A Matter of Trust

— Сосредоточьтесь, Поттер, — процедил профессор Снейп. — Я, конечно, понимаю, что предстоящие тренировки по квиддичу куда интереснее зельеварения, но они, к сожалению, не помогут вам сдать ЖАБА. И так можно назвать волшебством то, что вы набрали достаточное количество баллов на прошлых экзаменах. Гарри хотел было возразить, но в последний момент сдержался. В конце концов, у зельевара все равно появится какой-нибудь язвительный контраргумент, а ещё повод снизить баллы Гриффиндору в первый же день занятий. Профессор продолжал лекцию всё тем же мрачным и тихим голосом, отчего и без того сонные ученики клевали носом ещё больше. По сравнению с Амбридж, весь прошлый год терроризировавшей школу, Снейп казался белым и пушистым, хотя его отношение к красно-золотым никак не изменилось. Он все так же был несправедлив к ним и наказывал за любую маленькую провинность. Сделав несколько записей, Гарри снова ушёл с головой в свои мысли. Он был бы рад сейчас беззаботно думать о квиддиче, но горькие воспоминания о Сириусе высасывали из юноши всю радость, словно дементоры.

***

— Эй, Гарри, ты слышал? — Что? — рассеянно спросил Поттер. Судя по пристальным, слегка настороженным взглядам друзей, он пропустил основную часть разговора. — С тобой всё в порядке? — спросил Рон, и тут же получил убийственный взгляд от Гермионы, которая, в отличие от него, не забывала о причине постоянной задумчивости Гарри. Она старалась как можно меньше упоминать при друге прошлый год и заводить разговор на скользкие темы. — Да, да, конечно, — судорожно поправив очки, сказал Поттер. — Эм… Так что там случилось? — Думаю, ты уже догадался, что у нас снова поменялся учитель по Защите от Тёмных Искусств, — сказала Грейнджер. — Вот мы и размышляем, кто нам достанется на этот раз. — Ну, надеюсь, он будет поадекватней этой… — хмуро ответил Гарри и неопределенно повёл рукой. Гермиона тоскливо взглянула на Уизли. В этот раз она всё же ошиблась в выборе темы для обсуждения. Друзья пробирались к кабинету сквозь толпу первокурсников, болтавших без умолку. Они заполонили весь коридор, и Рон был вынужден грозно прикрикнуть на некоторых особо буйных. Порой не верилось, что и они трое когда-то были такими же «мелкими» и непослушными. Кабинет, в котором у них проходили уроки ЗОТИ почти никак не изменился. Парты, древний стол, заваленный какими-то книгами и пергаментами, люстра, на которую пикси повесили бедного Невилла на одном из уроков Локонса. Разве что исчезли розовые салфеточки, засушенные букеты и тошнотворные котята Амбридж, что, безусловно, радовало. — Эй, Поттер! — послышался голос Малфоя. — Головка не кружится? Может, сходишь к Помфри? А то обморок — не самое лучшее впечатление, которое может произвести Избранный на нового учителя. Драко театрально прикрыл рукой глаза и завалился на Забини, изображая видения юноши на экзамене по Истории магии. Как и следовало ожидать, его друзья оценили остроумную шутку и загоготали. — Заткнись, Малфой, — выплюнула Гермиона, толкая напрягшихся друзей вглубь класса. — О, Грейнджер, не сотрясай зря воздух. Ты же знаешь, я не выполняю просьбы грязнокровок, — безучастно ответил слизеринец. Метнув на него испепеляющий взгляд, девушка с трудом оттащила друзей, которые собирались особо красноречиво выразить всё то, что они думают о нем. Она насилу усадила их за парту и села сзади, устало выдохнув. Ни дня не пройдет без этого недоразумения по имени Драко Малфой. Иногда Гермиона удивлялась тому, сколько разнообразных обидных шуток может выкинуть он. И за пять лет обучения в Хогвартсе их запас не истощился. Со звонком, извещавшим о начале урока, в класс вошла молодая женщина. Она была невысокого роста, худая, из-за чего выглядела младше своего возраста. На ней была чёрная мантия, развивающаяся при ходьбе, белая рубашка и густо-синие брюки. Тёмно-русые волосы были собраны в пучок. Гермионе она чем-то напомнила типичного офисного планктона или учительницу из маггловской школы. — Садитесь, — сказала профессор, взмахнув палочкой, и учебники тут же открылись на нужной странице. Ученики, рассевшись, с интересом смотрели на нового учителя. — Я профессор Элиза Харрисон, и в этом году я буду вести у вас такой важный предмет, как Защита от Тёмных искусств, — начала она. Зачарованный мел взлетел в воздух и стал выводить на доске тему урока. Ребята, взяв в руки перья, стали писать конспект, периодически обречённо вздыхая. У всех ещё было свежо воспоминание об «ужасно интересных» уроках Амбридж, которые проходили за чтением учебника и переписыванием его на пергаменты. Именно поэтому все скептически поглядывали на профессора, которая рассказывала им об инферналах. Но, несмотря на это, гриффиндорцы старались с уважением относиться к ней и сидеть молча, чего нельзя было сказать о Слизерине. В их ряду постоянно слышалось какое-то перешёптывание, отчего Харрисон замолкала, с укором глядя в их сторону. Но этот приём давал лишь временный эффект. «М-да, Слизерин с годами не меняется», — тоскливо подумала она. — Прошу прощения, мисс… — обратилась Элиза к темноволосой девушке с вздёрнутым носом, сидящей на задней парте. — Паркинсон, — высокомерно ответила та. — Хорошо, мисс Паркинсон, ответьте мне на вопрос, — сказала профессор, не спеша идя к ней. — Что вы будете делать, если встретите, к примеру, сотню инферналов? Рука Гермионы тут же взвилась вверх, но Харрисон, все так же двигаясь в сторону Пэнси, подняла ладонь, прося тишины. — Ну, я отвлеку их каким-нибудь заклинанием, к примеру, Экпеллиармусом, и постараюсь убежать, — небрежно сказала девушка и слегка покраснела, так как последняя фраза прозвучала достаточно глупо. — Хм, весьма остроумно, — с ноткой сарказма сказала Элиза. — Кто-то ещё знает? Она оглянулась и, наткнувшись взглядом на единственную руку Гермионы, жестом пригласила к ответу. — Так как инферналы по сути являются мертвецами, которыми управляет волшебник, то их нельзя убить. Но они бояться света и тепла, поэтому их на время можно сбить с толку заклинанием Инсендио, — на одном дыхании отчеканила девушка. — Отлично, десять очков Гриффиндору, — сказала профессор. — Позвольте дать вам совет, мисс Паркинсон. Если вы вдруг отправитесь в путешествие, и полагаете, что сможете встретить там инферналов, то возьмите с собой мисс… — Грейнджер, — ответила Гермиона, смущённо опустив глаза в стол. — … мисс Грейнджер. Думаю, она с радостью поможет вам не стать одной из тех оживших трупов. По классу разнеслось негромкое хихиканье. Пэнси, ещё больше покраснев, обиженно глядела исподлобья на профессора. Та смотрела на неё в ответ, видимо, ожидая извинений, коих не последовало. Хмыкнув, Харрисон сказала: — У меня есть ещё один совет, мисс Паркинсон. Пожалуй, он пригодится и вашей соседке, — она взглянула на Дафну, которая слегка вздрогнула. — Слушайте лекцию и записывайте, иначе я заставлю вас это сделать. Подруги коротко кивнули, беря в руки перья. Профессор улыбнулась краешками губ и, развернувшись, снова пошла к доске. — Чудно, — сказала она. — Продолжим. Оставшееся время занятия в классе было тихо. Гриффиндорцы по достоинству оценили замечание Элизы, и весь урок молча бросали хитрые взгляды на ряд серебристо-зелёных, которые, хоть и вели себя тихо, всё же недобро косились на профессора и Грейнджер. После уроков все сидели за ужином в Большом зале. Тёплый воздух, наполненный запахом свежих осенних яблок и корицы, окутывал учеников и учителей, создавая ощущение покоя и уюта. В лампах потрескивал огонь, тихо шипели парящие над столами свечки. Разговоры сотен детей и учителей слились в непрерывный гул, но он не мешал наслаждаться этим вечером. Элиза смотрела на столы факультетов, с удовольствием поедая курицу и вспоминая, как когда-то она сидела за одним из них. Прошло уже несколько лет с момента её выпуска из Хогвартса, и за это время она успела достаточно по нему соскучиться. Вдруг Макгонагалл несколько раз ударила ножом по своему бокалу, привлекая внимание всех присутствующих, и громкий звон стекла заставил девушку отвлечься от воспоминаний. Голоса смолкли, и стало слышно, как шуршат подолы мантии поднявшегося со своего места директора. Альбус прокашлялся и, лучезарно взглянув на учеников, сказал: — Я отвлеку вас от трапезы ненадолго. Торжественный ужин по случаю начала учебного года был вчера, но я не представил вам нового учителя по Защите от Тёмных Искусств. Она отсутствовала вчера здесь, так как у нас произошли некоторые недоразумения. «Да уж, если проблемы с проникновением в школу можно назвать легким недоразумением», — подумала девушка, вспоминая, как она аппарировала в Хогсмид, а оттуда добиралась до замка пешком, где её не пустил Филч. Видимо, Дамблдор не предупредил его, либо этот старый маразматик всё забыл и принял её за Пожирателя. В любом случае, несколько часов, проведённые на холоде в обществе этого кошатника были просто пределом мечтаний. Поэтому Элиза решила для себя, что если её не вышвырнут на следующий год из школы (либо если она доживет), то приедет пораньше. — … что это будет неуважением к профессору Элизе Харрисон и вам, если я не познакомлю вас, как полагается, — услышала она обрывок речи директора и поняла, что тот обернулся к ней. Чувствуя себя жутко неловко под взглядами волшебников, она торопливо привстала, кивнула в знак приветствия и села обратно. Этого было вполне достаточно. Дамблдор, слегка улыбнувшись, сказал ещё несколько слов и, пожелав всем приятного аппетита, опустился в своё золоченое кресло. Болтовня снова заполнила зал, и это помогло Харрисон немного расслабиться. Выступления перед большой публикой были явно не её конек. Хотя это жалкое приветствие даже сложно было назвать выступлением. Но всё же оставалось то склизкое чувство, будто на тебя кто-то смотрит. И, как ни странно, этим кем-то оказался не кто иной, как профессор Снейп, сидевший от неё по правую руку. Он подозрительно и даже с укором косился на неё с того самого момента, как директор начал свою речь. А все потому, что Северус уже довольно давно напрашивался на её должность и, каждый раз получая отказ, чёрной завистью завидовал своим конкурентам. Стараясь не думать о том, какие мысли могут быть в его голове на её счет, профессор выдохнула и снова принялась ковырять вилкой в тарелке, мастерски игнорируя тяжёлые взгляды соседа. Так подходил к концу первый учебный день. С непривычки немного утомившееся, но, в целом, довольные студенты разбредались по комнатам, время от времени глазея на уже притихшие портреты, словно видели их впервые. Впрочем, многие действительно видели их в первый раз. Толпа первокурсников как всегда с шумом поднималась по лестницам, и все они восторженно ахали и даже взвизгивали, когда те начинали менять своё направление. Кинув безучастный взгляд на детское веселье, Снейп направился к себе в подземелье. Мирный стук каблуков о каменный пол все больше отдавался эхом в пустеющих коридорах. Раз, два, раз, два… «День выдался не самый плохой», — подытожил профессор, прокручивая в голове прошедшие уроки. Когда он почти дошёл до лестницы, ведущей в родные подземелья, он услышал чьи-то шаги у себя за спиной, отдававшиеся более громким стуком каблуков, чем у него. Решив, что это кто-то из его слизеринцев разгуливает вечером и не идет спать, Северус обернулся, собираясь снять пару очков за нарушение дисциплины (да, у «своих» он тоже иногда снимал, хоть и с большой неохотой), но ошибся. Сзади шла Харрисон, прижимая груди несколько книг. Ощутив на себе удивлённый взгляд зельевара, она скептически выгнула бровь и тяжело посмотрела на него в ответ. Девушка явно его недолюбливала. Скорее всего, после его слегка враждебного поведения на ужине она чувствовала себя не очень комфортно в его обществе. Профессор усмехнулся и, решив не заводить малоприятных диалогов на ночь, исчез в подземелье, эффектно махнув мантией. Элиза, побродив какое-то время по опустевшим коридорам, дошла до комнаты, которую ещё вчера отвели ей для сна. Дверью являлся большой портрет темноволосой дамы в зелёном пышном платье, которая была довольно бодра, несмотря на поздний час, и приветливо глядела на профессора. — Инфинитум, — негромко произнесла Харрисон пароль, и портрет с шорохом отъехал вправо. Комната была небольшой, но вполне уютной. Камин уже был разведён, и пламя отбрасывало яркие блики на каменные стены. У противоположной стены стояла широкая кровать, на которой лежало несколько подушек. Видимо Дамблдор прекрасно помнил, какой факультет закончила девушка, поэтому и покрывало на постели, и мягкий ковёр, и подушки были в красно-золотых тонах, что очень радовало. Создавалось ощущение, что она снова будет спать в башне Гриффиндора. Положив книги на кофейный столик у камина, Элиза села в кресло, стоявшее там же, и глубоко вдохнула. Теплый воздух с ароматом старой мебели и жжёного дерева наполнил её легкие. Хотелось утонуть в этом запахе. Уже вторую ночь девушка будет проводить здесь, но она всё никак не могла перестать радоваться возвращению в родные стены школы. Она взглянула на часы, висевшие над очагом. Они показывали уже двенадцатый час. «Пора, пожалуй, спать», — подумала Харрисон и, сменив не очень удобный костюм на свободный махровый халат, отправилась в ванную. Тёплая вода, соскальзывающая вниз по гладкой коже, ещё больше клонила в сон, успокаивала. Голова уже давно перестала работать, и девушка лишь смотрела остекленевшим взглядом на скатывающиеся по кафелю капельки. Ступая босыми ногами по шелковистому ковру, она добралась до постели и просто рухнула на неё от усталости. День определенно прошёл на славу. Небольшие язычки пламени плясали на раскалённых углях. Так приятно смотреть на них, чувствовать их тепло во всех уголках комнаты и медленно тонуть в подкрадывающихся сновидениях. Мрачное прохладное подземелье, наполненное тусклым светом факела и тихим звуком капающей с потолка воды. В центре в воздухе зависла девушка, чьё лицо казалось до боли знакомым, но из-за спутанных волос и струящейся по виску алой крови сложно было различить, кто этот человек. Она что-то бормотала, умоляя неизвестного в чёрном плаще, стоящего напротив неё, отступить, оставить её в покое. Она в слезах выпрашивала помилование. Слов не разобрать, слышался лишь гнилой зловещий смех. Вдруг зелёный луч вспыхнул в полумраке, и мёртвое тело с глухим грохотом упало на поросший мхом пол. А хохот продолжал звучать, эхом отдаваясь в ушах. Профессор распахнула глаза. В комнате было темно и тихо, только часы отсчитывали секунды. Сердце бешено стучало, как птица в клетке, а халат на спине неприятно прилип к влажной коже. Она несколько секунд неподвижно лежала, тяжело дыша и пытаясь вспомнить, кто же была та бедная девушка. Но память ей не поддавалась, и, решив, что это лишь глупый сон, девушка выдохнула и тряхнула головой. Нащупав под подушкой палочку, Элиза скомандовала: — Люмос. Голубой огонек вспыхнул на конце древка, Харрисон встала и медленно подошла к камину, спросонья запнувшись о столик и едва не перевернув его. Огонь уже давно потух, и угли остыли. На часах стрелка показывала пять часов утра. Скоро нужно было собираться на уроки. Профессор тяжело вздохнула от того, что так и не выспалась, и подошла к окну. На горизонте тонкой огненной полоской разливался рассвет, предвещая начало нового дня. Глядя на эту умиротворяющую картину, сердце немного успокаивалось, и мысли, металлическими кольцами сжимавшие голову, оседали и растворялись вместе с тьмой в молодых лучах солнца.