Сферы

      Спустя месяц, работы по восстановлению крепости были в разгаре, но основные участки были расчищены и, по возможности, даже обставлены с некоторым шиком. Вместо трона приспособили голову убитого в Крествуде дракона, которую Железный Бык со своими ребятами приволок из первой же ходки в Убежище. Голову очистили от гниющего мяса, отполировали и покрыли лаком. Прямо в череп установили обычный стул, сидя на котором, можно было класть руки на боковые изогнутые клыки, как на подлокотники. Смотрелось это все внушительно.       Вивиен не шутила, когда грозилась выписать из Вал Руайо свою портниху. Благодаря ее стараниям, вся верхушка Инквизиции щеголяла в одинаковых красных форменных мундирах. Специально для Вестницы камзол был сшит в белом цвете.       Люди стекались в Скайхолд ежедневно десятками, а иногда и сотнями: добровольцы, челобитники, ремесленники, торговцы, ростовщики, аристократы, простолюдины, охотники, крестьяне, наемники, маги, храмовники, люди, гномы, эльфы, дезертиры и организованные отряды. Весть о нападении на Инквизицию облетела весь Тедас, но следующая весть о том, что Вестница Андрасте выжила, спасла армию, обзавелась неприступной крепостью и принимает в свои ряды все новых и новых сторонников, потрясла континент. Теперь, когда тайна взрыва Конклава и убийства Верховной Жрицы была раскрыта, когда враг обрел лицо и имя, Инквизиция обретала черты единственной силы, способной спасти мир. Отовсюду летели письма, гонцы и целые посольства с заверениями дружбы и взаимовыгодными предложениями. Жозефина взяла к себе в канцелярию усмиренную для помощи, но вскоре пришлось нанимать еще двоих.       Ферелден был полностью зачищен от венатори и красных храмовников. Последний значимый рейд был предпринят на Штормовой берег – от Ивора пришла весть, что там были замечены мутанты Корифея и активизировались порождения тьмы. Энид даже не сочла нужным участвовать в этом походе, полностью поглощенная политикой. Его возглавили брат и сестра Тревельян со своими отрядами, в качестве советников их сопровождали Варрик – как специалист по красному лириуму, и Блэкволл – как эксперт по порождениям тьмы. Тоннели тварей были успешно запечатаны, а хитро спрятанная в горах база красных мутантов с подземными хранилищами оружия, плантациями оскверненных кристаллов и удобной гаванью – отбита. Клинки Гессариана помогали в этой экспедиции, а затем, откликнувшись на призыв Вестницы, прибыли в Скайхолд, дабы продолжать сражение со злом в рядах своей повелительницы. На Штормовом берегу остался лишь их опорный пункт с небольшим гарнизоном. Король Алистер, получив рапорт о полной очистке побережья и прилегающих земель, прислал благодарственное письмо и батальон ферелденских пехотинцев в подарок.       - От Селины ничего? – спросила Энид уже по привычке, начиная Совет.       С этого вопроса начинался почти каждый день. Среди вороха забот набирающего силу Скайхолда самой главной была нерешенная проблема с Орлеем. Каждый день приходили рапорты из Западного предела о том, что Кларель стягивает все большие силы Серых стражей, участились тревожные вести об истончившейся в тех краях завесе и нападениях демонов. Но несанкционированный поход Инквизиции вглубь Орлейской империи был бы расценен, как вторжение. А война с потенциальным союзником была бы сейчас совсем некстати. И первое, что сделала Энид, закрепившись в Скайхолде, это продиктовала письмо императрице Селине с ходатайством о пропуске ее войска в Западный предел. Однако, прошел месяц, потом второй, а ответа так и не поступило.       - Селина сейчас занята дрязгами с кузеном, герцогом Гаспаром, который предъявляет свои права на трон, – объяснила Жозефина. – Уже есть сведения о столкновениях сторонников Селины и Гаспара на Священной равнине, многие предрекают полномасштабную гражданскую войну.       - Понимает ли она в полной мере опасность, исходящую от Корифея? – нетерпеливо спросила Энид. – Может, мы в недостаточных красках расписали положение дел?       - Красок было предостаточно, – мрачно возразила Лелиана. – К тому же, кроме нас у нее много информаторов.       - Значит, она просто глупая курица! – взорвалась Энид. – Затеивать возню с родственниками, когда под носом зреет апокалипсис!       - Никто бы не назвал Селину глупой, – ответила Жозефина. – Но надо понимать, что в стране династический кризис. Селина бездетна и уже не юна. Еще несколько лет – и вряд ли уже сможет родить. И это мощный бонус для Гаспара, который и без того имеет достаточно оснований претендовать на трон.       - Ну если бы она была умна, ей следовало бы выйти замуж за Гаспара, – отрезала Энид. – Ведь это не возбраняется между кузенами? Родила бы наследника или инсценировала роды, а потом избавилась по-тихому от конкурента, если она его так ненавидит. Ну, или он от нее. Во всяком случае, они бы перенесли грызню в стены своего дворца, а не заставляли бы умирать солдат и страдать народ.       - Забавно, что ты это говоришь, – заметила Лелиана. – Ведь именно брак предлагал ей Гаспар.       - И она отказалась? Да она идиотка. А Гаспар – нет. Пожалуй, нам следовало бы написать ему.       - Ты думаешь, в орлейском конфликте следует встать на одну из сторон? Это опрометчиво.       - Я же не говорю писать Гаспару: «А давай мы вместе избавимся от Селины». Письмо вежливости, предостережение об общей угрозе в лице Корифея, опасность, идущая от Серых стражей… Заверение в дружбе и готовности прийти на помощь в борьбе против этой напасти. Именно этой, понимаете? А дальше пусть сам додумывает.       - Не надо переоценивать Гаспара, – предостерегла Лелиана. – Союз с ним может разрушить наши отношения с Алистером. Ведь Гаспар известен своим реваншистским настроением по поводу Ферелдена и всячески поддерживает эту воинственность в настроениях верных ему шевалье.       - Значит, надо аккуратно объяснить Алистеру, что эти заигрывания с Гаспаром – не более, чем рычаг давления на Селину.       - Безусловно, Селина узнает об этом.       - Тогда нам стоит разослать подобные письма всем влиятельным главам семейств Орлея. Под лозунгом консолидации всех неравнодушных и здравомыслящих людей перед лицом истинной опасности. Если она сочтет это призывом к сепаратизму, то ее власть еще более шаткая, чем кажется извне. Но я бы на ее месте после этого пошевелила бы своей задницей и, как минимум, ответила бы на наше письмо. А как максимум, дала бы полный карт-бланш на территории Орлея, как Алистер в Ферелдене. Жозефина, займись этим лично. Самые нейтральные формулировки. И побольше Создателя с Андрасте.       - Да, леди Инквизитор, к вечеру проект письма будет у вас. А сейчас прошу – вас ждут в зале.       - Что у нас сегодня?       - Суд над старостой Крествуда, жалоба от пограничного банна и посольство короля Орзаммара.       - Прекрасно, – Энид вышла из комнаты Совета и ласково позвала: – Коул, где ты, малыш? Идем, понадобится твоя помощь.       Если кто поначалу и удивлялся, как легко и естественно Вестница Андрасте приняла на себя властные полномочия, то вскоре все привыкли к ее маленькой, вытянутой в струну фигурке, с достоинством шествовавшей сквозь почтительно расступавшуюся толпу и усаживающуюся на трон так, будто делала это всю жизнь. Как вскоре привыкли и к новому титулу – Леди Инквизитор. И окружение трона ни у кого уже не вызывало вопросов – ни респектабельные советники или мадам Вивиен с матерью Жизель, ни сквернословящая оторва-эльфийка, здоровый одноглазый коссит и расфуфыренный тевинтерец. Все они были героями, о которых уже слагались легенды и песни. Даже странный подросток в широкополой шляпе, обычно скрючивающийся у подножия трона, не вызывал ничьего удивления. Особенно потому, что он упорно ускользал из памяти.       - Какая боль, – Коул обнял себя за плечи и раскачивался взад-вперед. – Страх, боль, что же делать. Эти умирают, но и те умрут. Как спасти хоть кого-то?       - Я знаю, малыш, – Энид с сожалением смотрела на старосту Крествуда, стоящего перед ней на коленях, и сказала уже громко: – Грегори Дедрик, вы повинны в гибели около сотни беженцев. Вы открыли дамбу и утопили их – женщин, стариков и детей, бежавших от орды порождений тьмы. Все они захлебнулись и погибли. – Старик с изможденным лицом завыл и уткнулся лбом в пол. – Но мы принимаем во внимание и то, что вы совершили это преступление, пытаясь защитить жителей вашей деревни от моровой болезни. Выбирать из двух зол меньшее – страшный крест всех, облеченных властью. Даже властью сельского старосты. Особенно властью сельского старосты. Иногда большие правители не чувствуют такой связи со своими подчиненными, как те, что растут, живут, женятся и хоронят близких бок об бок с теми, за кого отвечают. – Дедрик всхлипнул и поднял голову, глядя на Вестницу мутными заплаканными глазами. – Поэтому я не приговариваю тебя к смерти, Грегори Дедрик. Ты свободен. Худшим наказанием твоим будет жить с этим, видя во снах лица невинно загубленных. Освободите его. Ступай.       - Позволь подарить ему забвение? – прошептал Коул.       Энид покачала головой:       - Не сейчас, малыш. Может быть, позже. Иногда боль необходима для очищения.       - Следующий – банн Фарен с претензией о незаконном размещении на его землях гарнизона Инквизиции, охраняющего дорогу в Скайхолд, – прочла с пергамента Жозефина.       - Все наши гарнизоны размещаются на основании договора о дружбе и взаимопомощи между Королевством Ферелден и Орденом Инквизиции, – заметила Энид.       - Я не подписывал с вами никаких договоров, – круглолицый румяный Фарен только выглядел простачком. – Согласно Статуту о баннорнах от пятьдесят третьего года Благословенного века, король не вправе распоряжаться частными владениями баннов, ежели не объявлена война. Нынче войны нет, а солдаты толкутся на моих полях и топчут озимые.       - Война есть.       - Но официального уведомления от властей я о ней не получал. А посему убирайте своих головорезов с моей территории и платите компенсацию за причиненный материальный и моральный ущерб. Или вопрос о правомерности вашего договора с Тейрином будет вынесен на Собрание земель.       Энид слегка наклонилась и тихонько сказала скучающему Коулу:       - Этот человек выглядит самодовольным и спесивым. Но мне кажется, что-то его гнетет. Как ты думаешь, мне это только кажется?       Коул встрепенулся, подошел к банну, обошел его кругом и вернулся к Энид.       - Что… что это такое? – попробовал возмутиться Фарен, но потом словно забыл, о чем хотел сказать.       - Мертвый ворон не дает покоя, – констатировал Коул, вернувшись к трону.       - Птица, что ли?       - Черные волосы, смуглая кожа, татуировка на щеке. «Антиванская рожа». «Ах, милый, откуда это здесь?» Горло перерезано от уха до уха. «Наемный убийца – за мной? Нет, наверное, за этими, которые в Убежище. Закопай его, Грольш. За овсяным полем под пригорком».       - Спасибо, малыш. Ты очень помог, – Энид распрямилась и громко сказала: – Лорд Фарен, ваши притязания правомерны. Мы выведем свой гарнизон с территории вашего баннорна и обсудим размер компенсации.       - Что тут обсуждать, меня интересует сумма…       - Но вместе с этим считаю долгом предупредить вас, – перебила его Энид, – что в данный момент наши искатели проводят расследование по факту покушения на членов Совета Инквизиции. Убийца из Антиванских воронов пытался подложить бомбу под церковь деревни Убежище, но был вовремя обезврежен. К сожалению, его напарник успел бежать. Допрос и обыск показали, что следы ведут в Дыхание зимы. То есть, в ваши владения. Поэтому, пользуясь удобным случаем, оповещаю, что в ближайшие часы из Скайхолда в Дыхание зимы выедет комиссия по расследованию этого отвратительного преступления. О, не волнуйтесь, будет все законно. Пункт девять четырнадцать два договора о дружбе и взаимопомощи предписывает оказывать всемерную поддержку в случае покушения на руководство той или иной стороны. Поэтому санкция короля на обыск вашего поместья у нас имеется. Вы свободны, банн Фарен, всего вам доброго. Сумму компенсации вы можете заявить в канцелярии, ваше заявление будет рассмотрено в надлежащем порядке. Кто у нас следующий?       - Подождите! П… пожалуйста… – румянец стерся с круглого лица банна, губы заметно тряслись. – Я бы не хотел поворачивать дело таким образом, что… Мне не нужно компенсации, на самом деле, и я не против… Я всецело поддерживаю… Эмм… Леди Инквизитор, могу ли я переговорить с вами в более приватной обстановке?       Через десять минут разговора возле трона вполголоса у Жозефины на руках был документ с подписью банна Фарена, подтверждающий, что солдаты Инквизиции вправе неограниченно пользоваться гостеприимством лорда в любой точке его владений плюс в ходе военных операций им будут приготовлены сменные лошади в количестве не более ста единиц и сопутствующее довольствие, рассчитанное на количество людей не более пятисот человек. У банна же на руках было подписанное лично Вестницей обязательство оповещать о грядущих проверках и расследованиях как минимум за сутки. Расстались оба довольные собой.       Следующим пунктом программы было посольство гномьего королевства Орзаммар. Собственно, посольства как такового не было – прибыл небольшой отряд воинов Легиона мертвых. Капитан отряда Корбин с поклоном передал личное послание Совету Инквизиции от Его Величества Белена Эдукана. На словах он лишь отрапортовал, что отряд присягает ордену. Энид чопорно поблагодарила капитана и распорядилась приготовить покои для гномов в подземном крыле Скайхолда.       После публичной части члены Совета удалились в свой зал, где Жозефина зачитала письмо, в котором лишь витиевато выражалась готовность дружить и сотрудничать.       - И это все? – недоверчиво спросил Каллен? – Подарок в двадцать секир – и ничего взамен?       - У конверта нет второго дна? – предположила Кассандра.       Лелиана взяла письмо, повертела его и улыбнулась:       - Второго дна нет, но есть наводка читать между строк.       Она вызвала адъютанта и приказала принести свой канцелярский набор. Когда шкатулка была в ее руках, тайный канцлер извлекала маленький мешочек с серым порошком и высыпала горсть на послание. Через минуту между строк стали проступать буквы. Все склонились над письмом.       «Примите два десятка лучших воинов Орзаммара, кои равноценны двум сотням наземников. Это наша дань бескорыстного уважения к Инквизиции. Ежели вы заинтересованы в десяти подобных отрядах и материальной поддержке золотом и драгоценными камнями, а также всесторонней помощи при борьбе с войском Корифея и порождениями тьмы, предлагаем заключить эксклюзивный контракт на поставку лириума магам и храмовникам Инквизиции по цене ниже рыночной.       С уважением,       Его Величество Белен Эдукан».       С полминуты все переваривали прочитанное, затем понялся гвалт:       - У нас договор с кланом Кадаш! – рычала Кассандра. – Что о нас подумают, если мы будем нарушать договоры?       - Легион Мертвых и золото! – грохотал Каллен. – Армия Инквизиции станет главной силой в регионе!       - Кадаш дает нам тех же воинов плюс агентурные данные! – перекрикивала его Лелиана. – На них слишком многое завязано!       - Кадаш – мафиозный клан! – вопила Жозефина. – Да, они легализовались, но все же понимают! Может быть, Селина не хочет с нами говорить именно потому, что мы подельники гангстеров!       Энид, не включаясь в перепалку, выглянула за дверь и шепнула адъютанту:       - Пригласи-ка сюда мастера Тетраса.       Когда Варрик появился на пороге, члены Совета пристыженно умолкли. Кассандра зло спросила:       - Он здесь зачем?       Вместо ответа Энид обратилась к гному и без обиняков заявила:       - Нужен компромат на Кадаша.       Все притихли. Варрик кинул цепкий взгляд на письмо из Орзаммара и скорее утвердительно, чем вопросительно сказал:       - Эксклюзив на лириум.       - Угу.       - Что ж, не удивительно. За такой кусок рано или поздно должна была начаться грызня среди гномов. Давай-ка уточним: компромат на Эдрика или на клан?       - В идеале, нам нужно очернить его клан, желательно в его же глазах, но сохранить для Инквизиции Эдрика с командой и связями. – Глядя на вытянувшиеся лица советников, она добавила, чтобы разрядить атмосферу: – У нас в клане это называется «и рыбку, и пипку».       Лелиана от неожиданности издала звук, похожий на бульканье, Каллен тихо прихрюкнул в мохнатый воротник, Жозефина пискнула, а Кассандра сказала: «О».       Варрик, не церемонясь, расхохотался, потом резко посерьезнел:       - А если такового не найдется? До сих пор Кадаши четко и прозрачно выполняли все свои обязательства, а Эдрик предан Инквизиции всем сердцем.       - Тогда надо будет его сфабриковать. Нет, не грубо. Маленькую зацепку. Некую детальку, к которой можно будет что-то притянуть за уши. Достаточно просто бросить тень.       Энид мечтательно возвела глаза к потолку, на ходу прикидывая варианты, но осеклась под пристальным взглядом окружавших ее людей. Они были серьезны. А Жозефина даже немного напугана. Варрик глядел с грустью.       - Эллана, ты меняешься, – мягко сказал он. – Не то, чтобы я был удивлен или разочарован. Наоборот, я иногда даже чувствую гордость за нашу малышку, которая стала взрослой… Хотя, по долийцам никогда не скажешь точно о возрасте.       - Я старше, чем выгляжу, здесь ты прав, – Энид подпустила в голос нотку сдерживаемой обиды. – Прости, что не демонстрирую благородство, как пристало Вестнице Андрасте. Я порвала со своим прошлым, отказалась от своих богов, меня проклял за это родной клан, да и все долийцы. Я свою жизнь положила на алтарь Инквизиции. И сейчас не могу себе позволить души прекрасные порывы, приходится быть иногда подлой.       - Прости, я не хотел…       - Ничего, я уже успела привыкнуть.       - Я сделаю, как ты хочешь. Подниму все свои связи в Хартии и Торговой гильдии. Если ничего не найду, придумаю что-нибудь.       - Придумаешь, – будто оттаивая, повторила Энид. – Вот в этом я ничуть не сомневаюсь. Ты же профессионал. Кстати, агенты Лелианы вышли на след твоего плагиатора.       - Да, я видел отчет, спасибо. Но сейчас я бы хотел сказать нечто важное. Что, кстати, косвенно может касаться и клана Кадаш. Но еще важнее. Это касается Корифея.       Рассказ Варрика о том, как они с Хоуком убили Корифея и он был «мертвее мертвых» породил больше вопросов, чем ответов. Советники выспрашивали у него малейшие подробности, но так и не смогли понять загадку возрождения бестии. На резонный вопрос, почему Варрик не рассказал об этом сразу после Убежища, он ответил, что «перепроверял некоторые данные», чем вызвал приступ ярости Кассандры.       - Чертов гном, ты все это время знал, где находится Хоук! Ты врал нам, паскудник!       - Я не мог отдать Хоука в лапы Инквизиции!       - Сейчас ты попадешь в лапы Инквизиции! Стой, скотина, я тебя придушу! – вопила Кассандра, бегая за шустрым гномом вокруг стола с картой.       - Я спас жизнь своему другу! И спас бы снова! – пыхтел Варрик, уворачиваясь от стремительного кулака Искательницы. – Все, сдаюсь. С меня рукописная новая часть «Щитов и мечей».       Кассандра вдруг залилась свекольным румянцем и пробурчала:       - Катись к демону! Ты уже дописал?       - Дописываю. Буквально пара дней.       - Лживый мерзавец.       - Я тоже тебя люблю, Искательница.       Энид поспешно встряла в этот диалог:       - Послушай, Варрик. Насколько я поняла, Виммарский замок теперь занимает клан Кадаш. Может, сделаем это зацепкой в деле Эдрика?       - Замок был собственностью Хартии, но Кадаш наложил на него лапу после того, как мы с Хоуком зачистили его от сектантов и демонов. Связать клан с Корифеем? Слишком притянуто за уши. Со скверной? Но мы и правда там все вычистили, а все ходы на Глубинные тропы наглухо замуровали. С нами был Андерс – Серый страж. Он бы почувствовал скверну, если бы она там осталась.       - Хмм… Скверна и лириум… Красный лириум...       - Нет, Вестница, это слишком серьезное обвинение.       - Не обвинение. Компрометирующая тень.       - Как ты знаешь, я веду свою собственную охоту за красным лириумом. Это моя личная вендетта… То и дело всплывают жадные отморозки – днище Хартии – которые пытаются нажиться на нем, толкая мелкие партии таким же отморозкам-отступникам или красным храмовникам. Но ни Кадаш, ни какой-то другой крупный хартийский клан до сих пор в этом не был замечен. Но хорошо-хорошо, буду копать в заданном направлении, – вздохнул Варрик.       В Орзаммар отправили ответное письмо, наполненное столь же витиеватыми изъявлениями благодарности и надежды на «дружбу и взаимопонимание». Дежурных слов о «плодотворном сотрудничестве» намеренно избегали после того, как Лелиана заметила следы вскрытия на королевском конверте. Кадаш в тот день настороженно поглядывал на Энид, справедливо опасаясь конкуренции от официального Орзаммара, но потом немного успокоился. Видимо, вскрыл исходящую почту так же, как до этого вскрыл и входящую. Его бдительность была на время усыплена.       Эдрик-Эдрик. Энид захаживала к нему иногда на партию алмазного ромба. Типичный наследный принц криминального барона. Тонкие вина, красивые женщины, дорогие доспехи и богатая одежда. Он рос в роскоши, читал книги, ценил театр. Нет, он не был белоручкой. Прошел единый со всеми сальроками обряд инициации и выдержал все испытания с честью – ведь его обучали лучшие бойцы Хартии. Но ему не приходилось, как отцу, выживать в грязных подворотнях, распихивая конкурентов окровавленными локтями. Поэтому он мог себе позволить быть где-то честным, немного принципиальным и даже иногда романтичным. Энид было немного жаль.       Через неделю после письма из Орзаммара, Варрик пригласил ее к себе в покои на «рюмашку антиванского». Закрыв дверь, он кивнул, и из темного угла выступила плотная низкорослая фигурка. Откинув на плечи капюшон и пригладив чуть растрепавшиеся каштановые волосы, женщина сказала приятным грудным голосом:       - Вестница Андрасте, видеть вас – честь для меня.       - Эллана, позволь представить тебе Бьянку Даври.       - Неужто та самая Бьянка, в честь которой назван арбалет? – восхитилась Энид.       - Скажу больше – она-то его и сконструировала, – с гордостью сказал Варрик.       Бьянка послала ему теплый взгляд карих глаз и улыбнулась крупноватым ртом.       - Я могу долго рассказывать про совершенствование механизма быстрого спуска, но сейчас есть более срочные дела. Варрик оповестил меня о том, что вы подозреваете ваших союзников из клана Кадаш в нечистых сделках. Прямых указаний об их причастности к операциям с красным лириумом у меня нет, но мне известно о встрече представителей разных кланов Хартии в одной из шахт, которая ведет к месторождению этого эээ…. минерала. Потенциальные посредники будут смотреть «товар лицом» и делить рынки сбыта.       - Могу я спросить, откуда у вас эти сведения, госпожа Даври? Не подумайте, я доверяю вам, но всегда полезно знать источник информации.       - Источник я вам открыть, конечно, не могу, но мое положение в Торговой гильдии, скажем так, дает допуск к некоторым оперативным агентурным данным.       - Торговая гильдия следит за Хартией?       - Одна от другой недалеко ушла, – усмехнулся Варрик. – Торговая гильдия – это легализовавшаяся Хартия. Посмотри на клан Кадаш – он воплощает собой переходное состояние.       - Ну не вся Торговая гильдия такова, – возразила Бьянка.       - Есть, конечно, чудики вроде твоей родни, которые на поверхности пытаются соблюдать законы Орзаммара. Но методы у них не отличаются.       - Что, опять подсылали убийц? – тревожно спросила гномка.       - Да, еще в Убежище. Представь себе, раскошелились аж на целого Антиванского ворона. Я польщен.       - Не тот ли это ворон, который прикопан у Фарена за овсяным полем? – встряла Энид.       - Наверняка он. Я и не знал, что люди Лелианы подкинули его Фарену.       - Если бы я знала, не пришлось бы использовать беднягу Коула, – с досадой сказала Энид. – Все-таки есть у нас проблемы с внутренней коммуникацией. Ну да ладно, когда у Хартии сходка? И где?       - Через шесть дней. В Валамаре. Почти под самым носом.       - Последний вопрос. Если мы там не найдем никаких свидетельств причастности Кадашей, есть на этот случай план?       - План есть, – уверила Бьянка и добавила, – доверьтесь мне, как вы доверяете Варрику.       - Ты же сказала придумать что-нибудь – вот мы и придумаем, – подтвердил Варрик.       Энид вздохнула и кивнула.       Местность была знакомая. Еще при зачистке Внутренних земель силами Инквизиции была взята крепость наемников, участвовавших в транзите красного лириума. Основой отряда тогда были тал-васготы Адаара и Катари – они просто вырезали всех разбойников и сожгли товар, не утруждая себя расследованием. Если бы они копнули чуть глубже, то взяли бы «языка» и выяснили, что в горах за крепостью, на неприметном, заросшем кустами утесе кроется тайная дверь в глубокую пещеру. Она уходила вниз ярус за ярусом, соединяясь с системой контрабандных троп, распространяющих красную заразу по всему Тедасу.       Бьянка провела их внутрь после того, как отряд Инквизиции быстро расправился с дозорными. Энид взяла с собой из телохранителей, кроме Кассандры, только Варрика и Соласа. Остальных решила не посвящать в это грязноватое дело – их реакция была непредсказуема. Ударной силой стали тал-васготы и, после некоторых раздумий, гномы Кадаша. Сам Эдрик ничем не выказывал волнения. Он радостно согласился на рейд: «А то все бока уже отлежал в этом Скайхолде».       Бьянка, вооруженная небольшим изящным скорострельным арбалетом («В ближнем бою я никакая»), ловко сняла нескольких хартийских часовых короткими очередями, на зависть Варрику. Благодаря этому, мост прошли незаметно, однако на площадке за ним завязался открытый бой. Сходку охраняли на славу. Инквизиция не понесла потерь только благодаря двойному магическому куполу, созданному Энид и Соласом.       Пробившись сквозь плотные ряды головорезов на второй уровень, они ворвались в зал, где заседали переговорщики. Их ждали вооруженные по первому разряду элитные телохранители криминальных боссов. Было горячо, и Энид пожалела, что в отряде только два мага. Бьянка, метнув в толпу несколько дымовых бомб, лишь увеличила хаос. Но у хартийцев, даже таких опытных, как эти, не было шансов против Инквизиции, набившей руку на убийстве демонов.       Наконец, когда последний босс был повержен и дым рассеялся, отряд смог выдохнуть и оглядеться. На большом круглом столе стояли склянки с лириумом разной степени красноты.       - Отраву разбавляют уже на раннем этапе, – невесело хмыкнул Варрик.       - Так, а кто тут у нас? – Бьянка склонилась над одним из хартийцев в богатых доспехах с золотой насечкой. – Важная шишка из клана… – она взяла его руку и принялась рассматривать перстень, – из клана Шарок. Терновник, оплетающий секиру, это ведь герб Шарок, да, Варрик?       - Точно, они. Давайте всех посмотрим – они ведь собрались для подписания договора, так что перстни с печатями должны быть у всех. – Он склонился над другим боссом. – Гляньте, здесь Лантос.       - А здесь Шибач.       - А это Ка… – Варрик осекся и оглянулся на Эдрика, который, насвистывая, чистил свой меч.       - Что, Варрик? – нетерпеливо переспросила Энид.       - Это Кадаш, – упавшим голосом сказал он.       - Что ты сказал? – Эдрик недоверчиво улыбался.       Потом улыбка стерлась с его лица, он уронил меч на пол с громким лязгом и подскочил к Варрику. Схватил окровавленную руку убитого гнома с изувеченным шрамами лицом, сдернул с нее перстень, вгляделся в вязь герба и отшвырнул его, точно скорпиона.       - Этого не может быть! – крикнул он и с мольбой посмотрел на Энид. Цветущее лицо его побелело, рот исказился в бессильной ярости.       - Эдрик, но как?.. – ошарашенно выговорила она, глядя на него глазами побитой собаки.       - Эллана, это не правда! Я даже не знаю этого ублюдка! Я не видел его ни разу среди наших! Ааа, сучьи предки, да не смотри на меня так! Неужели непонятно – меня подставили! Мой клан подставили! Я и красный лириум? Да никогда! Ты что, мне не веришь?       - Я… я… хочу тебе верить. Как я могу тебе не верить, если мы столько раз друг другу спину прикрывали? – Из ее глаз брызнули слезы. – Но может, ты просто не знаешь? Может, скверна Виммарка свела твой клан с ума?       - Нет там никакой скверны уже давно, – фыркнул Эдрик. – Не мели чушь! Ты не знаешь моего отца. Он, конечно, не святой, но никто не назовет его сумасшедшим. У него самые трезвые в мире мозги и выдержка, как у долбанного голема. И мой клан никогда – слышишь? – никогда не свяжется с красным лириумом. Это удел жадных безумцев, живущих одним днем.       - Мой брат Бартранд тоже был само здравомыслие, – мрачно сказал Варрик, – но мелкая фигурка из красного лириума превратила его в одержимого маньяка, который резал своих слуг на кусочки и обмазывался их кровью.       Эдрик тяжело дышал, переводя взгляд с Энид на Варрика и обратно. Потом он поднял с пола перстень, обтер его от крови и спрятал в карман. Поднял меч и с резким взмахом отрубил голову мертвецу, на чьей руке была обнаружена печатка Кадаш. Не глядя, протянул ее, держа за волосы, стоящему рядом гному и бросил ему:       - Спрячь в кожаный мешок. – Потом обратился вновь к Энид: – Я узнаю, кто этот гад и как у него оказалась печать клана.       - Но Эдрик… Ваши поставки… Как я могу давать моим людям лириум, когда у меня нет уверенности – вдруг он разбавлен красным? Я-то верю, что вы чисты, но Совет…       - Совет не будет принимать лириум от поставщика, замешанного в делах с красным, – четко отрезала Кассандра.       Она держалась молодцом. Эта история не нравилась ей с самого начала, но она отыгрывала свою роль, преодолевая брезгливость к дурно пахнущей политике. «Умничка. Чувствуется королевская кровь», – растроганно подумала Энид.       - Видно, для этого все и затевалось, – зловеще усмехнулся Эдрик, – поставлять лириум растущей Инквизиции – на этом можно сколотить баснословное состояние. Что ж, кто бы это ни был, они добились своего. Вы вправе расторгнуть наш контракт.       - Но я не хочу потерять тебя, – всхлипнула Энид.       - Я узнаю правду и вернусь. Пошли, ребята, – он развернулся и вышел из зала, за ним протопали усталые гномы.       После того, как Кадаши ушли, Энид отдала приказ васготам прошерстить все ярусы Валамара. Когда в зале остались только пятеро, она окутала их заклинанием от подслушивания и обратилась к Бьянке:       - Неплохо сработано. Но у меня вопрос – откуда ты взяла печать Кадаш? И прошу – не заливай мне, что ты не надевала перстень на мертвеца. И не увиливай от ответа. Я должна знать, что творится у меня за спиной.       - Печатку мне дала приближенная Эдрика. Ее зовут Брина.       Энид поняла, о ком она говорит. В покоях Кадаша обитало несколько гномок, которых он жеманно называл «секретарями». Все они были хороши, но Брина выделялась особенной яркой и экзотичной красотой. Красивые гномки вообще огромная редкость. Они могут быть симпатичными, как Хардинг, благообразными, как Бьянка, или миленькими, как недавно прибывшая в Скайхолд специалистка по рунам «чаровница» Дагна. Но Брина была просто роскошна. Такие женщины становятся либо элитными куртизанками, либо шпионками. А часто и то, и другое.       - Она работает на Гильдию?       - Нет, точно нет. Она сама вышла на меня, когда я приехала в Скайхолд. У меня не было четкого плана по дискредитации Кадаша, я была просто намерена помочь вам накрыть торговцев красным лириумом. Но после того, как она дала мне перстень-печать, все пазлы сложились.       - Интересно, где она его взяла? Перстень Эдрика при нем.       - Мне тоже интересно. Я так и не поняла, на кого она работает.       - Ее положение сейчас крайне щекотливо. Да и наше тоже. Если Эдрик будет вести собственное расследование, он что-нибудь да найдет. Здесь крайне важно знать, чью именно голову он повез на опознание. Ну конечно! Мы узнаем это после того, как найдем его перстень. Настоящий его перстень.       Энид в упор смотрела на Бьянку, и та мгновенно налилась синюшной бледностью.       - У него не было перстня, – пробормотала она.       - Бьянка, я тебя очень уважаю и благодарна за помощь в этом непростом деле. Но не заставляй тебя обыскивать.       - Варрик, скажи ей… Нет у меня никакого перстня!       Тут шумно, словно потеряв терпение, вздохнул Солас и легонько стукнул посохом о пол. Из-за корсажа Бьянки вылетел перстень и плавно приземлился ему в руку.       - Посмотри, Варрик, чей это герб?       - Даври, – сипло ответил гном и отвернулся.       - Дело становится все грязнее и грязнее, – констатировала Кассандра.       Бьянка молчала с каменным лицом, но красные пятна, ползущие по бледной коже, выдавали волнение. Выдержав паузу, заговорила Энид:       - Значит, ты ехала сюда, чтобы зачистить следы твоего клана в этой сделке. А тут такое везение – можно еще и очернить официальных поставщиков Инквизиции и – чем демон не шутит – может даже поучаствовать в торгах.       - Мы сделали ошибку и теперь попытались ее исправить! – запальчиво сказала Бьянка.       - Похвально. А мотивы? Что заставило отказаться твоих боссов от столь лакомого пирога, как красный лириум?       - Ты считаешь нас за монстров? Мы поняли, что продавать эту заразу – безумие, которое убьет нас самих.       - О, серьезно? – подал голос Варрик, и в нем уже не было прежней теплоты. – Я говорил об этом несколько лет назад, но ты, конечно, не восприняла мои слова всерьез.       - Я ученый, Варрик, и если у меня есть шанс изучить новое интересное явление, то я им воспользуюсь.       - Ты удивишься, сколько зверств можно оправдать научным интересом, – едко сказал он. – И что же, ради исследования ты решила ввязать Торговую гильдию в распространение красного лириума?       - Нет, не сразу… Я разведала одну из шахт – она как раз под нами – нашла месторождение и провела с ним лабораторные опыты. Работала в респираторе и перчатках, но все равно со временем почувствовала неладное. Когда поняла, что вещество начинает нашептывать мне, сразу прекратила эксперименты.       - Но какие-то результаты экспериментов есть? – Энид не смогла побороть ученого любопытства.       - Немного. Выделенное из лириума активное красное вещество имеет схожее строение с кровью порождений тьмы. Это, по сути, изначальная скверна. Когда я сообщила об этом главе Торговой гильдии, он как раз получил приглашение на встречу, которую мы сегодня сорвали. Он решил выйти из сделки. Но глава касты Купцов заявил о своем несогласии и отправился сюда вопреки приказу.       - Это его голову Эдрик сейчас везет на опознание? Он ведь непременно узнает, кем был этот гном.       - Торговая гильдия уже распространила официальное заявление о его изгнании и отлучении от всех наших привилегий. Копия заявления отправлена и на адрес главы клана Кадаш.       - Что ж, вы молодцы, оперативно сработали. Все хорошо, что хорошо кончается, верно? Давайте продолжим обследование и постараемся найти и уничтожить побольше этой гадости.       На пороге появился Адаар, и Энид сняла заклинание.       - Ярусы зачищены, – отрапортовал коссит, – на нижнем обнаружен подъемный мост, ведущий на глубинные тропы. Прикажете сделать разведку?       - Широка ли пропасть? Насколько легко ее преодолеть с той стороны?       - Огромна. Со стороны глубинных троп сюда можно проникнуть либо магией, либо с помощью сложного разборного моста.       - В таком случае, мост надо сломать в щепки, а проход к нему замуровать. Вы нашли хранилище с лириумом?       - Нет.       - Вот это странно. Оно должно здесь быть.       - Оно здесь, – откликнулась Бьянка и подошла к стене, на которой с трудом можно было распознать замаскированную дверь. – Нужно найти вот такие шестеренки. По обыкновению, их прячут в разных местах.       Солас вновь применил заклинание поиска, Бьянка приладила шестеренки на хитроумные механизмы, и вскоре тяжелая дверь была отворена. В просторной пещере стояли готовые к отправке запечатанные контейнеры с красным лириумом и мешки с золотом. Второе было конфисковано, а первое Энид и Солас с наслаждением испепелили драконьим пламенем.       Выйдя из пещер, отряд вздохнул с облегчением. Устроили привал. Бьянка подошла попрощаться.       - Мне пора возвращаться. Полагаю, моя миссия выполнена.       - Мы очень благодарны вам, госпожа Даври, – чопорно ответила Энид. – Позвольте от лица Совета Инквизиции вручить вам скромную награду, – и она протянула гномке увесистый мешочек. – Чистое золото.       Бьянка передернулась от отвращения.       - Благодарю, Леди Вестница. Я не могу принять эту награду.       - Ну что вы, я настаиваю! Примите это, как представитель Торговой гильдии.       - Нет! – резко ответила та и повернулась к Варрику: – Можно тебя на пару слов?       - Шестеренки – твоя работа, верно? – уточнил Варрик, словно не слыша ее просьбы. Бьянка не ответила, опуская глаза. – То есть, после того, как я рассказал тебе, что произошло с Бартрандом, ты покивала мне головой и пошла на поиски красного лириума. Найдя, призвала своих бескорыстных родичей и сама сконструировала сейфовую дверь.       - Варрик…       - Какое трогательное взаимопонимание у нас с тобой. Какое взаимоуважение.       - Варрик!       - Не надо. Не теряй свое время. И мое тоже, – он развернулся и ушел в палатку.       Бьянка постояла немного, опустив руки и голову, потом резко подскочила к своей лошади, махом оседлала ее и рванула галопом.       Энид прогулялась немного по свежему воздуху, поболтала с васготами, порылась вместе с ними в трофейном оружии. Потом поговорила с хмурой Кассандрой, которая отправляла ворона к Лелиане с одним словом: «Получилось». Солас медитировал в своей палатке, поэтому послонявшись по лагерю, она решилась заглянуть к Варрику.       Он сидел перед наполовину пустой бутылкой антиванского бренди.       - Варрик, я знаю, что не вовремя, но просто быстренько скажу и уйду, – скороговоркой выпалила она. – Мне жаль, что так получилось с Бьянкой. Я честно не знала. Прости меня, если сможешь. Все, ухожу.       - Постой. Заходи, присоединяйся, – хрипло сказал он. – Напиваться в одиночку быстро надоедает.       Она послушно села напротив, скрестив ноги, приняла полный стакан бренди и залпом осушила половину.       - Спасибо. Мне тоже не мешает напиться. Хоть на время почувствовать себя… почище.       - Что ты говорила? Простить тебя? Мне не за что тебя прощать. В чем твоя вина – в том, что открыла мне глаза на любовь моей жизни?       - Я нечаянно.       - Что ни делается, все к лучшему. А знаешь – раньше она не была такой. Когда-то мы даже пытались бежать от ее родни. Но ее поймали и выдали-таки замуж за кузнеца. А мне с периодичностью подсылают убийц. Она из кэлнов – наземников, цепляющихся за кастовую систему Орзаммара.       Он выпил, крякнул и подлил еще.       - Она настоящий самородок в этой куче дерьма. Талант, как у Совершенной. Я познакомился с ней в Киркволле, когда посредничал между Гильдией и Тетрасами. Мне нужен был толковый механик.       Он надолго замолчал, уставясь мутными глазами куда-то в угол.       Энид тоже выпила и тоже подлила. Когда молчание затянулась, она осторожно напомнила:       - Ее выдали замуж?       Варрик встрепенулся, словно ото сна:       - Да, после нашего неудачного побега ее выдали за Богдана. Он, в сущности, неплохой парень. И мастер совсем недурственный, хотя ему далеко до Бьянки. Мда. Мы встречаемся… Встречались с ней иногда тайно. Она ведь тоже любила меня когда-то. Но каждый раз ее выслеживала чокнутая родня, и я опять встречал в своей спальне головорезов. В конце концов, она сказала, что нам нельзя больше встречаться, для спасения моей жизни. Выдержали года два. Потом столкнулись случайно и опять…       - Какой красивый роман, – мечтательно сказала захмелевшая Энид.       - Ты находишь? Ну да, возможно. Был красивый.       - Ну почему был? Может…       - Не дури. Ты бы смогла доверять после такого? То-то же. А все, что между нами было, строилось на доверии. Остальное не ценно. Остальное я могу получить в любом борделе. Расскажи про тебя и Аллароса.       Энид поперхнулась, но быстро взяла себя в руки и, оседлав пьяное вдохновение, стала сочинять. Довралась до того, что аж расплакалась.       - Ну, малышка, прости, что разбередил твои раны. Что мы все о грустном? Давай поговорим о Брине. Как думаешь, на кого она работает?       - Смотри, кому выгодно. Ставлю на Орзаммар.       - Хмм, неплохо. Хотя, возможно, и на Гильдию.       - У Гильдии нет шансов, они должны это понимать.       - Может, они как раз хотели подчистить следы с помощью Бьянки и сделать нам предложение. Я еще удивился, с какой готовностью она примчалась в Скайхолд. Обычно от нее свидания по полгода допрашиваешься…       На беду, после первой бутылки бренди у Варрика нашлась вторая. Где-то в ее середине явилась Кассандра, молча приняла полный стакан и принялась его тянуть, нахохлившись, как сердитая птица. Третью бутылку Энид уже не осилила и, пошатываясь, направилась к себе. Когда она выходился из палатки, Варрик с Кассандрой горячо спорили о мотивации героини «Щитов и мечей».       Вечер был так чуден, прохладный воздух отрезвлял. Она решила пройтись к недалекому ручейку освежиться.       - А ты молодец.       Она вздрогнула и обернулась. Солас улыбался, уютно опираясь на посох.       - Позволишь прогуляться с тобой?       Энид кивнула, и они медленно пошли под сенями темных деревьев, освещаемых бликами костров.       - Глядя на тебя сейчас, забавно вспоминать, как все начиналось. Знаешь, когда ты спала, я сидел рядом и изучал Якорь.       - Приятно знать, что кто-то оберегал мой покой, – Энид постаралась улыбнуться кокетливо, но получилось, наверное, чересчур вызывающе. Судя по голодному проблеску в глаза эльфа.       - Ты была загадкой. И остаешься загадкой.       Энид напряглась, трезвея. «Неужто?..»       - Я проверил все, что пришло на ум, искал в Тени, но ничего не нашел. Кассандру начали одолевать подозрения. Она пригрозила казнить меня, как отступника, если не будет результатов.       Она выдохнула. «Это про якорь». Кокетливое настроение снова всколыхнуло хмель.       - Я бы никогда этого не допустила, – она обворожительно улыбнулась.       - Ты была не в том состоянии, чтобы возражать, – он тоже улыбался, но глаза смотрели изучающе. – Ты так и не просыпалась. Да и могла ли? Смертная, физически прошедшая через Тень. Мне было досадно и страшно. Духов, с которыми я мог посоветоваться, рядом не было – они боялись Бреши. Мне хотелось помочь, но я не верил в Кассандру… Или она в меня. Я уже готов был сбежать, – он остановился на опушке леса, открывающей вид на знакомую деревню.       - Но ты остался.       - Да… Я сказал себе: еще раз попытаюсь закрыть разрыв, – Солас воздел руку в жесте, копирующем Энид. Словно примеряя метку на себя. Потом опустил руку, вздохнул и повернулся к ней: – Попытался – и снова не вышло. Обычная магия на него не действовала. Я смотрел, как разрывы растут и расползаются, и почти готов был бежать, как вдруг…       Энид пронзило воспоминание, как она рука об руку с Соласом закрывает свой первый разрыв. Видение было таким острым и реальным, что она невольно охнула и схватилась за руку, словно от боли. Солас подошел ближе и улыбнулся:       - Кажется, у тебя ключ к нашему спасению. Ты закрыла его одним движением, и я почувствовал, как мир преобразился.       - Почувствовал, как мир преобразился, – завороженно повторила Энид, и словно отвечая ее настроению, с неба стали тихо падать редкие крупные снежинки. «Снег? Сейчас?» – мелькнула в голове мысль, но тут же унеслась. Все мысли как-то скукожились и стали неважными – ведь Солас был так близко, смотрел на нее и улыбался, слегка склонив голову набок.       - Это фигура речи, – еще шире улыбнулся он и глаза стали мягкими, как бархат.       - Насчет метафоры я поняла, – хмель, вроде бы, прошел, но язык еще слегка заплетался, – меня больше заинтересовало слово «почувствовал».       - Ты все преображаешь, – медленно проговорил он, глядя ей прямо в глаза.       У Энид заложило в ушах. Что это было – остатки бренди, колдовство Соласа или слишком долго сдерживаемое желание, которое в кои-то веки вышло из-под контроля – она уже не отдавала отчета. Шагнув к нему, она вытянулась на цыпочках, порывисто прильнула к груди мужчины и, запрокинув голову, прикоснулась губами к его губам. Таким мягким, таким вожделенным. Как же долго она этого хотела. Но, наткнувшись на его взгляд, похожий на взгляд ученого, рассматривающего редкую зверушку, она отпрянула. Осознав, насколько глупо и по-детски она сейчас выглядит, запаниковала. «Дура». Развернулась, чтобы дать деру, но Солас схватил ее за руку и притянул обратно. Теперь в его глазах не было ни капли от ученого. В них бушевал темный, ненасытный голод. Рывком прижав ее к себе, Солас поцеловал по-настоящему – властно, жадно, нетерпеливо, так, что у нее подкосились коленки. На секунду отстранился, словно любуясь ее красным ошарашенным лицом, и снова прижал к себе. Язык вторгся в ее рот и ласкал там какие-то неведомые даже ей места, от которых тянулись тонкие ниточки по всему обмякшему телу. Руки скользнули по спине, легли на бедра и сжали их до синяков, раскрывая себе навстречу, вжимая в себя. Энид задыхалась, беспомощно цепляясь скрюченными пальцами за его плечи, тело плавилось, как свеча.       Внезапно все кончилось. Солас с тихим стоном, словно это причиняло ему боль, разорвал объятие и отступил на шаг.       - Не надо… – выдавил он, переводя дух, – это неправильно. Даже здесь.       - Что… ты… имеешь ввиду? – с трудом восстанавливая дыхание, спросила Энид. – Где здесь?       К Соласу вернулась его обычная легкая усмешка:       - А где мы сейчас, по-твоему?       Энид впервые трезвым взглядом посмотрела на окрестности. Они были в Убежище, запорошенном снегом. Как раз в таком, каким оно было до нападения Корифея. Только без людей.       - Так это все не взаправду, – разочарование затопило ее горькой волной.       - А вот это спорный вопрос. Но лучше обсудить его, когда ты… – лицо Соласа вдруг оказалось неестественно близко, а следующее слово прозвучало, как приказ: – Проснешься!       Энид проснулась, как от толчка, в своей палатке. Отбросила одеяло и трясущимися руками натянула куртку, аккуратно сложенную рядом. Вышла наружу и зажмурилась от яркого весеннего солнца. В голове, словно в тесной коробке, ворочались злые когтистые коты. Смертельно хотелось пить.       Отряд сворачивал лагерь, у костра что-то обсуждали Кассандра, Варрик, Адаар и Катари. Солас возле своей палатки перебирал рюкзак и даже не взглянул на нее.       - Я… это… – прохрипела она растерянно.       - Да, малышка, перебрала ты, – весело откликнулся Варрик. – Бренди – слишком серьезный напиток для хрупких эльфиек.       - Хорошо, что дозорные тебя нашли в кустах спящую, – добавил Адаар. – Не то замерзла бы – ночи по-прежнему холодные.       Кассандра молчала, видимо, как и Энид, мучаясь похмельем.       - Могу помочь, если у кого голова болит, – предложил Солас. – Есть универсальный антипохмелин авторского рецепта моего покойного отца. А он был сельским аптекарем, так что знал в этом толк.       - Давай сюда свою отраву, маг, – просипела Кассандра, – чтобы я еще пила с этим проклятым гномом…       - Искательница, мы так чудесно провели время! – возмутился Варрик и подмигнул Адаару. – Я и не подозревал в тебе таланта литературного критика. Благодарю, Смеюн, в антипохмелине не нуждаюсь. Гномы впитывают бренди с молоком матери.       Кассандра опрокинула в рот содержимое склянки Соласа, махнула на Варрика рукой и ушла проверять оружие. На ее место пришла Энид. Она выпила кисло-соленую жидкость, напоминающую огуречный рассол, и прильнула к фляге с ключевой водой.       - Хорошо спалось? – тихо спросил Солас.       Она закашлялась. Потом утерла рот и посмотрела Соласу в глаза, пытаясь разглядеть там верный ответ.       - Мне снилось странное.       - Снилось ли?       - Так это было…       - Прошу прощения, – Солас рассмеялся, но потом посерьезнел, – поцелуй был внезапный и необдуманный, мне не следовало продолжать.       - Подожди. Значит, я вчера перебрала с бренди и ослабила ментальный контроль. Ты воспользовался этим, вторгся в мой сон и…       - Позвал тебя погулять. В Тени. Там все как-то проще. Но – заметь – поцеловала первая ты.       - Зато ты как ответил! А, холера… Как-то все…       - Ты права. Прости меня еще раз, это больше не повторится.       - Нет, ты не понял… Я никогда ничего подобного не испытывала. Во всех смыслах.       - По-моему, лучше об этом не думать. Все равно это плохо кончится.       Энид была в замешательстве. Он притягивает ее и тут же отталкивает. Играет? Или сам в замешательстве? Черт, она хотела этого эльфа! Она хотела его так, как не хотела никого целую эпоху! Осторожно подбирая слова, сказала:       - А я бы попробовала об этом… подумать. Если только ты сам… этого хочешь.       - Я… – улыбка стерлась с лица Соласа, он, кажется, так же тщательно подбирал слова, – Я… подумаю. Есть… обстоятельства.       Это уж слишком. Королева Дол Блатанна, самая прекрасная из ныне живущих, униженно предлагает себя какому-то приблуде, а он собирается «подумать». Она встала и направилась к своей лошади, холодно бросив через плечо:       - Дело твое.       По прибытию в Скайхолд, на стол Совета лег договор о поставках лириума из Орзаммара. Через несколько дней после его подписания и официального объявления, словно подтверждая слова Жозефины, пришло письмо от Ее Императорского Величества Селины Вальмон с приглашением посетить бал в Зимнем дворце Халамширала. Верхушка Инквизиции сдержанно отметила эту политическую победу и принялась готовиться.       До заветного бала оставалось полмесяца, когда на заседание Совета явился Железный Бык с письмом от своего руководства в Бен-Хазрат.       - Кунари предлагают союз, – принялась рассуждать Жозефина после того, как Бык ушел, – в качестве проявления доброй воли они дают нам информацию о судне венатори с крупной контрабандой красного лириума. Широкий жест.       - Ну, не такой уж и широкий, учитывая, что венатори – и их цель тоже, – заметила Кассандра. – Это больше похоже на привлечение наших сил для решения своих проблем.       - Наших общих проблем, – с нажимом сказала Лелиана, – если у нас есть общий враг – это уже дорогого стоит, не так ли?       - Я бы не стал связываться с кунари, – поморщился Каллен. – Слишком свежи воспоминания о том, что они сделали с Киркволлом. И, заметьте, у них тоже был договор с наместником.       Как всегда, когда мнения пропорционально разделялись, все уставились на Энид.       - Я с кунари не сталкивалась напрямую, – осторожно начала она, – кроме Быка, конечно, но это особый случай. Однако я очень хорошо помню слова Варрика, который был в Киркволле внутри того конфликта. Который общался с их командиром, как его…       - Аришок, – с отвращением подсказал Каллен.       - Да. Варрик сказал, и я сама кое-что почитала на досуге, что абсолютным верховенством над всеми законами и договорами у них является Кун. Они будут исполнять свои обязательства, пока это не идет вразрез с Кун. Свои догмы они не подвинут ни на дюйм, ни при каких обстоятельствах. Ну например. Они могут заключить договор с магами, но при первой же возможности посадят их на цепь и зашьют рот. Они будут сотрудничать с официальным Тевинтером, чтобы воевать против венатори, но когда венатори будут уничтожены, они взорвут Минратос своим гаатлоком. Потому что договор для них что-то значит лишь тогда, когда он помогает пути Кун.       Воцарилось тягостное молчание. Нарушила его Лелиана:       - Ты рассуждаешь слишком абстрактно. Давайте исходить из реальности. Реальность такова, что пока опосредованное сотрудничество с Бен-Хазрат дает нам позитивные плоды. И Бык, и Таллис, время от времени подкидывают ценные сведения.       - Только до тех пор, пока это выгодно их хозяевам, – упрямилась Энид, – когда я думаю обо всем этом, то начинаю жалеть, что подпустила Быка так близко.       - Ты преувеличиваешь, – сказала Жозефина. – У того же Быка в отряде есть магичка, например. Он же не зашивает ей рот.       - Пока нет, но, как метко, выразился Варрик, отдай приказ Бен-Хазрат – и он перережет горло всему своему любимому отряду. А ведь они отдадут такой приказ, рано или поздно.       - В любом случае нам придется уничтожить венатори. После этого давайте хотя бы выслушаем их посла – на каких условиях они предлагают союз.       - Выслушать всегда можно, – подытожил Каллен.       На Штормовой берег отправились с отрядом Железного Быка и храмовниками Барриса. Кунари решили не провоцировать тал-васготами и магами. Последние были только среди телохранителей, кроме Дориана, которого оставили в замке, дабы «не дразнить гусей», по меткому выражению Блэкволла.       В условленном месте их ждал посланник Бен-Хазрат – длинноносый эльф с ежиком каштановых волос. Он держался спокойно, лицо было безмятежно. «Слишком безмятежно», – с предубеждением подумалось Энид.       - Гатт! – радушно воскликнул Бык. – Сколько лет, сколько зим!       - Рад тебя видеть, Хисраад!       - Я думал – ты по-прежнему на Сегероне.       - Решили, что я достаточно успокоился и могу вернуться.       - Босс, это Гатт, мы вместе служили на Сегероне.       - Приятно познакомиться, Инквизитор, – слегка поклонился ей эльф. – По отчетам Хисраада, вы делаете хорошее дело.       - Хисраад – это его имя? – спросила Энид, стараясь подавить неприязнь.       - В Кун нет имен, есть должности.       «Экая мерзость».       - Я назначен на тайную работу, поэтому называюсь «хисраад», – пояснил Бык, – это значит что-то вроде хранителя иллюзий или…       - Лжеца, – подсказал Гатт. – Это означает «лжец».       - Ну зачем преподносить это вот так? – непонятно было – шутил Бык или его это и правда задело.       - Перейдем к нашей цели, – предложила Энид.       На раскладной столик разложили карту. Гатт отметил положения двух лагерей венатори на берегу. План был в том, чтобы уничтожить их, затем подать сигнал кунарийскому дредноуту, чтобы он в бухте перехватил их судно. Мощный бронированный корабль сильно уступал в скорости контрабандистскому, догнать который в открытом море не было шансов, поэтому уничтожить его предстояло у берега. На самом судне, как утверждал Гатт, не будет больше двух-трех магов. Но вот с суши, где засели более крупные отряды, дредноут могли здорово потрепать.       - Что скажешь, Бык? – Энид смотрела на него, как обычно, но в голове колотилось: «Хисраад значит лжец».       - Хм… Мне не очень нравится идея прикрывать дредноут с суши. Разведчики слишком приблизительно обозначили силы врага. Если мы рассчитали неправильно, нам конец. Если не сдержим венатори – конец судну.       - Это риск, да, – согласился Гатт. – Но мы слишком долго прослеживали этот канал красного лириума. Сегодня есть шанс прервать цепочку. Если не удастся, мы не уверены, что сможем выследить следующую. Поймите, Тевинтер опасен и без красного лириума. Но если венатори захватят там власть, не сдобровать будет никому. Ни нам на Сегероне, ни вам на юге.       - Что ж, пойдем по плану, – подытожила Энид.       - Надо разделиться и напасть одновременно, – сказал Гатт.       - Босс, я с тобой, а Крэм возглавит Быков. Храмовников напополам, – подмигнул Бык. – Пойду, проинструктирую ребят.       - Итак, что Бен-Хазрат конкретно хочет от Инквизиции? – спросила Энид Гатта, когда Бык удалился.       - Содействия в подобных операциях.       - И все?       - Мне не по рангу знать ответ. Я шпион, а не переговорщик.       - Тогда зачем вас прислали на переговоры?       - Это не переговоры, а военная операция. Вообще говоря, кунари не торгуются и не договариваются. Не умеют.       - Вот как, – дело нравилось Энид все меньше. – Хорошо, тогда чем вы можете быть полезны Инквизиции?       - Сомневаюсь, что вы пустите войска кунари к себе в крепость… А для снабжения слишком далеко. Остаются помощь от нашего флота и от агентов по всему Тедасу. Это не так уж мало. Мы знаем гораздо больше, чем сообщаем Быку в рапортах, которые читает ваш тайный канцлер.       - Кажется, вы не слишком довольны Быком.       - Руководство не в восторге, что он показывает вам отчеты, но он один из лучших агентов, ему доверяют, поэтому дают некую свободу действий. Хотя многим кажется, что он позволяет себе лишнее в Инквизиции. Но Бен-Хазрат не из тех, кто выкидывает хороший инструмент. Поэтому и у него, и у меня есть работа.       Сердце Энид тревожно трепыхнулось. Но она вежливо улыбнулась и сказала:       - Хорошо. Что ж, спасибо за интересное предложение. Давайте приступим к операции.       - Хей, Быки, выше рога! Когда все кончится, я угощаю! – рявкнул Бык вслед уходящей группе и, услышав в ответ одобрительный гул, обернулся к Энид. – Пошли, босс.       - Ты дал своим Быкам самую простую задачу, – весело заметил Гатт.       - Думаешь?       - Они ниже и дальше от корабля наемников. Менее вероятно, что им придется долго обороняться. Ну что, на утес! Поможем дредноуту! Помашем мечами вместе, как в старые добрые времена!       Бык побежал вслед за эльфом, отряд двинулся следом за ними. По пути Гатт дружески подначивал его:       - Ты уже столько лет без Кун, Железный Бык. Хотелось бы убедиться, что твои рефлексы не изнежились, как все остальное.       - Ой-ой, гляньте, кто это щебечет, – задиристо отвечал Бык.       - Если хочешь знать, – обратился Гатт уже к Энид, – в Кунандаре с нашим народом обращаются куда лучше, чем в Ферелдене или Орлее.       Вместо нее ответила Сэра:       - Что-то неохота знать, как там ваши обращаются с нашими.       - О, мы можем обсудить это позже.       Когда их отряд подошел к лагерю венатори, там их уже ждали. Видно, они пропустили хорошо замаскированный дозор. Количество врагов на порядок превышало цифру, названную разведчиками кунари. Победа стоила жизни нескольких храмовников. Гатт даже не взглянул на убитых и принялся готовить сигнальный огонь.       - Их слишком много, босс! – Бык был обескуражен. – А у моих ребят только один маг в отряде. Хотя, больше храмовников…       - А ты еще не понял? – едко спросила Энид. – Это засада!       - Венатори?..       - Да не венатори, демон тебя подери! Кунари твои! Они же не на переговоры нас пригласили. Никаких четких требований, никаких предложений. Прислали эльфа, не уполномоченного давать ответы на вопросы. И который проговаривается о том, что в Бен-Хазрат тобой недовольны.       - Твою мать! – Кассандра, до которой только дошло, стукнула кулаком по колену. – Ну конечно. Нашими силами разгромить венатори, подставив под основной удар, как пушечное мясо. А заодно избавиться от ненадежного шпиона, который «много себе позволяет». А заодно – если повезет – от меня и Элланы, обескровив Инквизицию.       - Скорее, на нас не было такого расчета, – успокоила ее Энид. – Все-таки я еще вполне исправная закрывалка небесных дырок. А Бык, хоть и слегка отбился от рук, но остается одним из лучших агентов. А хороший инструмент так просто не выкидывают… Что бы я сделала на месте Бен-Хазрат, зная, что их агент слишком привязался к кому-то? Я сейчас имею ввиду не всю Инквизицию, а…       - Мои ребята…       На Быка было жалко смотреть.       - Я не верю. Пойдем к Гатту.       - Твои Быки уже просигналили, – сказал Гатт, поджигая солому, – вон, видишь, где они? – На утесе соседнего горного отрога сиял оранжевый огонек. – Я знал, что ты оставишь им задачу полегче.       Послышался гонг и лицо Быка немного прояснилось.       - А вот и дредноут. Многое вспоминается…       Судно кунари выпустило залп и с одного удара отправило легкий быстроходный корабль контрабандистов на дно. Но от него успело отойти четыре шлюпки, под завязку полных венатори. Волны быстро прибили их к берегу, и, не медля, огромный отряд с десятком магов, направился к утесу, где зажегся первый сигнальный огонь.       - Вот дерьмо, – только и смог произнести Бык.       - Надо дать по ним магический залп, – предложила Кассандра.       - Слишком далеко, – покачала головой Вивен.       - Они не выстоят против таких сил, – констатировала Энид.       - Не выстоят, – согласился Бык упавшим голосом. Но с места не двинулся.       - Твои наемники должны дать отпор, Хисраад, – твердо сказал Гатт.       - Но тогда им конец, – Бык стиснул сигнальный рог, не решаясь поднять его.       - Если ты отведешь их, венатори захватят позиции и тогда конец дредноуту. Ты же не разорвешь союз между Инквизицией и кунари?       - Союз? – прошипела Энид. – Союз, который начинается с вранья и манипулирования? Чужими руками сделать грязную работу и избавиться от мешающих? Напомнить агенту его место у ноги? Признайся, раб, что никакого союза не задумывалось!       - Молчи, баз! Что ты знаешь о рабстве? Я был рабом магистра на Сегероне, когда Хисраад освободил меня. Я принял Кун, но был полон гнева, а потому воевал против магов, пока не отбросил месть ради Цели. И сейчас я должен смотреть, как мой освободитель, лучший среди равных, превращается в тал-васгота в вашей Инквизиции, где даже тевинтерцев привечают?       - Босс. Твое слово, – лицо одноглазого наемника было беспомощно, как у ребенка.       - Труби Быкам отступление.       - Нет! – выкрикнул Гатт, отбросив, наконец, показную безмятежность. – Не делай этого! Половина Бен-Хазрат и так считает тебя предателем. Не обрубай концы. Я защищал тебя, Хисраад, я говорил им, что ты никогда не станешь тал-васготом!       - Меня зовут Железный Бык, – сказал Хисраад и протрубил в рог.       Они видели, как отошли Быки и храмовники, оставив на утесе несколько тел в блестящих доспехах. Они видели, как этот утес, с которого бухта была видна, как на ладони, заняли венатори. Как маги выстроились шеренгой и по сигналу одновременно бросили в корабль огромные огненные шары.       - Дредноуты кунари не тонут, – задумчиво проговорил Бык и словно в ответ страшный взрыв сотряс бухту, вспенив волны и затмив дымом небо.       - А теперь поохотимся на венатори, – предложила Кассандра.       Соединившись с Быками, они обрушились на утес с контрабандистами. Бой был жарким, но на их стороне был эффект неожиданности. Когда с врагом было покончено, Энид обратилась к Гатту, который тоже участвовал в битве по старой памяти убивать тевинтерцев:       - Ну что ж, господин посол, ваши условия выполнены. Венатори убиты, груз уничтожен. Поговорим о союзном договоре?       - Дредноут погиб.       - Мы не нанимались в охранники дредноута. Речь шла об уничтожении контрабандистов и красного лириума.       - Союз невозможен.       - Это лишь подтверждает мои догадки, разве нет? – обратилась Энид больше к своим спутникам, чем к эльфу-кунари.       Тот, не глядя на Энид, с болью обратился к Быку:       - После стольких лет, Хисраад, ты отказываешься от себя? Ради кого? Ради них?       - У тебя есть приказ меня убить, Гатт?       - Нет. Бен-Хазрат уже потерял хорошего кунари. Незачем терять еще одного.       - В таком случае я хочу, чтобы ты знал. Я не потерял себя, а обрел. Прощай.       Эльф ушел, а Энид не дала Быку рефлексировать, глядя ему вслед:       - Информации от Бен-Хазрат будет не хватать. Мы сможем выцепить старых связных?       - Скоро они отзовут агентов, но мы можем попробовать узнать, кто придет им на смену.       - Хорошо. А теперь – в Скайхолд! Пора собираться к Селине на чай. ***