Bloodsport

5 seconds of summer - jet black heart

Я все-таки засыпаю, когда солнце уже начинает озарять своими первыми лучами мою комнату, пробираясь сквозь шторы и отсвечивая на пол. Как итог — утром мне стоит больших усилий, чтобы открыть глаза, а когда я смотрю на часы, то понимаю, что конкретно опоздал. Я проспал первые два урока, и, честно говоря, мне плевать, но все же что-то внутри заставляет меня встать с постели и начать собираться. Когда я спускаюсь по лестнице, закинув на плечо рюкзак, в доме уже никого нет. Ровный ряд обуви внизу полнится только моими кедами — все разъехались. Мне безумно хочется увидеть Лидию, но я понимаю, что раньше обеда этому не быть — у нас с ней нет общих уроков. То, что произошло вчера ночью, многое между нами поменяло. Признаться, честно, я уже не знаю, что испытываю к этой рыжей девчонке в дизайнерской одежде. Мне хочется думать, что все как прежде, но это не так. Что будет, если (когда) наши родители решат пожениться? Как быть нам с Мартин? Сомневаюсь, что где-либо так принято: быть вместе сводным брату и сестре, даже если учесть, что мы не кровные родственники. А если, не дай Бог, папа и Натали заведут ребенка? Наш общий брат или сестра никак не поспособствуют нашему с Лидией счастью, отнюдь, сделают все еще более невозможным. Мне совершенно не нравится сейчас мой ход мыслей. Когда такое было, чтобы после ночи с девчонкой я начинал задумываться о будущем? Но разум услужливо напоминает, что Мартин — не просто очередная. Есть в ней что-то такое, что отличает ее от всех остальных. И это, конечно, не дорогие туфли или яркая помада. Это что-то находится глубоко внутри нее и многим просто недоступно. Мне хочется думать, что вчера ночью я смог приблизиться к пониманию этой рыжей хоть на сотую долю процента. Я выхожу на улицу и вдыхаю прохладный осенний воздух полной грудью. До школы иду пешком. * Политология проходит куда быстрее, чем я мог бы ожидать. Мы со Скоттом и Лиамом выходим из класса и направляемся в столовку, по пути встречая Айзека и Малию. Между этими двоими явно пробежала кошка, потому что всю дорогу они не подшучивают друг над другом, более того, они друг на друга даже не смотрят. Слишком увлеченный своими мыслями, я не слушаю, о чем треплются Скотт с Данбаром, поэтому, когда последний окликает меня, я резко оборачиваюсь: -Чего тебе? -Что с тобой сегодня? Приятель, ты как будто увидел призрака. Может, так и есть, а может, мне лишь показалось, но, когда я открываю двери столовки, картина, которую мне приходится наблюдать, совсем не радует, но и не удивляет. Я как будто возвращаюсь на землю из своего сказочного путешествия. И тут же мысленно матерюсь. Чего я хотел? Чего я мог ждать от нее? Того, что сегодня она опять будет просто Лидией, девочкой, которой так нужна моя помощь и моя поддержка? Нет. И правда в том, что ей, наверное, этого не требовалось никогда. Мне смешно от того, что я впервые чувствую себя по-настоящему использованным. За нашим столиком восседает Мартин. Идеальная королева Лидия Мартин со своими глупенькими пажами-черлидершами и Кирой Юкимурой в подарок. Она идеальна до кончиков идеальных ноготков: идеальный макияж, как будто это не она рыдала полночи, идеальная прическа, как будто это не мои пальцы вчера зарывались в этот рыжий водопад, идеальное платье, как будто это не ее растянутый свитер так и остался лежать с грудой скомканного белья у края постели, на которой мы занимались сексом. Ничего из того, чего можно было бы ждать от любой другой девчонки. Конечно, Стайлз, это ведь не просто любая другая, эта чертова Лидия Мартин. По определению у нее все идеально. На эту сцену пялятся абсолютно все в столовке: бывший король и занявшая его трон новая королева. Моя «свита», если их можно так назвать, стоит и ждет дальнейших указаний. Я не берусь посылать их в бой, потому что почти уверен, что при любом удобном случае они разбегутся. Останется лишь Скотт. Он всегда остается. -Что же вы планируете делать, ваше величество? — с нотками едва скрываемого сарказма говорит Айзек, глядя на меня. Я смотрю на Лидию. Смотрю достаточно долго, чтобы и она посмотрела в ответ. Ее зеленые глаза неотрывно изучают мое лицо, как будто пытаются отыскать во мне что-то… что-то от меня вчерашнего. Мои губы кривит усмешка. А чего ожидала ты, девочка? Мартин проводит кончиком языка по нижней губе, облизывая ее, отводит от лица рыжую прядь и произносит губами свое единственно честное «Прости, я не могла иначе». Мне смешно от этой приторной картины. Мне чертовски смешно. Смешно так, что это уже даже не колышет. -Отступаем, — усмехаясь, отвечаю я, а затем разворачиваюсь и выхожу из столовки. * Не оборачиваясь, я иду к выходу из школы. Даже не пытаясь придержать за собой двери, прохожу мимо и спускаюсь по ступеням крыльца, пересекаю ровный зеленый газон и наконец скрываюсь от взглядов любопытных глаз за углом здания. Здесь, под высоким дубом, обычно собираются компании курящих на переменах, но, слава Богу, минуту назад начался урок, так что курилка совершенно пуста. Опираясь плечом о ствол дерева, я достаю из рюкзака пачку сигарет и зажигалку. Черт, я не курил уже больше месяца, самый долгий срок за всю мою жизнь. Зажимаю сигарету между зубов и поджигаю ее, затягиваясь первым дымом и выпуская его из легких. Когда я уже собираюсь сделать вторую затяжку, где-то позади меня слышится быстрый стук чьих-то каблуков. Она останавливается, видимо, не решаясь взглянуть в глаза. Черт, какой же я дурак, что смог внушить себе, что подобные ей сучки когда-либо меняются. Я делаю еще одну затяжку, дым окутывает меня сизым облаком. -Не боишься, что мать потребует объяснений, почему твои волосы пахнут куревом? -Нет, — теперь она обходит справа и становится передо мной, — жаль, но ей плевать. Мои губы складываются в ухмылку. Лидия ведет плечом, сбрасывая ровные кудри за спину, и говорит безо всякой интонации: -Надеюсь, ты понимаешь, что я должна была это сделать, если хочу быть в этой школе не очередной глупой шлюшкой? -Которой ты, собственно, и являешься. Мне совершенно похер, что эти слова могут ее обидеть. Я просто смотрю в глаза этой рыжей, и мне хочется курить еще и еще, да желательно чего покрепче. -Думала, что усыпишь мою бдительность хорошим сексом, а потом нанесешь удар? Мне жаль в очередной раз разочаровываться в тебе, Мартин. Ты чертовски предсказуема. На лице Лидии не дергается ни один мускул, она не выдает мне своего внутреннего состояния, хотя, мне кажется, сейчас она готова ударить меня за мои слова. Я стараюсь перегнуть палку, вывести ее из себя, но, уверен, этого не случится. Она по-прежнему останется идеальна. Идеальное спокойствие идеальной Мартин. -Я не стану ждать твоего ответного шага, Стайлз. Кажется, здесь и так все понятно, — она разворачивается, чтобы уйти, но вдруг останавливается и бросает: -И на счет вчерашнего… Надеюсь, ты понимаешь, что это ничего не значит для меня. -Конечно, — выплевываю я ей вслед, еще раз затягиваюсь и бросаю окурок, глубоко вдавливая его в землю. Достаю телефон и быстро печатаю: «Встретимся у тебя в шесть. Я куплю выпить». И отправляю Скотту. * Домой я возвращаюсь лишь под утром, и меня очень радует мысль, что сегодня суббота, а, значит, отец на работе, и мне не придется отчитываться, где я пропадал всю ночь. После того, как Мартин ушла, и я написал Скотту, еще несколько часов я слонялся по городу, курил и курил. После долгой передышки мне хотелось делать это снова и снова. Потом, уже на пути к дому МакКолла, купил в магазине бухла и кое-чего из еды. Ну, и мы просто пили. Пили как черти, надо сказать. Не помню точно, сколько именно бутылок приложил я, но по тому состоянию, в котором сейчас возвращаюсь домой, явно больше двух. Все же тот виски был отменным. Захожу в дом, поднимаюсь по лестнице и бреду в свою спальню. Открываю дверь, не обращая внимания ни на что вокруг, и падаю на кровать. Сон настигает меня почти сразу же. Просыпаюсь я шестью часами спустя от громкой трели мобильника. Дежавю на лицо, и я даже матерюсь почти так же, как и в тот злосчастный день. На экране горит «папа» и я не могу не поднять. -Алло, — бурчу в трубку. -Стайлз, подъезжай ко мне через пятнадцать минут, — и предугадывая мой ответ, тут же добавляет, — Это не просьба. -Окей, — я отключаю телефон и опять закрываю глаза. Ужасное похмелье, как ни странно, меня не настигло. Медленно встаю с кровати, бреду в душ, а потом одеваюсь. Я не хочу ничего есть, одна мысль о еде вызывает во мне желание проблеваться. Чертово пшеничное виски! Спускаюсь со второго этажа на кухню и выпиваю несколько стаканов воды. Затем беру ключи от джипа и выхожу из дома. Через десять минут я уже паркую машину возле полицейского участка. Папа сидит в своем кабинете и, как только я просовываю голову в дверь, смотрит на меня яростно: -Ты не предупредил, что будешь у Скотта. -Я не обязан делать это каждый раз, уже большой, спасибо. -Честно, Стайлз, что с тобой случилось? Ведешь себя как придурок, — слышать подобное от отца мне приходится впервые. Он явно мною не доволен. «Лидия Мартин случилась», — проносится у меня в голове, но вслух я этого, конечно, не говорю. -Надеюсь, сейчас ты не станешь читать мне лекцию о том, как плохо я вел себя на этой неделе, да и на прошлой, почему прогулял уроки и почему угнал твою тачку? Ах, да, я же, наверное, плохо влияю на Лидию, поэтому Натали так недовольна? -В этом уже нет необходимости, — быстро отвечает отец, — они с Лидией уехали сегодня утром. Несколько секунд я пытаюсь переварить информацию, только что ударившую меня словно обухом по голове. Мой мозг становится кристально чистым, я мыслю ясно, спрашиваю: -Что, прости? Я не понял тебя. -Мы с Натали решили, что поторопились с переездом, — папа явно не хочет говорить об этом, он старается не смотреть на меня. -Так вы… расстались? Но почему? -Есть кое-что, из-за чего мы не могли больше быть вместе. -Что же это? Он тяжело вздыхает и произносит: -Несколько недель назад Лидия показала мне бумагу, выписки по счетам, и попросила проверить, откуда поступали эти деньги. Я думал, ну что тут такого? Сделал пару звонков в Сан-Франциско своим знакомым и довольно быстро собрал нужную информацию. Но, когда все было сделано, я сильно пожалел, что вообще ввязался во все это… -Те деньги со счетов Уиттмора, — произношу я. -Откуда?.. -Не важно. Так ты узнал, что Натали замешана в убийстве Эллисон Арджент? -Да. Это лжесвидетельство и пособничество, по закону я должен передать ее в руки местных властей. -Но так как ты и являешься этими самыми властями, ты ее отпустил… -Да. Я знаю, Лидия рассказала мне, что было там на самом деле, и я верю ей. Но даже если бы я и взялся за это, то сделал бы хуже в первую очередь самой Лидии. Что было бы с ней, если бы Натали посадили в тюрьму? -Но Уиттмор убил… -Он, конечно, не завязал петлю вокруг ее шеи, но определенно этому способствовал. -И Натали уехала. -Да. -Но когда? -Я же говорю, сегодня утром, Стайлз. Они уехали сегодня утром, чем ты меня слушаешь вообще? — теперь он повышает голос, нервно теребит пальцами кобуру, что уже давно вошло у него в привычку, и смотрит на меня выжидающе, будто желаю увидеть мою реакцию. Я просто молчу. А что я могу сказать? Мне жаль? Мне жаль, что единственная женщина, с которой ты сошелся за все те годы со дня смерти моей матери, оказалась замешана в преступлении? Мне жаль, что именно сейчас она увозит свою дочь, девушку, которая что-то значит для меня, за сотню миль? Это он хочет услышать? Меня одолевает лихорадка, я хватаю ключи из кармана и спешу к выходу: -Куда это ты? — отец грозно окликает меня. -Потом объясню. -А ну-ка стой, Стайлз, — он, быстро ставая из-за стола, первым достигает двери и загораживает мне выход, — ты останешься здесь, ясно? Я не успеваю понять, как это произошло, просто дверь его кабинета хлопает прямо перед моим носом, щелкает замок — и я оказываюсь заперт внутри. -Посидишь здесь, подумаешь, — говорит отец и не смотрит на меня, — Пэрриш, присмотри за ним. -Вот дерьмо, — ругаюсь я, — вот дерьмо, дерьмо… С размаху ударяю ногой стул, и тот переворачивается и падает на пол. -Эй? не буянь там, ясно? — помощник шерифа подходит к двери. -Так выпусти меня, открой эту чертову дверь! -Зачем? Твой отец дал понять… -Мой отец сошел с ума, а твое дело — открыть этот херов замок. Пойми же, Пэрриш, мне нужно догнать ее, — я стараюсь изъясняться как можно более понятно, но, как на зло, не могу подобрать нужных слов, — мне нужно остановить ее, девушку, которую я… черт, я не могу дать ей уехать! Мысленно я уже прорабатываю сотню вариантов побега отсюда, когда внезапно проникшийся ко мне сочувствием Джордан Пэрриш произносит: -Раз нашелся кто-то, усмиривший пыл Стайлза, я, как помощник шерифа, просто обязан помочь в задержании, — он усмехается и отпирает дверь, — иди, парень. -Спасибо, — лишь успеваю выдохнуть я уже на лету, вон, прочь из участка. -Эх, а ведь недавно и я был пацаном, — Пэрриш усмехается и вновь возвращается к работе. * Судьба явно не хочет, чтобы я догнал Лидию, потому что, выбежав из участка, я тут же вспоминаю, что пришел сюда пешком, а, следовательно, мой джип все еще мирно стоит в гараже. Я матерюсь. Матерюсь громко и звучно. Мне нужно как можно скорее попасть домой. Всю дорогу я просто бегу, хвала господу, лакросс научил меня быть выносливым. Пересекая газон до гаража, я ищу в кармане ключи — они на месте. Мне нужно торопиться, иначе я могу догнать машину Натали лишь у Сан-Франциско, а выследить их в городе будет очень тяжело. Я сажусь в джип и вставляю ключ в зажигание. Поворачиваю — ничего. Пробую снова и снова — и опять не выходит. Черт, да неужели эта машина решила скончаться именно теперь? -Заводись же, парень, мы должны это сделать. Пусть это будет твой последний прогон, ну, давай же, — я с надеждой вновь и вновь включаю зажигание, и вот наконец слышу характерное жужжание — мотор завелся. Выруливаю из гаража, даже не думая выходить, чтобы закрыть двери, и тут же давлю на газ. Когда я выезжаю из Бейкон Хиллс, сгустившиеся на небе тучи прорывает небольшим дождем. Я мчу по трассе до Сан-Франциско со скоростью 80 миль в час, вглядываясь в каждую проезжающую мимо меня машину, пытаясь высмотреть автомобиль Натали Мартин впереди, но из-за начавшегося усиливаться дождя ничего не видно на десяток метров впереди. Сильный ветер посылает поток капель в лобовое стекло, и они нещадно барабанят по нему, еще больше усложняя мне задачу. Не знаю, сколько проходит времени, пока наконец впереди не мелькают габаритные огни знакомой тойоты. И когда это происходит, я не верю своим глазам. Как может случиться так, что я и вправду нагнал их? Только если и Бог, и черт правда хотят мне помочь. Всматриваясь в номера, я убеждаюсь, что это и есть машина Лидии. И прежде, чем потерять решимость, я выдавливаю педаль газа, обгоняя ее по встречке, а затем резко даю вправо, подрезая и тормозя на повороте. Тойота, свистя тормозами, останавливается буквально в паре метров от моего джипа, внутри срабатывают подушки безопасности. Я спешу покинуть машину, останавливаюсь на полпути, когда внезапно открывается дверь и из нее появляется Лидия. На ней простое платье, кеды, волосы забраны в пучок. Она стоит тут, посреди дороги, под льющим стеной дождем, моментально промокая, и смотрит на меня как на безумного. Да я, наверное, такой и есть. -Стайлз, что ты… — начинает она, но я перебиваю. -Нет, послушай, дай мне сказать! Лидия, я знаю, что вел себя как самый настоящий ублюдок. Я знаю, что причинил тебе боль, был несправедлив и далеко не честен с тобой. Я не понимал, что именно пришло в мою жизнь… Да я был просто идиотом, когда пытался отрицать, что что-то испытываю к тебе! Но когда сегодня утром я узнал, что ты уехала, и что мы можем больше никогда не увидеться, я вдруг понять, что могу потерять. Я могу потерять тебя, и знаешь, мне наплевать на все в мире, если тебя нет рядом. Черт, Лидия, я никогда не чувствовал подобного, никогда до этого момента. Ты изменила все во мне, все перевернула с ног на голову, но, честно, мне похер, потому что я, — набираю в легкие побольше воздуха, насколько это вообще возможно сейчас, и произношу, — потому что я без ума от тебя, Мартин. Я влюблен как мальчишка, как в первый раз. Я влюблен в тебя, Лидия… И когда я уже собираюсь продолжить, она срывается с места. Я лишь успеваю подхватить ее и крепко прижать к себе. Наши губы встречаются в долгом, глубоком и бесконечно значимом для нас поцелуе. Мы стоим так, под проливным дождем, под недоуменным взглядом Натали Мартин, и нам плевать. Сейчас есть только мы вдвоем, остальное не имеет значения. -Это ты изменил мою жизнь, Стайлз. Ты спас меня от той депрессии, в которую я впадала. Ты подарил мне шанс попробовать жить снова, — Лидия говорит быстро, гладя холодными ладошками мое лицо, ее зеленые глаза наполнены слезами, — И я влюблена как девчонка, как в первый раз. Я влюблена в тебя, Стайлз… — она смеется. И мы целуемся, снова и снова, опять и опять. Проезжающие машины сигналят нам, кто-то вызвал дорожный патруль, до нас доносится вой сирены, Натали, открыв окно, кричит что-то, но нам все равно. И мы безумно счастливы в этот момент. Мы бесконечны.