Международный аэропорт Шереметьево
Он видит ее еще из далека. Она идет быстро, четко и с осознанием своих деяний, лавируя меж прохожих. Мерзнет, это видно. Как всегда оделась не по погоде. За те две недели, что они вместе работали, Дмитрий заметил это. Какой бы не была погода, у Розы не будет с собой перчаток. Ну, а если и будут, что можно считать за чудо, то она их ни за что не наденет. Кутается в свое бежевое пальто, с одной единственной пуговицей. Чем нужно думать, чтобы купить такую вещь? И нет, ну надо же. Всего лишь белая легкая футболка под пальто. И рваные на коленях джинсы. «Ну, как так можно? Как же так можно?» — думает Беликов, смотря на Розу и качая головой. Улыбается. Сам не знает почему и от чего. Роза, она, она вообще-то хорошая, просто иногда слишком вздорная. И еще она быстро оказывается на взводе, когда тема ее раздражает. Такая милая, когда злится. Словно хомяк. Хомяк, который надувает щеки. Она на него всегда злится и не обращает внимания, когда может, ну, то есть, в перерывах между злостью и надуванием щек. Они вчера так повздорили, что ему невольно хочется извиниться. Но вот она проходит мимо и даже взглядом его не наделяет. Еще не остыла или, может, не хочет общаться. Скорее, второе. А, может быть, нет. Возможно, все вместе. Пробегает мимо, постукивая пальцами в такт музыке по пакету, который несет в руках.Медленно, верно газ Плыл по уставшей комнате, Не задевая глаз, Тех, что вы вряд ли вспомните.
И мысленно, мысленно, он уже вспоминает эти строчки из песни.Бился неровно пульс, Мысли казались голыми, Из пистолета грусть Целилась прямо в голову.
Он хорошо их помнит. Голос Земфиры, будто поющей у него в голове, бьет осознанием в мозг. Он ненавидит эту песню. Всеми фибрами души. Она играла, когда он зашел усталый домой после смены и увидел будущую невесту, которая в одно мгновение стала бывшей, кувыркаясь в постели с каким-то парнем. Последний даже не подозревал о существовании Дмитрия, как и Беликов, не подозревающий, что существует в природе любовник у горячо любимой невесты. — Но вы мне объясните, — начал Коля, вопрошающе смотря на стоящую перед ним уже переодевшуюся в свой костюм Розу, — Почему, ну, вот почему вам, женщинам, можно нас злить, а нам вас нет? — Ну, Николай, как вам сказать... Наверное, злить женщину не стоит, — Роза подняла глаза на Дмитрия и взглядом дала понять, что говорит это, обращаясь больше к нему, чем к Коле, — Потому что у нас разгон от милой зайки до жуткой мегеры где-то полторы секунды, и тормозного пути нет… — А тормозить, Роза Ибрагимовна, — сообщил Дмитрий, делая мученическое лицо в ту минуту, когда произносил отчество Мазур, — Нужно всегда. Потому что иногда от того, затормозите вы или нет, зависит исход очень многих вещей. — Самоконтроль, нужно держать себя в руках, — на повышенных тонах восклицала Роза, загибая пальцы один за другим, — Приключения, это опасно! Да, да, да, Дмитрий Александрович. Я знаю. Но раз вы считаете, что приключения это опасно, как мы с вами недавно выяснили в дружеской беседе, — продолжила Мазур, надувая щеки и снова становясь похожей на чересчур милого хомяка, — Тогда, вы можете попробовать рутину. Вот это уже смертельно. Хотя стойте, — задумалась девушка и сдвинула брови, придавая себе вид великого философа, — Вы же и так живете в рутине. Кому я это рассказываю?! Стюарды еле сдерживались от хохота, смотря и слушая словесную борьбу двух пилотов. Они, без сомнения, стали веселым и безусловно уморительным зрелищем. Действия их не становились на «стоп» даже во время полетов. — Послушайте, — вновь обратился Дмитрий к Розе, — Вы чего такая дерзкая? — О, я не дерзкая. Я просто не лезу за словом в карман. Я не буду говорить то, что хотят услышать люди вокруг меня, если не считаю то, чего они ждут правдой. Если не устраивает, ничем не могу помочь, - она на секунду задумалась, уйдя полностью в свои мысли и отключившись от реальности совершенно. — Роза, у вас все в порядке? — первым из трех ничего не понимающих мужчин спросил Никита. Дмитрий и Коля смотрели на девушку с явным беспокойством, сдвигая брови на переносице. Печаль и усталость смотрели на них сейчас вместо холодного безразличия и нескрываемого сарказма. — Да, да! — быстро оживившись ответила девушка, еле — еле вытягивая из себя улыбку. Улыбку, которая далась нелегко, — Все отлично. Просто, я просто, — Роза пыталась найти объяснение своему поведению, — Просто немного задумалась. Все в порядке. Мы можем уже идти. Она целый день словно сама не своя. Нужно повторить дважды, чтобы добиться ответа. Делает вроде все, но на автопилоте. Не задумывается совершенно. Взгляд пустой. Словно стеклянный. Смотрит в пустоту, не видит вокруг себя ничего и никого. — Роза, — тихо зовет Дмитрий. Она пьет кофе медленными глотками. Вот уже минут двадцать. Может быть тридцать. Глоток, затем вновь остановка. А чашка ведь мизерных размеров. Напиток уже наверняка не то что холодный, скорее, уже ледяной, — Роза! — он проговорил громче. Ноль реакции. Как только Дмитрий коснулся своими горячими кончиками пальцев руки Розы, девушка подпрыгнула на месте, чуть не облив себя кофе. — Что вам, черт возьми, нужно? — Роза, наконец, почувствовала горький привкус на свое языке и зажмурилась от этой гадости. — Что с вами? Вы плохо себя чувствуете? — Со мной все отлично. Не нужно тратить свои нервы. Если они у вас еще остались. Иногда мне просто кажется, что на фоне их отсутствия, у вас периодический психоз, — Роза попыталась вернуть себе прежний вид и былое поведение. — Я что-то пропустил? — спросил Дмитрий, заметив то, что такое привычное состояние, наконец, вернулось к девушке. В кабину пилотов зашли двое стюардов, которые вновь, как и с утра прислушивались к разговору молодых людей. — Чуть было не сказала, что вы пропустили одну ступень эволюции. Ой, уже сказала? — обернувшись на стюардов, вдруг смутилась девушка, но тут же хмыкнула, — Какая жалость! Но у вас тут ведь за правду не убивают? — Я за себя лично не отвечаю и не ручаюсь. Могу и убить. Вы мне уже порядком поднадоели. Серьезно. — Боже, как? Просто объясните, как вы с ним работаете? Я с вами всего неделю. Неделю, товарищи. А он уже вынес мне мозг. — Ну, мы-то положим нормально. С переменным успехом. А вот то, что вы вдвоем вытворяете, это, конечно, нечто. Вам, ребята, не в пилоты нужно было идти, а в шоу — бизнес. Делать stand up, — провозгласила зашедшая в кабину пилотов стюардесса Маша, принесшая в помещение не только запах горячего, еще дымящегося кофе, но и аромат своих сладких, даже чересчур сладких, по мнению Розы, духов. Ей были чужды ароматы роз, фиалок и прочих цветов, которыми пахли духи. Сама она либо не пользовалась, либо слегка брызгала на шею и запястья мужской, терпкий и стойкий парфюм. — В общем, делаем вывод, Роза, это не с ним все плохо, а с вами, — злобно хмыкнув, сказал Коля. — Мужская солидарность, — хором сказали девушки и уставились на молодых людей, — Один-ноль в пользу девочек, — передавая чашку кофе Дмитрию, сообщила Маша. — Хорошо, — Беликов примирительно поднял ладонь вверх, стараясь своей жестикуляцией усмирить пылкий нрав Розы, которая четко вознамерилась продолжить словесную перепалку с Дмитрием. Девушка даже была готова пуститься в полемику ради пользы дела, — Предположим, дело в вас, Роза Ибрагимовна. Скорее всего, то, что мы с вами так нещадно воюем, случилось из-за расстройства вашей нервной системы. А можете ли вспомнить, когда вы поняли, что все пошло не так? — мужчина усердно строил из себя психотерапевта, психолога и далее следующих врачей, занимающихся человеческой психикой. Но на самом деле старался не улыбнуться и не расхохотаться в голос, смотря на мерно надувающиеся щечки Розы. — Ох, давно это было, — вздохнув, произнесла девушка и картинно потерла свою переносицу, — Помню, лето девяносто восьмого года, мне девять лет, и мама решила мне сказать, что я не покемон. С тех пор все как-то к черту и покатилось, ей Богу. Если можно Бога и черта упоминать в одном предложении. Девушка выдержала театральную паузу и гордо сообщила: — Дело-то, Дмитрий Александрович, не во мне. Дело в вас. И в вашем постоянном контроле над жизнью. Короче, зудите поменьше, а? — Вот, Коля, — задорно воскликнула Маша, — А я тебе говорила, что она его сделает! - но Маша тут же закрыла рот и поспешила удалиться, почувствовав на себе взгляд пилота. И у самой двери девушка все-таки заговорщически посмотрела на Розу и сказала: — Два ноль, в пользу девчонок! Спустя два часа самолет приземлился в Москве. Они сильно поспорили, разругались в пух и прах. И Дмитрий прекрасно знал, что он был не прав. Прекрасно это понимал. Знал, что вел себя как последняя скотина. Он видел, видел, что чуть было не довел ее до слез, которые она упорно и умело держала в себе, а потом резко соскочила со своего места и, послав его туда, откуда не возвращаются, резко и громко хлопнула дверью. — Беликов, твою мать! — в кабину ворвался Никита. Дмитрий глубоко дышал, пытаясь успокоиться, — Ты что творишь-то, а? Ты с ней зачем так? Она что, это заслужила? — Никита, успокойся. Я в курсе, что я - последняя скотина. И то, что я повел себя как моральный урод. Да, я сейчас не сдержался, признаю. — Дмитрий, ты… Ты, козлина, серьезно! Я не понимаю, как до тебя еще не дошло то, что даже если она уходила сильной, то возможно уснула плачущей. Возможно, за всеми ее подколками и сарказмом скрывается что-то другое. Круто, если она на самом деле так улыбается, но почему-то мне кажется, что она просто слишком хорошо умеет врать окружающим, скрывая те чувства, которые испытывает на самом деле. И Дмитрий срывается с места. Бежит за Розой сломя голову, лишь бы успеть. Что, если ей на самом деле нужна помощь? Ему нужно извиниться, успеть, успеть это сделать еще до того, как она уедет отсюда. Она медленными шагами приближается к своей машине. Прострация. Полная, несоизмеримая прострация накрывает ее. Еще с утра казалось, все в порядке. Что все хорошо, и ничего не способно вывести ее из равновесия. А тут он. Шквал эмоций, шквал переживаний вызывает тот человек, к которому она думала, что испытывает неприязнь. А на самом деле не неприязнь, а совершенно другое чувство. И она отчаянно не может понять, что это за чувство. Садится в машину и громко хлопает дверью. Дождь мерно барабанит по лобовому стеклу, словно играя похоронный марш. Она видит приближающуюся к машине фигуру. Можно ли и нужно ли стирать натекшие слезы, что уже застилают глаза? Стук по стеклу со стороны водительского сиденья. Темная фигура, которую она узнала сразу же. Дмитрий. Что еще хочет ей сказать? Что еще? Что нужно этому человеку еще от нее? Неужели, вот неужели ему недостаточно той доли унижения, которой он сегодня ее уже щедро наделил? Он стучит снова и девушка уже жалеет о том, что стекла тонировать запретили. Жалеет о том, что машину припарковала под фонарем, и желтый, до ужаса неприятный свет фонаря наверняка освещает ее лицо, которое она выставляет на обозрение Беликову. Безудержно хочется закурить. Были бы только сигареты. Она развернула лицо к окну и посмотрела на Дмитрия. Он видит. Видит ее слезы. Этого должно быть достаточно. Она поворачивает ключ и заводит машину. Мужчина стучит по стеклу еще яростнее, но уже поздно. Слишком поздно. Она уезжает домой. Где он ее не найдет. Где никто не найдет и можно наконец сдать позиции и стать не пилотом с офигенным чувством юмора, а обычной девушкой, душа которой слишком сильно изранена. Можно дать себе слабину, потому что она слишком долго держалась, и сегодня можно. Она заслужила. Подъезжает к дому. Ехала так долго, что сил осталось только на плач в холодной постели. Просто хочется лечь и лежать. Или хочется умереть. И, черт подери, как же ей было гадко! Она вышла из машины уже под проливной дождь и медленно пошла к подъезду, как вдруг девушка почувствовала руку на своем плече. Ее быстро развернули лицом к стоящему сзади человеку. — Я - козел. Прости меня, — вода стекает по его лицу. Вся одежда мокрая насквозь. В глазах страх. Неясно откуда взявшийся. Держал ее за плечо, не отпуская. — Пошел к черту! — она закричала как раненый зверь и оттолкнула его от себя, — Я ненавижу тебя, слышишь? Уходи! - Роза развернулась и, войдя в подъезд, захлопнула за собой дверь.***
На следующий день
***
— Ну, хорошо, — сказал Никита передавая Розе чашку кофе, — Вот, все женщины постоянно твердят о непонятном, безусловно для нас, мужчин, идеале партнера. Вы, Роза, как женщина, расскажите нам, что это за такой идеал мужчины? — Для нормальной женщины идеала как такого не существует. Вы, Никита, сейчас ждете того, чтобы я сказала, что-то вроде, мы любим качков, стильных мальчиков и мажоров. Нет. На самом деле нам нужен человек, который будет заботиться о нас. Уважать нас. Любить. Вот и все. В тот момент вспомнила. То, что так тщательно пыталась скрыть от других. Боль, о которой знали немногие. Душевные раны, что только слегка затянулись, снова открылись, и воспоминания, словно кровь, вновь заструились. Она вспомнила того человека, которого любила больше собственной жизни. Она вспомнила человека, который ее покинул. И больше никогда не вернется.