***
— Я могла бы стать медсестрой, — говорит она ему, размышляя о миссии, которую назначили Кендре, в то время пока она здесь, распаковывает вещи, которые, как решила Гидеон, подходят для багажа женатой пары. Она особо не возражает, но не хочет, чтобы он знал, как сильно ей хочется быть рядом с ним сейчас. — Бьюсь об заклад, здесь есть милая медсестра, которая мне бы понравилась. — Уверен, проблем с этим не возникнет, — насмехается он. — В конце концов, лесбийские пары в 50-х явно были в моде. В ответ она кидает в него куртку и продолжает распаковывать вещи в тишине. Милый дом с ярко-голубыми обоями и полом, покрытым голубоватым мраморным кафелем. На окнах висят зелёные шторы, а вид из одного из таких окон в гостиной выходит прямо на улицу — основной объект для их миссии. Она бы действительно могла привыкнуть к этой жизни, особенно — после той маленькой комнаты на корабле. — Умеешь готовить? — спрашивает она, роясь в шкафах на кухне, и находит достаточно продуктов, на которые можно было бы прожить несколько дней. Она не знает о нём столько всего, и это только делает его ещё привлекательнее. — Нет. Я всегда вытаскивал заказы из пятизвёздочных отелей. Непонятно: шутит он или говорит вполне серьёзно; однако если всё же последнее, то она вполне уверена, что им придётся умереть с голода. В данный момент это единственный путь, о котором она раньше не задумывалась и из-за которого можно умереть. Он присоединяется к ней на кухне и наугад берёт сковородку, пробуя её в руках и мысленно отмечая, что если она сломается на кусочки, то эти куски можно будет использовать для сборки самодельного щита. На всякий случай. — В этом доме готовить буду я, если ты не возражаешь. — С трудом верится, — парирует она, но всё же счастлива сложившимся обстоятельствам. Она взгромождается на кухонную тумбу и наблюдает за тем, как он готовит. Видеть его за работой с огнём вместо льда — довольно-таки непривычно, и она задаётся вопросами: напоминает ли это ему о Мике? скучает ли он по нему? Она знает, что он ещё не готов разговаривать об этом, и вместо этого пытается немного обсудить кулинарные способности Оливера. Он слушает, не комментируя. Её взор часто падает на золотое кольцо, надетое на его безымянный палец, — точно такое же кольцо, что постоянно вертит она у себя на руке. Удивительно, но он хорошо готовит: это альтернативная работа, которую он может с лёгкостью получить, если когда-нибудь решится «уйти» из криминальной жизни. Они едят в приятной тишине. Она предпочитает мыть посуду, а он — вытирать её. Он не может вспомнить, когда в последний раз оставался в подобном месте, когда делал какую-либо работу по дому или когда вообще чувствовал что-то похожее. Такого рода семейная жизнь — это странно, но в то же время кажется… приятным. Ему необходимо было это больше, чем он думал; ему необходимо было сбежать от корабля с клаустрофобной атмосферой и всех эти предлагаемых миссий и просто сидеть без дела, пока скорбь от потери Мика оставалась внутри души. Раздаётся звонок в дверь. Сара разглаживает свою юбку-пудель, игнорируя тот факт, как взгляд Леонарда задерживается чуть ниже её колен, и прячет белокурые локоны за уши. Он присоединяется к ней, в то время как она открывает дверь, и останавливается позади словно охраняющий муж. Пора поработать. — Здравствуйте! — встречают их мужчина средних лет с немного седеющими волосами и женщина с довольно-таки круглым лицом. — Вы, должно быть, новая пара, которая сюда переехала. Мы живём вот в этом голубом доме, по ту сторону улицы. Подумали, что стоит заглянуть и поздороваться. — Это так любезно с вашей стороны! — Сара натягивает вежливую улыбку. — Мой муж и я лишь сегодня переехали сюда. Ещё не успели зайти и познакомиться с соседями. Извините нас, пожалуйста. — Ох, ничего страшного, — уверяет женщина. — Не хотели бы вы присоединиться к нам сегодня на ужин? Мы бы с большим удовольствием узнали о своих соседях что-нибудь новое. Это великолепная возможность разведать обстановку, а бесплатная еда — некий бонус. — Было бы чудесно!***
Есть лишь несколько мест, где можно спрятать оружие под сарафаном, которое она планирует надеть для ужина. Она завидует Леонарду: этот счастливый мерзавец удобно одевается в штаны и рубашку (которая выглядит на нём чертовски хорошо) и держит в руках судок для еды. — Не могу прийти туда с пустыми руками. Это лазанья, оставшаяся с обеда, — поясняет он, пристально наблюдая за ней. Она нажимает на кнопку дверного звонка и нервно ожидает. В своей жизни она не раз ужинала с незнакомцами, но никогда рядом с ней не было подставного элегантного мужа, находящегося на попечении. Не помогает и то, что рука Леонарда обвивает её талию, словно змея. Её инстинкты — ударить в живот либо же растаять от его прикосновения, но она всё же продолжает держаться. Это всё продуманный номер, лишь прикрытие — напоминает она себе. Ужин проходит спокойнее, чем ожидалось, и Леонард решается задать невинные вопросы об этой части города и вовлекает мужчину, мистера Мартина, в разговор, касающийся недавних убийств. Мистер Мартин советует им закрываться тщательнее перед сном. Внезапно до неё доходит, что они до сих пор ещё не обсудили о том, где будут спать. Одна спальня и один удобный диван. С его стороны по-джентельменски было бы согласиться на диван. Если, конечно, предыдущий поступок, в результате которого он отдал ей свою куртку, пока они пытались не замёрзнуть в отсеке, что-либо значил. Мило и вполне рационально, однако, по некоторым причинам, это всё же её огорчает. Она выходит из транса, когда Леонард незаметно толкает её под столом, и, моргая, видит, что хозяева смотрят на неё. — У моей жены возникают небольшие сложности, когда дело доходит до разговоров про убийства, — услужливо объясняет Леонард и, опираясь, целует её в щёку. — Всё хорошо, дорогая. Не переживай. Ей кажется это невозможным, но от прикосновения его мягких губ немного покалывает, и её сердце начинает неритмично биться. Тем не менее всё решено: она профессионал, в конце концов, и всё это тщательно продуманный план, как она постоянно напоминает себе. — Что ж, расскажите нам, как вы познакомились? — спрашивает мистер Мартин. Сара начинает паниковать. У них действительно есть готовая история на всякий случай, но она не уверена, что они вдвоём выглядят как настоящая пара, чтобы кто-либо смог купиться на неё. — Мы познакомились через общего друга, — начинает Леонард, решая выкинуть заранее запланированную историю. Когда он вообще следовал инструкции? Ведь импровизация намного веселее. — Этому слабоумному понадобилась наша помощь по поводу одного семейного дела. Несколько человек были готовы помочь. Кое-кто раздражал больше остальных, но Сара оказалась единственной, кто полностью меня понимал. Мы сошлись. И вот теперь мы женаты. Его взгляд становятся мягче, как только их глаза встречаются, и то, что в них она видит неподдельное влечение, её пугает. На лице расцветает улыбка. Эта история довольно-таки близка к той, как они на самом деле познакомились, и это вполне честно. Леонард Снарт — новый пример интуитивной прозорливости для неё. Оставшаяся часть вечера проходит гладко, и он вживается в роль любящего мужа без каких-либо усилий, когда они возвращаются после благодарностей Мартинов за их гостеприимство, и держит её за руку на протяжении всей дороги домой. Дом. Он осознаёт, что у него есть место, которое можно назвать домом. — Нам следует доложить Рипу. Расскажи ему всё, что мы сегодня узнали про убийства, — говорит она ему, как только они вернулись. — Ты это и сделаешь, — он снимает куртку и кидает её на диван. — Я пойду спать. — Мы можем вдвоём спать на кровати, — она знает, что это глупо, и, может, вино ослабило её язык, потому что она даже не может остановиться. — Кровать достаточно большая, а мы оба уже взрослые. — Да, мы оба взрослые, — он смотрит на неё с дразнящей насмешкой. — Нет причины тратить настолько хорошую кровать на какой-то сон. Она закатывает глаза и берёт коммуникатор, чтобы поговорить с Капитаном. Он чистит зубы и переодевается в пижаму. Она принимает душ и делает то же самое. Лишь только тогда, когда она забирается в кровать и они лежат рядом, смотря на потолок, она прекращает смеяться. — Ну давай, поведай мне, — спустя минуту произносит он, — что смешного? — Я просто думала, — она немного трезвеет, но улыбка всё ещё остаётся на её губах. — Если бы наши сёстры сейчас встретились, то они бы сошлись в битве друг против друга. — Не вижу ничего смешного в том, что наши сёстры использовали бы друг друга в качестве набивных груш. — Ты прав, — она поворачивается к нему лицом, — разве бы мы достигли подобного, если бы не встретились? «Не то ли это, где мы будем, когда всё это закончится?» — хочет она спросить, но воздерживается. Он максимально пытается напоминать, что не является героем; она максимально пытается держаться за свою человечность; однако между ними уже сформировалась довольно-таки крепкая связь за столь недолгий промежуток времени. Почему-то она не может представить, как он возвращается к ограблениям банков — там, с ней, линчевателем, пытающимся остановить его. Эта миссия была лучшей историей в её жизни, благодаря которой она смогла понять, кем является на самом деле, и ей немного страшно осознавать, что сейчас она знает, кем хочет быть. — Он тебя ранил? — спрашивает Леонард вместо ответа на её вопрос. Представляя разговор о Мике, этот вопрос она ожидала услышать от него в последнюю очередь. Этот человек никогда не перестанет удивлять её. — Я в порядке. Могу справиться сама. Пустяки. Он говорил мне, что не хотел бы ранить. Не думаю, что он вообще собирался. Его это не утешает. Факт в том, что его лучший друг — вспыльчивый вор, который не мог увидеть картину в целом. Она переплетает свои пальцы с его. Сейчас это не для всего мира, не какое-то шоу. Сейчас это просто для них, дать ему знать, что он не один. — Ты сделал всё правильно, — твёрдо говорит она. — Я уверена, через какое-то время Мик успокоится. Он резко поворачивает голову в её сторону. Откуда она знает, что он не убивал — что он не мог убить — своего партнёра? Он помнит, когда-то он был единственным, кто отговорил её убить Штайна. Она не убийца. И он тоже, не сейчас. Кто-то ему однажды сказал, что у каждого есть человек, кто действует словно зеркало, показывая, кто ты на самом деле, и помогая найти баланс, чтобы никто больше не падал в эту пропасть. Поэтому они будто якорь друг для друга. — Я не скажу другим, — уверяет она. — Хотя Рэй действительно расстроен насчёт Мика. Они сблизились в той русской тюрьме, как мне кажется. — Сценарии жизни и смерти сближают людей, как правило,— комментирует он. Как раз именно это и произошло с ним и с милой блондинкой, лежащей около него и сжимающей его руку. Всё, что ему необходимо, — опереться и дотронуться до её губ своими. Простой жест, благодаря которому можно высказать всё то, что он чувствует внутри. У него было достаточно женщин, чтобы понять, что она не против подобного. Но он останавливает себя. Он не знает, кто он теперь, но знает, что уже не вернётся обратно к выбранной жизни преступника, если позволит себе влюбиться в девушку, которая приведёт его к справедливости. Всё слишком запутанно, и ему тяжело с этим справиться в данный момент. Он закрывает глаза и ненароком засыпает, представляя, что однажды перестанет чувствовать себя так, будто глубоко в душе живёт настоящий капитан холод.***
Он просыпается и видит её голову на своей груди, отчего становится хорошо. Он провёл достаточно ночей с женщинами, но никогда не просыпался рядом с ними, из-за чего и никогда не чувствовал себя так спокойно. Она прекрасна. Он действительно не хочет вставать, выбираться из этого созданного комфорта, но понимает, что всё же должен. Он медленно выскальзывает, уверяясь, что не разбудил её, и отправляется готовить завтрак. Проснувшись наедине с собой, она немного огорчается, но из кухни доносится запах тёплого кофе, и она рада видеть лежащий рядом бутерброд. Ни он, ни она не начинают разговор, и возникшая тишина, кажется ей, наоборот наполнена неслышимыми словами. Тем не менее жить в 50-х не особо и весело, и в течение дня это становится ясно. Нет мобильных телефонов, нет ноутбуков, нет Wi-Fi, нет планшетов, а местная радиостанция крутит лишь Элвиса. Только некоторые вещи кажутся им понятными. Никаких острых ощущений и активных действий. По близости нет банков или складов, которые можно ограбить, и он возвращается к тому времени, когда впустую тратил деньги, оставленные ему любящим отцом, как бы это не звучало иронично. Дома она ограничивается ролью жены-домохозяйки, и это выглядит так, словно им пора уже выяснить, что сделать, чтобы окончательно не сойти с ума. — Покер? — предлагает она. — Играть в карты в подобном месте — как-то не совсем вписывается в обстановку, — он указывает на очевидное. Она тяжело вздыхает и присоединяется к нему на кухне, решая вместо этого помочь ему с готовкой обеда. Это довольно-таки скучно и банально, но рядом с ним — вполне терпимо. Делать это на протяжении всей оставшейся жизни кажется ей невыносимым, но иметь возможность время от времени возвращаться к такой жизни было бы неплохо. — Мои криминальные навыки понемногу улетучиваются, — произносит она, нарезая морковь. Довольно-таки забавно использовать нож в мирных целях. — Не в 50-х ли были Бонни и Клайд? — Нет, но мы вполне можем повторить их историю. — У тебя уже есть партнёр, и он далеко не девушка. — Сомневаюсь, — посмеивается он. — Видела, какие истерики он закатывает? — Хочешь сказать, все девушки — истерички? — она подносит нож к его горлу. — Дискриминация по полу? Низко, даже для тебя. — Просто пытаюсь соответствовать данному времени, — вскользь отвечает он. Она возвращается к нарезке овощей. — Неплохо выходит, милый. В конце концов, сейчас эра холодной войны. Продолжать добродушно подшучивать над ним — её профессиональный навык, благодаря которому она выглядит столь привлекательно и благодаря которому он тотчас хочет её поцеловать. Вместо этого он лишь поворачивается к плитке. Он должен был это предвидеть. Ему не следовало отвлекаться. Он должен был знать, что люди Сэвиджа испортят газовую систему, пока их не было дома. Он отпрыгивает от огня, направляется в их комнату, достаёт криопушку из безопасного места хранения и мчится обратно на кухню. Сара далеко не беспомощная девчонка: она решила скрыться от огня. Однако внутри него до сих пор всё сжимается, пока он тушит огненный столб. Он переводит взгляд на неё и, хоть она сама в безопасности, вздрагивает, когда видит образовавшиеся на её руках волдыри. Её сердце беспрецедентно бьётся. Так долго она считала, что общее, что у неё было с Кендрой, — лишь опыт первой смерти. Сейчас же появилось что-то другое: собственное понимание, насколько опасна эта миссия и что в любую минуту она может потерять человека, стоящего перед ней. И с этим нужно что-то сделать, пока не стало слишком поздно. И она его целует. Он отвечает на поцелуй. Сейчас она понимает, почему люди совершают безумные поступки из-за любви. Несмотря на то что миссия прервана, они оба прячут свои кольца рядом с вещами в чемодане. Им хватит сил перевернуть мир, и они поймут, что необходимо изменить в своей жизни и в друг друге. В конце концов. Вместе.