A Matter of Trust

Послышались шаги, и Элиза, оторвавшись от книги, подняла голову. В комнату вошла Макгонагалл. Она, окинув комнату взглядом, спокойно и немного сдавленно сказала: — Северус, я могу проводить вас в свободную спальню. Зельевар встал и, кивнув, подошел к женщине; его глаза победоносно сверкнули. Минерва сделала вид, что ничего не заметила и, поджав губы, исчезла в проеме. Снейп последовал за ней. Картина с шорохом задвинулась и комната опустела. Элиза осталась одна. Но это было до безумия приятное одиночество. Даже голова перестала болеть. Тепло, тихо, никто не ворчит круглыми сутками. Какие бы теплые чувства она не испытывала к Северусу, за это время он порядком надоел. Хотя, «теплые чувства» — слишком сильно сказано. Разыскав полотенце и пижаму, девушка отправилась в ванную. Домовиков явно не пускали в спальню с самого её ухода: зеркало и полочки были заляпаны давно высохшей водой, на полу была пыль. Впрочем, не факт, что домовики вообще жаждут убирать школу в такое время. — Тергео! — Элиза взмахнула палочкой, и ванная снова заблестела. Раздевшись, она встала на холодный кафель кабинки и повернула кран. Полилась горячая вода. Харрисон закрыла глаза и протяжно выдохнула. От удовольствия сразу стало клонить в сон, но она стояла, прогреваясь до самых костей. Вспомнилась ледяная вода из умывальника в лесной глуши, отчего по телу пробежали мурашки. Нет, лучше Хогвартса нет в этом мире места. Выходя из ванной, Элиза подошла к Ричарду, который уже не спал, а сидел, нахохлившись и прищурив желтые глаза. Она погладила его по голове, мысленно благодаря всех богов за то, что филин остался жив, но тут её взгляд упал на колбочку с серебряным туманом, стоящую на столе. Девушка взяла её и, повертев в руках, пожала плечами и поставила на место. Сейчас слишком хотелось спать, чтобы забивать себе этим голову. Харрисон задернула полог и, поплотнее завернувшись в пушистое одеяло, закрыла глаза, надеясь впервые за долгое время получить удовольствие ото сна. Однако несколько часов прошло, а она все лежала и смотрела в темный потолок. Злосчастная склянка с воспоминанием не давала покоя. Даже казалось, что её мистическое свечение было видно сквозь полог, хотя, конечно, никакого свечения не было. Повернувшись лицом к стене, Харрисон плотно закрыла глаза, пытаясь очистить разум от мыслей, как её учил Снейп, и уснуть. Но изображение баночки надежно держалось перед глазами, словно выжженное на сетчатке. Выругавшись, девушка отдернула полог, вскочила с кровати и вихрем подлетела к колбочке, стекло и содержимое которой поблескивали в догорающем огне. Ричард открыл один глаз, посмотрел на нее и, возмущенно ухнув, снова уснул. Но любопытство Элизы было слишком велико, чтобы позволит ей последовать примеру филина. Набросив на себя мантию заклинания невидимости и взяв воспоминание, она вышла в прохладные коридоры школы. Сердце отчаянно билось, и Харрисон, крепче сжав палочку в руке, поспешила к кабинету Дамблдора. По дороге она встретила только Почти-Безголового Ника, который уныло плыл по коридору в неизвестном направлении. Дойдя до гаргульи, Элиза остановилась. Какой чертов пароль? — Лимонные дольки? — негромко сказала она, но статуя не шелохнулась. — Лимонный щербет? Опять неудача. С опаской оглядевшись по сторонам, девушка стала называть пароли наугад. — Шоколадные лягушки. Фруктовые леденцы. Сахарные перья. Борода тролля… Вдруг гаргулья отпрыгнула в сторону, открывая винтовую лестницу, ведущую в кабинет директора. Брови Элизы поползли вверх. Борода тролля? Серьезно, что ли? Удивляясь, как можно создать такой странный пароль, она поднялась наверх и осторожно открыла дверь. Все в кабинете было таким же, как и осенью, когда девушка пробралась сюда, чтобы подслушать разговор Пожирателей. На столиках стояли различные блестящие приборы неизвестного назначения, в центре кабинета был стол, возле него — пустой насест Фоукса. Директора на портретах спали, либо делали вид, что спят. Элиза прошлась по комнате, оглядываясь и надеясь наткнуться взглядом на Омут Памяти. Ничего не найдя, она подошла к запертому темному шкафу. — Алохомора. Дверца щелкнула, а за ней стояла чаша со светящейся жидкостью. Слишком просто. Харрисон достала чашу и поставила её на стол директора. Содержимое её мерцало и закручивалось, отбрасывая блики на стены и потолок. Оглянувшись еще раз, девушка сняла с себя чары невидимости и вылила в Омут Памяти воспоминания, похожие теперь на густую тягучую серебристую жидкость. Омут стал медленно вращаться, и перед глазами предстало бледное лицо Темного лорда с горящими красными глазами. Внутренности скрутило в узел от страха, но Элиза, глубоко вдохнув, опустила лицо в чашу и полетела вниз. Через несколько секунд она уже стояла на темном каменном полу. Это опять был большой зал Малфой-Мэнора, только сейчас здесь не было длинного стола. Пожиратели столпились в одном углу, съежившись и исподлобья глядя на Волан-де-Морта, который неторопливо прохаживался перед ними взад-вперед. — Значит, вы так её и не нашли? — сказал он ледяным высоким голосом. Люди в плащах стали напряженно переглядывать, и один из них, высокий и темноволосый, неуверенно сказал: — Да, мой лорд. Снейп хорошо укрыл девчонку. — Я говорила вам, мой лорд, что он предатель, — взвизгнула Лестрейндж, поднимая на Волан-де-Морта приторный взгляд. Элиза поморщилась, наблюдая за этим жалким подобием флирта. — Да, Белла, и, по правде сказать, я огорчен. У него единственного из вас были мозги, — ответил он, не одарив женщину даже взглядом, которая тут же насупилась и попыталась уйти подальше в толпу. — Впрочем, грядет большая битва, — продолжал Темный лорд, — после которой вряд ли что-то останется от Ордена Феникса. И, самое главное, мне представится шанс убить, наконец, Гарри Поттера. Он не позволит себе пропустить такое грандиозное событие. Пожиратели зловеще засмеялись, но Волан-де-Морт поднял руку, прося о тишине, и продолжил: — И во время этой битвы вы должны следить за девчонкой, если она там будет (впрочем, я почти уверен, что будет). Я совершенно случайно сделал её тогда своим крестражем. Поттер, насколько нам известно, сейчас уничтожает другие, и я с каждым днем становлюсь слабее, поэтому она должна остаться в живых. — Мой лорд, разве мальчишка знает о том, что Харрисон — крестраж? — спросил Долохов хриплым голосом. — Я так не думаю. Даже она об этом не знает. Я говорю это для того, чтобы вы, стараясь угодить, случайно не уничтожили меня. Вам ясно? — последние слова Волан-де-Морт словно разжевал, полагая, что его приспешники совершенно не способны на умственную деятельность. Он остановился, и его красные глаза зловеще сверкнули, отчего холодок пробежал по коже. Вдруг Элиза почувствовала, что её тянет наверх, и происходящее словно ускользает от нее. Через несколько секунд она ощутила у себя под ногами каменный пол Хогвартса, но, не успела он вдохнуть, как яркая вспышка осветила кабинет, и девушку отбросило на один из столиков с причудливым прибором. Раздался громкий звон металла и стекла. Пытаясь осознать, что произошло, и превозмогая боль в ребрах, она приподнялась и увидела Кэрроу, идущего к ней; палочка лежала на другом конце комнаты. — Акцио, па… — но договорить Харрисон не успела. Мужчина, ругаясь себе под нос, пнул ее со всей силы по лицу. Кость громко хрустнула, и изо рта и носа полилась кровь. — Я знал, что ты сюда вернешься, — прошипел Амикус, поднимая палочку. — Лорд будет очень рад, узнав, что я нашел тебя. Он сказал оставить тебя в живых, но сломанный нос и немного Круциатоса никому не повредят. Не успела Элиза оправиться от боли, пронизывающей теперь её голову, она почувствовала, как все её внутренности сжимаются в один маленький комочек, а кости горят огнем. Пронзительный крик разнесся по замку. Девушка перестала понимать, где она, голова была словно свинцовая, все тело ломило от жуткой боли. Она с трудом подняла руку, и палочка покорно прилетела к ней. — Экспеллиармус, — но сил не хватало, и мужчина лишь немного пошатнулся. Очередной удар пришелся по ребрам, отчего весь воздух вылетел из легкий, и в глазах потемнело. — Слабо, слабо, — Кэрроу покачал головой и, увидев еще одну попытку самозащиты, взмахнул своей корягой. Палочка Харрисон улетела в другой конец кабинета. Мужчина взял её за шиворот и поволок в сторону двери. Точнее, потащил то, что осталось от Харрисон. Горячая кровь заливалась в глотку, а легкие горели от нехватки воздуха. Она чувствовала, что теряет сознание, и поняла, что с головой что-то не так, когда дверь распахнулась, и в комнату влетел Снейп. Его длинные черные волосы падали на лицо, на нем была ночная рубашка и махровый халат, черные глаза сверкали. Он взмахнул палочкой, и Амикус отлетел к стене точно так же, как Элиза несколько минут назад. Зельевар в два шага пересек комнату, подошел к Кэрроу и, с презрением и ненавистью глядя на него, схватил за волосы и потащил к выходу. Он пихнул его с такой силой, что послышался глухой удар тела о пол, после чего сказал: — Обливиэйт. Наверное, он хотел сказать ему пару ласковых, но сдержался и подошел к Харрисон. Та, отплевываясь, со слезами на глазах, отползла и воскликнула: — Это ты! Ты ему сказал про меня! Он не мог меня увидеть! — Успокойся, ничего я… — Ты предатель и двуличная сволочь! — продолжала Элиза. «Пожалуйста, не плачь», — едва не сказал Снейп, но вместо этого втянул воздух, стараясь успокоиться, подошел к ней и взял за плечи. Девушка стала отбиваться, рыдая и дрожа всем телом. — Я понятия не имею, как он узнал про тебя, но я ничего ему не говорил. Зельевар сел на пол и прижал её ближе. Элиза перестала колотить его, но все еще громко всхлипывала. Слезы смешивались с кровью, нос и губы распухли, и девушка стала сама на себя не похожа. — Дай-ка, — сказал Снейп, направляя палочку ей на нос. — Эпискеи. Кость снова хрустнула, и нос встал на место, но лицо было все еще покрасневшим, опухшим и измазанным кровью вперемешку со слезами. — Ты-ты оставил на столе баночку с воспоминанием, я не могла уснуть и решила пойти сюда, посмотреть, — всхлипывая, пробормотала Харрисон. — Но я все предусмотрела… Дезиллюминационное заклинание… Я тихо шла… — Наверное, они наложили какие-то сигнальные чары, — спокойно сказал зельевар и не узнал свой голос. Он звучал тепло и взволнованно, весь холод и презрение куда-то исчезли. Элиза, вытирая ладонью слезы, положила раскалывающуюся голову Северусу на грудь. Тот сильнее обнял её, пытаясь успокоить, но девушку вздрогнула и отдернула его руку: футболка немного задралась, и на животе, помимо нескольких длинных шрамов, был огромный фиолетовый синяк. Испытывая желание вырвать Кэрроу хребет, Снейп аккуратно встал и, собрав воспоминание обратно в баночку, убрал Омут Памяти в шкаф и взмахом палочки восстановил порядок в кабинете. — Идем, — сказал он, возвращаясь к Харрисон и не обращая внимания на недовольные замечания директоров в портретах. Зельевар положил её палочку в карман, взял девушку на руки и пошел к двери. Сердце бешено колотилось, словно только что чуть не убили его самого. Он пытался припомнить, когда в последний раз испытывал подобный страх и ненависть одновременно. — Как ты нашел меня? — спросила Элиза, громко шмыгая носом. — Профессор Макгонагалл поселила меня в спальню рядом с кабинетом директора, и я услышал крики. Элиза что-то пробормотала в ответ и обняла его за шею. После того, как они в тишине практически дошли до спальни зельевара, Харрисон вдруг спросила: — Северус? — М-м-м? — Волан-де-Морт ведь знает, что я крестраж и не позволит мне умереть, ведь так? Снейп помолчал, но, к удивлению Элизы, ничего не сказав насчет имени Темного лорда, ответил: — Да, он этого не допустит. — Тогда мне придется убить себя самой? — с ужасом спросила она. — Угу. От этого сердце снова сжалось. Совершить суицид без единого на это желания… Уж лучше бы он сам кинул в меня Авадой… — Но я не смогу… — Сможешь, — вздохнув, мрачно ответил Снейп. — Когда придет время, сможешь. В мире есть вещи, которые ценнее собственной жизни… Вдалеке показался большой портрет с монахом. Тот сидел в кресле, облокотившись на спинку, и мирно похрапывал. — Чучело! — сказал зельевар, остановившись напротив картины. — Что за привычка шляться туда-сюда среди ночи? — возмутился монах, но портрет всё же отодвинулся, открывая темный проход. Комната была небольшая, в темноте Элиза смогла только разглядеть письменный стол в углу, заросший паутиной камин и кровать с пологом. Окно было небольшое, и сквозь него пробивался тусклый лунный свет. Снейп опустил её на еще не расстеленную кровать и зажег несколько свечей, но комната всё равно оставалась довольно мрачной и неприятной. Он открыл небольшой шкафчик, который Харрисон сначала не заметила и, достав оттуда баночку с жидкостью и тряпочку, сел к ней на кровать. — Я, конечно, не мадам Помфри, — сказал зельевар, вытирая ей нос и губы какой-то вонючей жидкостью, — но лучше, чем ничего. Девушка хотела улыбнуться, но лицо опухло, и вышло нечто, больше похожее на судорогу. — Ребра сильно болят? — спросил он, откладывая тряпочку. — Не очень, — соврала Элиза, чтобы не напрягать Северуса. Она видела, что, несмотря на свое наигранное спокойствие, руки у него немного трясутся. — Они сами пройдут, не беспокойся. Он встал и, недоверчиво взглянув на нее, сказал: — Ладно, ложись спать, — и убрал покрывало. От постельного белья потянуло свежестью. Той самой, которой пахнет только что выстиранное белье. Даже с припухшим носом она ощущала этот аромат. Закутавшись в пушистое одеяло, Элиза невидящим взглядом смотрела на зельевара, который заботливо убирал свои отвары в шкафчик. В темноте, в этой пульсирующей боли снова вспомнился голос ублюдка Кэрроу, этот скрипучий омерзительный бас. Ей стало страшно. Он не убил бы её, нет, но страданий в лапах Темного лорда было бы в миллион раз больше, если бы не Снейп. В голове заиграла та песня со старого магнитофона, но в мгновение комната уплыла, и она увидела Пожирателей, в ужасе разбегавшихся от зеленых лучей. Он был зол. Непонятно от чего, но он был в ярости. Возможно, Поттер нашел еще один крестраж. Элиза глубоко вздохнула и, зажмурившись, отогнала видение. Не сейчас. — Северус? — М-м-м? — Ляг со мной… Пожалуйста… Он обернулся, удивленно посмотрев на нее, но всё же поставил все на место и, закрыв дверцу шкафа, подошел к кровати. Харрисон стала неуклюже отползать, освобождая место, но каждое движение отдавалось всплеском боли в костях. Глядя на эти жалкие потуги, зельевар наклонился и переложил её на другой конец кровати, фыркнув: — Врешь, как дышишь. Он лег рядом, пододвигая Элизу ближе и заботливо поправляя одеяло. И снова какая-то невидимая сила закрыла её разум от Темного лорда, и сразу стало как-то легче дышать. Положив руку ему на плечо, она уткнулась носом ему в грудь и, наконец, когда уже светало, и звезды становились бледнее, девушка смогла задремать, чувствуя себя в безопасности с ним. А Северус лежал, слушая её глухое сопение, и думал о том, что, когда начнется великая битва, он уже не сможет помешать её смерти. Нахмурив брови, зельевар отвернулся к окну и, глядя на тускнеющую луну, стал вспоминать все ужасы последнего года. Мерлин, скорее бы проснуться…