуться. Господин адвокат и тут повёл себя безупречно: усадив девушку на стул, он опустился на одно колено и собственноручно надел на неё туфли.       — Вам не кажется, что мне пора представиться вашим родителям? — сдержанно поинтересовался он, целуя наденькину ручку. — Я так понимаю — они уже знают? — он провёл пальцем по выразительному бриллиантовому украшению на её руке. Наденька молча кивнула. — Выберите день, когда будет удобно нанести им визит, и сообщите мне. Я могу рассчитывать, что вы уладите этот вопрос?       — Конечно, — Наденька позволила себе скользнуть по лицу босса изучающим взглядом. — Не знала, что я вам нравлюсь, — неожиданно выпалила она.       — А вам и ни к чему было это знать, — криво усмехнулся Руднев и встал, опираясь на трость. Наденька тоже вскочила, но явно поторопилась, потому что босс ещё не успел сделать шаг назад, и она замерла, отчаянно краснея от собственной неуклюжести и упираясь носом в рудневский галстук. Андрей Константинович придержал её за талию, а потом вдруг наклонился и запечатлел на её губах целомудренный поцелуй, с замиранием сердца ощущая при этом, как земля отчего-то уходит у него из-под ног.       — Э-хм… Простите, что прерываю, — раздался сзади неприлично весёлый панаринский голос, и Руднев мысленно добавил ещё один пункт в чёрный список женечкиных прегрешений. — Сегодня в полшестого Великий и Ужасный Доктор кукольных наук готов принять вас, Андрей Константинович!       Руднев не дрогнул. Руку с талии не убрал и вообще никак не обозначил неловкости ситуации. Невозмутимо поцеловав наденькины пальчики, он абсолютно хладнокровно проводил невесту до её кресла, и только недобрый прищур его серых глаз выдавал тщательно сдерживаемое им негодование.       — В половине шестого? Прекрасно… — он повернулся к Панарину, уничтожая его зловещим взглядом.       Женечка подавился смешком и, умело изображая душевный трепет, добавил:       — А мне, Андрей Константинович, извините, велено всё время находиться при вас, не оставлять вас ни на минуту и сопровождать вас… хм… всюду.       Наденька озадаченно перевела взгляд с шефа на странного доктора и нахмурилась.       — Болтай поменьше! — прошипел Руднев, заталкивая радостно сияющего Женечку в свой кабинет.       — Понял. Виноват, — подобострастно кивал тот, с видимым удовольствием валяя дурака.       Но Рудневу было не до шуток. Приперев Панарина к стенке и со злостью потряхивая его, он яростным шёпотом выкрикнул:       — Что я по твоей милости должен теперь сочинять, чтобы объяснить твои безответственные откровения?! Думай, что говоришь! Чучело…       — Полагаешь, она дура? — обиделся Женечка. — Не понимает, с кем имеет дело? Она, к твоему сведению — выражаясь сухим научным языком — эмпат. Во всех тонкостях чувствует все оттенки твоего настроения и знает, что ты скажешь в следующую минуту.       — Без тебя знаю! И не строй из себя идиота — речь не об этом!..       — Ну, ладно, ладно! — примирительно воскликнул Панарин. — Я, между прочим, всего лишь выполняю инструкцию. Радзинский распорядился ненавязчиво донести до сознания твоей секретарши мысль, что вокруг тебя сложилась некая угрожающая ситуация. По-моему, я прекрасно справился!       Руднев так удивился, что мгновенно Женечку отпустил, ошарашено наблюдая, как жизнерадостный доктор нахально плюхается на его эксклюзивный кожаный диван прямо в ботинках, преспокойно устраивая ноги повыше — на подлокотнике.       — Зачем? — спросил Андрей Константинович непонятно у кого.       — Понятия не имею, — беззаботно пожал плечами Панарин.       Руднев внезапно сорвался с места, распахнул дверь и решительным шагом вышел в приёмную.       — Надюша, — сдержанно обратился он к девушке. — Скажите, пожалуйста, вы знаете человека по фамилии Радзинский? Викентия Сигизмундовича?       — Да, — безмерно удивилась Наденька. — Это мой отец.       — Кто?! — оторопел Андрей Константинович.       — Папа. — Наденька растерянно встала. — Я сама не знала, пока не закончила школу. Мне было семнадцать лет, когда мама познакомила нас друг с другом. До этого я считала отцом своего отчима. А …что?       — Ничего. — Руднев нервно ослабил узел галстука. — Когда вы виделись с ним последний раз?       — На той неделе. Но мы больше по телефону общаемся. А так… в прошлом году он брал меня с собой в Иорданию. Помните, я просила у вас две недели отпуска?       — Помню, — стиснул зубы Руднев. — Он знает, у кого вы работаете?       — Нет. Мне кажется, что нет, — тут же поправилась она. — Во всяком случае, я ему не говорила. Рассказала только, что пошла работать секретарём. Ему это не слишком понравилось, он предлагал устроить меня в посольство. Спрашивал, зачем мне эта, как он выразился «рабская» и совершенно бесперспективная должность.       — И что вы ему ответили?       — Что мне нравится работать с вами, — мучительно краснея, прошептала Наденька.       — Он, наверное, ужасно веселился, когда это услышал, — зло бросил Андрей Константинович.       — Да, он очень проницателен… — неожиданно смело ответила девушка, твёрдо взглянув шефу в глаза. — Могу я узнать, к чему весь этот разговор?       Руднев мгновенно сник под этим взглядом. Видно было, что ещё немного, и он в тоске начнёт биться головою о стены.       — Поедете вечером с нами, Надежда Викентьевна, — безжизненным голосом произнёс он, не глядя на неё. — Вы же собирались представить меня родителям…       — Вы знакомы с папой? — удивилась Наденька.       — С папой?.. Да, с папой… — Андрей Константинович закрыл руками лицо и не то зарыдал, не то засмеялся — а, может, и то и другое вместе.       Панарин, который, давясь смехом, с восторгом слушал их диалог, прикусил губу, чтобы унять рвущееся наружу веселье, и сочувственно обнял друга сзади за плечи, успокаивающе поглаживая по спине. Наденька тоже вышла из-за стола и остановилась перед шефом, с тревогой пытаясь заглянуть ему в лицо.       — Я могу вернуть вам кольцо, — серьёзно сказала она, тронув его за локоть.       — Что?! — Руднев вздрогнул и опустил руки. — Ни в коем случае! — он притянул девушку к себе и прижался щекой к её макушке. — Глаза папины… Совершенно… Только зеленее чуть-чуть… Какой я дурак! — простонал он, раскачиваясь из стороны в сторону.       Панарин, не в силах больше сдерживаться, захохотал в полный голос, всхлипывая и стеная, как потревоженное привидение. Наденька удивлённо глянула на него из-за рудневского плеча, вздохнула и покрепче обняла своего несчастного, измученного, драгоценного шефа.