My everything.

Энное количество месяцев назад. — Раз, два, три! Стартанули! — Катя хлопнула в ладони и стала медленно ходить между рядами дрыгающихся подопечных. — Стаев, ты спишь? Ты подофонарел что ли? — первый пинок прилетел мягкому месту блондинчика. — Я не принимаю таких отговорок! Ну и что, что час ночи? Тетя Катя же скачет, как подросток на дискотеке, а у вас из причинных мест разве что песок не сыпется! — Как же мне не хватало вас, КатеринаСанна, — с лукавой улыбкой выдал Пануфник, на что ироничный хореограф тут же отреагировала: — Тотошка, ты со мной флиртуешь? Тогда опасайся вон того кабанчика в татушках. Видишь, у него уже пар столбом из ушей валит! Так и проходили репетиции очередного концерта «Танцев». На этот раз в нем бились «титаны», и мадам Нестерович решила, что спрос с них будет выше, поэтому... — Клевакин, если ты думаешь, что я слепая и не вижу, как ты развалился на пуфике, то ты сильно ошибаешься! — Олежа был мгновенно поднят на ноги угрозой в голосе Кати. — Итак, моя человеческая сороконожка, предпоследний прогон. — Но он же был час назад! — брякнул Орлов, проводив недобрым взглядом бодренького Савченко. — Вот, учитесь у Виталика! Ути, моя сладенькая лошадка ездовая, — Нестерович «ласково» подергала мужчину за щеки. — Начали, козлики! Где-то спустя полчаса дверь в зал приоткрылась, и внутри показалась маленькая девочка, прижимающая к себе плюшевого зайца. — Ребенок? — офигела Катя, будто впервые увидела такую штуку. — Малышка? — выдохнула изумленно Алиса. — Ириииска, — улыбнулся Антон. — Анфиска? — как попугай, добавил Олег. — Фу, какая тетя плохая, все-таки, — хореограф опустилась на корточки перед младшей Доценко и улыбнулась ей. — Прости, я скоро отпущу маму. — А маме нужно еще репетировать, чтобы быть самой-самой лучшей? — по-детски наивно спросила девочка, весьма трогательно потирая глазки кулачками. Но в них, однако, горела решимость и уверенность, не взирая ни на что — то же самое можно было увидеть и в глазах Алисы. У Кати вдоль позвоночника пробежали мурашки и на мгновение сознание нарисовало ей малышку с глазами Макса. — Если честно, то разок бы точно не помешало. — Тогда я подожду здесь, хорошо? — Анфиса робко посмотрела рыжеволосую, и та почувствовала, что медленно тает. — Присаживайся, милая. Доценко, пять с плюсом тебе за воспитанное чадо. Давай, покажи всем, какая ты крутая, и что ночные танцы — самые ахер... в смысле, крутые. Антон рассмеялся и показал Анфиске поднятый вверх большой палец. Вообще, в этой жизни мало что могло заставить Катерину Александровну фильтровать речь, особенно в процессе тренировок. Но ведь цветы жизни — достойная причина. По прошествии часа, когда репетиция уже была закончена, Катя оказалась зажатой в углу под аккомпанемент обволакивающего шепота Макса: — Задумался о том, что... — Мы были бы родителями века, — с ухмылкой продолжила женщина. — Наш ребенок создал бы общество «защиты прав детей танцовщиков» и требовал бы больше времени на семью. Нестерович рассмеялся и в его голосе проскользнули хриплые нотки. Строгому хореографу просто крышу от такого сносило. — Если ты еще хоть что-то сейчас сделаешь, я за себя не ручаюсь, — рыжеволосая все же старалась держать оборону, но мысли уже были обращены лишь к тому, чтобы их никто не застал. Хотя, кто может застать? Призрак Мигеля? — Серьезно, ты была бы ахеренной мамой, — уже в губы ей прошептал Макс, а после впился в них со всей страстью. Его холодные ладони забрались под майку жены, и, как только пальцы коснулись позвоночника, Катя выгнулась дикой кошкой, вцепившись ладонями в его плечи, и простонала: — Мы что, лишим девственности этот зал? — Боюсь, после прошлого года и постановок Лехи с Наташей, ты о нем слишком высокого мнения... — Макс, помолчи. — О, а я вижу, что железная леди не такая уж и железная, на деле... Слов больше не осталось, потому что на пол в этот момент полетела несчастная футболка Кати, а после — нагло украденная у Макса бандана. Мадам Нестерович ведь не меньше мужа любила подвязывать волосы. — Ты подумай над моими словами, Кать. — Только посмей сделать мне ребенка в нашем тренировочном зале, богомольчик. Мы и так здесь прописаны. Хочу оригинальности! Хочу отличаться от своего напарника!

***

— Нестерович, че ты пинаешься? — Катя боднула локтем Максима, который совсем потерял в темноте ориентацию в пространстве зала. Отлично. Просто предел мечтаний — ночевать в родной школе. Ну а что, все равно ведь сюда возвращаться с самого утра. Тем более, все самое необходимое под боком — диваны, одеяла, душевые... муж. — Ептыж, Макс, что... — мужчина схватил свою незатыкающуюся возлюбленную и потянул ее на себя, намекая, что он, в принципе, не собирается сейчас спать. — То есть, ты тут мне второй раунд объявляешь? Тогда хватай табличку и вышагивай на каблах, как в боксе. — Я просто как вспомню тебя, сюсюкающую с Савченко, сразу наказать хочется. Катя была совсем не против. Ловко взобравшись на Нестеровича, она начала неторопливо прокладывать дорожку из поцелуев по его груди, спускаясь все ниже и ниже, пока... — Блять, —вырвалось у Макса почти отчаянно, когда истеричным воплем взорвался Катин телефон. — Не отвечай. Нестерович, не смей отвечать. — А если это соседка звонит сказать, что Бульон устроил концерт с симфоническим? — Убедила, — дотянувшись до телефона жены, Макс оторопел. — Это Карпен. — Вот сука, по жизни мне кайф обламывает, — рыжеволосая ответила на звонок почти преподавательским тоном, — уж не знаю, какой повод может заставить тебя звонить мне в такое время, и... — Катюх, у меня... дочь родилась, — в голосе Карпенко был целый коктейль эмоций — любовь, радость, гордость... и алкоголь. Да, определенно. — Катюх, слышишь меня? — Карпен, я... Я так рада, Лех! Поздравляю! Хочешь, мы приедем? На том конце провода послышались странные звуки — будто бы шумно втянулся воздух, заглушая водоворот головокружительных эмоций. — Катюх, а можно я лучше к вам? На ночь здесь не останешься, а дома в одиночестве сидеть — совсем не то. Макс, в это время отчаянно дергающий Катю за ногу, пытался выпытать, что же случилось. — Максют, не дергай меня за ляху! Натаха и Карпен дочку родили! — Мать моя, крутяк! Дочка! — Нестерович возрадовался так, будто у самого только что случилось пополнение. — Леха, тащи все, что есть, в школу! У нас с женой поздняя репа, переходящая в раннюю треню! — Не буду спрашивать, чем вы там занимаетесь, — фирменная ухмылка Карпенко чувствовалась даже на таком расстоянии уже на уровне ощущений. — Щас буду. Не разворотите там ничего, а то у Вождя будет припадок.

***

В ход пошла уже вторая бутылка виски, но счастливой троице было мало веселья. Вообще, Карпенко в таком состоянии мог бы еще и парочку гор свернуть, но его убедили, что миру важнее, чтобы он остался в пределах сего здания. Когда Катя ненадолго отлучилась, Леха нагнулся к Максу и прошептал: — Чувак, не мое дело, но что лифон моей напарницы делает на полу около зеркала? Победитель второго сезона закашлялся, когда увидел, что это, в принципе, правда. — Спасибо, что сказал. Катя бы меня за... — Понятное дело. — Мужчины замолчали, думая каждый о своем. На лице брюнета играла счастливая улыбка, но, узрев краем глаза задумчивый взгляд боевого товарища, он наклонил голову, заговорщицки прошептав, — спрашивай давай, а то я вижу, что тебя щас порвет на части. — Лех, а каково это — чувствовать себя папой? Танцовщик, не раздумывая, ответил: — Когда ты берешь своего ребенка на руки, все остальное становится таким далеким и неважным. Мир сужается до крохотного человека. И все остальное, что когда-то было приоритетом, становится такой хренью. Испытать надо, Максон. Иначе не поймешь меня, дважды папашу. Пиздец. Звучит, как повод для госнаграды. Когда Катя вернулась, она одарила странным взглядом наклонившихся близко друг к другу мужчин и томно поинтересовалась: — Бойс, мне вас оставить?

***

— Лех, я ее раздавлю, — почти пропищала Катя, остановившись напротив кроватки с крохотулечкой Карпенко. Леша, лениво пережевывающий жвачку, ухмыльнулся: — Ты ж не рукожоп, как все наши ученики. Просто представь, что держишь в руках вазу хрустальную. Мне помогало на первых порах. В дверях появился Макс, но, решив не обнаруживать свое появление, не пошел дальше, оставшись понаблюдать. Катя, следуя советам напарника, приподняла малышку и удобно устроила ее на своих руках. — Слушай, подруга, у тебя крутые размеры. А сколько вещей можно подобрать! Махнемся? Пойдешь вместо меня в зал, а я лягу доводить твоих мамашу и папашу до ручки. — И хоть из Нестерович и лилась ирония, сердце бешено стучало и норовило выпрыгнуть. Руки не тряслись лишь контролируемые волевым усилием. Внезапно малышка вытянула ручку и уткнулась ею прямо в губы Кати. — Меньше слов, просто кайфуй. Дочь еще с пеленок знает мою философию, - улыбнулся Леша. — Тебе идет, подруга дней моих суровых. — Определенно, — прошептал Максим, уже не скрывая своей счастливой улыбки.