Я всегда был падок на блондинок

Как я и говорил, я решил приступать к активному наступлению. И решился я на это к началу моего седьмого и последнего года обучения в Хогвартсе. Почему? По-моему, это вполне очевидно. Жалкие несколько месяцев, большую часть из которых я буду готовиться к экзаменам (или буду делать вид, что готовлюсь), сами экзамены, выпускной, и все, счастливые школьные деньки улетели, как и шанс с Виктуар. Поэтому я и решился действовать по принципу «все или ничего». Просто если я так толком ничего и не предприму, то буду жалеть об этом всю свою жизнь. Если она меня, грубо говоря, пошлет, то тогда об этом я тоже буду жалеть все свои оставшиеся деньки, но это уже совсем другая история, так что давайте пока настроимся на лучшее, ладно? Само собой, у меня был наготове просто гениальнейший план по захвату моей избранницы. Иначе бы я рискнул вступить в этот бой, логично? Так вот, мой план заключался в том, что Виктуар должна попасть в беду, а я, соответственно, спасти. Он был составлен исключительно на основных потребностях, мечтах и желаниях среднестатистической девчонки. Ну, в смысле, каждой «принцессе» хочется чувствовать себя соответствующе. То есть чтобы ее спасали, восхваляли и временами подкармливали. Незамысловато, но зато как гениально и проницательно! Чувствуете? Но в каждом плане, каким гениальным он бы ни был, имеется свой изъян. Моя проблема заключалась в том, что Виктуар ну никак не хотела попадать в беду, чтобы я мог, как настоящий рыцарь, спасти свою принцессу. Но подходящая ситуация все-таки представилась мне однажды. Это был самый солнечный сентябрь, который я когда-либо встречал за время моего обучения в Хогвартсе. Лето как будто бы заявляло, что оно пока еще никуда не собирается, поэтому осени придется попридержать коней. Из-за таких на редкость солнечных и теплых деньков большинство студентов и торчало на улице во внеурочное время, отказываясь признавать, что каникулы уже давно закончились. В замке было почти пустынно. Редко какой когтевранец пройдет, лениво бегая глазами по строчкам конспекта и пытаясь хоть что-то запомнить для завтрашних уроков. Поэтому для меня было крайне удивительно застать мою пассию в замке, когда она должна гулять со своими подружками и охмурять очередную кучку мальчишек. Вы спросите, что сам-то я делал в помещении? Хочу напомнить, что я, вообще-то, староста, и никакая теплая погода не освободит меня от моих обязанностей – дежурств. В общем, шел я по коридору, тихонечко бормотал про себя что-то типа молитвы, чтобы наткнуться на какого-нибудь юного бунтаря, который немного разбавит эту мою бесцветную скучную жизнь старосты, от которой даже мухи, хочу сказать, дохнут, когда я им о ней пытаюсь рассказывать. Но сколько бы я ни думал об этом юном бунтаре, сколько бы ни представлял его, а он все не появлялся. Я уже даже был согласен на Джеймса, сына моего крестного. Тот еще мелкий засранец, надо сказать. Каждый раз напоминает о том, что еще ни разу не подкинул мне навозную бомбу в комнату, когда я оставался у них летом. Да и как будешь взимать баллы с негласного родственника, который, к тому же, твой мелкий дружбан, протеже и наследник в этой школе? Вот именно – никак. Проводя указательным пальцем тонкую светлую полосочку на пыли, покрывавшей подоконник, я всеми своими силами старался не смотреть на веселящихся ребят за окном, не слушать их смех и вопли свободы. Стоп. Смех и вопли свободы, верно? Тогда почему среди всего этого возмутительного безобразия звуков мой острый слух уловил девичьи всхлипы? Я решил отправиться на звуки. Да и в конце концов, что я теряю? Разве что, пару-тройку мушек, которые еще не слышали увеселительную историю моей жизни. Всхлипы привели меня ко двери чуть ниже по коридору, которая была слегка приоткрыта. Я, аккуратно протиснув свои пальцы в дверную щель, постарался как можно тише открыть дверь, чтобы оставаться хотя бы какое-то время незамеченным. Однако я не был бы собой, если бы меня не преследовало мое невероятное везение. Когда двери оставалось буквально несколько сантиметров, чтобы я мог протиснуться в проем, не привлекая излишнего внимания, она пронзительно и жалобно скрипнула. В ту же секунду послышался резкий девичий вздох, вызванный, видимо, испугом, а потом – визг. И что это за привычка у всех девчонок: чуть что – визжать? Они что, думают, что смогут оглушить своими децибелами источник опасности в случае чего? - Тише, барышня, зачем убивать меня ультразвуком? Девчонка затихла. Она поднялась и уставилась на меня, но в кабинете было настолько темно, что даже свет из приоткрытой двери не давал мне возможности разглядеть того, кто успешно мог разглядеть меня. - Тедди, - неуверенно заговорила девочка подозрительно знакомым голосом. – Это ты? Я нахмурился, пытаясь примириться с несправедливостью, что меня узнали, а я – не смог. - Да, - медленно отозвался я, кивнув. - Ох, хвала Мерлину! Я уж думала, что это кто-то из этих поганых четверокурсников со слизерина. Один из них все жаждет отыграться за то, что я отказала ему. Quel eux vindicatif! Ну конечно, кто же это еще мог быть! - Э-э, Виктуар, ты же осознаешь, что я не понял ни слова из твоей последней фразы? Девушка шумно вздохнула и вновь спряталась за большим дубовым столом, пролепетав: - C'est peu important, неважно, неважно… Я какое-то время потоптался у входа, так как совершенно не понимал, как в такой ситуации мне следует поступить. Тем временем со стороны стола вновь раздались тихие всхлипы. «Ну что, герой, это твой шанс,» - подумал я и сделал несколько неуверенных шагов к столу. Ругани и воплей о том, чтобы я свалил, не последовало, а потому я двинулся дальше, сочтя это за зеленый свет. Я заглянул за стол. Виктуар, эта вечно уверенная в себе девушка, сидела на полу, уткнувшись заплаканным лицом в коленки, и тихо плакала среди кучи пустых фантиков от шоколадных конфет и каким-то сопливым девчачьим романом. «Подумай, что делаешь прямо сейчас, - заговорил мой внутренний голос, - ты же собственноручно обрекаешь себя на выслушивание девчоночьего нытья.» «Но вокруг же столько фантиков от шоколада,» - возразил я сам себе и уселся рядом с Виктуар. Шоколад для меня был довольно весомым аргументом. Насколько показывали мои знания, шоколад едят для поднятия настроения и бодрости духа. А если вокруг столько фантиков… Что же, боюсь представить, в каком состоянии сейчас находится настроение Вик. Так что я, как истинный джентльмен, просто не мог ее бросить в подобной ситуации. И потом, это же отличный шанс для осуществления моего плана. Ей плохо, я рядом, она плачется мне в рубашку, говорит, какой я замечательный, хоп-хоп, и она уже моя. Смекаете? - Виктуар? Девушка подняла голову и уставилась на меня своими огромными, заполненными слезами и покрасневшими от плача глазами. - Оно стоит того? - В смысле? – Вик непонимающе нахмурилась. - Ну, почему ты плачешь? Вопрос, судя по всему, поставил девушку в тупик. Она прерывисто вдохнула, как бы успокаивая голос, чтобы тот не дрожал, медленно смахнула прядь светлых волос со лба и ответила, легко пожав плечами: - Я не знаю. Кто-нибудь знает, как лучше подтянуть отвисшую от шока челюсть? Я, конечно, всегда знал, что девчонки немного чокнутые, но чтобы настолько… Нет, для меня никогда не было секретом. Что девчонки ревут буквально по каждому поводу. Будь то разрыв с парнем, сломавшийся каблук, испорченная прическа, случайно раздавленный тетрадью паучок или, наоборот, не раздавленный… В общем, причина может быть абсолютно любая, но она должна быть. Иначе как этим чувствительным и ранимым существам справляться с обезвоживанием? Или у них есть какой-нибудь дополнительный источник, из которого они черпают свои слезы? Но не может же он быть вечным? Он обязательно закончится, если плакать постоянно. О, а ты будешь плакать постоянно, если делать это без причины. В смысле, «ну вот я сейчас присяду и поплачу без причины, потому что я девочка». Не понимаю я их, не по-ни-ма-ю. - А зачем тогда плакать? Виктуар снова пожала плечиками. Я молчал. - Ну… ну, просто понимаешь… Все это, все эти мелкие неприятности, проблемы, «Удовлетворительно» по Трансфигурации, слизеринцы, они накапливаются, накапливаются, и… и… - Виктуар вновь жалобно всхлипнула. – И переполняют. Она уже даже не плакала, а рыдала, сотрясаясь всем телом. Я, по-прежнему находясь, слабо говоря, в удивленном состоянии, сохранял тишину. Плачущие девчонки всегда ставили меня в ступор, особенно, когда эти девчонки плачут без причины, и в особенности особенно, когда эти девчонки – Виктуар. Последний раз я видел ее плачущую, когда она ударилась об угол стола в возрасте пяти лет. Короче говоря, я просто не знал, что делать. Может, похлопать по спине и сказать, что все будет хорошо? - Обними меня, - попросила Виктуар. Надо сказать, ее просьба прозвучала, как свет в конце тоннеля, честное слово. Я медленно и слегка неуверенно протянул руку и приобнял Виктуар. Мерлин, я просто не могу поверить в то, что вот я сейчас сидел и обнимал плачущую Вик, и она, вроде как, была не против. Была бы у меня сейчас камера я бы сделал колдо и повесил бы его в рамочке над своей кроватью. Шучу. Спрятал бы под подушку. Секунда, и Виктуар неожиданно прижалась к моей груди и заревела в мою белоснежную и идеально выглаженную рубашку (да-да, кто-то постарался перед дежурством). Одним словом, один из ключевых пунктов моего нового плана был выполнен. Мари-Виктуар продолжала безостановочно плакать, но, надо сказать, продолжалось это довольно недолго. Вскоре девушка выпрямилась, утерла слезы, пару раз вдохнула-выдохнула, набрала в легкие побольше воздуха, и начала высказываться. - Понимаешь, вот неделю назад, когда в журнале «Модная волшебница» вышла статья про туфли с острыми носами… Я отключился еще на словосочетании «вышла статья». Как бы мне ни нравилась Вик, но слушать чисто женскую болтовню про все модное и розовое я чисто физически не мог, как мужчина. Поэтому я просто периодически кивал, издавал звуки типа «ах», «ох» и «о-о-о», делал удивленное выражение лица, бормотал «не может быть» и все в том же духе. Пока прокатывало: Виктуар выглядела воодушевленной. - Тедди? Ты меня слушаешь? - Да-да, конечно, как он мог. Вопрос Виктуар застал меня врасплох. Я ведь минут пятнадцать уже не улавливал смысла того, о чем она говорит. Но, исходя из того, что в итоге все девчачьи разговоры заканчиваются на парнях, я выдал соответствующую фразу, упрекающую этого парня, кем бы он ни был. Виктуар уставилась на меня с широко открытыми глазами. По правде говоря, я уже испугался, что сказал что-то не то и все-таки не в тему, хотел было извиниться, попросить повторить сказанное, но Виктуар вдруг воскликнула: - Ты меня так понимаешь! Вот тебе раз. Что же, да я просто чертов везунчик! Мари-Виктуар продолжила свою проникновенную речь с еще большим воодушевлением. Что же, герой, любая победа требует своих жертв. - Подумать только, с тобой так приятно общаться, - заявила вдруг Виктуар. Я решил, что не стоит уточнять тот факт, что за последние сорок минут я не сказал ни слова. – Не понимаю, почему мы раньше не дружили? Так, стоп-стоп-стоп. Дружили? Это же не по сценарию! До этого момента все и правда шло хорошо, просто замечательно. Но в конце она должна была сказать слово «встречались», а не «дружили». Что вообще за фигня такая это «дружили»? Она издевается? Но Виктуар не издевалась. Как выяснилось уже на следующий день, я прошел досрочное повышение до «приближенных подружек» и навечно погряз во френдзоне. Да, я определенно не такого добивался.