О любви

      — Ох, смотри, Роб!       Шарон возбуждённо подпрыгнула и принялась тыкать пальцем в небо. Роберт послушно устремил взгляд вверх, ожидая увидеть самолёт или необычную птицу, но ни того ни другого не было.       — Чего?       Аккуратные брови непонимающе выгнулись.       — Как — «что»? Снег!       «Тьфу».       Да, с неба скупо сыпались крохотные снежинки. Была середина декабря, стоял мороз. Вестерхольт замёрз, ден Адель — того больше. Они возвращались от друзей, и если Роб жаждал как можно скорее попасть домой, то его спутница постоянно замедляла шаг, неустанно озиралась по сторонам и таинственно вздыхала.       — Ну да, снег. Пожалуйста, мартышка, пойдём.       «Ох, она слишком романтична…»       Усмехнувшись этой мысли, Роберт стащил со своей головы шапку и надел её на Шарон. Та лишь рассмеялась и ловко вывернулась из его рук.       — Ну, куда ты торопишься? Хорошо ведь гуляем.       Роб что-то невнятно проворчал и накинул на себя капюшон.       — Холодно.       Шарон не могла не согласиться. Она не любила зиму, даже ненавидела её. Но в тот раз на неё что-то нашло. Что-то с трудом объяснимое, какая-то беспричинная радость, почти эйфория. Не зная, куда себя от этого девать, Шарон выбежала перед Робертом, раскинула руки в стороны, сильно задрала голову, раскрыла рот и высунула язык.       — А-амммм.       — Что ты делаешь?       — Ловлю снег. Амм…       Снежинки таяли и на языке, и на губах, и на всём её лице. Роб самым честным образом пытался хмуриться и хотел выговорить следующее замечание максимально строго, но не выдержал и расхохотался:       — Вы плохая женщина, госпожа ден Адель! Прекратите немедленно, иначе простудитесь!       Она прекратила (чего Роберт никак не ожидал), но только затем, чтобы подбежать к нему, обнять и, подпрыгнув на носочках, поцеловать в губы.       — Да, я плохая женщина, господин Вестерхольт. Именно за это вы меня и любите, не правда ли?       И, не дожидаясь ответа, Шарон запрыгала вокруг Роберта, точно какой-нибудь козлёнок. Она сделала ровно круг, потом отступила на три шага и задорно вскрикнула:       — Догони!       Роб закатил глаза, но про себя улыбнулся.       — Если не догонишь, я обижусь!       Он знал, что обидится (и ещё как!), и рванулся вперёд. Ден Адель бросилась удирать. Она оглядывалась каждые несколько метров, счастливо хохотала и постоянно петляла. Роберт же раздумывал, как схватить её наиболее безопасным способом. (Прошлые догонялки закончились тем, что Шарон разбила колени и ушибла нос). Холодный ветер щедро раздавал пощёчины, снежинки оседали на ресницах, смех звучал всё громче…       — Поймал!!!       Быстро сориентировавшись, Роб дёрнул Шарон на себя, но не успела она обрадоваться, как он, совершенно запыхавшийся, взвалил её на плечо и побежал вперёд.       — Эй! Пусти!       — Ни за что! Пока ты на ногах, мы домой не попадём. И вообще, нельзя столько бегать — заболеешь.       — Я хочу ещё!       — Нет.       — Роб, мне неудобно!..       — Ничего, потерпишь.       — Поставь меня, пожа-алуйста. Почему ты такой вредный?       Шарон заметила, что они подходят к своей улице. К горлу и глазам подкатывали злые слёзы. Ей хотелось играть, забавляться, дышать ледяным воздухом…       — Я так тебя люблю и так счастлива, а ты… всё испортил!       Вскрик был таким яростным, что Роберт чуть не споткнулся.       — Мартышка, я…       — Всё веселье испортил! — повторила она.       Сдавшись, Роб поставил Шарон на землю. В любимых глазах блестела влага. Он боялся этого чуть ли не больше всего на свете. Это же Шарон, она не должна плакать! Если абсолютная истина существует, то она звучит так.       — Я же… да я же… спешу домой, чтобы ты не простудилась! Прости, прости, что я так, но… но как ещё? Я же о тебе забочусь! И тоже счастлив и тоже тебя люблю…       Шарон вроде бы потеплела, но не сказала ни словечка. Воодушевившись, Роб решился на поцелуй. Губы были холодны, ужасно холодны. Он почти сразу отстранился, но тут же взял в свои руки маленькие ладошки.       «Так странно… горячие!»       Глядя на его взволнованное лицо, Шарон окончательно раскаялась и жалостливо замяукала:       — Я не хотела тебя упрекать! Извини, извини… ты прав. Извини…       Роберт обрадованно выдохнул, и они оба почувствовали себя виноватыми, неправыми и совсем глупыми и были готовы сделать что угодно, лишь бы один простил другого. Решение пришло мгновенно — и они опять поцеловались.       — Я плохая.       — Люблю.