На войне, как на войне

       Я лежу на кровати, запрокинув голову вверх, и изучаю потолок. В моей груди едкая пустота, от которой мне теперь никуда не деться. И ничем не возможно ее заполнить. Сказать, что мне их не хватает — это ничего не сказать. Первую неделю я ждала их. Очень ждала. Я подрывалась на каждый скрип двери, ожидая их возвращения, чудесного спасения, ужасной ошибки, розыгрыша, да чего угодно! Лишь бы эти люди снова были со мной. Лишь бы Док снова приветливо улыбнулся, Якут подмигнул мне и пошутил, а Клим сверкнув глазами, узнал, как долго меня будут здесь держать? Я всё бы отдала за то, чтобы вернуть их. Всё что угодно, чтобы побыть рядом с ними еще немного, еще чуть-чуть. Я ужасно сильно боялась, что со временем их лица сотрутся из моей памяти. Поначалу они снились мне, и в те мгновения я действительно была счастлива, находясь рядом с ними.…       Первым ко мне пришел Док. Я заново прожила тот день, когда он пришел ко мне чтобы заглушить боль. Я тогда уже несколько месяцев работала в их группе, и вот на очередном задании (я в это время была в отпуске) убили Лопату, вернее Игоря Лопатина. Я толком не знала его, но когда Док ввалился ко мне в квартиру с бутылкой водки, «помянуть», без раздумий согласилась… Я уже давно ходила на ту крышу. С нее открывался не самый великолепный вид, но всё же. Огромная высота, порывистый ветер и огни ночного города как-то успокаивали меня. Там, на той самой крыше мы долго говорили с ним. И Док был первым, кто узнал мою историю. Я рассказала ему обо всем. О том, как всю жизнь мечтала стать военной, а сразу после окончания института меня отправили в Чечню. Простое задание, 6-рота и группа спецназа под командованием майора Егорова. Рассказала ему, что творилось там. По — сути, начальство просто не рассчитало наши силы. И этой страшной ошибкой оборвали несколько десятков жизней. Как я выжила там, и какой ценой. Как таскала на себе раненных спецназовцев, мужиков, килограмм так под девяносто, при моих пятидесяти килограммах. Как не хотела последние просьбы тяжелораненых исполнять. Думала «Выживет, сейчас подоспеет подмога и тогда…» А подмоги все не было и не было. Как майора перевязывала, а он, истекающий кровью, автомат просил, да все в бой рвался…       После длинного рассказа и нахлынувших воспоминаний на глазах выступили слезы, а Док несколько секунд отрешенно смотрел перед собой. Заметив мое состояние, он обнял меня, и крепко-крепко прижал к себе, а я дала волю чувствам и по-настоящему разрыдалась. Мы еще долго сидели, в абсолютной тишине, делая по глотку из бутылки… Мои сны — стали единственным счастьем в моей потерявшей смысл жизни. Но потом.… Потом мне стали давать снотворное, обуславливая тем, что я тревожно спала, разговаривала во сне и рыдала. Сны прекратились. Их не было вообще. Я выпивала таблетку, отключалась и просыпалась уже на следующий день в этой тяжелой реальности. Я не могла так. Они обрезали единственную ниточку связывающую меня с ребятами.  — Вот, выпей это, — медленно отрываю взгляд от потолка и перевожу на женщину, держащую в руках стакан воды и круглую, белую таблетку. Медсестра стояла рядом с кроватью, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, и то и дело бросала взгляд в окно. Там, за окном стоял поздний вечер, и под ярко горящим фонарным столбом стоял мужчина, с букетом в руках. Вот к кому она так торопиться. И я ненавижу её за это. Ненавижу потому, что первым делом, выйдя из дверей психиатрической больницы, она подбежит к своему возлюбленному, обнимет и поцелует его. А у меня такого больше не будет. Никогда. Мой самый родной человек погиб, спасая мою жизнь. И это я виновата в его смерти. Только я и никто другой.  — Что это? Равнодушно спрашиваю я.  — Это поможет тебе уснуть. Пей скорее! — Снотворное. Прекрасно. Принимаю таблетку, кладу ее в рот и сразу прячу за щеку. Беру воду и делаю несколько глотков. Таблетка сразу начинает горчить, но это ничего.  — Выпила? — Медсестра забирает у меня стакан, и пытливо всматривается в лицо. Я медленно киваю, продолжая изучать потолок.  — Отлично, тогда я побежала, — прощебетала она и выбежала из палаты. Проводив ее взглядом, я ухмыльнулась одним уголком губ. Открыла рот и аккуратно, двумя пальцами достала из-за щеки драгоценную таблетку. Поднявшись на локтях, откинула угол матраца, и взор упал на горстку одинаковых, белых таблеток. Нужно пересчитать, вдруг уже достаточно? Ровно пятнадцать. Думаю, этого хватит. Встаю с кровати и иду к тумбочке, на которой стоит графин с водой и стаканы. Вечерний обход уже кончился, до ночного еще минут сорок. У меня есть время. Решительно смотрю на внушительную горсть таблеток в руке и налив воды в стакан закидываю половину в рот. По одной, по две, как получается глотаю их, запиваю водой, и закидываю вторую часть. Расправившись со снотворным, ставлю стакан и направляюсь к кровати. Ложусь, укрываюсь холодным одеялом и закрываю глаза, мечтательно улыбаясь, в предвкушении встречи с ребятами. Вот и всё.