Hello/Goodbye

Когда Джонни уходит, Эми пьёт. Много и по-чёрному. В её красивый ротик вливаются литры спиртного – от дорогого виски до мутного пива неизвестного розлива из супермаркета на углу. Когда Джонни говорит, что всё кончено, Эми умирает. Она вообще часто умирает. И вряд ли хоть раз находила объяснение своим внезапным воскрешениям. Когда Джонни исчезает, Эми забывает календарные даты, переворачивает часы циферблатом к стене, занавешивает зеркала и падает на кровать. Потому что начинается особое время. Время без него. Если у Эми, пока она идёт в тот самый супермаркет за выпивкой, вдруг спросят, который час, то в ответ им прозвучит уверенное, но такое странное и непонятное: «Восемнадцатый час четвёртого дня». После подобных слов на неё обычно удивлённо смотрят. А сама Эми, ухмыльнувшись, продолжает свой путь, чтобы уже через пятнадцать минут вернуться в свою каморку, упасть на кровать с тёмно-синими простынями и молча уставиться в потолок. На двенадцатый или тринадцатый день Джонни звонит и спрашивает, как у неё дела. Эми старается изобразить равнодушие, но, в конце концов, давится истерическим смехом. И тогда Джонни кладёт трубку, потому что понимает почти всё. Эми же сползает по стене и то ли продолжает смеяться, то ли плачет. А после снова пьёт. Пока не приходит очередное «утро» — двадцать четвёртый день. На двадцать четвёртый день Джонни обычно возвращается, а появляется он на её пороге всегда без «извини», «дорогая», «скучал» и прочих банальностей. Впрочем, Джонни не говорит вообще ничего. И Эми тоже не говорит. Только смотрит на него потрясённо пару минут, а потом медленно подходит, чтобы резко, судорожно протянуть руки и крепко обнять. Джонни гладит её голову, пальцами чувствуя мягкость волос и тепло от кожи головы, и смотрит куда-то за гардины. Когда Джонни возвращается, Эми становится самой счастливой женщиной. У неё вдруг пропадает время на запои и самокопания. Эми снова ищет работу, устраивает стирку по средам и поливает кактусы. Конечно, она в двенадцатый раз прощает Джонни, в двадцать восьмой воскресает, в сорок шестой обещает себе, что отныне всё наладится. Джонни же тёплыми вечерами целует её в плечо или шею, глядя куда-то дальше горизонта и выше звёздного неба. А потом Джонни снова уходит. За руку с кем-то на шумной вечеринке или один, тихонько прикрыв за собой дверь. В любом случае не произнося ни слова. Тогда Эми падает на кровать с тёмно-синими простынями и открывает бутылку виски. Избитая история, описавшая круг, возвращается к истокам и берёт новое начало. Только когда Эми в очередной раз разворачивает часы циферблатом к стене, занавешивает зеркала, забывает календарные даты и валяется среди пустых бутылок, бездумно всматриваясь в облупившуюся извёстку, она упорно продолжает считать, что это конец. И верить, что это любовь.