Не покидай меня

Картина была безрадостная. В этой деревне, в которую их привели пока еще не знающие об этом, но уже будущие пациенты Венди, насчитывалось около пятнадцати домов, которые стояли примерно в двадцати метрах друг от друга. Видимо, это было сделано для уединения, потому что иначе объяснить, зачем они так стоят, было невозможно. Марвелл сколько ни оглядывалась, но не наблюдала даже мало-мальски завалявшегося огородика. Да и речки, похоже, поблизости тоже не наблюдалось. Видимо, питались эти люди святым духом. Ну, или выживали с помощью охоты или грабежей. Последнее было даже более вероятно, потому что костюмы ниндзя им явно нужны были не просто так. Не на медведя же им в них охотится. По крайней мере, у них оставались открытыми только глаза, что явно сужало угол обзора. С другой стороны, была еще вероятность, что они подобным образом пытались скрыть какие-то внешние симптомы болезни. Знали, что если их увидят, то возможные доброжелатели пройдут мимо? Такая вероятность есть. — А она-то с нами зачем? — тихо зашипел Гон, косясь на блондинку, которая решила отправиться с ними. — А она тебе мешает? — рассеянно спросила Небесная, которая как раз намечала план будущих обследований и возможные методы лечения. Разумеется для того, чтобы это точно выяснить, ей нужно будет их осмотреть, просканировать и взять кровь на анализ, но предварительные возможные диагнозы ей ставить никто не запрещает. В конце концов, это может быть не просто какая-то неизвестная болезнь. Вдруг это вообще отравление какое-нибудь? Есть же вероятность. Еще она довольно сильно беспокоилась, что не сможет вылечить этих людей, учитывая, что они не совсем, ну, люди. Ну, или совсем не люди. То есть она не слышит от них сердцебиения и дыхания, а также не чувствует тепла тела. Да и запаха, как такового, если не считать именно запах болезни, она не ощущает. И это странно. Да и со странным запахом болезни еще нужно разобраться. В конце концов, если Киллуа прав и все эти люди — марионетки, следующие определенной программе, то болезнь вполне может быть частью этой программы. То есть, сколько ее не лечи, а она все равно останется. Это не значит, что синевласка не попробует помочь, но что-то ей начинает подсказывать, что против неживых объектов — а эти люди явно неживые, хотя выглядят почти настоящими — ее целительные силы будут бесполезны. В конце концов, тут даже болезни никакой может не быть, потому что она — тоже часть программы. Но тогда откуда такой запах? — Не особенно, но все же… — забурчал было Фрикс, но Золдик остановил его, когда понял, что малышка о чем-то серьезно думает. Разумеется, он тоже не был в восторге от того, что их преследовательница пошла за ними, но, по крайней мере, та вела себя тихо и не мешала. Лишь осматривалась по сторонам и молчала. Вскоре их наконец привели в один из домов, где на полу на футоне лежал мальчик лет семи, который выглядел не слишком хорошо. Он давно взмок и покрылся испариной, а общая бледность лица сочеталась с очень ярким лихорадочным румянцев. Его губы обсохли, от чего создавалось впечатление, будто он очень давно не пил. А на лбу лежала мокрая тряпка, которая, похоже, должна была облегчить его состояние. Рядом с ним сидела красивая женщина, которая тихо плакала, глядя на своего ребенка. Волшебница прислушалась, но, как и в случае с их провожатыми, не ощутила ничего. Если бы не мальчишки и блондинка, при закрытии глаза она бы подумала, что находится совершенно одна. Хвостатая мысленно вздохнула, после чего отправилась прямо к мальчику. Женщина посмотрела на нее красными заплаканными глазами и чуть отодвинулась, когда волшебница взяла его за запястье. Как Венди и ожидала, она не почувствовала ни одного маленького биения. И тепла от высокой температуры она не ощутила. Однако внешне ребенок действительно выглядел серьезно больным, да и дышал явно тяжело, хотя дыхания слышно не было. Марвелл внимательно осматривала мальчика, пытаясь найти еще какие-нибудь симптомы, однако на первый взгляд ничего не было. — Это… — Она немного разбирается в медицине, поэтому просто посмотрит, — сказал беловолосый, быстро поняв, что Небесная хмурится не просто так. Гон согласно кивнул, покосившись на задумчивую подругу. — Лучше расскажите, что с ним. — Он болеет местной болезнью, — сказал наконец один, который, возможно, являлся отцом ребенка. — Постепенно легкий жар сменяется более сильным, и, в конце концов, наступает смерть, — грустно проговорил он. — Это занимает не более месяца. Чтобы вылечиться, необходимо лекарство. — Но его эффект действует всего одну неделю, — сообщает еще один мужчина, наблюдая за синевлаской, которая внимательно слушала их, щурясь. — Если не принять еще, жар тут же опять усиливается. — Вы сказали, что это местная болезнь, — медленно начала малышка, приковав к себе все внимание. Она задумчиво хмыкнула, начав копаться в рюкзаке. Все еще была возможность, что анализ крови мог дать ей подсказки. Ну, если у этих не-совсем-людей вообще есть кровь. — Поэтому я хочу знать больше. Есть ли у этой болезни название, а также насколько именно она местная. — Точного названия нет, но все ее называют смертельной лихорадкой, — сказал третий мужчина, пока все остальные согласно кивали. — Что значит, насколько именно она местная? — Я имею в виду, она распространяется только здесь, исключительно в вашей деревне, или есть где-то еще? — пояснила волшебница, хотя начала думать, что спросила глупость. Если уж от нее есть лекарство, значит она где-то еще. Вскоре ее подозрения подтвердились. — Она распространена по всему региону, но никто не знает, почему она проявляется у того или иного человека. Он просто заболевает и все, — буркает четвертый, дергая плечами. И если лекарство дорогое… Возможно ли, что эта болезнь настолько распространена, что за ее исцеление требуют огромные деньги, даже не стесняясь? Особенно, если эффекта лекарства хватает только на неделю. Впрочем, выбирая между деньгами и жизнью, любой нормальный человек выберет жизнь. — То есть, ею болеют очень многие? — хмурится Гон, переглядываясь с Киллуа. Им интересно, связана эта болезнь только с НПС или игроки тоже могут заразиться. — Да, многие болеют, хотя встретить их на самом деле не так просто, — кивает пятый. — Есть ли у этой болезни еще какие-нибудь симптомы, кроме жара? — спрашивает Хвостатая, еще раз внимательно осмотрев ребенка. Снова ничего. Может, что-то есть под одеждой? Или единственный симптом — этот странный жар? — Боль в горле, головная боль, странные покраснения по всему телу, что-то еще? — Ммм… Только жар, — тихо говорит один из мужчин, на этот раз шестой. — Других симптомов нет. — Понятно, — Венди задумчиво кивает, собираясь просканировать его магией. Она все еще не уверена, может ли она в принципе лечить болезнь, если дело касается НПС, однако скоро она получит ответы на все вопросы. Но уже сейчас Марвелл может предположить, что если болезнь возникает по всему региону, а не исключительно в этой деревне, значит дело не в отравлении какой-то местной едой, водой или воздухом. Впрочем, стопроцентной гарантии она все равно дать не может. — Вы сказали, что лекарство действует неделю, а потом эффект прекращается, что возвращает болезнь, — говорит Небесная, принюхиваясь к запаху болезни. Тот был, что казалось еще более странным, учитывая, что все жители деревни казались все более фальшивыми. — Возможно ли в принципе полностью вылечить эту болезнь? — Э… Нет, — мужчины переглянулись, отрицательно замотав головами. — Только лекарство помогает. — Другими словами, человеку, который заболел, придется вечно жить на этом лекарстве? — вскинула брови синевласка, подумав, что это похоже на наркотик. Ассоциация не очень хорошая, но зато передает суть. Разве что наркотики губят, а это лекарство спасает. Судя по тому, как они отводят глаза и вздыхают, малышка оказалась права.