Ты веришь мне?

      Ароматный чай остывал в фарфоровой чашке. Кухню наполнял дневной свет. Соня с мамой сидели за столом и играли в молчанку. Ну, как играли. Женщина пыталась переосмыслить услышанное, а художница, в свою очередь, вглядывалась в маленькую крошку от печенья, мысленно заклиная небольшой кусочек. Вот бы волшебную палочку и, пуф, как в сказке, все проблемы исчезли. Но думать сейчас стоит не об этом.       — Это случалось ранее? — Мать, наконец, посмотрела на Соню. — Не учитывая тот случай в седьмом классе?       Девушка поднапрягла память, перебирая немногие запомнившиеся сны.       — Нет, мам. — Она тяжело вздохнула. — Ты бы узнала одной из первых.       — Значит, всё-таки не случайность, — пробормотала под нос Алёна Алексеевна и покинула кухню. Из другой комнаты послышалось шуршание, стукнул закрывающийся ящик. Шаги приближались, в руках она несла старую, потертую книжку. Альбом скорее всего.       — К чему всё это? — Соня с непониманием уставилась на предмет. — И что значит «не случайность?»        Понимать, что ты не знаешь чего-то, несомненно, важного, было неприятно. Тем более, если знали остальные.       — В общем… — мама набрала в грудь побольше воздуха. — Мы с отцом предполагали, что такое будет возможно…       Соне стало страшновато.       — Смотри, это твоя бабушка. — Ухоженный пальчик указал на посеревшую фотографию.       — Которая пра-пра-пра… — Художница с восхищением рассматривала лицо женщины. Черты её лица были нежными и плавными, а взгляд так и лучился теплотой и любовью.       — Да, она. Она была необыкновенным человеком, царствие ей небесное. Твоя бабушка, будучи в твоем возрасте, обладала некими способностями. — Руки Сони замерли, перестали перелистывать страницы альбома. — Самое необычное в том, что эти способности передавались не каждому, а проявлялись только через три поколения и только у девушек. Я была вторым поколением, ты третье…       Всё встало на свои места. Нашли объяснение те опасливые взгляды, которые бросала мать на отца, когда в первый раз всё случилось.       — И ты молчала? — Голос девушки был наполнен неподдельным интересом, без всяких намёков на обвинение.       — Я надеялась, что это не повторится. Но поверь, с этим можно жить, — попыталась приободрить женщина.       — Я же могла помочь, — выдавила Соня, смаргивая набежавшие слёзы. — Я могла спасти Максима! — Голос сорвался на крик, художница в ужасе зажала рукой рот. Слёз стало ещё больше, они сказывались вниз, просачиваясь между пальцами.       — Девочка моя, ты была совсем маленькой, — прошептала мать, прижимая девушку к себе и легко поглаживая её по волосам. — Тебе самой было не до этого.       Так Соню успокаивали с детства, и это всегда помогало.       — Господи, что же делать? — хлюпая носом, пролепетала она. Ответ казался очевидным, но ей хотелось услышать его именно от матери.       — Соня, всё в твоих силах. — Алёна Алексеевна развела руками. — Теперь только от тебя зависит судьба того парня.       Художница глубоко дышала, пытаясь переварить полученную информацию. Нет ничего хуже, чем знать, что от тебя что-то зависит, и не успеть это сделать. Погубить человека и потом мучиться от того, что не успела помочь.       — А как часто случалось с ней такое? — Интерес перевесил волнение, и Соня решила всё хорошенько разузнать.       — Я точно тебе не скажу, но если от этого зависела её жизнь, то да. — Неужели этот парень повлияет на судьбу девушки? Да нет, бред какой-то. — Хочешь верь, но я говорю только то, что мне рассказывала мама.       Художница молча кивнула головой и посмотрела сквозь окно. Вроде, тучи рассеивались.       На удивление женщины, да и самой девушки, Соня отнеслась к этому спокойно. Ведь изменить все равно ничего не получится. Она уже привыкла принимать жизнь такой, какая она есть. Слишком многое случалось за тот период, пока девушка находилась в раздумьях.       — Соня, ты не забыла, что через три дня у твоего отца юбилей? — намекнула мама, когда дочь принялась обуваться.       — Нет, конечно. — Девушка практически закончила готовить подарок. Оставались небольшие штрихи.       — Мы будем отмечать в ресторане, соберутся близкие друзья и коллеги отца, можешь прийти с молодым человеком. — И вновь тонкие намеки.       — Мне только девятнадцать, ещё времени вагон и тележка, — пробормотала Соня, воюя с задником кеда. Конечно, мать всё слышала. — Но я тебя поняла.       На прощание чмокнув женщину в щеку, девушка вышла из родной квартиры, в которой витал аромат выпечки и чего-то необъяснимого, но приятного.       Домой художница направилась сразу же, как только ноги ступили на тёмный асфальт. Если и действовать, то сейчас. Нужно успеть всё сделать до дня рождения отца. Сколько времени в запасе было, Соня не знала. Может неделя, может один день или вообще три часа. Искать нужно сразу же.       Девушка летела с такой скоростью, на которую была способна. Наверное, побила все рекорды по ходьбе. Даже в художественную школу она так не спешила в те редкие случаи, когда опаздывала. Благо, ноутбук оставался включённым, поставленный на ждущий режим. Схватив со стола блокнот с записанным номером игрока и названием команды, Соня застучала по клавиатуре, вводя всё в поисковик. Имя парня так и не нашлось, но город, где располагался клуб, отыскался мгновенно.       Дорога предстояла не из легких, но попробовать стоило в любом случае. Откинувшись на спинку кресла, девушка облегченно вздохнула. Часы показывали всего час дня, к вечеру должна вернуться. Побросав в рюкзак с альбомом всякую нужную мелочевку, Соня снова обулась и отправилась на встречу «приключениям».