На войне, как на войне

POV Анастасия Громова — Хруст, это Клим. Что у вас там? — Секундное молчание. — Хруст, это Клим, ты слышишь меня? — Тишина. — Док, это — Клим, что случилось?       Пока Клим пытался связаться с ребятами, я решила разобраться со своим ранением. Духи немного притихли, а значит, у меня есть немного времени. Подкатав штанину, я облегченно выдохнула. Мои опасения не оправдались и повод для радости действительно был. Пуля «чиркнула» по ноге, слегка повредив при этом сосуд. Крови было много, но остановить её вполне реально. Я достала ППИ и принялась за работу. Духи уже начали шевелиться, и Клим стал «огрызаться» на их долгие автоматные очереди, видя, что я пока не могу ему помочь.       Короткое постукивание в наушниках и голос Дока ударил прямо в ухо — Клим, это Док, всё плохо. Хруст мертв. В него целую очередь выпустили. — Я перевела ошарашенный взгляд на командира, который тоже остановился, вслушиваясь в хриплый голос Дока. — Меня окружили. Не пытайтесь меня спасти, только себя загубите. Все кончено, конец связи. — В туже секунду, в глубине ущелья рванула граната. Внутри что-то оборвалось и будто стальные тиски сжали сердце. Из горла вырвался крик боли, соленые дорожки побежали по щекам и руки выронили бинты. Сквозь белую пелену перед глазами я взглянула на Клима, тот поднял голову, и я не узнала его: обычно спокойные, льдисто-голубые глаза будто налились кровью, а рот искривился в оскале. Безумие и слепая ярость захлестнула командира, он схватил автомат и выглянул из укрытия, выпустив целую обойму в ближайших к нему духов, прежде чем снова сесть в укрытие. Он со злостью вышвырнул пустой магазин, вставляя в автомат новый, и, кажется, слишком сильно передернул затвор, так что автомат заело и следующих выстрелов уже не последовало. Командир с непониманием уставился на автомат и это немного остудило его. Я все еще прерывисто вздыхала, и что-то невидимое разворачивалось во мне, словно клубок ядовитых змей. Невыносимое чувство потери отравляло меня изнутри. Слишком близко я знала Дока…       За эти полтора года я выучила его наизусть. Нет, это не любовь, это чувство намного сильнее и крепче любви. Это настоящая дружба, в существование которой я не верила до этого времени. Когда ему было плохо, он приходил ко мне и находил поддержку, когда было плохо мне, я находила ту же самую поддержку в нем. И в тоже время он спокойно встречался с девушками, а я искала «того самого» среди мужчин. И как теперь смириться с тем фактом, что его больше нет? Как понять, что я больше никогда не уткнусь в его черную куртку пропитанную запахом дыма и бензина? Как смириться с тем, что мы больше никогда не будем гонять на его Харлее, а после сидеть у меня на балконе любуясь ночным Питером? Нет, я до сих пор не верю. Это слишком сильное испытание, для моей расшатанной после Грозовых Ворот психики. Из тяжелого оцепенения меня вывел бодрый голос Якута. — Клим, это Якут. У меня хорошие новости! Я словил наш спутник, описал всю ситуацию и попросил подкрепления. Пообещали две вертушки, так что ждите! Скоро выберемся отсюда. — Отлично, — выдохнул Платов. В глубине его глаз что-то промелькнуло, но так быстро, что и не разобрать.       Это был настоящий хаос. Духи лезли отовсюду, а нам с Климом и с моей больной ногой с трудом удавалось сдерживать их наступление. Надежда на подкрепление и спасение таяла с каждой секундой. Патроны заканчивались, за поясом осталась всего одна граната, на крайний случай. И под «крайним случаем» я имею в виду, что в случае, если меня окружат, то я подорву себя и заберу с собой всех, кого только смогу. А солнце все также издевательски палило нас, в разы, усложняя оборону. Кажется, что земля в буквальном смысле горела под нами. Укрытием нам служили огромные камни. Прятаться за ними было не очень удобно: духи щедро поливали наши укрытия из всех стволов. Треск стоял оглушительный, каменная крошка летела во все стороны, рассекая наши лица, а пыль мешала обзору. Пот лился ручьем, а утереться времени не было. Чуть замешкался и все. Со своей участью мы уже давно смирились, не рассчитывая на чудесное спасение. Теперь наша главная задача забрать с собой как можно больше этих гадов. Действуя на автомате, я старалась не вспоминать о погибших, успокаивая себя встречей с ними в ближайшее время.       За оружием я всегда следила тщательно: смазывала, убирала лишнюю влагу, разбирая по три раза на дню, и оно хорошо платило мне за это. Но только не сегодня. Толи песок в дуло забился, толи автомат уже отслужил свое, но после очередной перезарядки его заело. Вот так, посреди боя. Намертво заело. Клим не заметил этого, и спешно присел, перезаряжая свой автомат, и попутно старался отдышаться. Всего несколько секунд никто из нас не стрелял по духам, не подпуская их ближе. И этих нескольких секунд как раз хватило, чтоб они с воплями радости сломя голову устремились к нам.       Клим заметил нашу оплошность слишком поздно, когда выстрелы послышались совсем рядом, и в паре метров от меня упала темно-зеленая лимонка. На этот раз Клим среагировал молниеносно. Он бросился на меня, повалив на землю весом своего огромного тела. От удара об землю весь воздух выбило из легких, и, кажется, я на секунду разучилась дышать. Последним, что я помню, стал оглушающий взрыв гранаты, ударную волну я совсем не почувствовала, улетая в черную бездну всепоглощающей пустоты.       Я открываю глаза. Тишина. Как будто и не было никаких духов, все наши живы и Клим не умер, чтобы спасти меня.       На моей талии лежит тяжёлая рука, а шею щекочет ровное дыхание. Я узнаю этот день. Помню, я проснулась из-за кошмара, а он сидел и успокаивал меня.       Клим. Мой любимый, родной, самый лучший. Как же я тебя люблю. — Ты чего? — раздаётся его сонный голос у меня за спиной. Чувствую, как по моим щекам текут слёзы горечи. Почему?! Почему именно он?! Почему именно тот человек, который спас жизни нескольких тысяч людей?! Почему именно тот, кого я полюбила?! — Ничего, — стараясь не выдавать свой дрожащий голос, говорю я. — Сон плохой приснился. Спи, я водички попью и вернусь. Поднимаюсь с кровати и выхожу в коридор. А попадаю в ещё одну ситуацию из нашей с ним жизни. Чечня. Задание простое, конечно, но необходимое. Сопровождение колонны. Мы с ним сидим на БТР-е, что едет во главе. И тут Клим, поковырявшись в карманах, протягивает мне небольшую бархатную коробочку и спрашивает: — Ты выйдешь за меня замуж? Конечно, я согласилась. Поцелуй, который я не почувствовала и меня снова «выбрасывает».       На этот раз мы уже в казарме, отдыхаем перед выходом на задание. Док спит, Якут что-то там хомячит, Змей читает книгу, Шах вместе с Хрустом играют, как это ни тривиально, в шахматы. Мы с Климом сидим на койке снизу и тихо переговариваемся. — Может, ты не пойдёшь на это задание? — предлагает мне он. Я удивилась: — Почему? — Не знаю, — мужчина поморщился. — Предчувствие у меня плохое. — Вот именно, — кивнула я. — Я смогу помочь, если кого-то из вас ранят. — Насть, прошу. — Клим, давай не будем, а? — я закатываю глаза. — Это моя работа. Как только я залечу, я уйду из спецназа и буду сидеть дома. Но пока я реально могу чем-то помочь и как-то прикрыть, я буду это делать. Договорились? — То есть, чтобы ты не рисковала собой, мне просто нужно хорошенько тебя… — Группа Платова, на вылет! — раздаётся громкий голос из динамиков, расположенных на столбах, по территории всего штаба.       Чувствую, как в носу появляется мерзкий запах и сознание выплывает из ведения. Нет! Нет, не надо! Умоляю, дайте мне ещё хоть пару минут побыть с ним. Прошу вас! Нет. Мои мольбы не были услышаны. Я открываю глаза. Больничная палата, такие в каждой казарме есть. Рядом стоит Лёша — врач, снайпер в прошлом и мой очень хороший знакомый. — Лёш, — хрипло говорю я. — Скажи мне, что всё это был бред из-за большой кровопотери и ребята сейчас сидят в коридоре и ждут, когда я очнусь. — Насть, ты прости, но… — Ясно, — я снова закрываю глаза. По моим щекам текут слёзы, я чувствую, как меня трясёт, и ничего не могу с этим поделать. Их больше нет. Никого из них, кого я полюбила как свою семью. Они все умерли. Умер Якут, с которым мы любили обсуждать рецепты приготовления всего на свете. Старлей оказался великолепным поваром. Умер Хруст, с которым мы часто обсуждали книги или стихи. Витя был истинным ценителем прекрасного. Умер Змей и Шах, с которыми мы часто пели под гитару. У обоих были красивые низкие голоса. Умер Док, в котором я всегда находила дружескую поддержку и участие. И умер Клим, мой самый любимый мужчина. Он как-то сказал, что готов отдать за меня жизнь. И не обманул, как и ни разу до этого.       А главное — все они были моей семьёй, которую я любила больше всего на этой трёклятой Земле. Но и тут Судьба решила, что мне нельзя быть счастливой. Эй, старуха! Мало тебе было моей команды в Грозовых Воротах? Ты решила и этих у меня отнять?! За что? Что я натворила в этой жизни?! Боги, как больно…