Не покидай меня

— Ребят, вы, конечно, молодцы, но… — Венди устало вздохнула и потерла переносицу, разглядывая ничуть не смущенных друзей. Те в последние несколько часов в буквальном смысле этого слова не отходили от нее дольше чем на пять минут ни на шаг. И, при этом, когда один отходил, второй всегда оставался рядом с ней. Эта забота радовала, но… не так же плотно! — Я не настолько беспомощная!!!       Нет, в какой-то степени Марвелл даже была благодарна друзьям, потому что, скорее всего, оставшись одна, она обязательно вляпалась бы в какие-нибудь неприятности. Как говорили Люси и Леви, Хвостатые и неприятности — это синонимы, и одни приходят всегда в след за другими (еще бы выяснить, что приходит раньше). Нет, с этим Небесная вполне соглашалась и признавала, что им без приключений никуда, даже если приключений совершенно не хочется. С высказываниями подруг Небесная была согласна.       Однако ее довольно сильно беспокоило то, с каким фанатизмом принялись за ее защиту друзья (и даром только, что она и в половину настолько не беспомощная, как они думают). И ладно бы только Киллуа, он до сих пор, девочка уверена, чувствовал свою вину за рану на ее плече, которая с трудом заживала, так что мог носиться с ней, как курица с яйцом.       Хотя ей не совсем такая забота нравилась: сама она могла разве что поесть, сходить в туалет и переодеться. Все остальное время она проводила с ним и Гоном, отчего все физические упражнения делались за нее (разве что ее на руках не таскали для полной картины).       Ладно, Золдик, чувствовавший себя виноватым, вполне мог с ней бережно обращаться (не настолько — это уже перебор, но мог), но Фрикс-то куда?! Синевласка не знала, о чем с ним говорил Киллуа (хотя была уверена, что с него все и пошло), но подытог (окончательный итог, все верно) был ясен: она теперь с особой тщательностью охраняемый хрупкий объект. Аж бесит.       К счастью для волшебницы, она практически все эти сутки, пока они вместе летели до Цветущего острова, благополучно продрыхла, облокотившись на кого-то из друзей (и слава богу, потому что укачивание и тошнота — это не то, что ей хотелось бы чувствовать). Хвостатая просыпалась ненадолго только для того, чтобы что-нибудь съесть, выпить воды, сходить в туалет и завалиться дальше отсыпаться, да и то действовала настолько сонно и на автомате, что вся забота о ее здоровье и благополучии проходила мимо нее.       По крайней мере, всю степень своего попадалова малышка смогла оценить только тогда, когда они уже прибыли на место, после чего изменять хоть что-то уже было поздно, да и смысла особого уже не имело. Во-первых, она более-менее выспалась, отчего перестала напоминать зомби или неупокоенный полутруп, поднятый каким-то некромантом из страшных сказок и действующий на автомате или инстинктах.       Во-вторых, она наконец-то в кои-то веки перестала спать на ходу (этот пункт произрастает из первого), грозясь упасть в любой момент (девочка даже с трудом представляла сколько раз именно ее ловили друзья, не давая пропахать носом матушку-землю), так что смогла здраво взглянуть на ожидающие ее перспективы, которые, честно сказать, ей не сильно понравились.       Нет, к заботе по отношению к себе синевласка давно уже привыкла. Сначала о ней заботилась Грандина. Потом Жерар из Эдоласа, который не только нашел ее в лесу и помог выбраться (хотя мог бросить ее там умирать), но и привел ее в гильдию, о которой она мечтала. Потом был Роубаул, который был мастером этой гильдии (и плевать, что эту самую гильдию создали для нее одной) и заботился о ней, как о своей внучке. Потом появилась Шарли, строгая, но очень добрая, решившая тоже заботиться о ней и ставшая первым другом.       Потом было противостояние с «Шестью просящими»… Там о ней заботились все. Абсолютно все (даже Кобра-сан, вообще бывший врагом, хотя тот этого ни за что не признает). От этого было немного обидно, как будто ее считают недостаточно сильной и умелой для того, чтобы сражаться с врагами. Хотя, конечно, Венди признавала, что тогда знала только одно атакующее заклинание, недостаточное для сражений. Все же, она в первую очередь всегда отвечала за поддержку, и только по остаточному принципу — за атаку.       Именно поэтому, когда малышка узнала, что Эрзу-сан отравили ядом, и только она могла бы ей помочь, она испугалась и мгновенно принялась за лечение, хотя какой-то эгоистичной частью своего сознания девочка радовалась этому ранению. Это было низко и эгоистично, но… она радовалась: так, по крайней мере, она была бы им хоть немного полезна и перестала бы чувствовать себя обузой.       Потом оказалось, что «Кошкин дом» лишь иллюзия, а ее сразу же утащили в «Хвост феи», где над ней взяли опеку все кому не лень. Причем, в прямом смысле все: о ней заботилась совершенно вся гильдия (даже нелюдимый Лексус и грозный Гажил) за редким исключением (Гилдартс, да и то только потому, что о ее существовании узнал только на острове Тенрю). Иногда Люси шутила над ней, что Марвелл является «сыном полка», вернее, дочерью гильдии.       Небесная в такие моменты виновато улыбалась и пожимала плечами, не совсем понимая, о чем говорит ей Хартфилия.       В любом случае, к заботе по отношению к ней девочка уже давно привыкла и перестала ей удивляться, с потрясающим смирением принимая абсолютно все выбрыки материнских и отцовских чувств окружающих (хотя ее иногда это все равно пугало). Наверное, она именно поэтому с таким фанатизмом ударилась в тренировки, в тщетных попытках доказать, что она достаточно сильная и самостоятельная, чтобы самой о себе заботиться.       И, как позже выяснилось, все ее попытки пропали втуне, потому что ее продолжали считать нуждающейся в круглосуточной опеке. Марвелл повздыхала, повздыхала, но смирилась. Ей, как говорится, к этому не привыкать: гильдия (да и не только она) постаралась. Однако, даже тут Киллуа и Гон умудрились выделиться, потому что настолько плотно ее еще ни разу не контролировали. Обычно ее опекали со стороны, вроде бы давая полную свободу действий, но при этом тщательно контролируя, чтобы с ней все было хорошо (битва с Эзелем не считается).       Однако даже тут Венди нашла какие-то плюсы и смирилась с этим, как с неизбежным злом. Как говорила ей когда-то Грандина: проще молча согласиться, но сделать то, что считаешь нужным, чем долго и нудно объяснять, почему собираешься поступить именно так. Будучи маленькой девочкой, синевласка не совсем поняла то, что ей сказала приемная мама. Однако позже, по мере своего взросления, малышка все лучше и лучше понимала то, что ей однажды сказали.       Ее осенило лет в одиннадцать, когда она попала в «Хвост феи», после чего это высказывание матери малышка взяла за неприложную аксиому. С тех пор так и действовала.       В любом случае, Небесная искренне мысленно поблагодарила всех известных ей богов за то, что всю степень опеки она осознала только на месте, потому что в ином случае она, наверное, чокнулась бы с таким плотным контролем. Все же ребята знатно перегибали палку, отчего у нее иногда нервно дергается бровь. — Хватит!!! Я не настолько беспомощная!!! — синевласка пытается им объяснить свою позицию, но им что о стенку горох. Девочка устало вздыхает и признается самой себе, что даже твердолобого Гажила и ничего не понимающего Хэппи проще было убедить в своей правоте, чем доказать что-то этим двоим. Она не знает, что по этому поводу думает Киллуа, но Гон явно принял ее опеку за какую-то игру.       Видимо, только и остается, что смириться. Волшебница хмурится и оглядывается по сторонам, пытаясь отыскать нужную им улицу, а сама искренне надеется, что ребята из ее гильдии не развернут уж слишком бурную деятельность по ее возвращению. Ведь есть же шанс, что они не станут уничтожать все и вся, лишь бы добраться до нее и отыскать следы, куда именно она пропала?       Есть же?       Ну, хоть малюсенький…       Девочка хмурится и нервно поправляет рубашку, снова оглядываясь по сторонам. Нужная улица находится только после того, как она обращается к какому-то прохожему. Причем, судя по тому, как побледнел бедняга, Киллуа зыркнул на него далеким от дружелюбия взглядом (профессиональный взгляд убийцы…). Венди виновато улыбается ему и смотрит на друзей.       Сияющий Фрикс и мрачный, как туча, Золдик представляют из себя полнейшие антиподы, заботящиеся о ее безопасности. Даже по внешности полные противоположности. Этакие «хороший коп и плохой коп», хотя, учитывая всю специфику происходящего, тут бы больше подошло «хороший охотник и плохой охотник». Синевласка с трудом удерживается от тихого хихиканья, косясь на друзей смеющимися глазами. — Видите, мы уже дошли! — говорит она, наконец-то находя нужный дом и стуча в калитку. Она и правда надеется, что ребята из гильдии не натворят дел во время ее поисков. Должна же она быть оптимистом хоть немного, правда?