***
— Так значит, тебе это по душе? В тёплых зелёных глазах Сенатора Талисман без труда смогла бы прочесть беспокойство, но девушка упорно смотрела на пятно солнечного света на полу, перебирая тонкими пальцами, словно четки, яркие крупные бусины. — Что в этом плохого? Доктор всегда говорил, что помогать другим — хорошо. Я и помогаю. А люди приносят мне вещи. Хорошие вещи, наверное. Тут таких нет. Девушка снова заговорила резкими, отрывистыми фразами, как бывало всякий раз, когда она огорчалась, смущалась или злилась. Сенатор терпеливо слушал. — Они приносят. Я — беру. Зачем оставлять? Всё равно никому больше не надо. И всё равно всё, что дают мне — моё! Они же назад не возьмут! Да я и не отдам! — Никто и не говорит, что ты должна все сгрузить обратно под кусты, — мягко заметил контролер. — Почему ты злишься? — Пушистая не приходит. Мао теперь или за домом спит с подветренной стороны, или в подвале. Им запахи не нравятся, — с грустной откровенностью поведала Талисман. — Люди дарят мне много пахнущих вещей. Очень сильно пахнущих. А у Пушистой нюх от них пропадает. И вообще, она говорит, что только глупец будет с такими ароматами по Зоне расхаживать, так как незнакомые запахи слабых — пугают, а сильных — привлекают: вдруг, еда? — Так неужели тебе все эти пузырьки и тюбики дороже друзей и своей безопасности? — Сенатор, строго сдвинув брови, устремил на девушку осуждающий взгляд. — Да я половину и открыть не смогла, — улыбнулась Талисман, впервые отрывая взгляд от солнечного пятна. — Но ведь мне же всё приносят и приносят. Оставляют в Рыжем Лесу. Я и забираю. Ведь моё, да? — Действительно проблема, — усмехнулся Сенатор. — Давай-ка подумаем, как с этим справиться… — Так-так… Здравствуй, праздник новый год! Мне-то это всё зачем? Доктор озадаченно посмотрел на потертый рюкзак, доверху набитый шампунями и мылами с различными ароматами, порывисто обернулся к Талисман и Сенатору, скромно стоящим у порога. — Нет-нет, господа, мне сие добро без надобности. И унесите его, ради бога, отсюда, чтобы и близко не благоухало. Всех пациентов мне переполошите своими благовониями. — Точно не нужно? — ещё раз уточнила Талисман. — Просто я не знаю куда все это деть. — В сарай на отшибе! — определился эскулап. — И поживее! Позже придумаю как утилизировать это бедствие. А потом — в дом, милости прошу. Чаю попьём, за жизнь поговорим. Да и Бенито к обеду должен будет вернуться. К вящему изумлению Сенатора, девушка, ещё недавно буквально цепляющаяся за своё добро руками и ногами, счастливо закивала, закинула рюкзак на плечо и выскочила на улицу. Зомби вернулся даже раньше, чем предполагал Доктор — не успели Сенатор и Талисман с опустевшим рюкзаком усесться на лавку у окна, как девушка углядела ковыляющего к дому мертвеца и вихрем вылетела на улицу, даже позабыв набросить пыльник. Судя по всему, оживленная жестикуляция Талисман, которую имели счастье наблюдать контролер и эскулап, могла относиться как к радости от встречи с Бенито, так и к кусачему гнусу, с видимым удовольствием налетевшему на свежую кровь… — Ну, рассказывай. Болотный Доктор пододвинул к Талисман нежно-кремовую чашку с оранжевым цветком на боку, до краёв наполненную чаем. Девушка подняла чашку обеими руками, сделала долгий глоток и счастливо вздохнула. Доктор, Сенатор, Бенито — все свои, все рядом. Тихо, уютно. Хорошо-то как! — Как обустроилась, как живёшь? Мне всё интересно. — Живу хорошо. Крыша уже выглядит почти как целая, на дверь поставили засов, еда ещё не закончилась. Только по ночам холодно, потому что окон у нас нет. — обстоятельно поведала Талисман. — Мао в подвале теперь спит почти всё время. Я думаю, из-за запахов. Может, когда я унесла подаренные флаконы, он в дом вернётся? — Может и не вернуться, — серьёзно произнёс Доктор. — Кровососы любят места полутёмные и сырые, так что скорее всего в твоём подвале он чувствует себя отлично. Подрос? — Очень подрос, — живо ответила девушка. В её голосе слышалась явная гордость — был бы поблизости Штырь, точно отпустил бы какую-нибудь колкость. — Пригибается, чтобы в дверь пройти. И сам охотится уже. — Рыбу ловит? — зачем-то уточнил отшельник. Талисман честно наморщила лоб, пытаясь припомнить, была ли рыба среди малоаппетитных трофеев Мао, которые он всегда ей гордо демонстрировал, а временами даже предлагал попробовать. — Н-нет… Не знаю. Кажется, нет. В Рыжем Лесу реки ведь нет — только ручей, а далеко он не ходит. — Да-да, конечно, — Доктор слегка виновато улыбнулся и покачал головой, словно сетуя на свою забывчивость. Прилетел Морф, опустился на колени Талисман, вернее, завис над ними и принялся чуть слышно посвистывать. Девушка положила ладонь на теплую гладкую поверхность шоколадного шара, задумчиво погладила. — Окна я поставить помогу, — мягко произнёс Сенатор, не разгоняя уютную тишину, но каким-то непостижимым образом вплетая в неё свой голос. — Печь ещё, правда, нужно будет наладить. — Печь там странная, — поделилась впечатлением Талисман, выразительно косясь на газовую плиту Доктора. — Большая, из кирпичей… — Обыкновенная русская печь. — вставил своё слово Бенито, сидящий слева от юной контролерши. Доктор задумчиво побарабанил пальцами по столу, прищурился, что-то прикидывая в уме. — Портативная печь устроит? У меня где-то была. Туристическая, правда, на одну конфорку, но тебе же много и не надо? Газовый баллон тоже выделю. — Устроит, — решительно кивнула Талисман. — Спасибо! Несмотря на то, что дом в Рыжем Лесу, где обосновалась Талисман, уже не напоминал совершенную развалину и жить там, по сталкерским меркам, было очень даже неплохо, девушка с удовольствием приняла предложение Доктора погостить несколько дней на Верхних Болотах. В конце концов тут и Бенито, и книги, и теплый душ, и Доктор рассказывает столько интересного, что просто невозможно пропустить мимо ушей хоть слово. Сенатор, понятное дело, остался только на ужин, а затем пожал руку Доктору, тепло попрощался с Талисман и вышел в тёмно-синий вечер: в отличие от обычных сталкеров контролёр отнюдь не считал ночную Зону коварнее дневной. Два дня пролетели незаметно. Талисман проводила всё свободное время читая книги, болтая с Бенито и с удовольствием выполняя несложные поручения Доктора. Кухонные заботы тоже легли на её плечи, но готовить девушка умела и любила, так что за особый труд свои кулинарные эксперименты не считала. По вечерам она многословно рассказывала о том, чем уже успела научиться у Сенатора и химеры. Рассказы эти порою приводили Доктора в восторг, порою — заставляли что-то лихорадочно записывать в кожаный блокнот, а порою вызывали явное недовольство, причем не только неудачами найдёныша, но и некоторыми действиями её учителей. Талисман пришлось неоднократно и многословно заверять своего друга в том, что способности, пробуждённые Сенатором, не использовались и никогда не станут использоваться для нападения на вольных сталкеров, но только для защиты от недоброжелателей. Да, она осознаёт всю ответственность, которая будет только расти вместе с обретением новых сил. Да, она несколько раз использовала способности на людях, которые близко подошли к её дому: Сенатор научил внушать другим безрадостную картину — осыпающийся остов дома, оплетённый синими молниями гигантской электры. По доброй воле никто в гибельные развалины соваться не желал и вооружённые бродяги по широкой дуге обошли опасное место, а Талисман наблюдала за ними через окошко, поддерживая иллюзию. Да, пару раз её всё-таки видели люди… да, Пушистая знает и Сенатору она тоже рассказывала обо всём в подробностях. Одного сталкера, беспомощного, совсем израненного, едва чернобыльский кабан не угробил, второй — на контролёра нарвался (по счастью на того, с которым Талисман уже знакома была). Ну вот она и пожалела людей. Кабана прогнала, с контролёром — договорилась. Всё, как учили наставники. — Повезло, — глубокомысленно отметил Бенито и неизвестно было кого он имел в виду — то ли сталкеров, с чужой помощью обманувших безносую, то ли удачливую Талисман, не схлопотавшую пулю в качестве презента от спасённых. В Зоне ведь разные люди встречаются. — Ты контролёру осталась должна за услугу? — сурово уточнил Болотный Доктор. — Нет. Не совсем. — Талисман поскребла ногтем тёмное пятнышко на скатерти и с явной неохотой добавила. — Он теперь в моём доме может прятаться, если захочет. Я предупредила Пушистую и Мао, и его самого предупредила тоже. Чтобы не трогал никого, кто у меня живёт. — Ты поэтому ушла? — Бенито потёр синюшную щёку ладонью, потряс головой, видимо вспоминая последнюю встречу с контролёром, пришедшим на Болота. Ему показалось, что он понял причину, по которой найдёныш сразу согласилась остаться у Доктора, стоило только тому предложить. Талисман удивлённо взмахнула ресницами, улыбнулась. — Нет, совсем нет. Он же не живёт у меня… даже рядом не бывает. Просто, если вдруг нужно будет укрытие, он придёт и тогда я его впущу. Я хочу придумать ему имя, — добавила девушка и с надеждой посмотрела на Доктора, ожидая подсказки. Тот правильно понял взгляд и покачал головой. — Скорее всего, оно у него уже есть. Он ведь не детёныш, как Мао. Если хочешь узнать, как его зовут — просто спроси. Но если тебе не ответят — не настаивай. — У Большой-и-Пушистой не было имени, хотя она тоже не детёныш, — победоносно улыбнулась Талисман: вот как ловко она заметила логический пробел в речи отшельника! — У химеры есть имя, — вмешался Бенито. Помолчал, задумчиво закатив глаза. Болотный Доктор и девушка терпеливо ждали продолжения. — Только ты его не скажешь. Талисман недоумённо вскинула бровь. — Не выговоришь, — поправился зомби. — Рычать нужно. И потекли дни… Каждый вечер Талисман говорила себе, что на следующее же утро непременно покинет дом на болоте и вернётся в Рыжий Лес, но с каждым новым рассветом откладывала свой поход ещё на немного. Всегда находились какие-то дела, которые требовали её участия, да и привязалась она не только к Доктору, Бенито и Изоморфу, но и к самому дому на сваях, с которым у неё были связаны первые осмысленные воспоминания. Сладкая ностальгия то и дело захлёстывала девушку, словно волна: вот на выщербленной второй ступеньке она споткнулась в тот самый вечер, когда зомби привёл её к Болотному Доктору — испуганную, несчастную, забывшую звуки человеческой речи. Кухня эта — первая комната, которую она увидела: яркий, резкий свет электрической лампы после ночной темноты, две человеческие фигуры за столом. А вот на этом дереве она сидела вытирая горячие слёзы, когда разругалась со Штырём (где, интересно, он теперь?..) Именно сейчас, когда девушке было куда уходить, ей ужасно хотелось остаться. Конечно, Талисман понимала, что вечно так продолжаться не может, что сталкеры, бродящие по Рыжему Лесу, могут заметить исчезновение смертельной аномалии, а заметив — решат проверить дом, а проверив и увидев, что он обжитой, могут преподнести загостившейся хозяйке несколько неприятных сюрпризов, но… Талисман вздохнула, рассеянно помешивая побулькивавшую на плите кашу. Она так задумалась, что не сразу обратила внимание на необычный перепев досок пола под чужими шагами (Бенито бы шаркал при ходьбе, а Доктор, казалось, напротив едва касался ступнями скрипучих половиц) и вздрогнула, мысленно отвесив себе подзатыльник — её застали врасплох! Была бы Пушистая рядом — ещё и добавила бы ученице своей тяжелой лапой, и поделом. Незнакомец, зябко кутающийся в плащ, переступил порог кухни, прошёл мимо стола, привычно опустился на лавку у окна — сразу было видно, в доме Болотного Доктора ему приходилось бывать нередко. — Добрый день, — поздоровалась Талисман, с любопытством рассматривая неподвижное мраморно-белое лицо гостя. Лицо это показалось ей красивым, хотя будь на месте Талисман бывалый сталкер, он сразу заподозрил бы неладное. — Добрый, — несколько озадаченно откликнулся неизвестный, встречаясь с ней взглядом. — Надо же. Как это я тебя сразу не заметил? Последняя фраза миновала уши Талисман, прозвучав в её голове. Происходящее отдалённо напоминало атаку контролёра в овраге, но ни злости, ни страха, ни голода, ни ещё чего опасного от странного человека не исходило. Скорее, это осторожное прикосновение к разуму найдёныша, исполненное недоверчивого любопытства, было для странного сталкера способом исследовать пространство — всё равно как если бы человек осторожно нащупывал путь в кромешной тьме. Девушка застыла на месте как была — с поварёшкой в руке, не обрывая ментальный контакт, но и в то же время не раскрываясь навстречу. Сдержанная вежливость показалась ей самым лучшим выходом. — Ого, — произнес сталкер, отводя, наконец, взгляд. Снова повторил: — Ого. И медленно, осторожно выпростал из-под плаща огромную, чудовищно деформированную левую руку.***
Штырь балдел. Кайфовал. Наслаждался, свысока поглядывая на хмурых бритоголовых парней в черных куртках, бросающих завистливые взгляды на пластиковый столик под навесом. Федя Кислый, к которому привёл его суетливый проныра по кличке Хорь, оказался самым что ни на есть правильным мужиком — и выслушал, и посочувствовал. И вот, на довольствие поставил — уже целых два дня Штырь не только сухпай получал бесплатно, но даже обедал вместе с главарём! И обедал, надо сказать, по-королевски: то отбивная, то вот настоящий куриный супчик! Каково, а? Облизываетесь? Завидно? То-то же! И плевать, что отбивная была жесткая, как подмётка (зато настоящая свинина, не местная тварь!), а в супе этом плавало лишь несколько кусочков белого мяса и пара долек разваренной картошки — Штырь уже научился понимать чего стоит нормальная еда в Зоне. По всему выходило — Кислый нечеловечески богат и невероятно щедр. Вот куда нужно было подаваться сразу, как только первый раз из бара вышел, а не переться за Болотным Доктором. Конечно, Штырь не забыл о своём первоначальном плане многомесячной давности — «поступить по-умному: зашибить денег-покинуть чёртову Зону», и плану своему намеревался следовать. Поработает на Кислого…как там Хорь говорил: «полгода — и усё, мильйонером будешь!»… и вот тогда можно убираться. Времени, правда, уйдёт больше, чем Штырь рассчитывал, но зато дело верное. Горе-сталкер даже не подозревал, что всё дальше и дальше отклоняется от желанного пути и всё глубже погружается в трясину, которая куда коварнее бочагов Верхних Болот… — Ну ты, конечно, возьмёшься. Ты — парень стоящий, толковый, не то, что эта мелкая шушера у меня на посылках. Быстро разберёшься что к чему. Кислый не спрашивал — утверждал, и Штырь, на мгновение вынырнув из розовой дымки сладких грёз о беспечальной жизни, преданно закивал, глядя ему… не в глаза — этого Федя не любил, и не в рот — подрезанные ножом уголки губ делали бандитского главаря похожим на грустного клоуна (они же и дали ему кличку), а куда-то в переносицу. — Вот и добро, — удовлетворённо прогудел Кислый. — С Палачом пойдёшь и сделаешь всё, как он скажет. Палач, на первый взгляд, никак не оправдывал своё мрачное прозвище: этакий развесёлый розовощёкий деревенский поросёнок, курчавый рубаха-парень с улыбчивым круглым лицом и короткой модной бородкой. Штырь хотел было сходу определить его в простаки, но вовремя вспомнил книжную мудрость, гласящую о том, что внешность, вообще-то, бывает обманчива, и сам себя мысленно похвалил за рассудительность. — У нас тут, видишь ли, крыса завелась, — доверительно сообщил Палач, почёсывая светлую кудрявую бородку. — Военсталам инфу сливает про нашу банду, в смысле, команду. Уже дважды эти гады со своими вертушками едва-едва не накрывали наших. Вычислить надо. Ты тут человек новый, ни с чем этаким не повязан…пока что… вот и займёшься. А чтобы никто не заподозрил чего — пойдёшь в ходку с троицей одной. Типа как новенький, пообтереться среди нас чтобы, ну ты понял. Что подозрительное увидишь — мне расскажешь. Вот такой тебе будет детективный роман-с. Палач хохотнул над своей немудрёной шуткой, Штырь с готовностью поддержал.