— Да чтобы у него задница слиплась от всех этих сладостей!
— Святой Мерлин! Где речь? Гоблиновы кальсоны, Гарри, где моя речь?! — воскликнула испуганная Гермиона Грейнджер беспощадно потрошившая свою вышитую бисером сумочку. — Гермиона, успокойся, — Гарри Поттер, надежда и герой всего магического Мира, с усмешкой смотрел на перепуганную подругу. — Ты все наизусть выучила. Зачем тебе нужна речь?! Идём, нас все ждут. — Я же точно помню, что убирала ее сюда! — она подняла голову, взглянув на друга. — Гарри! Что ты такое говоришь?! А вдруг я забуду слова?! Я опозорюсь! Это же Хэллоуин! Моя речь открывает бал! Там будет вся школа! Ты хочешь моего позора?! В огромных янтарных глазах мисс Грейнджер собрались слёзы, а тонкие плечики задрожали. — О, Мерлин! Не неси бред! Ты её последние два дня только и делала, что зубрила. Идем. — Нет. Ты иди, а я вернусь в башню и возьму свои слова. Гермиона развернулась и направилась к выходу. — Стой! Ты так пойдешь? — Гарри указал ладонью на её тонкое голубое платье из паучьей нити. — Ты же замерзнешь! Когда они пришли в маленькую гримёрку для выступающих в этот вечер, сооруженную расширенной магией из кладовой, рядом с Большим залом, Грейнджер была в толстовке и джинсах, а теперь её тело прикрывало лишь легкое голубое платьице на тонких бретельках. — Нет времени переодеваться. — Держи, — юноша бросил через комнату свою мантию, а точнее Графа Дракулы, чей образ он, хоть и не сразу, но все же решил принять на время бала. — Возвращайся скорее, я тебя подожду. — Спасибо, — крикнула Гермиона, покидая комнату.***
— Какого черта ты меня вызвал?! В кабинет директора школы чародейства и волшебства Хогвартс влетел, подобно адской фурии, разъяренный преподаватель зельеварения и, по совместительству, герой войны Северус Снейп. — О! Северус, я смотрю у тебя хорошее настроение, хочешь конфетку? Альбус Дамблдор, со счастливым лицом, сидел в кресле у камина и ел, на удивление, шоколадные конфеты. — Альбус, какого лешего?! Ты опять за старое?! — Снейп злобно рыскал взглядом по старцу, словно искал на его лиловой мантии подтверждение своей догадке. — Я сказал уже, ноги моей не будет на этом чертовом празднике! — Ну что ты, мальчик мой! У меня и в мыслях не было опять тебя звать! Я хочу, чтобы в этот вечер, пока все будут в Большом зале, ты патрулировал коридоры. Знаешь ли, — Дамблдор внимательно посмотрел на зельевара. — Все эти нарушители порядка… Влюбленные парочки. — На что ты намекаешь, Альбус? — Северус напрягся и вытянулся струной. — Ты меня в чем-то подозреваешь? — А должен? — голубые глаза хитро сощурились. — Нет, — отрезал Снейп. — Я подежурю, директор. Могу я идти? — Разумеется! — весело ответил Дамблдор. — Тогда до свидания, сэр. Северус развернулся на каблуках и вихрем вылетел из кабинета под хлопки развевающейся за его спиной чёрной мантии. — Альбус, ты уверен, что это хорошая идея? Из-за пыльного стеллажа с книгами вышла МакГонагалл и недоверчиво посмотрела на директора. — Я уверен в этом, Минерва. Если мы не вмешаемся в эту войну, к концу семестра будет два трупа. — Альбус, два трупа будет к утру, если ничего не получится! И в лучшем случае они будут не наши, а в худшем, мы с тобой умрем в страшных муках, если Северус, не приведи Мерлин, узнает обо всем! — женщину передернуло от ужаса, и она поправила шляпку. — Не стоит так переживать, кто ему скажет?! Дамблдор вопросительно пожал плечами и сунул очередную конфету в рот, болтая ногами в воздухе. — А если они сами догадаются?! Что тогда, Альбус?! Я хочу ещё понянчить внуков! — У нас нет выбора, как и обратной дороги тоже. — О, Мерлин! И зачем я в это ввязалась?! МакГонагалл вопросительного возвела руки к потолку и, с яростным фырканьем отобрав у директора полупустую коробку с трюфелями, сунула в рот сразу три конфеты.***
— Чертов старый маразматик! Да чтобы у него задница слиплась от всех этих сладостей! А ну с дороги, Тайлер! Бедный испуганный второкурсник с Пуффендуя отлетел к стене и вжался в гобелен, когда разъяренный, как стадо гиппогрифов декан Слизерина чуть не сбил его на повороте. Северус Снейп, ругаясь и жутко сквернословя, убивая взглядом каждого, кто попадался у него на пути, направлялся в своё логово, а точнее кабинет зельеварения. Сырость подземелья и мёртвые твари в банках дарили ему покой и умиротворение, в котором так нуждалась его несчастная нервная система. Последний месяц Дамблдор не упускал возможности вывести его на душевный разговор. Постоянные вопросы о его личной жизни и о том, не влюблен ли он в кого, стали нормальным явлением. Вскоре к нему присоединилась и Минерва. Так они на пару стали проедать ему плешь, мотивируя свои действия тем, что в его возрасте пора уже иметь как минимум троих детей, жену, собаку и тещу, которая желает его отравить. Он же, если не удавалось избежать очередной промывки мозгов, начинал им намекать, а потом уже и говорить прямо, куда им обоим следует идти или катиться. И, вроде бы, эта дружина борцов за его личное счастье притихла, но два дня назад Альбус взялся за новое. Его посетила идея икс! По гениальному умозаключению директора школы Северус непременно должен посетить бал-маскарад в честь Хэллоуина. И не просто посетить, а открыть его танцем с новоиспеченным ассистентом МакГонагалл, а точнее выражаясь, с большой занозой в заднице мисс Гермионой Грейнджер. Разумеется, эта идея повергла Снейпа в глубокий шок. И не только потому, что Альбус хотел видеть его в костюме маггловского героя «Супермена», но и по той немаловажной причине, что гриффиндорская выскочка была первая в его списке «Кого я хочу придушить сегодня», и лидировала она в нем вот уже пятый месяц. Послав Дамблдора к черту раз двадцать, он уже и не надеялся, что справится с ним, не наложив на него какое-нибудь проклятье в виде чесотки и поноса. Но, на удивление, тот сдался, что абсолютно не было свойственно его вредной и вечно докучающей всем и вся натуре. Несмотря на то, что головомойка закончилась, нервы зельевара хорошо потрепались. И теперь их нужно было срочно восстановить. Потому, мечтая о котле с кипящим зельем и о паре чашек кофе с огневиски, перед долгой ночью, Северус вбежал в свой кабинет и с громким стуком захлопнул за собой дверь. От этого скромного и до боли привычного действия профессора Снейпа в соседствующей с его апартаментами комнате слизеринского старосты, прямо на ее владельца Драко Малфоя, мирно читавшего в кресле пособие со скромным названием «Как подчинить себе Мир», на голову с полки упал расширенный курс зельеварения. — Зараза, — простонал Драко, потирая затылок. — Все-таки я передвину кресло. Третий раз — уже закономерность.***
— Сегодня! В этот знаменательный день, под сводами этого….А-А-А! Как мне все надоело! Ну почему я?! Не умею я выступать на публику! Не моё это! Домой хочу! Кутаясь в мантию, Гермиона Грейнджер на десяти сантиметровой шпильке пыталась как можно быстрее добраться до своих покоев. Но абсолютно все мешало ей в этой затее. Во-первых, жуткие босоножки, на которых проще убиться, чем дойти. Этот скромный презент ей преподнесла мама на девятнадцатилетие, убеждая в записке, что каждая уважающая себя девушка должна не только уметь носить каблуки, но и бегать в них. Пока Гермионе удавалось в них лишь хорошо спотыкаться. Второй причиной являлось волнение перед выступлением. Это было не её желанием — открывать бал, — а директора, и она не смогла отказать. Первый праздник после падения Тёмного Лорда, люди нуждались в нем, и она должна была им в этом помочь. И третьим, наверное, самым важным пунктом было её скверное настроение. День не задался с утра. Вначале Живоглот, который в последнее время полюбил спать на верхней деревянной опоре её полога, свалился с воплем ей прямо на голову, что вызвало у нее не менее громкий крик и бурю эмоций, в следствие которой «мозг» Гриффиндора ударилась головой о прикроватную тумбочку и свалилась на пол. Затем неудачный завтрак, где Рон пролил на неё кофе, из-за чего с ожогом на ноге она оказалась в лазарете, ругая себя за то, что привязанность к друзьям не дает ей возможности есть за преподавательским столом, как все нормальные ассистенты. Затем она встретила самого ненавистного человека в своей жизни — Северуса Снейпа. Эта слизеринская язва пила с неё все соки уже пять месяцев. Поэтому их утренний диалог перерос в жуткую перепалку, от чего мадам Помфри отправилась себе за успокоительным, а Гриффиндор лишился ста очков, и при этом Снейпа абсолютно не беспокоил тот факт, что Гермиона уже не студентка школы. Общение со Снейпом началось примерно полгода назад, и поначалу все было хорошо. Профессор очнулся после почти трехнедельной комы и был очень вежлив. Возможно, так на нем сказался яд склизкой змеюки Волан-де-Морта, а может он тогда просто хорошо выспался. Гермиона была его сиделкой и не вникала особо в причины изменения характера Северуса. Она считала его своим подопечным, поэтому все ее действия и мысли, не касаемые подготовки к предстоящей сдаче в Министерстве ЖАБА, были направлены исключительно на то, чтобы заботиться о своем бывшем учителе. В конце концов, это ведь она его спасла! А значит, должна была нести за него ответственность. Когда она, Рон и Гарри нашли его, истекающего кровью в лодочной, Гермионе, чтобы спасти этого бездушного монстра, пришлось затолкать ему в горло безоар и вылить на его истерзанную шею весь свой запас зелий. Да, если бы не невыносимая всезнайка, как называл ее вышеупомянутый зельевар, не ходил бы он по коридорам школы сейчас и не пугал бы несчастных студентов. Снейп был на удивление приятным в общении, вначале… Они обсуждали науки, вместе читали. От этого замкнутого человека исходило столько нерастраченного тепла, что Гермиона каждый день шла к нему с улыбкой на лице. Когда Снейпу разрешили вставать, они ходили вместе на вечерние прогулки к Черному озеру, и все было замечательно. Они стали настоящими друзьями и помогали пережить друг другу ужасы прошлого. Ничего не предвещало беды. Но однажды, когда Гермиона вновь пришла в палату, он просто накричал на неё. Выместил на ней зло. От чего она со слезами на глазах убежала. С тех самых пор и началась их взаимная неприязнь друг к другу. Он не упускал возможности поиздеваться над ней на уроках или в коридоре во время дежурства, а она стала главной зачинщицей всех злых розыгрышей, связанных со Снейпом. Последним было сильно действующее слабительное вперемешку со снотворным. Кто бы мог подумать, что Северус Снейп способен так широко раскрывать глаза и залпом выпивать целый кофейник, рассчитанный на половину преподавательского состава, параллельно согнувшись и сжимая в колене ногу, прыгать на одном месте. Да, этот завтрак в Большом Зале школа не забудет еще долго. Но больше всего Гермиона гордилась тем, что она смогла вообще подлить Снейпу зелье, и он этого даже не заметил. Воспоминания о содеянном хорошо подняли ей настроение, и она с улыбкой на лице стала подниматься по лестнице. Оставалось всего три пролета, и она окажется в коридоре Гриффиндора. Но её планам было не суждено сбыться. Лестница резко дернулась и, не беспокоясь о несчастной, пытающейся удержать равновесие, впиваясь руками в поручни, развернулась на сто восемьдесят градусов. Чертыхнувшись, Грейнджер оправила мантию и быстро поднялась по лестнице, решив идти этим путём и не дожидаться, пока та сменит направление. В коридоре было темно и тихо. Достав из кармана палочку, Гермиона зажгла на её конце свет и, не смотря в висевшие вдоль стен старые, потрескавшиеся и потемневшие от времени зеркала, двинулась вперёд. От коридора веяло жутью и холодом, пробирающим до костей. Желание поскорее покинуть это место полностью овладело Грейнджер, и она уже собралась развернуться и идти дальше, как её обдал резкий порыв ветра, и огонёк на конце её палочки погас, словно это была свеча. Гриффиндорка вскрикнула и попыталась вновь зажечь свет, но все её попытки оказались тщетны. — Кто здесь?! Не услышав отклика, Гермиона решила вернуться по памяти, но стоило ей сделать шаг, как раздался дикий скрежет, словно кто-то режет камень и, зависнув на долю секунды в воздухе, Грейнджер с криком полетела вниз, встретившись спиной с прокатной стеной. В течение минут трёх она с визгом и зажмуренными глазами скатывалась по гладкой склизкой горке, и лишь когда её выбросило на что-то мягкое, Гермиона затихла и потеряла сознание.