Добрый и щедрый человек

14 июня 1824 года Стук в дверь кабинета отвлёк Драко от приятных мечтаний. Он вспоминал то давнее военное время, когда впервые после долгих лет, наполненных предрассудками и непониманием, вновь встретил свою будущую жену. Он часто думал о том времени. И так же часто задавался вопросом: «Если бы я в тот день не заговорил с ней, достигли бы мы того, что имеем сейчас?» Он повернулся к филёнчатым дверям, но не успел и слова произнести, как в комнату вошла жена. Увидев её, Драко улыбнулся. И после двенадцати лет брака он всё ещё каждый раз улыбался, когда смотрел на Гермиону. Она до сих пор заставляла его сердце биться сильнее, а чувства бушевать… хотя вряд ли он когда-либо признался бы, что подвержен подобным нелепым приступам. — Лорд Малфой, я хочу обсудить с вами кое-что малоприятное, — заявила Гермиона, скользнув в кабинет и остановившись невдалеке от двери. — Называй меня мужем, дорогая, — напомнил Драко, хотя знал, что это бесполезно. Она называла его мужем, когда была счастлива или в игривом настроении. Она называла его Драко, когда затрагивала серьёзные вопросы или обсуждала что-то важное, например, детей. И она называла его лорд Малфой, только когда была раздражена, что, если подумать, случалось довольно часто. И каждый раз, когда Гермиона так поступала, он с завидным упорством отвечал ей одним и тем же: напоминал, чтобы она называла его мужем. А жена с не менее настойчивым упрямством этого не делала. Вот и сейчас Гермиона неуступчиво повторила: — Лорд Малфой. Драко склонил голову, чтобы жена не заметила невольной улыбки, поднялся из кресла и подошёл к ней. — Да, леди Малфой? Она недоумённо вздёрнула бровь. — Леди Малфой? С каких пор ты называешь меня леди Малфой? — С тех самых, с каких ты называешь меня лордом Малфоем. А теперь к делу: у меня в запасе не так много свободного времени, — а сам столь степенно и неторопливо вернулся к столу, присев на его краешек, словно на самом деле в его распоряжении был весь день. Гермиона остановилась прямо перед ним и на раскрытой ладони подала лоскут чёрной и гладкой материи. Потянув его к себе и заполучив в руки, Драко понял, что это. — Зачем тебе понадобилась моя старая разбойничья маска? — Было бы лучше, если бы ты поинтересовался, для чего она понадобилась нашему сыну Данте. А ещё лучше, лорд Малфой, узнать, зачем он показал её младшим братьям и сестре. И почему я только что нашла их всех в саду играющими в «разбойника с большой дороги». Потеребив маску пальцами, Драко поднял зажёгшийся взгляд на жену и небрежно швырнул клочок ткани через плечо на стол. Взял Гермиону за руки и, притянув ближе, поставил между собственных ног, после чего вкрадчиво предложил: — Может, сами поиграем в разбойника… вечером в спальне… когда останемся одни? — Лорд Малфой, сейчас не до шуток, — строго произнесла она, хотя Драко заметил, что рук не отняла, да и отходить от него не спешила. — Дети играют в разные игры, любовь моя, — он поднёс её руку к губам и нежно поцеловал. — Помню, когда я был маленьким, мы с Маркусом Флинтом играли в «Истязание грязнокровок». Сомневаюсь, что детям, которые их изображали, хотелось шутить, — он улыбнулся, надеясь, что жена разделит его чувство юмора. Видимо, зря. Она продолжала молча смотреть на него, и, с трудом сглотнув, Драко отпустил её руки. Обойдя стол, он спрятал маску в верхнем ящике, откинулся в кресле и спросил: — Гермиона, я уже говорил, как сильно тебя люблю? — Не сегодня, — ответила она скучающим тоном. — Приди ко мне, — попросил Драко, протягивая руку. Гермиона невольно улыбнулась. — Прийти к тебе? Смешно звучит. Несмотря на насмешку, Драко заметил, что она всё же «пришла к нему» (то есть подошла к его креслу), обнял её за талию и усадил к себе на колени. — Кто был разбойником? — спросил, уткнувшись носом в её шею. — Данте, а Кристо — его сообщником. Бенедикт был героем, ну, а наша дорогая малышка Элеонора — героиней, конечно, потому что отказалась от роли девицы, попавшей в беду. Драко засмеялся. — Она так похожа на свою мать, — он и на мгновение задумался. — Минуточку, жена. Если Данте и Кристо были разбойниками, а Бенедикт и малютка Элеонора — героями, кого определили в жертвы? — Жертва была одна — конечно же, Пайл. Они его связали и сделали всё, как положено разбойникам, — с улыбкой призналась Гермиона. — Хочешь, я их поругаю? — спросил Драко, ещё крепче прижимая её к себе. — Нет, потому что ты никогда не ругаешь их, только балуешь с каждым разом всё сильней. Я уже сама сделала это. По-прежнему обнимая жену, он умудрился хлопнуть в ладоши. — Прекрасно, значит, ко мне никаких претензий. Чуть повернув к нему голову, Гермиона сказала: — Я пришла в недовольство из-за того, что произошло потом. Они освободили беднягу Пайла и успокоились. По крайне мере мне так показалось. Но стало как-то слишком тихо. А ты же знаешь, что с мальчишками одиннадцати, десять и восьми лет да ещё и шестилетней девочкой такого просто никогда не бывает. Муж кивнул, и Гермиона продолжила: — Я тихонько прокралась в сад и нашла там трёх младшеньких, сидящих на земле, и Данте, который, демонстрируя маску в вытянутой руке, рассказывал им про настоящего разбойника с большой дороги. История пестрела подробностями, которые звучали довольно знакомо. «На самом деле, — вещал он младшим братьям и сестре, — именно так наши мама и папа влюбились друг в друга второй раз. Первый случился во время войны, а второй как раз тогда, когда папа, будучи разбойником, ограбил карету, в которой ехала мама». — И? — вопросил Драко. — Лорд Малфой! — воскликнула Гермиона и, от возмущения чуть не подпрыгнув на его коленях, развернулась к мужу почти всем телом. — Зачем понадобилось рассказывать одиннадцатилетнему мальчику нашу историю? — Потому что всё в ней — правда, а я много лет назад пообещал тебе, что не солгу больше ни разу, — прямо ответил Драко. — Кроме того, это наша история, а они — наши дети. Данте просил меня рассказать о магической войне, но я посоветовал выслушать эту историю от мамы, поскольку она была героем тех событий, а не я. Он улыбнулся Гермионе, она ответила тем же, наклонилась и поцеловала его в щёку. — Так что сегодня перед сном тебя точно ждёт неодолимое число вопросов, жёнушка. — Я так и поняла. Значит, я — героиня, а ты — разбойник… Ты хочешь, чтобы дети воспринимали нас именно так? — спросила она неожиданно серьезно. — Нет, — чуть нахмурился Драко. — Я хочу, чтобы они воспринимали нас как любящую пару и собственную семью. Коснувшись его щеки ладонью, Гермиона потянулась к мужу, чтобы нежно поцеловать его, затем встала и, взяв Драко за руку потянула прочь из комнаты. — Отправимся играть в грозного разбойника и неустрашимую героиню? — спросил он. — Нет, — ответила Гермиона, то и дело оглядываясь на мужа, пока они шли по длинному коридору. — Думаю, настало время рассказать нашим детям о войне. Они как раз вошли в большую гостиную, когда в замешательстве от прозвучавших слов, Драко вынудил жену остановится. Гермиона вопросительно оглянулась, и он, нахмурившись, спросил: — Тебе не кажется, что они слишком малы для этого? — Нет, муж, мне так не кажется, — улыбнулась она и, успокаивая, кончиками пальцев провела по его лицу. — Просто я не хочу, чтобы они воспринимали тебя только как бывшего разбойника. Мне хочется рассказать им, что во время войны ты тоже был героем. Что, подвергая себя огромной опасности, шпионил для общего блага и поступал правильно. От избытка чувств Драко не мог говорить, лишь смотрел на жену молча, а потом притянул в крепкие объятья и поцеловал. Спустя довольно долгое время он отпустил её и попросил: — Тогда давай расскажем им всю историю с самого начала. О нашей школе, о том, как гадко я себя вёл, потому что во мне взращивали веру в жестокие, отвратительные вещи, и как всё изменилось во время войны. А потом расскажем им о последовавшей битве. — Битва? Ты имеешь в виду финальную битву? — спросила Гермиона. — Битва за то, чтобы снова завоевать твою любовь. — Ох, дорогой муженёк, — засмеялась она, — я никогда не переставала любить тебя. Через французские двери они вышли из комнаты в сад на заднем дворе, где и обнаружили толпу маленьких Малфоев в полном составе. Подозвав детей, они рассказали им свою историю жизни и любви, а когда закончили, наступил… Конец.