Стирая границы.

      Марго Егорова открыла глаза и увидела незнакомую комнату. Стены были голубыми, напротив кровати справа было больше окно с фиолетовыми в белый цветочек занавесками, они были почти прозрачны. И виден был забрезживший за окном рассвет с красным солнышком. Слева — стояла небольшая тумба цвета красного дерева и большой шкаф-купе. Рита потянулась и никак не могла осмыслить, где она. Последнее воспоминание — столкновение и все черный фон. В комнату зашла девушка со светлыми волосами. — Мари, как обычно долеживаешь в кровати до последнего? — сказала она. — А вы кто? — спросила Марго. — Мари, ты в каких лесах была ночью? Я Аня, подруга школьная, твоего брата Гоши. Помнишь такого? — рассмеялась Сомова. — Блять! — прошипела Марго. — Шагай в душ, он приведет твой баштанчик в порядочек, — сказала Аня. Марго встала и пошла по указке пальцем подруги в душ. «Как я тут оказалась? Почему меня зовут Мари? Надо как-то узнать, все о себе. Не вызвать подозрений у подруги и брата расспросами», — думала Егорова под струями освежающего душа. Ополоснувшись и помывшись, она обтерлась полотенцем, надела персикового цвета халат и вышла из ванной. Стала просматривать в тумбочке, рядом с кроватью бумаги. Нашла паспорт. — Мари Андреевна Реброва, так дата, год, место рождения. Ага. Есть! Это уже многое, — шептала Мари-Марго, — Так свидетельство о рождении: мать — Нонна Игнатьевна Реброва (Гаврилова) и отец — Андрей Мэлсович Ребров. Спасибо настоящей Мари Андреевне за хранение документов в обычной тумбочке. — Мари, ты идешь завтракать или сегодня голодной в бой вступать в редакцию пойдешь? — послышался мужской голос за дверью. — Да, иду я, — буркнула Мари-Марго, и быстро сложив документы обратно, вышла в гостиную. Было много полок и пара шкафов с домашней утварью. Стоял большой стол посреди комнаты и его окружали большой красный диван и на тон ближе к розовому цвету кресла. Вышла из спальни и подошла к брату этого тела и своей подружке. Ее задорный голос и взгляд хулиганки Мари развесил. Она все время смотрела на Игоря и влюбленно. «Замечательной парой они будут». — Привет братишка. И так о чем шепчутся голубки? — произнесла с хитрой улыбочкой Мари-Марго. — Привет мелкая балда. И ни черта мы не голубки, а вот кто-то у нас «маленькая сучка», — в ответ Мари парировал Ребров. В это время в него полетела подушка от Анютки. «Мне было в первой хорошо. Мы много шутили и произносили всякий бред, но это было довольно весело», — подумала с небольшой грустинкой Мари-Марго. — Маричка, что зависла? Падай жрать! — кинула Аня. — Забыла спросить разрешения?! — фыркнула Мари-Марго и приступила к трапезе. Мари изучала взглядами парочку и думала: «Непривычно общаться в такой манере с братом и подругой. Ясно, зато как общаться с ними. Как общаться в новой реальности в редакции, нет понятия, и это страшит», — девушка тряхнула светло-русыми прядями, которые каскадом упали на плечи и спину. Анна взглянула на часы и допила последний глоток кофе: — Пора выдвигаться по местам, где деньги платят! Мари чуть не сорвало: «А ты всегда командуешь в этом доме?» — удержала себя и послушать дальше решила, чтоб узнать, где она работает тут. — У меня подготовка большой пиар компании для «ЛТС». Надежда есть, этот заказчик будет не претензий, — продолжала черноволосая Сомова, — Маричка, у тебя собрание там какое, не знаю. Гош, а у тебя фотосъемка. — Расходимся, — кивнул Гоша. — Всем удачного дня! — пожелала Мари и вышла из квартиры первая.

***

      После завтрака и разговоров с братом и подругой Мари-Марго села в припаркованную на подвальной стоянке машину цвета бордо, и отъехала от дома. Город был тем же, что в ее реальности. В «Мужской Журнал» она капитально опоздала. Долго искала по улицам, где находится издательство. Все уже ждали главного редактора в конференц-зале. Зимовский Антон Владимирович, заместитель Мари Андреевны прыскал своим ядом. — Почему мы должны ожидать безответственную Мари?! — распылялся мужчина, — Заметил бы кто мое рвение к работе и заметьте, Борис Наумович, без опозданий! — Антон Владимирович, поумертесь, — прикрикнул на него Калугин. — Андрюха, защищаешь свою любовницу? Это похвально! — с издевкой произнес Зима. — Я пойду ей наберу, — промолвила Наталья и скрылась за дверью. Наталья Борисовна Егорова любила Андрея Николаевича Калугина с первого взгляда, когда они встретились в редакции. Она одиннадцатиклассница, завершающая школу. Он только недавно разведенный мужчина с грудным полугодовалым ребенком — дочкой Алисой на руках. Наташа старалась помочь молодому отцу, скрывая свои чувства. Егорова привязывалась все больше к девочке и ее отцу. Училась первый курс в МГУ на дизайнерском отделении. Но Борис и Каролина решили дать дочери и зарубежное лучшее образование. Отправили Натусика в Англию, Лондон. Девушка проучилась там три года. Ее любимый Андрей за эти годы встретил Мари Реброву и полюбил. Своим возвращением Наталья вызывала огромную ревность. Мари и Наталья соперничали за Андрюшу. Мари брала нежностью, а Наташа хитрыми уловками. Она добилась расставания Мари и ее возлюбленного. Напоила Калугина и залетела от него. После этой новости Мари потеряла ребенка. Наталья позиционировала свою беременность напоказ. Ей не нужен был ребенок. Спустя год Бог наказал и лишил уже почти любимой дочки. Уже ждала заключительного аккорда в их отношениях от Андрея. Ей морально тяжело переносить колкие ядовитые слова зама Мари. Она решила подождать любимую ее любимого мужчины у входа в конференц зал. — Здравствуй, Наталья, — с высокомерной ноткой в голосе сказала Мари-Марго. — Привет, Мари, — тихо ответила Егорова, — Прости меня, — в ее глазах появились слезы, — Я неправа и тогда… — Давай, об этом потом. Пошли на совещание. Небось, Зимовский уже все свои локти съел. — Как скажешь, — пожав плечами, Егорова распахнула перед главным редактором дверь, — Проходи. «За что Наташка виновата в этой реальности?» — пролетела мысль в голове Мари-Марго. — Мари Андреевна, как будем выпускать номер? Темка то ужасна и непопулярна, — вывел из ступора Зима. — Напомните, Антон Владимирович, — с запинкой произнесла Мари. — А у нас ее нет! Вы наше светлое высочество, Мари Андреевна, обещали объявить ее еще вчера, — язвительно произнес ее зам. — Мистика. Мистические события в нашей жизни. Есть же события, которые не объясняются обычной логикой. Необъяснимо, — проигнорировав выпад Зимовского, предложила Мари-Марго. — А мне нравится, — сказал Егоров, — Идем разрабатывать идеи по этой теме. Все исполнили приказ начальства. В голове Мари стало еще больше вопросов, чем утром. За ней увязался красивый зеленоглазый брюнет следом. — Мари Андреевна, можно вас на пару слов? — взял ее за руку и остановил брюнет. — Пойдемте, в мой кабинет, — проговорила Мари. Кабинеты были с дверями серого цвета. На каждой двери висела латунная табличка с должностью фамилией и инициалами занимающего кабинет сотрудника. Мари без труда отыскала свой кабинет. Мужчина распахнул перед ней дверь, и она кивком головы поблагодарила его. «А он галантный!» — отметила про себя Реброва-Егорова. — Мне нужно пару дней и я поговорю с Натальей, и подам на развод. Она сильно страдает по умершей дочери. Ты пойми, никому непросто тут, — сказал брюнет. — Поймите, я подожду, Андрей Николаевич, — Мари не понимала ничего и говорила невпопад. — Спасибо, моя любименькая, Мари, за понимание, — и поцеловал руку, — А вечером может быть, куда-то сходим? — Надо подумать, — уклончиво ответила Мари-Марго. — Думай, сударыня, — он послал ей воздушный поцелуй и покинул кабинет. «И как разобраться в перипетиях этой реальности? Кто ответит мне на вопросы? Нынешняя Наташка, возможно, что-то и прояснит, но делится секретом своим, я не буду». — Позовите ко мне в кабинет, Наталью Борисовну, — бросила в микрофон. Через пару мгновений Наталья вошла с негромким стуком в кабинет главного редактора. На девушке было надето платье бордового цвета с широким декольте. Поверх него болеро черное. Большие грустные глаза василькового цвета подчеркнуты черным карандашом, веки прокрашены по контуру серыми тенями. Это придавало еще больше грусти лицу Егоровой. Написано большое горе, вина и скорое раскаяние в содеянных грехах. — Прости меня, — проронила Наташа. Мари бросила на нее недоуменный взгляд. — Я знаю во время борьбы за Андрюшу, ты потеряла ребенка. Это моя вина, — ввела в курс причины Мари Егорова. — Наташ, я не злюсь больше на тебя. Оставим прошлое, — ответила Мари. — Могу его вытолкать в зашей к тебе. Мне будет меньше воспоминаний, причиняющих боль, — предложила Егорова. — Не надо. Один раз уже решила за него ты. Дай ему совершить свой поступок по-мужски, — усмехнулась Реброва-Егорова. — Это твой выбор, — согласилась Ната, — Буду меньше страдать рядом с ним. Мари была в ауте от такой Наташки. В родной реальности сестрица не извинялась и не раскаивалась перед ней.

***

      Девочка с русой копной волос, заплетенных в две длиной до крестца кос, сидела на уроке и витала в облачных мечтах. Математика не входила в разряд любимых предметов девчушки и та часто мечтала на ней. Алиса Андреевна Калугина родилась 11 мая 2007 года. Сколько Алиска себя помнила, столько с ней рядом находились папа, бабушка и Наташа (почти что мама). Свою родную маму она не знает. Та после развода с Андреем не проявляла себя ни в жизни дочери, ни в жизни ее отца. Наташу Алиса считала почти мамой и расстроилась, когда той пришлось покинуть их с папой. Девочка невзлюбила новую любовь папы Мари и считает из-за нее три года назад уезжала ее любимая Наташа.  — Калугина, опять не знаешь, как решить и витаешь где-то? — строгий голос классной дамы Ирины Вячеславовны Фадеевой приблизился к ушам девочки. — Математика не попала в хит-парад моих мыслей, — проронила Алиса. — Хамишь? Родителей завтра в школу! И без них не приходи! А сейчас пошла вон из класса! — закричала Ирина Вячеславовна. — Сама пошла, овца, — буркнула Калугина, — Не очень то и желала сидеть еще десять минут и урок в этой шараге, — собирая вещи. Пошла к дверям на выход из класса. — Стоять?! — фальцетном запищала Фадеева. — Вы определитесь: мне остаться или уходить и с родаками завтра прийти, Ирина Вячеславовна? А пока будете мозгчиком раздумывать думы эти, я подожду в буфете, — и покинула классную комнату. Вслед ей летели овации и смех одноклассников. Мальчики и девочки оценили шутку над Грымзой (прозвище классной дамы 3 «б»). Классная дама впала в прострацию. Фадеева не позволяла еще так вести себя дерзкой пацанке Калугиной.