я хотела бы стать твоим космосом.

      Я так хочу быть космосом твоим. Таким, каким, мой друг, когда-то был ты для меня. Когда, души в тебе не чая, заваривала чай зелёный, и мы часами наблюдали, как раскрывались лепестки, окрашивая кипяток в зелёный — мой любимый к слову, цвет — и источая аромат, похожий так на твой одеколон. Потом мы проверяли — заварился ли сполна; мы не хотели ждать, хотя, казалось, все минуты мира были наши. Нам чудилось, что время замедляло ход. Мы те моменты разделяли на двоих, рассматривая отражения в глазах друг друга. В твоих я видела своё лицо, а ты в моих, надеюсь, видел космос. Ведь это — отражение тебя.       Я видела в тебе Вселенную, ты говорил, что видел океан, когда, казалось бы, любя, смотрел в глаза мне. Ты врал тогда, я — нет: могла лгать всем, но лишь тебе я сразу говорила правду обо всём. Да и вообще, сравни сам космос с океаном, и поймёшь, кто всё-таки по-настоящему любил. И любит, кстати, до сих пор. Быть может, зря я столько думала об этом, но я хочу о размышлениях с тобой поговорить. Пойми, Вселенная прекрасна, она так и манит сияньем звёзд, кромешной темнотой, планетами с дождями из стекла. А океан — всего лишь лужа, но поглубже, он бездна, в которой можно лишь тонуть. Он манит синевой, отчаяньем губит, когда, хватаясь за обломок корабля, ты понимаешь, что до берега плыть долго и так далеко, что столь навязчивая мысль так и кричит: «Ты умрёшь, твои останки доедят акулы!». А, ещё ведь это происходит посреди чёрного пятна. Забыть про загрязнения успела, пока писала это, но, неважно, да?       Мы загрязняем лужи-океаны, а космос... Он от человеческих пороков чист. Поэтому тебя я вспоминаю, едва услышу что-то связанное с ним. Пока горела наша искра — не будем врать, там не было огня — да и сейчас, по вечерам, я так люблю смотреть на звёзды. Они похожи очень на твои глаза. Нормально сравнивать их со светлячками, фонариком иль чем-то там ещё, но я их сравниваю лишь с одним тобой, в который раз сопровождая взглядом ещё одну упавшую звезду. «Дай, — думаю. — Желание загадаю. Хочу быть очень космосом твоим». Звезда внезапно отвечает:       — Будь умней! — кричит она, пока во мне другая мысль возникает: «Хочу я быть хотя б звездой твоей. Мы будем вместе, космос и звезда. И хоть и далеко не «навсегда», мне хватит даже половины кружки чая, которую мы, как тогда, разделим на двоих. А, выпив чай, вновь маски мы наденем и будем мастерски играть чужих.       Ты приходи ко мне на кружку чая, дай шанс мне стать той маленькой звездой, что вечно своим светом освещает ту душу, что я космосом зову. Хоть на минуту, на секунду перестань играть, сорви все маски с нас обоих; осточертело прятаться за них. Я постараюсь для тебя быть тою, кто сможет целый космос заменить.