А может...

      Яркое солнце, раскалённый, пышущий жаром воздух, пыльная дорога. По дороге неспешным шагом идут двое. Колеблются на едва заметном ветерке чёрные плащи с красными облаками. У одного из путников закрыто лицо, и видны лишь глаза, жуткие, без зрачков, с красными белками, другой выглядит как обычный человек, разве что оружие необычное. За спиной висит коса странного вида: ярко-красная, с тремя расположенными друг над другом лезвиями. Людей или только похожих на них существ, окружала аура опасности, и каждый, оказавшийся на их пути, желал бы не просто убраться с дороги, а вообще не вставать на неё.       Итак, солнце, дорога, облачка, клубящейся над ней пыли, звук почти неслышных шагов и голос. Раздавшийся вдруг голос, низкий, хриплый, пугающий, один из тех голосов, которые, один раз услышав, хочется навсегда забыть:  — Постой, Хидан.       Один из путников остановился и достал из внутреннего кармана плаща свиток, расправил и задумчиво стал рассматривать его:  — Мы уже почти пришли, деревня должна быть где-то неподалёку.       Человек, названный Хиданом, замедлился и мельком взглянул на листок. На нём была изображена девушка, с характерной внешностью для жителей этих мест: светлая кожа, слегка тронутая лёгким загаром, карие глаза, прямой нос, русые волосы.       Под портретом был небольшой текст, и сейчас один из них и занимался тем, что внимательно перечитывал его. — Хм, даже не шиноби? — губы Хидана пренебрежительно скривились. — Но тем не менее, за неё неплохо заплатят на чёрном рынке, — человек со страшными глазами, найдя в свитке подтверждение своим мыслям, теперь, не спеша, сворачивал его обратно. — За обычную девчонку? Что в ней может быть ценного? Какузу, на этот раз я доведу ритуал до конца, — глаза Хидана хищно прищурились, — не смей мне мешать.       Какузу с каким-то внутренним смирением обратил свой взор на Хидана: — Не такая она и обычная, её гены довольно редки. Она нужна живой, за мёртвую мы мало что получим, а на мне лежат обязанности казначея. — Да какая, к чёрту, разница?! Я вступил, чтобы нести религию Ясин, и собираюсь следовать её заповедям! — один из собеседников начинал заметно злиться, атмосфера быстро накалялась. Два взгляда наткнулись друг на друга, воли двух людей, вынужденно объединёнными одной целью, но с совершенно разными ценностями вступили в противостояние. — На религии можно неплохо заработать, потому-то я и согласился взять тебя в напарники, но не нарывайся.       Напряжение во взглядах усилилось и вдруг резко спало. Хидан последний раз бросил злой взгляд на Какузу и решил пока не ввязываться в бессмысленную и даже для него опасную драку, в конце концов, он всё равно всегда сможет поступить по-своему.       Шаги возобновились, солнце по-прежнему своим широко распахнутым огненным глазом равнодушно глядело на дорогу, но теперь казалось, что зловещая аура стала заметней.       Через некоторое время, прошедшее в полном молчании, впереди показалась деревня, нет, не деревня шиноби, а обычная, маленькая деревушка, населённая мирными земледельцами и рыбаками. — Ищем девушку с похожей внешностью по имени Харука, — Какузу вдруг прервал молчание и посмотрел на своего партнёра. Казалась, лёгкая тень пробежала по обычно беззаботному лицу Хидана, что-то на миг показалось из глубины зрачков, показалось и исчезло, будто его и не было. — Она нужна нам живой. Разделимся, — Какузу ещё раз окинул внимательным взглядом Хидана, но решил, что, в случае чего, он успеет его остановить. И два хладнокровно рассуждающих об убийстве человека вошли в деревню.       Весть об опасности мгновенно распространилась, жители уже давным-давно привыкли к частым войнам и разбоям. Прослышав о приходе людей в чёрных плащах, они закрывались в домах, но двери распахивались от сильных ударов. Почти все мужчины, не подозревая о беде, пришедшей к их домам, в это время выходили в море, а те, кто остался, хватали в охапку детей и женщин и прятали их в погреба. Захлопнув крышку, с топорами в руках они готовились любой ценой защитить самое дорогое.       Дверь со страшным грохотом отлетела в сторону. Женщина и двое мальчишек, лет трёх-четырёх, в широко распахнутых глазах которых плескалось страх с примесью любопытства, испуганно смотрели на стоявшего на пороге человека. Подпол был открыт, но спрятаться они уже не успевали. — Вот же! И здесь нет! — чужак кровожадно оглядел дрожащих от страха людей. — А может, мне прямо здесь провести ритуал, — и через показавшееся бесконечным мгновенье добавил, — хотя не стоит задерживаться, - и, напоследок угрожающе улыбнувшись, он удалился.       Женщина некоторое время, не в силах поверить, что беда миновала, словно в забытьи смотрела на опустевший дверной проём, отстранёно отметив, что придётся заново ставить дверь, и вдруг разом оживилась. Спрятала мальчишек в подпол, а сама бросилась к соседям. Пусть её и не успели предупредить, но она может помочь другим.       Хидан шёл между рядами небольших домишек и чувствовал, что раздражение, копившееся в нём ещё с разговора с Какузу, всё увеличивается и, не останавливаясь, хлещет внутри него. Он никак не мог найти девчонку! Да ещё придётся оставить её живой, это противоречило всем заповедям его бога. Во всём убожестве, называемом деревней, едва ли полсотни домов наберётся, ей просто было негде спрятаться. Хидан, дойдя до конца жутко длинной улочки, повернул за угол какого-то дома и, наконец, увидел её. Именно та девушка с портрета сейчас с ужасом в глазах смотрела на него и вжималась спиной в стену за собой, словно в тщетной надежде просочиться сквозь неё.       Харуке в этот день не везло. Она работала в поле и только возвращаясь домой, когда было уже поздно бежать обратно, узнала, что в деревню вошли опасные чужаки, и сейчас, спеша домой, ей не повезло наткнуться на одного из них. За спиной у чужака висела коса жуткого вида. Девушка так засмотрелась на страшную косу, что лишь потом обратила внимание на внешность незнакомца. А она была необычной и пугающей: хищные черты молодого лица, алые глаза с безумными огоньками, недлинные светлые волосы странного оттенка, гладко зачёсанные назад, похоже, что он был одних лет с ней или ненамного старше, однако, несмотря на молодость, его вид не внушал доверия.       Что-то вдруг зацепило Харуку в его облике, показалось неправильным, болезненным. Цвет волос, глаз, да и само выражение лица казались неестественными.  — О, нашёл, — оскалился в недоброй улыбке чужак, видя ужас в глазах жертвы, и начал медленно приближаться.  — Знаешь, я ненавижу оставлять выживших, это противоречит моей вере, постарайся не дёргаться и, может, останешься живой, — небрежно помахивая косой, предложил он, — молчишь?       С резким выдохом взмахнул косой — посыпалась россыпь алых капель. Плечо девушки пересекла красная полоса, до мозга, с опозданием, донеслась по нервам боль, — и она, оторвавшись от созерцания, вскрикнула и схватилась за плечо. А жуткий человек вздохнул и полез за пазуху:  — Как же это достало, но ничего не поделать.       В его руках закачался амулет — треугольник, вписанный в круг. В голове Харуки начали просыпаться воспоминания, она совершенно точно уже где-то видела его, но, казалось, будто что-то не давало ей вспомнить, да и ужас с болью не способствовали воспоминаниям. Тем временем с внешностью человека с косой начали происходить пугающие изменения: теперь он выглядел как сама Смерть. Его кожа почернела, и на ней проступили белые рисунки. На земле под его ногами была какая-то красная жидкость. Через мгновение Харука осознала, что это кровь, которой на земле был изображён тот же символ, что и на амулете.  — Подготовка к ритуалу завершена! — и человек — или монстр — с жутким смехом вонзил в свою собственную ногу нож.       Бедро Харуки пронзила сильная боль, она с удивлением смотрела на ручеёк крови, бегущий из ноги. Но как? Он даже не притрагивался к ней, ранил только себя. Ей стало страшно, так страшно, как никогда не было… или было? Она не помнила. — Больно, не правда ли? — казалось, сам ужас материализовался перед ней. — И куда же мне ударить в следующий раз? В ногу? В руку? А может сразу в сердце?       Девушка не могла пошевельнуться, страх завладел ею, даже не страх, паника, животный ужас, завладел её телом, и Харука могла только заворожёно смотреть, как окровавленный клинок приближается к чёрно-белой груди стоящего перед ней монстра. Взгляд почему-то против воли цеплялся за маленькую щербинку в клинке, а в голове царила пустота. Было просто не возможно поверить, что вот сейчас прямо в это самое мгновение она умрёт. И её никогда, никогда больше не будет.  — Хидан! Я же говорил, что она нужна нам живой, — из-за угла появился ещё один жуткий тип, с пугающими глазами.  — Не вмешивайся, Какузу. Прерывать ритуал — святотатство! — он на миг отвлёкся.  — Хидан? Ты, Хидан? — Харука не веря смотрела на него, туман в голове вдруг исчез, и воспоминания нахлынули ревущим потоком, всё вставало на свои места, но ей отчаянно не хотелось признавать этого. Боль пульсировала в ранах, кровь тёплым ручейком покидала тело, оставляя после себя слабость и холод.  — Да, а что? Не узнала меня, сестрёнка Хару? — издевательски засмеялся он и оскалился в жуткой улыбке, занося кунай в последнем ударе, но девушка уже ничего не видела и не слышала, её разум отказался принимать истину, и сознание покинуло её.