Трактат о Фэанаро и его сыновьях. Вторая редакция

      В то время, когда Фэанаро приходит в Альквалондэ, большинство тэлери отсутствуют в Гавани, так как отправились вместе с Валар в погоню [156] (т.е. искать Моринготто в Валиноре). Это наиболее деятельная, наиболее стремящаяся к борьбе с Моринготто часть тэлери. Вероятно, среди них нашлось бы куда больше тех, кого тронули бы слова Фэанаро и кто пожелал бы идти на войну с Моринготто. В Амане тэлери упорно искали Врага в продолжение восьми-девяти лет (что тоже требует и припасов, и подготовки, и какого-то снаряжения, ведь искать нужно вдали от населённых мест), но не нашли его — и если бы тэлери узнали, что Моринготто не в Валиноре, это могло бы повлиять на их желание идти в Эндорэ. Но этих эльдар сейчас нет ни в Альквалондэ, ни вблизи на побережье (где тоже жили тэлери и были места для их кораблей [156]). Меньшая часть тэлери (но все равно превосходящая Первый Дом числом — 'тэлери было больше, чем нолдор [15]), остаётся в Альквалондэ, возле своих жилищ и кораблей, и они погружены в уныние [156]. С ними и Король тэлери, Ольвэ. Однако это не значит, что и он был из погруженных в уныние (Ольвэ надеется, что Валар исцелят все скорби [161]). Быть может, он недавно вернулся с поисков Врага по какой-то надобности, быть может, и не уходил на его поиски, а оставался в Альквалондэ, быть может, стремился не дать унывающим впасть в отчаяние… Нам неизвестно, отчего, но Ольвэ в тот день находился в Лебединой Гавани.       Придя в Альквалондэ, Фэанаро обратился к тэлери с речью, подобной той, что он произносил в Тирионе [15] около девяти лет назад, из чего видно, что он не раскаивается в сказанном и не передумал. Едва ли это было буквальное повторение речей в Тирионе: например, Фэанаро не мог не понимать, что телери не потеряли своего короля, и их не занимает вопрос, кто законный наследник Финвэ. Он знал народ тэлери и их устремления, а устремления народа меряются по большинству, которое сейчас как раз отсутствовало в Гавани. Фэанор мог ожидать, что среди тэлери, как среди нолдор Тириона прежде, поднимутся споры, но в конце концов он убедит мореходов присоединиться к Исходу.       Неизвестно, что именно Фэанаро изменил в своих речах, сообразуясь со слушателями. Но у тэлери были те же причины уйти из Амана, что и у нолдор: Моринготто, погубивший Древа и совершивший убийство в Амане — враг телери, равно как и нолдор (и многие ныне ищут его); телери должны знать, что Валар не предотвратили этих злодеяний и не хотят, чтобы калаквэнди покинули Аман; они тоже могли бы вернуться на бескрайние просторы Средиземья сейчас, когда Аман так переменился со времени основания Тириона и Альквалондэ, и лишился света.       Однако есть и различия — не только из-за разности характеров двух народов, о которой Фэанаро знал. 'Так, многие нолдор поверили или отчасти поверили, что Валар держат эльдар в плену, чтобы отдать Эндорэ людям, тогда как никто из тэлери не прислушивался к таким речам Мелькора во время Непокоя [141]. С одной стороны, тэлери с большим трудом достигли Валинорэ, от них откололась по пути значительная часть (и Валар вовсе не пытались привести их в Валинорэ, чтобы Эндорэ осталось одним людям), с другой стороны, они мореходы… Перед ними бескрайние моря — какой ещё плен? Поэтому тэлери отвергли эту ложь Мелькора, которая могла пробудить или усилить желание уйти в нолдор; что не означает, что этот народ вовсе не подвергся его влиянию (о чём уже говорилось ранее).       В «Квенте Сильмариллион», с одной стороны, говорится, что тэлери, как и ваниар, не слушали Мелькора, с другой — что большинство слушавших его были нолдор [111, 155], т.е., не внимали Мелькору большинство тэлери и ваниар, но не все. 'По «Книге утраченных сказаний», позже Ульмо скажет, что тэлери скорее внимали нашёптываниям Мелько, чем его музыке [139]. О том, что мог им внушить Мелькор (скорее, через своих слуг), можно судить по тому, о чём тэлери в то время будут говорить:       — И Валинор более не в безопасности, ибо Мелько неослабно ненавидит нас, и весь внешний мир в его руках, а его тамошние приверженцы неистовы и многочисленны, — а к таковым в сердцах своих они (по примечаниям — «солосимпи», т.е., тэлери) причисляли даже нолдор, неумышленно очерняя их в сердцах своих, не забыв и людей, которых Мэлько оклеветал в древности [139].       Отсюда видно, что, во-первых, тэлери в это время пребывают в страхе за себя и за Аман, не печалясь о тех, кто во внешнем мире (который теперь в руках Моринготто) или считая, что никого и ничего доброго, достойного сочувствия там уже не осталось. Во-вторых, многие тэлери в это время считают нолдор приверженцами Мелькора — вряд ли только из-за захвата кораблей и пролитой крови; скорее, до Альквалондэ дошло то, что многие нолдор слушали Мелькора и учились у него — и дошло, возможно, в искажённом и преувеличенном виде. В-третьих, не веря, что Валар хотят отнять Эндорэ у эльфов и отдать людям, тэлери верят, что люди будут таковы, как по слухам. По-видимому, удалось настроить их против людей и ухудшить отношение к нолдор (что после Братоубийства сильно усугубилось и могло показаться правдой, но и до того могло повлиять на ответ тэлери, на их желание не дать нолдор уйти).       Однако тэлери по-прежнему доверяют Валар, ‘не хотят искать лучших земель, кроме Эльдамара, или подчиняться кому-то, кроме Ольвэ. А Король Ольвэ уверен, что все несчастья в Амане пройдут, нужно лишь положиться на Валар и подождать, и после ночи будет новый свет [15] (в переводе — «рассвет», но о будущей Анор пока не знают и сами Валар). Фэанаро произносит речи, подобные произнесённым в Тирионе [15] — неизвестно, говорит ли он об опасности, что грозит Эльвэ и оставшимся в Средиземье родичам тэлери, а сами они в это час о них не вспоминают (или считают, что им могут помочь только Валар, но не эльдар).       Всё это могло повлиять на то, что 'тэлери Альквалондэ не тронула пламенная речь Фэанаро, призывающая к Исходу [15]. Почти никто из тэлери не поддерживает Фэанаро — 'лишь несколько эльфов, которых можно пересчитать по пальцам двух рук (т.е., от шести до десяти тэлери), присоединяются к нолдор [156]. Более того: тэлери отговаривают нолдор уходить. Их печалит уход друзей и родичей [112], так что основной вывод, который тэлери делают из речей Фэанора — теперь им придётся расстаться с нолдор. Кроме того, судя по словам Ольвэ, 'тэлери считают Исход нолдор безумием, безрассудством или глупостью («folly») [112] — как считают и Валар.       Тэлери не хотят ни уступить свои корабли, ни продать их [111], ни одолжить на время, ни помочь нолдор построить новые, так как это против воли Валар [15, 112]; говорится и о том, что тэлери страшатся гнева Валар [145] за помощь нолдор — часть тэлери тоже считают, что Валар могут помешать нолдор уйти силой и применить силу к тем, кто им поможет. Другие же доверяют Валар — как 'Ольвэ, веривший, что Ульмо и другие Валар исцелят скорби [111].Таким образом, увидев, что сами тэлери не хотят уходить, Фэанаро принимает их решение и просит помочь уходящим нолдор — дать корабли, без которых народу нолдор не пересечь Великое Море, или продать их (т.е., обменять их на собственные творения и творения мастеров Первого Дома). 'Корабли очень дороги тэлери, и корабелы не надеются снова создать столь же прекрасные и быстроходные суда [111]. Для них это и есть те лучшие творения, в которые они вложили, сколько могли, в меру огня и таланта каждого: 'Ольвэ говорит, что корабли для тэлери — то же, что самоцветы для нолдор [112]). Пожалуй, даже больше — 'нолдор свои самоцветы легко дарили [25], а тэлери никому не дали бы и не продали свои ладьи [111] — так страстно они привязаны к своим творениям. Когда тэлери по этой причине отказывают, Фэанаро не приходит в гнев и понимает доводы других мастеров. Он просит одолжить корабли на время (т.е., при обязательстве нолдор вернуть корабли). А затем Фэанаро обращается с просьбой, чтобы тэлери, раз им так тяжело расстаться со своими ладьями даже на время, помогли нолдор построить новые, хотя это и задержка в пути. Фэанаро долго говорил с Ольвэ и исчерпал всё, что можно, чтобы договориться.       Однако тэлери отказывают из-за страха перед Валар или из-за послушания Валар (как они думали), тем самым лишая нолдор выбора. 'Ольвэ и тэлери считают, что оказывают нолдор дружескую помощь, обличая их безумие [15] и мешая уйти, в то время как сами нолдор думают, что тэлери действуют по наущению Валар и упрекают тэлери в отвергнутой дружбе, в неблагодарности.       Отказ телери помочь, видимо, был неожиданным для Фэанаро. 'Если бы Финвэ не попросил Ульмо переправить отставших — телери и не попали бы в Аман [65]. Затем нолдор, в том числе Финвэ, помогали телери, даря самоцветы, строя и украшая Альквалондэ [25, 15]; и сам Фэанаро мог участвовать в его украшении (например, светильниками). Скорее всего, сам он ранее не обращался к телери за помощью (где бы могла ему, да и большинству нолдор, понадобиться такая помощь?) И вот — теперь, когда без этой помощи не обойтись, они не желают её оказать! Нолдор остались бы скорбеть «в плену» у Валар, а победа над Моринготто и возвращение Сильмариллей могли быть стать невозможными — или отодвинулись в далёкое будущее. Тэлери — друзья нолдор, но они подвели, как только нолдор понадобилась помощь — неудивительно, что Фэанаро пришёл в гнев.       Тэлери же считают, что выполняют долг дружбы, отговаривая нолдор от Исхода, а когда это не удалось — лишают их самой возможности уйти, ради блага самих нолдор. Также 'Ольвэ напоминает, что корабли их учили строить Владыки Моря, а не нолдор [112], так что они не имеют оснований просить корабли у тэлери; 'вспоминает он и о том, что нолдор, помогая тэлери, говорили им, что теперь два народа, как братья, будут всегда жить бок о бок [112] в Амане, не видя, что ситуация изменилась, и сам Аман изменился. И так два народа не поняли друг друга. То, что 'Фэанаро в гневе говорит резко, называя тэлери малодушными и медлительными, а Ольвэ говорит об Исходе как о безумии или глупости [112], могло ещё ухудшить ситуацию.       Так как Ольвэ отказывался помочь нолдор в Исходе - дать корабли, одолжить их, обменять или помочь построить новые - так как это против воли Валар [111, 112], то Ольвэ и те, кто его слушали, препятствовали нолдор занять и те корабли, которые могли им дать некоторые тэлери (родичи Первого Дома, те, кто уходит вместе с ними и 'те, кого в Альквалондэ воодушевила речь Фэанаро [156]). Именно на эти корабли нолдор должны были подняться в первую очередь.       Тогда Фэанаро выходит за городские стены и мрачно размышляет, ожидая, пока не подойдут его отряды [112], очевидно, пытаясь найти другие варианты, как можно покинуть Аман, когда самое простое и логичное решение — убедить телери помочь — неожиданно оказалось невыполнимым. Корабли самим было не построить — 'среди нолдор даже не было искусных в кораблестроении [111], тэлери обучать отказались, Валар обещали, что ничем не помогут в Исходе [112], мысль о переходе Хэлкараксэ Фэанаро уже отверг [111]. Фэанаро не видит никакого иного выхода, кроме того, чтобы уплыть на кораблях тэлери без дозволения владельцев, потому что другой возможности уйти нет. Возможно, Фэанаро знает, что отказ от Исхода был бы большим злом, если ему и правда благоволит Единый, и Исход согласен с Замыслом.       При этом среди нолдор немало тех, 'что оставили малых детей в Тирионе и Формэносе, и пролили из-за этого множество слез [156] и потому, «не зная, что предпринять, и в крайней нужде той, обезумев от горестей, в затмении разума, совершили они то, в чем после горше всего раскаивались» [156]. Некоторые из нолдор только что простились со своими малыми детьми, что 'для эльфов всегда горе [11], и теперь, после отказа тэлери дать корабли, казалось, что нолдор будут вынуждены оставить и остальных детей и жен в Амане, быть может, навсегда. Нолдор, 'горе которых было так велико, что омрачило их разум [156], не хотели расстаться с близкими — и возможно, уже не могли ждать. 'Фэанаро считает, что сил достаточно, чтобы успешно увести суда [15], и он ведёт нолдор грузиться на корабли [112].       По «Книге утраченных сказаний», Фэанаро говорит нолдор:       — И корабли — если эльфы побережья не дадут их нам, мы должны взять их сами [156].       Это происходит после отказа тэлери присоединиться, когда нолдор не знали, что предпринять, то есть уже после того, как Фэанаро исчерпал все возможности договориться (в «Книге утраченных сказаний» нет описания переговоров), перед тем, как нолдор стали подниматься на корабли.       Не зная, что делают эльфы Первого Дома, тэлери видят, что они вовсе не прислушиваются к речам Ольвэ, которые им должны видеться мудрыми. Пребывающие в унынии из-за гибели Древ, в печали из-за мятежа нолдор и того, что они хотят уйти из Амана, и частью — в страхе перед гневом Валар, тэлери видят, что Фэанаро вновь приходит в Гавань, теперь — со многими нолдор… Увести корабли незаметно вряд ли было возможно.       Нолдор без дозволения тэлери 'подняли на борт женщин и детей (т.е., в первую очередь), а затем и великое воинство [156], прежде всего заботясь о тех, кому труднее выдержать путь и кто не является воином (к тому же женщины могли заботиться о детях).       Согласно «Прозаическим фрагментам», когда могучий корабль с лебяжьими крыльями отошёл, его владелец, Гильфанон, со своими сыновьями бросился к арке (что была над морем, над выходом из гавани) и угрожал нолдор [9], готовый стрелять по кораблям, на которых находились женщины и дети. Другие тэлери, видимо, реагировали сходным образом.       Угрозы перешли в схватку: 'был бой на арке, и Гильфанона сбросили в море [9]. По «Книге утраченных сказаний», бой также начался с того, что тэлери натянули луки и стали стрелять первыми [156], когда нолдор ещё не применяли оружие и не угрожали им, но из "Прозаических фрагментов" мы узнаём имя того, кто начал бой в Альквалондэ - Гильфанон.       Сами 'тэлэри стойко противились [112] захвату кораблей и 'столкнули многих нолдор в море [112]. Разгорелся жестокий бой [112]. Кто именно первым начал бой, точно неизвестно. Бой между нолдор и тэлери, 'по «Анналам Амана», начался с того, что тэлэри стали сталкивать нолдор в море, а потом блеснули мечи [112], в «Квэнте Сильмариллион» сказано нейтрально: «было обнажено оружие» [111]: трудно разобраться, кто именно ударил первым, если никто не хотел боя. Нападение на Дориат — первая преднамеренная война эльфов с эльфами [172] — то есть бой в Альквалондэ был непреднамеренным, неумышленным. Фэанаро не начал этот бой, не желал его — так же, как не желали его тэлери, но так случилось.       По "Утраченных сказаниям", когда тэлэри натянули луки, которые не могли попасть на борт кораблей, но чья роль заключалась в марше вдоль берегов. Полагая, что война уже разгорелась, они помчались за тэлэри, пока внезапно не наткнулись на них у ворот Гавани . жестоко убивая их или бросая в море [156]. Как было сказано ранее, Фэанаро ждал, пока подойдет все его войско [112]; но подошедшие уже после того, как нолдор повели корабли не могли быть эльфами Первого Дома, и из нолдор бой в Альквалондэ начал Второй Дом.       Тэлери были слабее нолдор, и они были вооружены в основном лёгкими луками [15] — т.е., другое оружие у тэлери тоже было, но его было мало. Возможно, другое оружие тэлери Лебединой Гавани — либо охотничье, как копья, либо оружие, сохранившееся со времён Великого Похода: тэлери, в отличие от нолдор, не изготавливали оружие во времена Непокоя нолдор и не готовились к войне с Моринготто после его бегства. Однако 'тэлери более многочисленны, чем нолдор [15]. Кроме того, нолдор, судя по описанию, в основном вооружены мечами — оружием ближнего боя, тогда как тэлери могли стрелять по нолдор с расстояния. 'Бой кипит не только на кораблях, но и на причалах и набережных Гавани, и даже на высокой арке её ворот [112]: далеко не все воины нолдор могли успеть взойти на корабли, а те, кто успел, могли быть вынуждены отступить снова. Ведь тэлери, не желая допустить захвата и увода своих судов, теперь 'стреляют по тем, кто находится на кораблях, с криками:       — Никогда эти похитители не выйдут из Гавани на наших кораблях! [156]       Как видно, к этому времени мореходы приходят в ярость и уже не думают о нолдор как о друзьях, с которыми жаль разлучаться и которых нужно удержать от ошибки, но как о похитителях. Даже те, у кого, видимо, не было оружия, 'метают по ним камни [156] (есть и другая возможность — среди оружия тэлери были охотничьи пращи).       Нолдор приходилось отступать от кораблей, пока их не расстреляли, но на кораблях уже частично находились их семьи — 'женщины и дети [156] а так же часть войск, и тэлери стреляли в находящихся на кораблях, и могли попасть в жен и детей нолдор; а также на пирсах лежали раненые нолдор (те, в кого уже попали). Оставить своих и отойти для нолдор не было возможно. И потому, однажды начавшись, бой не мог прекратиться иначе, чем полной победой одной из сторон, а значит, и убийством многих и многих на другой стороне. При этом, видя гибель своих родичей, обе стороны приходят во всё больший гнев, и в бой вступает всё большее их число — помогая своим и позже также желая отомстить за убитых. Нападать из мести на тех, кто убил родичей, скорее могли тэлери, так как нолдор спешили занять и увести корабли.       Бой становится столь ожесточённым, что 'тэлери трижды отбрасывают нолдор от кораблей [112], и в этом бою гибнут многие с обеих сторон [15] — как тэлери, так и нолдор. 'Так как нолдор трижды отбрасывали назад, и многие из них были убиты [112], гибель грозила и Фэанаро, и его сыновьям, но они остаются живы.       Возможно, в некоторых случаях мореходы сражались и против других тэлери — тех немногих, кто не слушал велений Ольвэ и хотел уйти вместе с нолдор, ведь они тоже действовали против воли Валар и могли подняться на корабли, по которым стали стрелять.       У части нолдор, прежде всего, у охотников, могли быть луки, что могло им помочь. Рядом с Тйэлкормо должен быть Хуан. ‘Хуан участвовал в каждом нападении и каждой вылазке, которую предпринимал Тйэлкормо [122]. Таким образом, его пёс, видимо, сражается и в Альквалондэ. 'Хуан много раз спасал хозяина от смерти [119] — возможно, впервые именно тогда.       В разгар боя в Альквалондэ приходит авангард войска Второго Дома — отряды Финдекано и часть сил Нолофинвэ, шедшая впереди [112] (т.е., видимо, Турукано и те, кто следует за ним, идут сзади и, как и Третий Дом, приходят к завершению битвы). Они увидели, подойдя: бой кипит, и их родичи гибнут — и устремились на помощь. Нолдор Второго Дома не знали причин распри [112] (хотя если бы знали, разве они не стали бы защищать гибнущих родичей-нолдор, прежде всего детей и женщин?) 'Иные думали даже, что тэлери по велению Валар пытались помешать нолдор уйти [112]. Из этого мы видим, что и нолдор Младших Домов думали, что Валар способны помешать Исходу силой. Более того, многие эльфы уже не верили слову Валар — ведь 'Валар обещали не мешать Исходу [15], но для эльфов Второго Дома это уже ничего не значит. И при том… они все равно основывали право Нолофинвэ править всеми нолдор на решении Валар.       Можно отметить, что, если авангард Первого Дома возглавляет его Лорд, Фэанаро, он ведёт и прокладывает путь для всех идущих следом, из всех Домов, то 'авангард Второго Дома возглавляет не Нолофинвэ, а Финдекано [112]. Идя впереди других, он первым из Второго Дома сталкивается со сложными ситуациями и должен принимать решения (например, повести своих воинов защищать нолдор Первого Дома). Финдекано же желал идти в Исход и просил отца идти с ним, что стало одной из причин, по которой Нолофинвэ всё же ушёл [15] (и, видимо, Финдекано ушёл бы, и если бы Нолофинвэ остался: 'члены Второго Дома не отказываются от правления Нолофинвэ, если он идёт с ними [112]). Получается, что Второй Дом нолдор фактически ведёт в Исход Финдекано, а не Нолофинвэ.       После вступления в битву воинства Второго Дома в схватке наступает перелом. ''Воинство Нолофинвэ больше, чем воинство Фэанаро [15], и даже его часть увеличивает общие силы нолдор (тем более, что немало воинов Первого Дома уже пали в схватке); Второй Дом вступает в битву со свежими силами, и среди них ещё нет раненых. Для тэлери его приход — 'внезапное нападение сзади, от врат Гавани [156] (так как тэлери, что сейчас и защищают свои корабли, и помогают родичам-мореходам, вступившим в битву раньше, в основном обращены в сторону причалов; а нолдор Второго Дома, как ранее Первого, приходят со стороны врат Гавани). Подкрепление получают и тэлери — часть их родичей, что не находились в Альквалондэ, 'услышав шум битвы, также собираются сзади [156].       Кроме того, нолдор Первого Дома, чувствуя себя неправыми (не имея другого выхода, они отнимали чужое), не могли сражаться в полную силу. Тэлэри были не только больше, но они были уверены в своей правоте, поэтому их воинский дух в этой ситуации был выше. Из-за этого тэлери, которые были вооружены хуже нолдор и, в отличие от них, не готовились к войне, могли побеждать. А Финдэкано и войску Второго Дома ничто не мешало сражаться в полную силу: они вступили в бой, видя, что их друзей и родичей убивают*(1).       В «Утраченных сказаниях» сказано, что и после того, как пришедшие позже нолдор присоединяются к сражению, им приходится вести тяжкий бой, чтобы пробиться обратно с узких троп по вершинам утёсов [156] к причалам — нолдор могли оттеснять от своих, и им приходилось пробиваться. Так же и нолдор могли оттеснять тэлери.       И всё же тэлери были побеждены, и большинство мореходов, что жили в Альквалондэ, были убиты [112] либо сброшены в море [111] (из того меньшинства, что оставались в Альквалондэ или были рядом и пришли на шум битвы — так как большинство ушло на поиски Моринготто вместе с Валар). Как сказано, нолдор победили не только потому, что ‘нолдор были сильнее, но и потому, что они стали яростны и отчаянны, доведены до отчаяния («fierce and desperate») [112]; сражавшихся нолдор называют и обезумевшими [31]. В «Квенте нолдоринва» уточняется, что подданные Фэанаро были яростны и отчаянны, тогда как многие нолдор Тириона пришли им на помощь [145]. Ещё одной причиной, по которой нолдор одерживают победу, называют то, что тэлери были вооружены в основном только лёгкими луками [112].       Нолдор теперь заняли белые ладьи, которые и уводят [112]; это нолдор Первого Дома, включая и Фэанаро и его сыновей, так как они занимали корабли (тогда как нолдор Второго Дома подошли с другой стороны).       Как сказано выше, войско Второго Дома разделилось. 'Первая часть войска — передовые отряды под предводительством Финдекано, пришли в разгар боя и вступили в битву на стороне Фэанаро; часть второго войска под предводительством Нолофинвэ, что шла первой, также вступила в бой с тэлери [112], поддержав Финдекано. Те, кто шёл после, пришли уже к концу боя и не приняли в нём участия (сказано, что часть войска Нолофинвэ «вышла безвинной из братоубийства в Альквалондэ» [111] — видимо, к тому времени нолдор уже не нужна была помощь. 'А после — к завершению битвы — пришёл Третий Дом [112].       При этом у нас есть сообщения из двух разных текстов о том, что Арафинвэ защищал тэлери, сражаясь на их стороне против Фэанаро [114] или пытаясь остановить насилие [166], а Алатариэль сражалась против Фэанаро, защищая родню своей матери [114]. Причем об Алатариэль говорится в трех разных текстах [114, 12, 109], что не дает упоминанию быть случайным.       Из этого можно заключить что по крайней мере передовая часть Третьего Дома пришла почти сразу после Второго Дома, и слова о том, что Третий Дом пришёл «к завершению битвы», означают «когда битва завершалась», «в самом её конце», а не «после завершения».       Народ Арафинвэ видит совсем иную картину, чем нолдор Второго Дома — 'тёмную, оттого, что малые светильники были разбиты, Лебединую Гавань, в которой слышен плач [156], множество убитых и раненых, и немногих тэлери, всё ещё продолжающих сражаться против нолдор. Воинство нолдор против малого числа уцелевших мореходов, с лёгкими луками, а то и камнями…       Нолдор, что сражались в Лебединой Гавани, позже, когда омрачение из-за отчаяния и угрозы своим родичам прошло, увидели, что одержали победу и убили многих недавних друзей и родичей (которые также обратили против них оружие и убивали их, защищая свои корабли). 'Сказано, что в этом деянии нолдор горше всего раскаивались после [156], что относится и к сыновьям Фэанаро.       Макалаурэ долго страдает из-за содеянного. Последняя его песня, которая стала известна — Нолдолантэ, «Падение нолдор», где много сказано о Братоубийстве в Альквалондэ [15]. К этому времени позади останутся многие и многие горести, но он не мог не горевать и об убитых мореходах Альквалондэ. И несмотря на то что нолдор не начинали битву (не пришли с войной), и у них не было другого выбора, в тот момент, нолдор все равно чувствуют на себе вину за случившееся, в то время как большая часть тэлери не ощущает вины за собою и тоже во всем винит нолдор.       Братоубийство столь ужасает эльфов, что ‘говорится, что нолдор в своём безумии поспособствовали делу Моргота [31]. Для эльдар это особенно страшно, оттого что совершается впервые. Однако и позже нападение одних эльдар на других, в войне или нет, будет рассматриваться как злодеяние, тогда как нападения одних людей на других (например, то, что ‘рохиррим охотились на друхов как на диких зверей [169] или враждебность лесных жителей побережий и их потомков-дунландцев к нуменорцам [170]) — оцениваться гораздо мягче.

Примечание:

* (1) Спасибо Фуфе Великой за ценный комментарий.