Новолуние

Самые сильные чувства делают нас слепыми. Плохие, хорошие… любые. Хватит и того, чтобы чувство было ярким, прожигающим изнутри. Гнев, обида, ненависть. Годами выращиваемые Томом Реддлом, в конце концов, они заперли его в кокон, за пределами которого он ничего не видит. Он тянет в кокон других: создает армию, купаясь в собственном превосходстве. Ныряет в омут с головой, захлебываясь терпким ощущением власти, не ведая, что вне кокона существует другая жизнь. И люди, которые в отличие от него видят… Реддл-старший знает правду. Во всяком случае, догадывается. Впрочем, догадаться действительно нетрудно. Хватило бы одного взгляда, чтобы увериться. Хватило нескольких минут разговора отца и сына, чтобы понять — вот откуда в Томе эта холодная, взвешенная проницательность, острый ум и тонкая ирония. Не результат наследия безумцев Мраксов, растерявших свое величие сотни лет назад, нет. Это кровь обычных маглов Реддлов. Ирония судьбы. Говоря об этом однажды, я не знала, насколько окажусь права. Реддл-старший знает правду. Видит ее так же, как и я, за сотней слов, за пеленой времени. Он принимает Тома домой. Осторожно, боясь спугнуть. Я понимаю это почти так же явно, как страх в глазах Темного Лорда. Мерлин, помоги. Как же я хочу, чтобы он перестал бояться. Перестал быть тем, кто в кошмарах терзает меня и моих близких. И тогда… Самые сильные чувства делают нас слепыми. Все чаще я забываю, что бояться должна я сама.

3 января 1943 года.

Часы в углу комнаты пробили восемь раз. Столовая тонула в полумраке. Том даже не заметил, в какой момент газовые лампы приглушили, создавая в зале атмосферу, больше подходящую для неторопливой дружеской беседы. Беседа не сказать чтобы складывалась. И если за ужином Реддлы еще пытались хоть как-то поддержать диалог, то сейчас, во время чая, разговоры прекратились сами собой, уступив место всеобщему молчанию. Мэри вязала, устроившись в кресле-качалке у огня: стучали одна о другую спицы в морщинистых маленьких руках. Старик и Луна сосредоточено играли в шахматы. Реддл-старший курил трубку у окна, выпуская в воздух густые и пахучие клубы дыма. Вдыхая терпкий запах табака, Том морщился и угрюмо ковырялся в тарелке с искромсанным в пух и прах пирогом. С самого утра у него не было аппетита. Вернуть его не смогли ни утренняя прогулка по Литтл- Хэнглтону, ни чтение, ни послеобеденная дрема: нервная, болезненная, приносящая скорее вред, чем пользу. К ужину состояние стало еще паршивее, к общему недомоганию добавилось мерзкое чувство тошноты. Однако за столом Реддл взял себя в руки. Не желая казаться слабым и измученным, он мужественно съел все, что ему предложила старуха Мэри, не забывая при этом сдержанно хвалить блюда, чопорно промокая рот салфеткой. Жест он скопировал у Лестрейнджа — большого любителя этикета. — Ты что-то бледноват, Том. — Говорит Реддл-Старший, внимательно вглядываясь в его лицо — Не простудился? — Нет. Умением поддержать приятную беседу Том мог бы посоревноваться с кочергой, одиноко стоящей у камина. Вопросы Реддла-старшего приводили его в бешенство. Излишняя вежливость и все эти знаки внимания, действовали на Тома самым удручающим образом. С нетерпением он ждал классических расспросов о семье. Об отце, матери и прочих столь же интересных для любопытствующих вещах. Он ждал, воображая, как ничего не отвечая, он всадит по «Аваде» каждому из Реддлов, любуясь их стекленеющими глазами. Стук шахматных фигурок на игральной доске. Тук-тук. Тук-тук. И снова тишина. Наверное, именно так останавливается сердце. Том Марволо Реддл мечтал. Знал, что убить отца и его родителей сейчас невозможно — не потому, что у него не хватит духа и даже не потому, что Абери рядом. Нет, просто если он сделает это, то спустя всего несколько минут в особняк Реддлов явится целый отряд мракоборцев, и дальнейшую жизнь Том проведет в Азкабане. Ему нужно было время. Как минимум до конца июня, когда он сдаст СОВ, тем самым став полноценным волшебником, имеющим право использовать магию вне школы. Пока он мог лишь наблюдать. Впитывать в себя всю циничность и глупость этой семьи — жертв, что отдадут свои души ради его бессмертия. Малая плата за грехи. — Не нравится пирог? На кухне вроде есть шоколадное печенье и джем. — В синих глазах напротив любопытство и желание угодить. — Принести? — Нет. Я сыт. Абери была идиоткой, если думала, что сможет переубедить его. Запутать противоречивыми словами, отвлечь путешествием и задурить голову подарками. Том безотчетно коснулся пальцами своей груди там, где под свитером находилась инталия. Безделушка была почти невесомой, но ощущение того, что она с ним успокаивало. Пусть и ненадолго… Столовая тонула в полумраке: газовые лампы, яркие сполохи камина. Тени извиваются на стенах причудливыми монстрами. Он в доме своих врагов. Роскошном доме с огромным садом, где жила много лет ни в чем не нуждаясь семья Реддлов. Тех, кто бросил его. Меропа Мракс — его мать и наследница древнего рода — была тысячу раз виновата перед своим сыном. За то, что позволила себе полюбить магла, за позорное имя, что посмела дать ему при рождении. За то, что своей глупостью навсегда закрыла для Тома двери в семью Мраксов. Но у Меропы было хотя бы одно извиняющее обстоятельство — она была мертва. Она получила свое. А Реддл-старший? Он вернулся домой и жил здесь долгие годы, не задумываясь о том, как сложилась судьба его жены. Он был счастлив погрузиться в тихую сонную сельскую жизнь рядом со своими родителями. Грязь. Ничтожество. Предатель. — Ничего, что я называю тебя Том? Уместнее было бы… — Ничего. — Перебивает он, сминая на коленях салфетку, так что хрустят костяшки пальцев. Он не хочет, чтобы губы этого человека пачкали великую фамилию «Певерелл». Лучше имя. Оно и без того грязное. Треск поленьев в камине. Удушливый едкий запах дыма. Пирог на тарелке выглядит кровавым месивом — вишня раздавлена в нем так, что совсем смешалась с тестом. — Как…ваша голова? — Выдавил Том, не в силах больше терпеть дикое, противоестественное молчание. — Немного кружится. — Реддл-старший неловко взмахнул рукой. — Но в целом, неплохо. Если бы не вы, то все могло сложиться куда хуже. «Если бы не мы, ты бы вообще не упал, старый дурак!» — подумал Том. — Хорошо, что не пришлось накладывать швы. — Деловито закивала Мэри, отвлекаясь от вязки. — С начала войны отсюда уехали все доктора. Лечимся чем бог даст. Травы, коренья и старые запасы лекарств. Серьезную болячку эдаким набором не вылечить. Вот, помню в былые времена… — Что в «былые времена»? — Абери вскинула голову, отворачиваясь от шахматной доски. — Здесь жил кто-то особенный? Том закусил губу. Да какая разница?! — О, да. — Мэри протяжно вздохнула. — Андертоны, славные люди. Уважаемая семья, образованные, умные. Адам Андертон — глава семейства — был выдающимся врачом. К нему приезжали со всей округи, вот как его уважали! Породниться с такими людьми — большая честь. А их славная дочка Сесилия… — Мама! — Реддл-старший резко обернулся и сжал руку в кулак. — Я же просил! Том с любопытством посмотрел на мужчину. Надо же. Будто кто-то протер запотевшее стекло: прямые широкие плечи, подбородок вызывающе приподнят, под кожей заострились скулы. В глазах — разом потемневших — полыхнула боль и… что еще?! Том подался вперед, всматриваясь в побледневшее лицо. Стыд? Сожаление? Гнев? Нет, он не понимал. Не видел. Не мог себе представить, что и почему сейчас вывело из себя Реддла-старшего. Упоминание какой-то Сесилии? Том никогда о ней не слышал. Кто она? Подруга юности? Любовница? Может быть, покойная жена? От последней мысли внутри что-то болезненно сжалось. — Ох, дорогой. — Затараторила Мэри Реддл. — Прости меня, я просто… К слову пришлось, ты же понимаешь. Я часто вспоминаю о… — Довольно. — Оборвал ее Реддл-старший. — Ты уже достаточно сказала. Не будем устраивать разбирательство при гостях. — Но, Томми! Я не хотела… — Лучше покажи мальчику дом, сын. — Неожиданно сказал старик Реддл, вертя в руках белую пешку. — Он того и гляди уснет за тарелкой. Реддл-старший на мгновение зажмурился, словно успокаивая себя. Медленно, натянуто улыбнулся, поворачиваясь к Тому, застывшему над тарелкой с пирогом, так и не донеся ложку до рта. — Хорошо. — Сказал мужчина, склонив голову набок. — Если только он не против, конечно. Том опустил руку так резко, что чуть не перевернул чашку с остывшим чаем. «Ну, уж нет!» — подумал он, раздраженно глядя на старика, с самым невинным видом рассматривающего шахматную доску. — «Ни за что не останусь с ним наедине!» — Так что? Идешь? — Реддл-старший улыбнулся шире. — Не откажи в просьбе. Черт! — Луна? — Том посмотрел на девушку, надеясь, что той хватит ума пойти вместе с ним. — Нет, спасибо. — Абери скопировала невинное выражение лица старика Реддла, даже не думая поднимать глаз от доски. — У нас тут такая интересная партия… Вот нахалка! — Тогда я никуда не… — Да брось! Это же так интересно! — Ухмыльнулась Луна и помахала ему фигуркой коня. — Расскажешь мне потом все в подробностях. Том скрипнул зубами. Что опять задумала эта девчонка? Бессмыслица! Зачем ему осматривать дом? Зачем оставаться наедине с Реддлом-старшим? Что вообще может быть интересного в блуждании по комнатам? Смысл, цель… Не знай он наверняка, то решил бы, что все здесь собравшиеся сговорились. Старая карга спровоцировала скандал, старик предложил идеальный вариант разрядить обстановку, Реддл-старший и Абери поддержали его план, а сам Том… Не имеет выбора. Снова. Нет! Он не станет марионеткой в руках Абери и маглов. Он пойдет, ради того, чтобы выпытать у своего отца, все, что можно о его жизни: прошлой, настоящей и будущей. Чтобы однажды убивая Реддла-старшего, он смог бы обратить каждое слово, каждый поступок против него. Часы в углу комнаты отбили девять ударов. Том поднял глаза на отца и коротко кивнул: — Ладно. Думаю, это действительно будет интересно. *** Кабинет был огромным. Его даже сложно было назвать кабинетом, скорее трофейным залом, с развешенными по стенам фамильными портретами, оружием и чучелами животных. В тяжелые времена за каждый предмет коллекции Реддлы могли бы выручить немаленькую сумму денег. Привести в порядок имение, нанять прислугу. Они не делали этого. Мерлин знает почему, но запылившийся антиквариат этим чудакам был важнее, чем пристойная жизнь. Стены кабинета были отделаны панелями светлого дуба, пол застилал когда-то пушистый, а теперь изрядно протершийся темно-коричневый ковер. Небольшой стол, расположенный в самом центре комнаты, выглядел нелепым среди пестрого многообразия вещей, находящихся здесь. У западной стены возвышались стеллажи, набитые книгами. Старинные атласы, топографические карты, потертые собрания сочинений Дж. Лондона, Теккерея, Байрона, томики поэзии Перси Биши Шелли и Джона Армстронга. — Коллекция моего деда. — Пояснил Реддл-старший. — Генри Томас Реддл собирал ее большую часть своей жизни. — Генри Томас? — Том заложил руки за спину, не отрывая взгляд от книг. — Томас — фамильное имя? — Традиционное. Всех мальчиков рода называют Томас, первым или вторым именем. В честь основателя. — Поэтому вы удивились, что мое имя — Том? Реддл-старший помолчал. — Да. За время жизни имя набило такую оскомину, что казалось, будто так называют только в нашей семье. Впрочем, отец прав. В действительности имя достаточно распространенное. Том брезгливо поджал губы. — А основатель? — Спросил он, меняя тему. — Кем он был? Реддл-старший хмыкнул. — Томас Реддл, как можно догадаться. Участвовал в Ост-индской компании в середине восемнадцатого века. В тысяча семьсот шестьдесят четвертом, после победы в Буксаре и получения Англией права правления в Бенгалии и конфискации бенгальской казны, он был удостоен двух медалей и награжден приличной суммой денег за воинские заслуги. «Разумеется» — кисло подумал Том. — «Захватничество, грабеж. Магловская неистребимая тяга к власти. Как типично». — Дайте угадаю. Реддл вернулся на родину, выкупил землю, построил этот особняк, обзавелся детишками и жил долго и счастливо. — Отнюдь. — Реддл-старший отрицательно качнул головой. — Вернее, с первой половиной ты почти угадал. Однако после постройки особняка, его нечасто можно было застать дома. Многоуважаемый Томас Реддл подался в торговлю. Плавал по всему миру, продавал ткани. В конце концов, его корабль утонул где-то у берегов Панамы. Тело так и не нашли. — В вашем голосе я слышу неодобрение. — Том повернулся, с любопытством глядя на собеседника. — Осуждаете предка? Мужчина нахмурился. — Пожалуй, — наконец выговорил он. — Я всегда полагал, что нужно знать, когда стоит остановиться. Мой, как ты выразился, предок, вторгся в чужую страну и был за это награжден почетом, славой и немалыми богатствами. Но ему этого оказалось мало. Томас мог бы прожить остаток жизни в довольстве рядом с женой и сыном. Но вместо этого он захотел приумножать полученное. За что и поплатился. В сущности, несправедливо, что Реддлов называют его именем. Том удивленно вскинул брови. Вот это да! — Если тебе интересно. — Между тем продолжил Реддл-старший, отходя от книжных стеллажей — вот его портрет. Тщеславный и льстивый. В духе времени. Он небрежным движением указал на старинную картину, висящую на стене. На ней был изображен мужчина средних лет: худой жилистый, разряженный в бирюзовый камзол с кружевными манжетами. Отдаленно он напоминал старика Реддла — узкое невыразительное лицо, светло-голубые холодные глаза. Волосы у прародителя тоже были светлыми, соломенными; такими же были брови и ресницы. — Не похож на вас. — Резюмировал Том, косясь на Реддла-старшего. — Совершенно. А вы не похожи на мать и отца. Тогда… Реддл-старший покачал головой. — Большая часть семьи, как ни странно, уродилась в супругу Томаса Реддла. — Он сделал паузу и гордо закончил. — Уроженку Бенгалии. Амрит Реддл. Том ошарашено приоткрыл рот. Что? Его предки из Индии?! Уму непостижимо! — Амрит — бессмертная. Так переводится это имя с ее языка. Знаешь, считается, что она была очень красива. Темные волосы, черные глаза, смуглая кожа. И любила мужа без памяти. После его смерти она прожила всего два года. — Невероятно. — Выдохнул Том. — Я тоже так думаю. — Кивнул Реддл-старший каким-то своим мыслям. — Оставить страну, отказаться от традиций, уехать на край мира с захватчиком и учить новый язык. Всегда, всю свою жизнь быть чужой и одинокой. В этом доме. В этих стенах. — Он перевел дыхание и огляделся вокруг себя. — Ведь когда-то она ходила здесь, представляешь? Может, даже стояла в том месте, где сейчас стою я. — Или я… — Эхом ответил Том, смотря себе под ноги. — Или ты. — Согласился Реддл-старший. — В этом…в этом есть какая-то магия. Том вздрогнул. Недоверчиво посмотрел на мужчину. — В смысле? — В прямом. Родовые особняки — всегда магия. Эти стены помнят десяток Реддлов. Их мысли, переживания. Их поступки… — Реддл-старший задумчиво поправил повязку на голове и отошел от портрета в сторону неприметного деревянного постамента у стены. — Подойди-ка сюда. Том медленно сделал несколько шагов вперед, нерешительно застыв рядом с отцом. — Что это? — Тихо проговорил он, глядя на постамент. Сверху, на бархатной зеленой подушке лежал нож. Не нож — кинжал. Маленький, в пол локтя длиной, с изящной резной рукояткой. — Атем. — Реддл-старший осторожно взял оружие в руки. — Приданое, которая Амрит привезла со своей родины. Этот нож когда-то принадлежал ее отцу. Семейные предания гласят, что он был индийским колдуном и нож служил ему во время ритуалов. Я читал, что назначение таких ножей скорее символическое — передача энергии или что-то вроде того. Выдумки конечно, хотя… — Мужчина замялся. — Кто знает. Так или иначе, атем стал реликвией нашей семьи и уже много лет передается из поколения в поколение, от отца к сыну. — Можно? — Хрипло спросил Том. - Можно посмотреть? Реддл-старший замер. Затем тряхнул головой, протягивая ему оружие. — Конечно. Том благоговейно принял нож из его рук. Пристально оглядел рукоять, провел пальцами по лезвию. Лезвие показалось ему теплым, что было совершенно невозможно — в кабинете было достаточно холодно. Почему же… Воображение? Магия?! Нет, не может быть. — Он теплый. — Удивленно произнес Том, поднимая глаза на отца. Реддл-старший пожал плечами. — Может, какой-то особый сплав? Не знаю. В семейных архивах написано, что якобы, атем обладает волшебной силой. Изгоняет злых духов, снимает заговоры. Защищает владельца. — Мужчина вздохнул. — Мне не довелось убедиться в этом, как и всем Реддлам до меня. Не представилось повода. Боюсь, что после моей смерти эта тайна так и останется неразгаданной. Слова сорвались с губ подобно молнии. — Потому, что у вас нет сына? Реддл-старший шумно выдохнул, отступил назад и отвернулся, избегая смотреть Тому в глаза. — Ты прав. — Сказал он. — Потому, что у меня нет сына. Нет и никогда не будет. Том сжал рукоятку, так что свело пальцы. До боли. К горлу подступил ком: то ли крик ярости, то ли стон. В голове осталась лишь одна мысль. «К черту крестражи. К черту убийство, имеющее смысл. Всего один удар. Один единственный.» Никто не узнает. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он отвел руку назад. Целя в затылок человека, стоящего к нему спиной. Один удар. И будь что будет. Тело качнуло вперед: шаг, вдох, удар сердца. И голос его отца. Тихий, едва слышный. — У меня никогда не будет сына, потому что я его не заслуживаю. *** — Я едва не убил его. — Том обхватил голову ладонями и нервно рассмеялся. — Ты едва не убила его при первой встрече. Я при второй. Он чертовски невезучий человек, правда? Абери скептически выгнула бровь, внимательно рассматривая его от макушки до самых пяток. Так, словно он — музейный экспонат. Том ворвался к ней за полночь, без стука, наплевав на все нормы приличий. Ему было все равно в каком она виде и что делает. Спала бы она или голой разгуливала по комнате, для Тома это совершенно не имело значения. Ему нужно было поговорить. Срочно. Во что бы то ни стало. После того, как они с Абери вернулись домой, за время дороги не проронив ни одного слова, Реддл искренне думал, что сможет справиться с накатившими на него переживаниями. Раздевшись по пояс, он несколько раз с фанатичностью отъявленного мазохиста растер себя ледяной водой из кувшина, стоящего в его комнате. Попробовал писать дневник. Полистал заметки о крестражах, перебирая в голове привычные планы на будущее. Лег в постель, изо всех сил пытаясь уснуть. Ничего не получалось. Мыслей было так много, что он просто не мог уследить за ними. Они расползались во все стороны юркими змейками, и Том лишь обреченно сжимал руки в кулаки, пытаясь собрать все воедино. По счастью, Луна не спала. Лежала посреди комнаты, подложив под живот подушку, и увлеченно читала какую-то потрепанную магловскую книгу. Когда Том ворвался к ней, с шумом захлопнув дверь, она в своей обычной манере не повела и ухом. Будто его визит посреди ночи — что-то обыденное. В порядке вещей. Обычно его это раздражало. Противоестественная выдержка и каменное спокойствие не свойственные никому из тех, кого Том знал. Но не сейчас. Сейчас ему как раз был необходим кто-то, кто будет предельно спокоен. — Ты меня вообще слушаешь? — Запальчиво спросил Том, так и не дождавшись от Луны хоть какой-то реакции. — Конечно, слушаю. — Ответила девушка, подпирая кулачками лицо. — Тебя сложно не услышать. Реддл раздраженно цокнул. — И? — И я не пойму что конкретно тебя беспокоит? То, что Реддл-старший был не в меру откровенным? То, что твои предки родом из Индии? Или то, что ты чуть не укокошил отца? К слову, я даже удивлена, что ты не сделал этого. Почему? — Потому что…потому… — Том лихорадочно перебрал варианты ответа, ища самый адекватный. — Потому что это было бы глупо! И опасно. И что ты снова акцентируешься на убийстве? — Потому что ты чуть его не совершил. — Луна сладко улыбнулась, всем своим видом показывая, как она довольна, что инцидент с Реддлом-старшим вообще имел место. Том вздохнул.  — Даже если и так. — Произнес он и побарабанил пальцами по покрывалу. — Даже если бы я захотел это сделать, все пошло бы псу под хвост. Как бы мне потом пришлось избавляться от стариков, а? — Хм, странно. — Абери прищурилась. — Я не вижу проблемы. Не думаешь же ты, что отправить Томаса и Мэри на тот свет сложнее, чем взрослого зрелого мужчину в самом соку? Даже без использования магии. Никто бы никогда не понял, что произошло — ни мракоборцы, ни департамент. Никто не знает, что мы здесь. Если того, что рассказал тебе отец было достаточно для… — Замолчи. — Резко оборвал ее Том. — Пожалуйста. — Но… — Если уж убивать, то ради…чего-то большего, чем месть. Абери скривилась. — Звучит, как оправдание. Или, может, слова Реддла-старшего о том, что он недостоин иметь сына, сделали тебя сентиментальным? Том в бессилии застонал. — Нет. Конечно, нет. — Проговорил он, разглядывая собственные ладони. — Просто…я хочу знать больше. Этих слов мало, есть что-то другое. Почему-то же он так считает! Есть причина! — Раньше тебе были не нужны причины. Как за пару дней это могло измениться? — Раньше. — Передразнил девушку Том, — я его не знал. Не говорил с ним, понятия не имел, как он живет. Мерлин, это было проще, Абери. Ты права. Убивать страх в зародыше, запрещая себе даже секунду раздумий. Я всегда думал…думал, что он…не знаю…доволен своей жизнью. Но это не так. И я намерен понять почему. Я заставлю его доверять себе. Выпытаю все, что мне нужно. А потом…потом он умрет. Луна тряхнула головой и медленно поднялась с пола. — Доверять? — Она рассмеялась. — Как ты можешь заставить кого-то довериться тебе, если сам никому не доверяешь? Ты просто не знаешь за какие ниточки дергать, чтобы добиться своего. Реддл нахмурился. — А ты? Разве я не рассказал тебе все что произошло? Разве это не доверие? Абери покачала головой. — Ты рассказал, потому что тебе это было необходимо. Дело не в доверии, а в личной потребности. — Неужели? — Том недобро улыбнулся. — Что же тогда доверие, всезнайка? — Доверие… — Девушка запнулась. — Множество вещей в одном слове. Впрочем, для начала это умение делиться с другим человеком даже тем, чего рассказывать не хочешь. Ты на это не способен. Гнусная ложь! Лорд способен на все! Тем более на такую малость. — Правда? Интересно. — Том небрежно взъерошил волосы. — И ты думаешь, что я не смогу поделиться с тобой чем-то подобным? — Нет. Вот стерва. И это говорит она! Та, кто постоянно что-то скрывает! — Валяй! — Он издевательски развел руками. — Спрашивай что хочешь и я отвечу правду. Луна на несколько мгновений задумалась. — У тебя с собой твой дневник? Что?! Откуда она знает? — Какой дневник? — Личный. — Нетерпеливо пояснила Луна. — Тот, который так неосторожно попыталась читать Кассия. Ах, да. В день бала Кэрроу говорила про дневник при Луне. — Допустим. — Осторожно сказал Реддл. — Зачем он тебе? — Дневник — это очень лично. — Думаешь, я стану читать его вслух? Еще чего! — Не думаю. — Абери согласно кивнула и подошла к прикроватной тумбочке. Открыла нижний ящик и вытащила оттуда маленькую книжечку в синем кожаном переплете. — Но если мы будем читать друг другу — то все будет честно. Том недоверчиво выгнул брови. — Как ты себе это представляешь? — Очень просто. — Девушка задвинула ящик и в два шага оказалась у кровати, на которой сидел Реддл. Подобрала юбку, по-детски на коленках залезая на высокий матрас, завозилась, выбирая удобное положение и выжидающе посмотрела на Реддла. — Помнишь детскую игру в предсказания на книгах? Здесь то же самое. Я называю страницу и строчку. Ты читаешь то, что там написано. Скажем, два-три предложения. А потом наоборот. Том фыркнул. — И что это докажет? Абери пожала плечами. — То, что мы оба способны делиться сокровенным. То, что научившись доверять кому-то, тебе будет легче узнать правду о собственном отце. Ну и… раз уж мы вроде как пока партнеры, то нам не помешает узнать друг друга получше. Реддл тяжело вздохнул. Абери ошибалась. Затея была абсолютно глупой и ровным счетом ничего не доказывала. Читая написанное в дневнике и он и она всегда могли соврать. В условиях Луны не было того, что нужно показывать текст, написанный на странице. Если там будет действительно что-то важное, можно просто выдумать какую-нибудь нейтральную фразу взамен настоящей. С другой стороны… Собиралась ли лгать сама Абери? Это интриговало. — Идет. — Наконец сказал Том, вынимая из нагрудного кармана дневник и увидев удивленный взгляд Абери, добавил. — Да, я ношу его с собой. Стараюсь не оставлять где-то без присмотра даже несмотря на то, что читать его могу только я. — Предусмотрительно. — В этом весь Том Реддл. — Он коротко улыбнулся. — Кто начнет? — Ты. — Луна кивком головы указала на Реддла. — Так будет проще. — Как скажешь. Итак…я не знаю сколько времени ты ведешь дневник. Поэтому оговорюсь, что мне интересно узнать что-то с начала учебного года и твоего приезда в Хогвартс. Скажем, десятая страница, третья строчка сверху. — Я веду этот дневник именно с момента, когда пошла в школу. — Луна раскрыла книжицу и перелистнула несколько страниц. Пробежалась по написанному глазами и заметно побледнела. — Он ненавидит меня. Я чувствую его ненависть кожей каждый миг, даже когда его нет рядом. — Том замер, ловя каждое слово. — Он изо всех сил старается не показывать ее, в точности исполняя предписания Слизнорта. Рассказывает о школе, о занятиях, о сокурсниках. Спрашивает о мелочах. Я отвечаю ему. Улыбаюсь в положенном месте. Ее голос надломился, почти перешел в шепот. Затих. — Это обо мне? — Да. Мерлин, как странно звучат рассуждения о нем из ее уст. Мысли, ощущения. Реддл поежился. — Я не ненавидел тебя. — Соврал он. — Ты мне не нравилась, это правда, но… Черт, ты и сейчас мне не нравишься, Абери, ты же совершенно неуправляемая! — Да ну? Том опустил глаза. — Это не ненависть. — Упрямо повторил он. — Может… беспокойство? Я не могу тебя контролировать. Не могу заставить тебя сделать что-то. Это отвратительное чувство. Абери слабо улыбнулась. — Моя очередь? — Давай. — Тридцать третья страница, первая строчка. Том облегченно перевел дыхание, ища нужную страницу. Радуясь, что она не стала расспрашивать.  — Не хочу их видеть… — Наконец прочитал он, на мгновение запнувшись. Раздумывая как заменить написанные слова выдуманными. И почему-то не захотел лгать. — Не хочу их видеть, всех до единого: лицемеров, лжецов и трусов. Сегодня утром я застал Билли Стаббса за тем, как он топит своего кролика в раковине. Было около пяти утра, все еще спали. Билли наполнил раковину до краев, вода из открытого крана хлестала на кафель. Кролик таращился на меня пустыми глазами, его тощее тельце под водой беспрерывно меняло форму. Билли повернулся ко мне и рассмеялся. «Смотри» — сказал он — «Я же говорил, что зверюга не умеет плавать!» Не помню, как добрался до постели. А утром… утром кролика нашли повешенным на стропилах. К обеду все считали, что это сделал я. Как всегда. Реддл моргнул, пытаясь выбросить из головы отвратительное воспоминание. — Почему ты не сказал никому? — Тихо спросила Луна. — Почему не сказал, что это сделал Билли? Почему позволил им обвинить… — Думаешь, это бы что-то изменило? — Резко перебил ее Том. — Думаешь, это был первый случай? — Он на секунду прикрыл глаза. — Помню…однажды нас отвезли на море. Нас каждое лето старались отвозить на море, вроде как дышать свежим воздухом. В один день мы гуляли по пляжу: я, Эми и Деннис. Набрели на пещеру. Этим двоим было страшно интересно узнать, что же внутри. Вбили себе в голову, что найдут там клад и смогут покинуть приют навсегда. Никакого клада там, разумеется, не было. Зато обнаружилась…гадюка. Мерлин знает, как она вообще там оказалась, встретить змею в Англии — большая редкость. Деннису же повезло на нее наступить. Черт знает чем бы кончилось дело, если бы… в общем я прогнал ее. — Как? — Я — змееуст. Умею говорить со змеями. Ты должна была слышать об этом от других. — Я слышала. — Абери постучала ноготками по обложке своего дневника. — Просто уточнила. И что было дальше? Реддл пожал плечами. — Дальше мы вернулись. Эми и Деннис были насмерть перепуганы, словно я не прогонял змею, а наоборот. Они так ни в чем не признались. А ко мне пристал очередной миф. Знаешь, сколько их было? Я даже на пальцах подсчитать не смогу. Я насылал ветрянку, убивал животных, измывался над сожителями. Достаточно было посмотреть на кого-то, и мне приписывали очередной грех. Ни одного доброго слова. Ни одного поощрения. Вот почему когда мы уезжали из Лондона я сказал, что миссис Коул все равно, где я нахожусь. Узнай она, что я умер, уверен, закатила бы пирушку на всю ночь. И остальные вместе с ней. Луна протянула руку и осторожно погладила Тома по плечу. — Мне очень жаль. — Мне тоже. — Реддл через силу улыбнулся и тряхнул головой. — Ну, хватит. Моя очередь. Сорок третья страница, десятая строчка снизу. Абери зашелестела желтыми листками бумаги. — Теперь он рядом почти постоянно. Мы вместе занимаемся делами старостата, вместе готовим уроки и сидим за одной партой. По вечерам он смотрит, как я рисую или просит поиграть с ним в шахматы. Я проигрываю, но он знает, что я делаю это специально. Мне кажется, Том Реддл удивлен не меньше моего тому, что я не противлюсь его обществу. Я замечаю это в его взгляде каждое утро, когда вижу его в гостиной, безупречно одетого, ожидающего меня, чтобы проводить на завтрак. У него…- Луна затихла, искоса смотря на Тома. — …глаза прорицателя. Тревожные, настороженные, в солнечном свете похожие на цирконы. Ничего себе! Том склонил голову набок. — Ты что, пишешь исключительно про меня? — Издевательски спросил он, скрывая за тоном голоса собственное смущение. — Нет. — Луна фыркнула. — Но часто. С кем общаюсь о тех и пишу. Просто тебе везет. — И у меня глаза похожи на цирконы? — Насмешливо уточнил Реддл. — Иногда. — Спокойно ответила девушка, ни капли не стесняясь. И мстительно добавила. — Но чаще всего они совсем темные и злобные! — Неужели? — Том прищурился, изображая крайнюю степень агрессивности. — Как познавательно. Луна расхохоталась. — Не верю! Ты не злишься! И вообще теперь моя очередь. Пятьдесят третья, десятая строчка сверху. Реддл кивнул. Пробежал глазами исписанные листки бумаги. Хорошо. Не самая лучшая информация для того, чтобы озвучить, но все же…из этого можно извлечь выгоду. — Успехи в Легилименции не могут не радовать. Равно как и тренировка в невербальной магии — со временем она должна принести впечатляющие плоды. Мне с легкостью удается читать мысли почти всех Пожирателей, их разум открыт для меня как никогда раньше. Остальные факультеты я не трогаю — нет нужды, да и незачем раскрывать свои способности раньше времени. Полагаю, о том, что я владею Легилименцией, не знает даже Дамблдор. Удивительно, но сам профессор ни разу не пытался воздействовать на меня ментально. Я бы почувствовал. Доверяет? Пожалуй, что так. Это на руку, учитывая то, что в будущем он с высокой вероятностью воспротивится моему Становлению. — Легилименция. — Абери многозначительно посмотрела на Тома. — Впечатляет. — Как и Окклюменция. — Задумчиво произнес Реддл. — Ты же владеешь ей, верно? — Пытался залезть мне в голову? — Неоднократно. И сомневаюсь, что большую часть времени ты думаешь о каких-то уродливых украшениях вроде сережек в форме слив и садах с розами. Луна усмехнулась. — Я же девушка! Почему бы и нет? — Потому что. — Емко ответил Том. — Кто тебя научил? Родители? Зачем? Там, где ты родилась, водятся разве что воробьи. Неужто они пытались прочитать твои мысли? — Знания лишними не бывают. — Не согласилась Луна. — Кроме того, всегда полезно иметь подобный талант, имея риск встретить на своем пути Тома Реддла. — Пожалуй, что так. — Тому не хотелось спорить. — Кстати, как сильно ты развила способность? Сможешь услышать, что я тебе сейчас скажу? — Не впуская тебя в свою память? — Абери прикусила губу. — Ну, попробуй. Том закрыл глаза изо всех стараясь сил пробиться в мысли Луны. Хватило бы и легкого ослабления барьера чтобы… Тщетно. Белые бутоны роз едва заметно покачиваются на ветру. Огромный шмель садится на один из них и складывает переливающиеся на солнце крылья. «Ты до обидного хорошо овладела этим искусством». — Мысленно произнес он, оставляя сознание девушки в покое. — Спасибо. — Абери нахально подмигнула. — Продолжаем? Да, да и еще раз да! Том и сам не заметил, как втянулся в игру. Что он узнает о Луне на этот раз? — Сорок восьмая, с самого начала страницы. — Запретный лес поздней ночью похож на сказочный. — Прочитала девушка и зябко поежилась. — Зима. Высокие толстоствольные сосны кутаются в жемчужно-белые шали. Дымка клубится в оврагах, заглушает крики зверья, выбравшегося из своих нор. Мне не страшно. Я разучилась бояться, потеряла право выть от ужаса и безысходности. Я сбегаю в лесную глушь по ночам, безликой тенью брожу между деревьев. В предрассветной мгле мне чудятся ручейки крови, стекающие по камням. Голос Луны неуловимо изменился. Стал жестким, отстраненным. Чужим. — О чем это? — Спросил Том, недоуменно глядя на Луну. — Это метафора или ты действительно гуляешь по лесу одна? Ночью? — Иногда. — Нехотя ответила она, избегая смотреть на Реддла. — Моя очередь? Ну, уж нет! — Зачем? — С нажимом спросил он. — И почему тебе мерещится кровь? Почему ты потеряла право бояться? Что это означает? Абери отвернула голову. — Так просто не объяснишь. — Попробуй. — Я…не могу. Не подберу слова. Реддл зло стукнул кулаком по бедру. — И кто из нас не умеет доверять? Видишь?! Я сказал тебе чистую правду! Ни слова не изменил, хотя хотел! А ты? Снова уходишь от ответа? — Том… — Что?! Скажешь что я не прав? Девушка молчала. Похоже, собственная идея сейчас показалась ей не такой уж хорошей. То ли еще будет! Реддл властно протянул руку. — Дай сюда дневник. — Что? — Глаза Абери округлились, сделавшись похожими на два блюдца. — Мы так не договаривались. — Действительно. — Том мрачно улыбнулся. — Мы договаривались говорить друг другу правду и ты нарушила договор. Поэтому давай сюда дневник. — Ни за что! — Луна с шумом захлопнула книжечку. — Думаешь, такой умный? Думаешь, ты один умеешь ставить на вещи охранные заклинания?! Ты никогда ничего не прочтешь! — Нет заклинания, которое нельзя обойти. — Реддл резким движением выдернул дневник из рук девушки. — Ну, так как? Расскажешь все сама или я найду способ прочитать все, что захочу? — Это подло! Том подложил дневник Луны под свой и выжидающе выгнул бровь. — Правду, Луна. И я не отступлю как тогда, когда ты запудрила мне голову с Миртл. Можешь даже не просить. — Пожалуйста… Он скрипнул зубами. — Нет. Ты первая начала. Так отвечай за свои поступки. Абери в бессилии сжала кулаки. — Прости, я не могу. Не могу объяснить тебе. — Действительно? — Реддл вложил в слово всю язвительность, на которую был способен. — Ты не можешь! Как будто я удивлен! А хочешь…хочешь последнее откровение?! Взамен твоего? Все, как на духу, раз уж мы затеяли эту игру? Чтобы как можно точнее описать весь спектр моих ощущений по поводу твоей таинственности и бесконечных недомолвок?! — Не нужно. — Глаза девушки заблестели. — Я прошу тебя, не стоит… — Еще как стоит! — Том лихорадочно перелистнул несколько страниц. — Вот! Получай! Это невыносимо. Снова окунуться в болото по имени Луна Абери. С разбега, по самое горло, чтобы через мгновение почувствовать, как тебя утягивает на самое дно. Неужели это никогда не закончится? Я до конца своих дней буду гадать, спорить с самим собой, не имея возможности спросить напрямую? Потому что она не расскажет. Никогда не расскажет, почему каждый проклятый раз в ней словно говорят два разных человека! На последних словах он едва не перешел на крик. Захлопнул дневник, отбрасывая обе тетради в сторону. Яростно, не сдерживая сил, схватил Луну за плечо, притягивая к себе. — Ты выводишь меня из себя тысячу раз за день. — Прошипел он, глядя в ее широко распахнутые огромные глаза. — Я иду тебе навстречу, пытаюсь понять, достучаться до того, что происходит в твоей чертовой голове! Я рассказываю тебе больше, чем кому бы то ни было, делюсь планами, перешагиваю через себя, даже когда мне не хочется этого делать! — Том поднял руку, будто собираясь ударить ее. Желая этого на самом деле. Застыл. Завороженный, коснулся пальцами серебристых волос. — Мерлин, какого дьявола я так стараюсь?! Ради чего? Если бы ты знала, как было хорошо, пока тебя не было. — Пальцы с волос медленно переместились к щеке. Скользнули вниз: подбородок, шея, острые ключицы. — Что ты делаешь, Луна? Зачем ты появилась в Хогвартсе? В моей жизни? Кто ты такая?! Вдох. Рваный, хриплый: так дышит загнанная, покрытая пеной лошадь. Слишком близко. Слишком по-настоящему. — Отвечай! Ее кожа нежная, фарфоровая, как у куколок в кабинете миссис Коул. Брось такую об стену — останутся лишь мелкие осколки. — Кто ты такая?! Вокруг ее зрачков не голубые искры, нет. Два маленьких солнца. — Уходи, Том…быстрее… Губы узкие, сухие. Она нервно облизывает их языком, будто нарочно. Он хочет…нет! Желание страшнее всего, что он когда-либо испытывал. Бесконтрольное, мучительное, жадное, как глоток воды в пустыне. Прошибает его насквозь, словно ток, вытесняя из головы все мысли, оставляя ему лишь дрожь на кончиках пальцев и бешеный, колдовской ритм пульса под ее кожей. — Ты забыла, кто ты? — Шепчет Том и не узнает собственный голос. Он тянется вперед, не успевая себя остановить. Почти касается ее губ за мгновение до того, как Абери отталкивает его от себя. — Уходи!!! Удар сильный, но Тому не больно. Он ничего не чувствует, ничего кроме безумной усталости и опустошения. Словно ему на плечи упал небесный свод. Мерлин, что только что произошло?! Реддл ошарашено тряхнул головой и на негнущихся ногах встал с постели. Рассеяно окинул напряженно застывшую девушку взглядом: зла? Испугана? К дьяволу. — Я жду ответа, Абери. — Сухо проговорил он. — И будь уверена, я его получу. Вырву из тебя правду, какой бы она ни была. Том подхватил с пола свой дневник и быстрым шагом вышел из комнаты.