Потерянные в замке

      Мы благополучно закончили наши водные процедуры и, в который раз, наскоро состряпали большую гору бутербродов.       Готовить было некогда, зато о сервировке стола мы позаботились особо. Настроение у всех, кроме меня, было праздничное.       — Жаль, цветочков нет, — сокрушалась Саадат.       — А по-моему и так всё очень красиво! — сказала Настя. — Пора звать парней. Кто пойдёт?       — Эй, вы там не утонули? — услышали мы рёв Чайникова, из коридора.       — Ага, тонем, скорее спасайте! — отозвалась Настёна.       — Можно уже заходить?       — Можно!!! — хором закричали мы.       Через пару минут наша компания была в сборе.       — Девчонки, вы такие классные, кажется я сейчас влюблюсь во всех сразу! — щедро отвесил Дениска комплимент нам с Саадат.       — Ах ты, развратник старый! — Настя дала ему лёгкий подзатыльник.       — Моя королева — вне конкуренции! — возвестил тот, поклонившись и, поймав её ручку, звонко поцеловал.       — Такая шикарная поляна, а где винище? — воскликнул Чайник.       — Мы до винного погреба не добрались ещё, — ответила я.       — Машенька, а пойдём вместе? — предложил он заискивающее.       — С какой стати? Нас с Денисом только под угрозой расстрела туда теперь заманишь.       — Всё с вами ясно! Один справлюсь. Я быстро, без меня не начинайте! — крикнул Димка, скрываясь в погребе.       Наступила тишина. Настя с Денисом были заняты обнимашками, а понурый Сашка пялился в пол.       — Ребят, мы здесь всего пятый день, а кажется, будто прошла целая жизнь, — задумчиво сказала Саадат. — Похоже, мы изменились и уже никогда не будем прежними.       — Это точно. — тяжело вздохнул поседевший Денис.       — Некоторым из нас это приключение помогло исправить характер, — продолжила свои размышления вслух Саадат.       — Ага, а кое у кого мания величия началась, — я покосилась на Волкова.       — А Димка такой хороший стал, — прошептала Саадат мне на ушко, — вот уж не ожидала.       — Ну, на вкус и цвет… — я пожала плечами, — Нет, он неплохой, конечно, но кроме Сашки мне никто не нужен… был.       — Почему в прошедшем времени?       — Он очень меня обидел. Наверно, сама виновата: навоображала невесть чего.       — Не унывай, я уверена, что всё устроится, — ободряюще улыбнулась Саадат.       Какая же она хорошая! Я уже собралась разрыдаться у неё на плече, но радостный Димкин вопль отвлёк от мрачных раздумий:       — А вот и я! Не скучали?       — Слишком много чести, — презрительно бросил Саша.       Но тот обратил на него внимания, не больше, чем на комариный укус. Радостно осклабившись, он плюхнулся на лавку рядом со мной. Я впала в ступор: пусть будет, как будет.       И понеслась вечеринка: Димка взял на себя роль разливающего, а Дениска был тамадой. Все поднимали бокалы и дружно ржали над Денискиными приколами, даже Сашка немного оживился.       Наконец, атмосфера сделалась совершенно непринуждённой: голоса стали громкими, а шутки пошлыми, при этом, разговаривали все сразу.       Неожиданно, на меня навалилось чувство шального веселья — захотелось танцевать. Я вскочила и закружилась под воображаемую музыку. Всем было наплевать на мою выходку, кроме Димки, тот следил за моими телодвижениями, тяжёлым взглядом, аки коршун за добычей. Мне от этого становилось ещё веселее, понравилось его дразнить.       Когда я, слегка утомившись, направилась к своему месту, он ловко ухватил меня за талию и усадил к себе на колени. От чего-то мне показалось это очень смешным. Я начала заливисто хохотать, закидывая голову.       Прекрасно сознавая, что происходит, я будто раздвоилась: грустная и трезвая половина с интересом взирала на пьяную и буйную, готовая в любую минуту прекратить безобразие. А пока обе они ждали, что из этого выйдет.       Не знаю что в этот момент творилось с бедным Чайником, но он, резко развернул меня к себе, прервав дурацкий смех, и начал жадно целовать взасос.       Я воровато скосила глаза по сторонам: Настя с Денисом и Садат куда-то исчезли, остался только Сашка, но он мирно дрых, растянувшись на лавочке.       «А плевать, даже если не спит — пусть смотрит»! — подумала трезвая злюка, а пьяненькая полностью растворилась в новых необычных ощущениях.       Я не отвечала на поцелуи, но и не сопротивлялась. Странно, но мне не было противно, как в тот раз, когда я «экспериментально» целовалась с Женькой (так звали моего друга детства). Наоборот — приятно щекотало нервы, заставляя летать бабочек в животе. Мысль о том, что кто-то может быть в меня влюблён, проливалась сладким и живительным бальзамом на тоскующую душу.       Иногда я с хохотом уворачивалась от Димкиных губ, тогда он снова «ловил» меня, продолжая целовать, ещё с большей страстью, тихонько постанывая от наслаждения. От этого бабочки просто бесились.        «Что ты творишь? Ведь этот парень тебе совершенно не нравится»! — робко попыталась вразумить меня Трезвенница.       «А я ничего завтра и не вспомню, типа! Ты что-то имеешь против»? — вульгарно расхохоталась Алкашка, вызвав «обострение» у Димки и очередной взлёт бабочек у меня. Осмелев, Чайник попытался задрать мне платье, к счастью, довольно длинное, для того, чтобы обе мои половинки успели вовремя среагировать, мгновенно объединившись в одну, и тут к ним, присоединилось разомлевшее тело, не привыкшее к алкогольным возлиянием:       — Меня сейчас вырвет! — заорала я, с небывалой энергией, соскакивая с удобных коленок, и, бросаясь к ближайшей ночной вазе.       Не буду описывать вам неприятный процесс, который последовал за этим. Наконец, когда перегруженный желудок избавился от всего содержимого, я смогла слабо прохрипеть:       — Воды…       — Сейчас, сейчас, — засуетился Димка и тут же принёс мне остатки кипячёной воды из котла.       Я умыла физиономию и тщательно прополоскала рот, неосторожно сделав пару глотков противной тепловатой жидкости, после чего приступ жёсткой рвоты повторился с новой силой.       Заново умывшись, я почувствовала, что снова адекватно соображаю, но нижние конечности почему-то меня не слушаются.       — Сейчас бы прилечь. Димочка, проводи до постели, пожалуйста! — жалобно простонала я, повиснув на парне.       — Конечно, малыш, — ласково промурлыкал тот, но было заметно, что он расстроился. Видимо, рассчитывал на более интересное продолжение вечера.       «Фу, „малыш“, как это пошло, — брезгливо скривилась трезвая зануда, — он бы ещё сказанул, что-нибудь, типа, „детка, о-е“ — я бы тогда по новой сблевала!»       «Он ха-а-хороший» — заплетающимся языком, пробормотала уже засыпающая пьянчужка.       «Девчонки, хватит спорить, нам бы до койки доползти!» — рявкнула тело.       — Ага, — только и смогла выдавить я вслух.       Димка бережно довёл меня до лестницы и мы начали очередное восхождение. Я постоянно спотыкалась, но Димкина мёртвая хватка не позволяла рухнуть вниз.        Примерно между вторым и третьим этажами он подхватил меня на руки. Я рефлекторно ухватилась за его шею и испуганно заголосила прямо в ухо:       — Опусти меня немедленно! Мне страшно над полом висеть!       — Расслабься, солнышко, я сильный, — страстно выдохнул он, продолжая подниматься вверх.       Я возмущённо заболтала ногами в воздухе.       — Перестань брыкаться, а то мы вместе загремим, — сказал Димка, сжимая меня ещё крепче.       «Чёрт с тобой, — смирилась я, — долго всё равно не протянешь, я толстая.»       Ещё один пролёт мы преодолели молча. Тут я всерьёз забеспокоилась за здоровье моего носильщика: дыхание у него участилось, а ладонь, лежащая у меня на спине, раскалилась как утюг. Димка зарылся носом в мои волосы и что-то невнятно залепетал.       « Он же дороги не видит!» — дошло до меня.       — Дим, меня укачало, сейчас снова стошнит, — заныла я притворно.       Он нехотя поставил меня на пол, глядя перед собой мутным взглядом. Я шустро попятилась в сторонку, притворяясь, будто сдерживаю рвотные позывы. Постояв какое-то время согнувшись, я выпрямилась и жизнерадостно объявила:       — Фух, отпустило! Чувствую себя совсем хорошо! — это была чистая правда: хмель окончательно с меня слетел. — Дим, не надо дальше меня провожать.       — Куда ты собираешься меня отправить, на кухню обратно? — обиженно пробурчал тот.       Я уже бежала впереди. У спальни он меня нагнал, даже не запыхавшись, и, преградив проход, невинно поинтересовался:       — Можно рядом с тобой полежать? Вдруг опять поплохеет?       — Ты с ума сошел! Я ведь там не одна сплю! — возмутилась я до глубины души и нарочито широко зевнула: — Меня вырубает.       — Ладно, — сдался тот, — увидимся у плиты.       Вот чёрт, я совершенно забыла про Александрину!       — Хорошо, а теперь баиньки, — я бочком протиснулась в слегка приоткрытую дверь, что бы он не дай Бог не заметил, что там, как назло, никого нет.       «И куда девчонки подевались»? — лениво подумала я, уже проваливаясь в сон.