Мой друг-утюг, или Привет с большого биатлона!

      Утро начиналось, отнюдь, не шибко блестяще. Я спускалась по лестнице, словно в прострации, не замечая ничего и никого вокруг. Чтобы хоть как-то прийти в себя, я решила немного прогуляться.       «Если меня даже любимая музыка не спасла… Ну, тогда я не знаю, что и делать» — думала я, после чего споткнулась о собственную ногу. Ох, летела бы я сейчас знатно, если бы не чьи-то крепкие руки, которые вовремя подхватили меня. Когда обладатель этих рук поставил меня на землю, я, хмыкнув, спросила:       — Ты меня преследуешь что ли?       — И это вместо доброго утра?       — Доброе утро. — Натянуто улыбнулась я. — Ты меня преследуешь что ли?       Парень закатил глаза под лоб, давая понять, что его напрягает этот вопрос.       — Я просто не мог позволить тебе скатиться кубарем по этой чертовой лестнице!       — Вау, как неожиданно. — Скрестила руки на груди я. — Спасибо за заботу.       — Ты, блин…       У Йоханнеса не хватило слов, чтобы описать происходящую ситуацию, поэтому он просто закинул меня на плечо и потащил в сторону улицы. Как бы я ни била его и ни кричала, он на это никак не реагировал.       «Мда уж, прогулялась» — просквозила в моей голове эта мысль, и ее мне пришлось принять за действительность.

***

      Прогулка с Бё — младшим снова сделала мое настроение, и теперь я забила на ту ситуацию с Ильей. Мы дурачились, кидались друг в друга снежками и хохотали на весь переулок, как ненормальные. А что еще нужно для поднятия настроения, как ни человек — оптимист и безумства вместе с ним? Вот и я подумала, что ничего.       Влетев в гостиницу, мы вновь захохотали, но потом резко осеклись.       — Темнова! — Завизжал голос. — Где тебя черти носят?       Нас встречали Трифанов и Занин.       — Упс, неловко вышло. — Шепнул Йося и улыбнулся.       — Расслабься. — Ответила ему я. — Триф, это ты у нас с чертями в корешах, а я ходила на утреннюю прогулку с прекрасным молодым норвежцем. Или что, это запрещено?       Димас заржал, а затем сказал:       — Вы одолели ругаться. Пошлите в операторскую.       Попрощавшись с биатлонистом, я присоединилась к парням и поплелась с ними.       — Значит так, — Сказал нам Дима, закрывая дверь, — пока вы не поговорите и не помиритесь, я вас отсюда не выпущу!       — Я не собираюсь с ней ругаться! — Воскликнул Триф.       — Я не собираюсь с ним мириться! — Добавила я.       Мы испепелили друг друга злостным взглядом.       — Слушай, я ее щас…       — Так, стоп, спокойно! — Заорал Занин. — Триф, если ты такой неуравновешенный, то в этом никто не виноват.       — Я неуравновешенный?       — Нет, блин, я. — Хлопнул себя по коленям он. — Она тебе вчера ничего криминального не сказала, а ты ей заткнул рот, причем не в лестной форме.       — Я еще раз повторяю, — прошипел Триф так, будто после его слов операторская взлетит на воздух, — кто ее просил делать за меня сюжет?       — Я ее попросил! Я! Потому что до тебя не допросишься! Доволен, да?       Никогда бы не могла подумать, что Занин может быть таким злым. Смотря на него, мои руки покрылись мурашками от страха, потому что черт его знает, что сейчас происходит в его голове. Илья вскочил с места и подошел к нему вплотную.       — Тебе не кажется, что ты слишком многое на себя берешь, а?       — А тебе не кажется, что ты совсем охренел, а? — Сказал ему Дима в лицо.       Илья схватил его за ворот рубашки и начал трясти.       — Эй, парни, стоямба! — Завизжала я и растащила их в стороны. — Совсем озверели что ли? Не хватало, чтобы вы друг друга поколотили.       — Он первый начал!       — Триф, заткнись! — Заорала я.       — Ой, да пошли вы!       Он опрокинул стул и пулей вылетел из операторской. Я стояла вместе с Заниным в полной растерянности. Пожимая плечами, мы без слов поняли, что это тупик. И что с этим делать — мы пока не знали.

***

      Гонка начиналась в 5 вечера по местному времени, но мы прибыли на стадион за пару часов до ее начала. За это время мы попытались наладить контакт с Ильей, но все наши старания благополучно полетели к чертовой матери. В конце концов мы плюнули на это дело и оставили его в покое.       — Надо будет — сам явится.       — Не, не явится. — Ответил мне Занин. — Триф — птица гордая: пока его не пнешь — хрен он к тебе подойдет.       — Надо бы этой гордой птице крылья оторвать. — Прошипела я и огляделась по сторонам. Слава Богу, что Димы уже не было рядом.

***

      — Господи! Это какое-то засилие!       Мой телефон безбожно разрывался от звонков и смс-ок. Все поздравляли меня с блестящим дебютом и желали удачи в столь творческой, но нелегкой работе. Слезы были готовы хлынуть градом от счастья, но я их старательно сдерживала. И если люди оценивают твою работу по достоинству, значит, ты все делаешь правильно.       — Черт, мне даже страшно заходить в социальные сети. Что же там творится? — Сказала я себе тихо.       — А что там творится? — Раздался голос над моим ухом.       Это был Бабиков.       — Блин, Антон, ты испугал меня!       — Что-то по тебе не видно. — Захохотал он.       — Ой, чтобы мы понимали. — Скривила лицо я. — Ты вообще как здесь оказался?       — Пришел за девчат наших поболеть. И вообще, дельфинчик российской журналистики не рад меня видеть?       — Зато, я смотрю, тигруля российского биатлона безумно рад меня видеть.       — Безумно? Пфф, да это мягко сказано! — Махнул он рукой.       — Да что ты? — Скрестила я руки на груди. — Как интересно!       Мы расхохотались и отошли в сторону. А тем временем стадион стал наполняться массажистами, сервисменами, тренерами и главными лицами сегодняшнего дня — биатлонистками.

***

      — Тебе не кажется, что ты слишком часто общаешься с Бабиковым?       Трифанов встречал меня во всеоружии. Занин стоял рядом и нервно кусал ногти.       — Вы посмотрите, кто заговорил. — Ехидно ухмыльнулась я. — А тебе не кажется, что это не твое собачье дело?       — Так, ребята, стоп! — Процедил Дима.       — Ладно, Димас, спокойно. — Остановил его Илья. — Я вообще извиниться хотел. Натах, прости меня. Глупо ругаться, когда мы работаем в одной команде. Да и бестолку все это.       И я, и Дима от удивления разинули рты.       — Что? Что, черт возьми, ты сейчас сказал? Мне не послышалось?       — Ты сейчас серьезно? — Добавил Заня.       Сказать, что мы опешили — значит, не сказать ничего.       — Нет конечно.       — Тьфу ты, я так и знала.       — Но тебе все равно стоит поменьше общаться с Бабиковым.       — Что? Ты спятил что ли?       Занин переводил свой взгляд то на меня, то на Илью.       — Я тебя прошу, просто…       — Да почему? — Завопила я.       — Потому что…       — Триф, захлопнись! — Осек его Занин и кивнул головой.       «Что, мать твою, здесь происходит? Что они от меня скрывают?»       Трифанов махнул рукой и, подхватив меня под локоть, отвел в сторону.       — Наташ, я серьезно. Я же вижу, что он тебе нравится, и…       — Кто? — Вырвала руку я. — Бабиков? Мне?       Я истерически засмеялась, закрыв лицо руками. Илья стоял и ничего ровным счетом не понимал.       — Триф, ты псих!       — А что? Хочешь сказать, я не прав? — Недоуменно спросил он.       — Нет конечно.       — А, ну да, я же забыл…       Я вопросительно на него посмотрела.       — Ты же еще с Йосей шашни крутишь.       Замахнувшись на него, корреспондент заржал и поспешил смыться из моего общества.       — Ах ты чертяка! — Проголосила я и устремилась вслед за ним.

***

      Женская индивидуальная гонка завершилась победой Габриэлы Соукаловой и бронзой Тани Акимовой. Взяв интервью и слепив из этого материала сюжеты, мы остались довольны своей работой. Губерниев был удивлен этому фактору, ведь еще утром мы не желали не то что работать с Трифановым, а даже разговаривать с ним. Но, слава Богу, все утихло, и мы по-прежнему готовы трудиться на благо российской спортивной журналистики.       Парни собирались разойтись, а мне пришлось остаться в операторской для корректировки своего интервью. Попрощавшись с ними, я незамедлительно принялась за работу, но через пару секунд коридор наполнился громкими голосами. Я начала вслушиваться, но слова растворялись в воздухе.       — Черт! — Выругалась я про себя и, подойдя к двери, облокотилась на нее.       — Дим, почему мы сразу ей не сказали?       — Потому что сейчас не время, понимаешь? — Откашлялся Занин.       Мое сердце бешено застучало.       «Неужели они хотят меня выгнать? О, нет! Господи, ну только не это!»       — Сдурел что ли? Ты понимаешь, что чем дальше мы тянем резину, тем хуже для нее?       Зажмурив глаза, из глаз брызнули слезы. Противная тошнота начала подкатывать к горлу, и тут я поняла, что моя дальнейшая карьера под вопросом.       «Вот она — расплата за мечту» — подумала я, вытирая слезы рукавом толстовки.       — А что теперь делать? Подойди к ней и сказать все в лоб? — Шипел на Илью Дима. — Ты представляешь, как это будет выглядеть?       — По мне, лучше бы подойти и все ей рассказать. Чтобы она сразу знала и ни на что не надеялась.       — Нет, так не пойдет. Надо что-то придумать.       — Ага, конечно. Допридумываемся, что потом поздно станет.       Голоса стихли, и вместо них послышался слабый топот ног по этажу. Я опустилась на колени и закрыла лицо руками.       «Ну вот и все. Привет, Москва!» — и после этой мысли я истошно зарыдала.