Держи-хватай!!!

За всю свою жизнь в качестве героини Парижа Маринетт не раз задумывалась о своих силах вообще и о «полетах» в частности, но никогда не думала о них, как о чем-то... приятном. Это было красиво, это было захватывающе, ну а чаще всего полет становился просто способом побыстрее добраться до очередной акумы. В общем, девушка была твердо уверена, что если душа и наслаждается красотой, то физически отдохнуть во время полета никак нельзя. До сегодняшнего дня. В этот обычный, практически ничем не примечательный день Маринетт вдруг узнала, что летать, оказывается, здорово... Особенно, если тебя несут на руках, охраняя, как самую большую драгоценность. Это, наверно, и послужило причиной того, что девушка совершенно перестала волноваться и злиться. Грусть ушла, осталось лишь что-то теплое. И веселое. – Принцесса, мы прибыли! – ворвался в мысли Маринетт хихикающий голос, и девушка, только сейчас заметив под ногами балкон родной пекарни, смутилась и разжала руки, опускаясь вниз. Кот Нуар помог ей встать, а затем отошел на пару шагов и оглядел Мари странно критическим взглядом. Девушка проглотила веселую реплику о благодарности, смутно догадываясь, чем это может быть вызвано. – Спасибо большое, – замялась она, опуская глаза и начиная теребить руками подол платья. – Ты меня очень выручил, так что... – Ты серьезно думаешь, что я сейчас уйду? Этот вопрос застал ее врасплох. Маринетт вскинула голову и тут же пожалела об этом, наткнувшись на непривычно серьезный взгляд зеленых глаз. Девушка против воли сглотнула, изо всех сил взывая к способности здраво мыслить, и слегка улыбнулась. – Нет, – ответила она. – Ты меня спас, так что я могу угостить тебя круассанами в знак благодарности! Что скажешь? Ожидания не оправдались, и Нуар остался предельно серьезным. – А что потом будешь делать? – поинтересовался он. Маринетт пожала плечами. – Опять пойду искать... – не слишком уверенно ответила она. – А что? Парень вздохнул. Затем еще раз. И только потом – улыбнулся. – А то! – буркнул он, за один шаг подходя к девушке почти вплотную. – На себя посмотри, глупая принцесса! – он чуть наклонился и ткнул пальцем в ее колено. Маринетт едва не взвыла от боли. – Раз! У тебя рана на пол ноги. Два! – и Нуар, взяв девушку за запястья, развернул ее руки внутренней стороной вверх. – Твои руки все расцарапаны до крови! И три! – он отошел и развел руками, указывая на всю Мари. – Посмотри на себя! Ты мокрая насквозь, платье больше напоминает половую тряпку , и – без обид – видок у тебя не совсем ахти, скажем так. Так что сейчас ты идешь, приводишь себя в порядок, затем я помогаю тебе с твоими царапинами, а уже потом мы пьем чай с круассанами. Идет? Маринетт, до этого озадаченно изучавшая свои руки в попытке вспомнить, где она умудрилась так поцарапаться, отрывисто кивнула. – Идет, – не совсем сообразив, что к чему, отозвалась она. Нуар ухмыльнулся. – Тогда – бегом в душ! – скомандовал он. Маринетт сначала тоже кивнула было, а затем вдруг подняла вверх испуганный взгляд. – Подглядывать не буду! – шутливо поднял руки вверх Нуар и уже приготовился услышать привычное ворчание, но не тут-то было. Девушка покачала головой. – Это минут двадцать займет... – тихо сказала она. То, что она говорила, пугало саму Маринетт, но останавливаться она не собиралась. Не хотела. – Не уйдешь?.. Осознание того, что он вот так тратит время, в течение которого мог бы искать свою леди, озадачило Нуара всего на пару секунд. А затем привычная наглая улыбка показалась на его лице. – Будь спокойна, принцесса! – и парень шутливо взъерошил спутанные синие волосы девушки. – Я дождусь. Маринетт, удивив саму себя, внезапно улыбнулась настолько счастливо и радостно, что Кот Нуар против воли слегка покраснел. Он тут же поднял руки, старательно делая вид, что поправляет прическу, что, впрочем, было лишним. Девушка ничего не заметила. Прошептав тихое «Спасибо...», она метнулась в комнату и уже буквально через пару секунд исчезла из поля зрения парня, что буквально прирос к месту. До его чутких ушей уже долетел шум воды, а он все еще стоял, держа ладони у горящих щек. А в голове крутилась только одна-единственная мысль: «Только не это...»

***

Маринетт торопилась, как могла, но все равно все процедуры заняли даже немного больше обещанных двадцати минут. Девушка судорожно хватала различные шампуни и гели, то и дело роняя их прямо в воду, с невероятной скоростью орудовала всеми душевыми прибамбасами – в общем, спешила изо всех сил. Но о том, что конкретно она сейчас делает, Мари задумалась лишь дважды. Первый раз – когда словила в зеркале хитрый взгляд Тикки, намекающий, что по поводу влюбленности квами была права. Девушка тогда фыркнула и побыстрее задернула занавеску. Второй раз был куда печальнее. И именно из-за него Маринетт потратила целую тонну драгоценных минут, сидя напротив зеркала и гадая, какой же дурой надо быть, чтобы спешить настолько, что забыть сменную одежду. Ситуация разворачивалась вполне соответствующая этому сумасшедшему дню, а бедная Мари, цветом лица больше напоминающая помидор, теперь в панике металась от двери ванной к зеркалу и обратно, тщетно пытаясь придумать, как ей выкрутиться на этот раз. – Я туда не пойду, – нервно хихикая, шипела Маринетт. – Только не к нему. Только не в полотенце. Никогда. Ни за что! – Он уйдет... – лаконично подогревала разгорающееся пламя Тикки. Девушка подняла на квами умоляющие глаза. – А ты не могла бы... – Увидит. – Черт. Маринетт в сотый раз остановилась напротив зеркала, пытаясь убедить себя в том, что выглядит она вполне прилично, что полотенце не короткое и что она может так выйти. Ха. Ха. – Черт. Черт. Черт, черт, черт! Тикки еле уловимо хихикнула, за что получила уничтожающий взгляд. А затем смилостивилась. – Давай я превращу тебя, и ты возьмешь что-нибудь из вещей твоей мамы? – предложила она, с улыбкой наблюдая, как проясняется лицо девушки. – Ты ведь сможешь пробраться в ее комнату так, чтобы никто не заметил, верно? Уже готовая взвыть волком Маринетт тут же согласно закивала, так горячо благодаря свою квами, что у той исчезли все сомнения. А их было немало... И самым главным было то, что на еще одну трансформацию сегодня энергии могло уже не хватить... Так или иначе, ванную комнату озарила яркая вспышка, и уже вскоре Маринетт, невероятно довольная собой, заполучила вещь, которая в сравнении с полотенцем выглядела вполне себе приличной... – В благодарность за помощь я когда-нибудь все же потребую, чтобы ты обратила свое внимание на бедолагу Нуара, – шутливо проворчала Тикки, ныряя в карман красивого китайского халата, что хранился в шкафу Сабины исключительно для самых важных случаев, пока ее подопечная, прыгая через три ступеньки, неслась наверх. – А я что, по-твоему, сейчас делаю? – буркнула Мари, заставив квами тихонько засмеяться. – Ладно, прячься. Я пошла. Пожелай мне удачи! – Желаю твоей маме в скором времени увидеть своих внуков, – донеслось из кармана веселое хихиканье. – ... Маринетт даже не нашла, что ответить. Тикки, всегда стоящая на ее стороне добрая, милая Тикки, сейчас заставляла ее краснеть не хуже самого Кота Нуара. «Два сапога пара!» – мысленно фыркнула Мари. Впрочем, много на эту тему размышлять ей не пришлось. Привычное ворчливое состояние сменилось самой натуральной радостью, когда девушка заметила черные уши, торчащие из-за спинки небольшого диванчика. Улыбнувшись и уже не задумываясь о том, как бы эту улыбку подавить, Маринетт бросилась вперед... – Прости за ожидание! Маринетт Дюпен-Чен уже не раз поражала Нуара. Он восхищался ее смелостью и решимостью, доходящими порой до абсурдной глупости, удивлялся ее собранности и навыкам командира, способными иной раз спасти растерявшихся людей, изумлялся ее доброте и честности, открытости, верности, преданности... С этого момента он будет поражаться и ее красоте. Когда парень, уже приготовивший очередной каламбур, развернулся на звук голоса, он ну никак не ожидал, что увиденное заставит его забыть все заготовленные фразочки. – Ух ты... Он никогда не видел ее с распущенными волосами. Никогда не видел ее в таком... платье? – он не знал, как это назвать. Что-то восточное и очень, очень красивое. Он никогда не видел ее с такой улыбкой. Он никогда не видел ее... такой. Такой восхитительной... Черт возьми, Маринетт и правда потрясающе красива! Судя по всему, то, что парень испытывает подобные эмоции, отразилось на его лице. – Эм... Я просто... не нашла, что надеть, вот и... – смутилась от взгляда, которым наградил ее Нуар, Мари. – Подумала, что пока не стоит надевать бриджи, раз нога... Ну, ты понимаешь... – А... – выдавил парень. – Да... Маринетт накрутила синюю прядь на палец, начиная кусать губы: она чувствовала себя очень неловко и не могла понять, почему. Ей это состояние не нравилось. Хватит ей Адриана, рядом с которым она и двух слов нормально сказать не может! Нуар ведь другой! Он наглый, самоуверенный, задиристый и веселый! С ним легко и просто! Он... не такой! Кот Нуар, в свою очередь, откровенно пялился на девушку, заставляя ту смущаться еще сильнее. Пауза затягивалась, и так продолжалось бы еще очень долго, но – к счастью или нет – взгляд парня упал на довольно увесистый пакет, что прижимала к себе Маринетт. Догадавшись, что это, скорее всего, аптечка, Нуар мысленно дал себе затрещину и, вздохнув, слегка улыбнулся, приходя в себя. – Замурчательно выглядишь, моя принцесса! – просиял он. – Теперь очередь твоих царапин, верно? У Маринетт словно камень с души свалился. Напряжение ушло в момент, сразу стало легко и весело. Девушка усмехнулась и бросила Нуару захваченную по пути аптечку, изо всех сил стараясь не думать о том, что он впервые назвал ее «своей принцессой». Серьезно, почему она вдруг стала обращать внимание на такие мелочи?! – Только не переборщи, – хмыкнула она, садясь рядом с парнем. Тот в ответ достал увесистый шприц, неизвестно как туда попавший, и злорадно расхохотался. Свой ответный смех Маринетт сдержать не смогла. Прошло немало времени, пока они, перелопатив всю аптечку и то и дело шутливо угрожая друг другу странными лекарствами и приборами, наконец добрались до бинтов, пластырей и йода. Хотя с выбором последнего Мари была совершенно не согласна. – А ну, давай свою рану сюда! – скомандовал Нуар, вооружаясь намоченным в йоде кусочком ваты. Девушка сглотнула. – Я передумала, – моментально отодвинулась назад она. – Я, пожалуй, пойду за круассанами! Парень сурово нахмурился и, наклонившись, схватил Маринетт за ногу и дернул на себя. Девушка и пискнуть не успела, как оказалась лежащей на диванчике, а Нуар тем временем уже поднес вату к ее ране. – Ой!!! – и Мари, закрыв лицо руками, приготовилась стиснуть зубы. Она прекрасно знала, что это не так уж и больно, и, кроме того, аптечка находилась в ее комнате именно потому, что девушка нередко лечила саму себя, когда очередная битва заканчивалась чуть менее удачно, чем обычно. Но... Одно дело – когда ты сам себя лечишь. И совсем другое, когда твой нагловатый напарник по битвам вдруг решает проявить подобную заботу. Так что не боли она боялась. А... А чего – не знала сама... – Ты что, боишься? – удивленно хмыкнул Кот Нуар, рукой приподнимая одну из ладоней, закрывших лицо Мари. Та надула губы и отвернулась. – Но ты же бесстрашная принцесса, которая ничего и никогда не боится! Или... я в тебе ошибся? Такой детский прием – и он сработал. Маринетт тут же с гордым видом вскинула голову и кивнула парню, мол, продолжай. Тот не выдержал и рассмеялся. Мари тоже слегка хихикнула. – Знаешь, я удивлен, что сегодня не было еще ни одной акумы, – вдруг заговорил Кот Нуар. – Сегодня же такой день! Неудачных партнеров отвергают налево и направо, даже странно, что Хищная Моль не прислал еще ни одной бабочки. – Может, он сам сейчас бегает за какой-нибудь симпатичненькой гусеницей? – предложила Маринетт, пожимая плечами. Нуар озадаченно моргнул. Секунда – и они вдвоем расхохотались, прижимая руки к моментально начавшим болеть от смеха животам. – Представляю себе эту картину, – сквозь хохот выдавил парень. – Я – Хищная Гусеница, супруга Хищной Моли! – Дорогой, – густым басом подхватила Маринетт, – я приготовила тебе шубу в собственном соку! Перекуси в перерывах между тем, как ты пытаешься захватить мир! Хохот усилился, начиная эхом отражаться от соседних крыш. Нуар уже вытирал выступившие на глазах слезы. Мари силилась встать, чтобы хохотать не лежа, но ничего не выходило: после каждой новой попытки она с постоянно усиливающимся хохотом падала обратно. Маринетт смеялась, забывая обо всем, просто наслаждаясь этими секундами. Ей в жизни не было так весело. Она еще не была настолько счастливой... Синие глаза вдруг приоткрылись, и девушка украдкой, сквозь смех, посмотрела на хохочущего напарника. Тот заливался на все лады, то и дело вытирая слезы. Зрелище было... красивое, и Маринетт далеко не сразу заметила, что щекам вдруг стало очень горячо... А на душе – так тепло, как не было уже давно... А когда отсмеялись, Кот Нуар, внезапно хитро улыбнувшись, продемонстрировал Маринетт ее коричневые коленку и руки, которые он неизвестно как успел намазать йодом, пока они хохотали. Девушка уставилась на свои раны так озадаченно, что повергла его в очередной приступ хохота. Его она подхватила с опозданием в пару секунд... Дальше было еще веселее. Сумев пробраться вниз так, чтобы никто из родителей, работающих в пекарне, ее не заметил, Маринетт стащила огромную тарелку круассанов, одну из тех, что были заготовлены на продажу. Девушка нередко так делала, так что привыкшие к этому родители не возражали бы, даже если бы она взяла тарелку в открытую, но объяснять, кому именно она набрала столько еды, Мари не хотела. Так что, воспользовавшись навыками Ледибаг, девушка в два счета притащила тарелку на второй этаж, предварительно до упора наполнив ее булочками. С чаем дела обстояли чуточку сложнее, и Мари пока лишь включила электрический чайник, чтобы он быстрее закипел. И побежала наверх. – Ух ты!!! Обожаю твои круассанчики! – просиял Кот Нуар, завидев тарелищу, что несла Маринетт, и тут же кинулся было помогать, но девушка отчаянно замотала головой, призывая его оставаться на балконе. Официальной версией стал беспорядок в комнате. Настоящей же причиной были плакаты. Неизвестно почему, Маринетт вдруг захотелось их сорвать... – Так, еда есть, – объявила она, ставя тарелку на журнальный столик на балконе, – а вот чай придется подождать... Не хочу попасться перед родителями, да и тебе ничего хорошего не скажут, если увидят, как ты прохлаждаешься здесь в костюме героя... Да, и кстати! – девушка вдруг поняла, что в предыдущих словах Нуара заставило ее так насторожиться. – Я же еще не угощала тебя круассанами... Как ты можешь уже их обожать, ведь ты... Куда?! Стоять!!! Однако Нуар, уже успевший схватить одну булочку, оказался быстрее и, прежде чем Маринетт успела его остановить, отправил ее в рот. – Я их заранее обожаю, - выдавил он, старательно жуя. – А, кроме того, никто ведь не запрещает мне заходить сюда в своем нормальном виде. Не героем, я имею в виду! Кстати, круассанчики и правда шикарные!.. Ты чего? Маринетт стояла как громом пораженная. Кот Нуар... заходил сюда как обычный человек?! Покупал ее круассаны, может, они даже разговаривали?! И она не просто его не узнала, но и даже не подумала о том, что такое вообще возможно?! Пропавшая тяжесть возвратилась в удвоенном размере. Отчего-то от осознания этого становилось очень грустно. Он мог стоять и говорить с ней... а она даже не подумала бы, что это он. Могла ответить сухо, могла совсем с ним не заговорить... А он все понимал и улыбался про себя. Нет, это действительно очень грустно... – Ты что, удивилась, что я сюда заходил? – Нуар вдруг тепло улыбнулся и положил на тарелку булочку, что уже собрался было съесть. – Но ведь пекарня твоих родителей – самая лучшая в городе. Не удивлюсь, если и Ледибаг тут бывает. Тут ведь ничего страшного нет, правда! Слушай, Мари... – и он вновь потрепал девушку по голове. – На то и существуют наши маски, чтобы никто в реальной жизни нас не узнал. Так что это – нормально. Не переживай! – и он вдруг усмехнулся, старательно уводя девушку от темы. – Может, и Хищная Моль со своей гусеницей сюда заходят! А ты им продаешь свои булочки, как и всем... Хотя я абсолютно точно уверен, что ты бы что-то почувствовала и продала бы ему круассаны не с сахаром, а с солью! Маринетт хмыкнула, уже не в силах вновь хохотать по этому поводу. Но хорошее настроение все же взяло обратный курс и стало возвращаться назад. – Ладно, котенок, я за чаем, а ты жди здесь! – и Маринетт шлепнула его по руке, протянувшейся было за очередной булочкой. – И ничего не трогать! Меня жди! И быстро упорхнула вниз. Родители ничего не заметили и на этот раз, и поэтому веселое застолье началось вполне полноправно. – Я с утра ничего не ел! – жаловался Нуар в перерывах между рассказами о том, как они с его леди побеждали всех врагов на раз-два. – Я тоже! – поддакивала Маринетт в перерывах между возмущенными «Эй, там было не так, мне Аля рассказывала!!!», то и дело сопровождающими истории героя Парижа. На самом деле девушке было очень трудно сдерживаться и не поправлять его на тех ситуациях, которые никто, кроме них двоих, видеть не мог. Хуже всего было, когда Нуар заявил, что Ледибаг хотела открыть их настоящие лица, а он уговорил ее подождать. Девушка еле смогла сдержаться и не завопить, что было как раз-таки наоборот. Впрочем, парень вскоре поправил себя сам, с грустью заявив, что его леди и слышать о таком не желает. А вот здесь Маринетт, к своему собственному удивлению, едва не заявила вслух, что это не так. Испугавшись саму себя, девушка быстро поменяла тему, спросив о какой-то акуме. Раздувшийся от гордости Нуар тут же подхватил свою пламенную речь. Они смеялись с глупости и акум, и самих себя, поддразнивали друг друга на всевозможные темы, шутливо пытались облить друг друга чаем, веселились, делились смешными историями... Эта идиллия продолжалась ровно до тех пор, пока на тарелке не остался один круассан. Один-единственный. Последний. Две пары глаз тут же с вызовом уставились друг на друга. – Он мой, – твердо произнесла Маринетт. – Сейчас посмотрим, – не менее твердо заявил Нуар. – На счет три. – Вызов принят, – кивнула девушка. И тут же сорвалась с места, закричав: - ТРИ! Круассан оказался у нее в руках, но запихнуть его в рот она не успела, так как сама оказалась в руках Нуара. В прямом смысле. Парень схватил ее за талию и без особых усилий поднял в воздух, начиная трясти. – Отдай! – требовал он, пока Маринетт, визжа, пыталась освободиться. Спустя пару секунд смекалка Ледибаг заработала, и девушка наконец смогла придумать способ, как ей это сделать. – Никогда! – гордо прокричала она и, резко согнувшись, дернулась вперед. Парень не устоял на ногах и рухнул носом вниз, следом за девушкой, которая в ту самую секунду, как попытавшийся затормозить падение парень разжал руки, кувыркнулась и ушла прямо у него из-под носа. Кот Нуар во всей красе растянулся на балконе, а Маринетт, показав ему язык, рассмеялась и открыла было рот, чтобы насладиться добычей. В этот же миг у нее перед носом просвистел шест, который врезался идеально в круассан, не задев руку девушки, и выбил его, заставив упасть. – Ты выиграла битву, но не выиграла войну! – пафосно заявил Кот Нуар, когда к нему развернулись злющие синие глаза. – Я не проиграю! – и он бросился вперед. – Как и я!!! – завопила Маринетт, кидаясь следом. Они и сами не заметили, как, попеременно вырывая друг у друга несчастную булочку, завалились в комнату. Шум, возня, возмущенные крики, хохот – удивительно, как родители Маринетт не услышали всего этого. А вот у Кота Нуара слух был куда лучше. – Конечно, заходи, – донеслось до него откуда-то снизу. – Не знаю, правда, дома ли она, но ты посмотри в ее комнате. – Спасибо, – и звук этого голоса моментально испортил парню настроение. – Стой!!! – скомандовал он, и девушка, набросившаяся на него сзади, послушно застыла. – Сюда идет твой... друг. Маринетт удивленно подняла брови. – Друг? – Ну... тот... я не помню, как его зовут, – максимально честно соврал парень. – Тот, что был художником, Злоиллюстратором, помнишь такого? – Натаниэль?! – округлила глаза девушка. В голову моментально закралась паника. – Что он здесь... – Убежим через балкон? – предложил Нуар. Маринетт отрицательно помотала головой. – Не успеем, он нас заметит, – отчаянно прошептала она, кивая в сторону двери, за которой уже послышались шаги. Однако в эту же секунду синие глаза блеснули слегка озорным светом. – Давай сюда, скорее! И девушка, молнией метнувшись в другой конец комнаты, гостеприимно распахнула дверцы шкафа. – Серьезно? – Нуар еле подавил смех, но все же послушно забрался в гардероб. Девушка запрыгнула туда следом и успела закрыть дверцу как раз в тот момент, когда дверь ее комнаты распахнулась. – Маринетт? – тихо позвал Натаниэль, и девушка невольно съежилась. Она не хотела его обижать. Но и его подружкой становиться тоже не хотела... – Маринетт? Ты здесь? Кот Нуар, сначала наблюдавший за происходящим с ухмылкой, внезапно посерьезнел, увидев, как сжалась Мари. Он еле уловимо вздохнул и вновь широко улыбнулся. Ничего, сейчас он ее развеселит! – Псс, – тихо позвал он ее. Девушка подняла взгляд унылых синих глаз... тут же возмущенно округлившихся, стоило парню продемонстрировать ей многострадальный круассан. – Отдай! – шепотом потребовала она, разворачиваясь к нему. – Фигушки, - просиял Нуар. – Сам съем! – Немедленно верни! – Ты проиграла, смирись с этим! – Это мой законный круассан! – Маринетт еле сдержалась, чтобы не возмутиться в полный голос. Понижать его до еле слышного шепота, когда ты зол – очень неприятная вещь. – Это моя законная плата за твое спасение! – тем временем поставил точку в этой дилемме Кот Нуар и, не мешкая ни секунды, отправил булочку в рот, не забыв наградить девушку ехидным взглядом. Однако вскоре он в очередной раз убедился, что недооценивать эту девушку очень опасно. Маринетт в два счета убедила Нуара, что поставленная им точка оказалась всего-навсего запятой. Раз – девушка, встав на цыпочки, внезапно оказывается прямо напротив лица парня, затем насмешливо улыбается и, резко подавшись вперед, вдруг откусывает половину круассана, почти касаясь его губ своими. И два – тихо хихикнув, она возвращается на место, оставив тут же выпавшего в осадок Нуара взывать ко всей своей выдержке, чтобы не нарушить их конспирацию. Кот Нуар не знал, что у Маринетт был еще и пункт три – осознать, что натворила и вспыхнуть как маков цвет, мысленно ругая себя последними словами. Но ему и первых двух пунктов хватило с лихвой. Хуже всего было то, что они даже из шкафа выбраться не могли... Нет, этот праздник точно придумал кто-то ненормальный. Когда Натаниэль наконец ушел, из шкафа, старательно игнорируя друг друга, вывалились две алые массы, которые, не сговариваясь, ринулись к балкону, чтобы привести себя в чувство. Получилось это ой как не скоро... – Я победила, – минут десять спустя наконец заявила Маринетт, и Нуар, до этого отводивший взгляд, посмотрел на нее с неуверенной улыбкой. – Ладно, признаю, – выдавил он, внезапно вновь начиная хихикать, – хоть твой метод и был чертовски подлым, ты все же выиграла, принцесса! – На войне все средства хороши! – заявила девушка, вновь подхватывая смех. Спустя еще две минуты уже такой привычный громкий хохот вновь вернулся на балкон. Они потратили совсем немного времени на то, чтобы вернуть былую веселую атмосферу, и уже вскоре вновь дурачились и дразнили друг друга, радуясь каждому мгновению. Затем Маринетт рискнула и вновь сбегала за чаем, стащив по пути коробку конфет, и они снова уселись на диванчик и стали болтать обо всем на свете. У обоих было настолько тепло на душе, что вся бдительность и осторожность как-то вылетели из головы, да и подъем в четыре утра дал о себе знать, и... так уж вышло... случайно... что все случилось как случилось...

***

– Маринетт, вот ты где! А мы с Нино тебя везде ищем! – как сквозь вату долетел до ушей Мари чей-то подозрительно знакомый голос. – Мы просто хотели сказать, что тебя Адриан... днем... искал... Что это?.. Аля выронила из рук телефон, Нино едва не уронил самого себя. На балконе самой обычной парижской пекарни, развалившись на небольшом диванчике, сладко спал знаменитый Кот Нуар. А прямо на нем беззаботно сопела хозяйка балкона, самая простая школьница, Маринетт Дюпен-Чен. Девушка лениво приподняла голову, приоткрыла один глаз, наградила сонным взглядом лучшую подругу и ее парня и вновь завалилась спать. Двойной крик «ЧТО ЭТО ТАКОЕ?!» оглушил половину Парижа...