Потерянные в замке

      Как и предупреждал Денис, Сашу мы нашли возле стены. Он водил по ней пальцем и что-то шептал себе под нос.       — Саш, ты чем тут занят? — поинтересовалась я, подходя поближе.       — Да вот, думаю, что бы это значило, — неохотно ответил он, поглощённый своими мыслями.       — А не мог бы ты подвинуться, что бы мы тоже смогли прочесть, — как можно мягче попросила я.       — Оно вам надо? Это, вообще, только меня касается, — сердито фыркнул тот, но руку всё-таки убрал.       На стене было изображение какого-то католического святого с нимбом над головой и со свитком в руке, только вместо обычных евангельских изречений на свитке была надпись, совершенно не соответствующая содержанию картины:             «Чёрные глаза сверкают и искрятся:             Видят всё вокруг и тени не боятся».       — Да, наверно, это действительно подсказка: на иконах такое никогда не пишут и слишком уж по-идиотски звучит, хотя предыдущие, как раз такими и были, — согласилась я, — Только не пойму, куда же делся настоящий текст, который тут был?       — Так ведь, мистика, — пожала плечами Саадат.— Интересно, как Димка это заметил?       — Так и заметил, — подал голос Чайник, незаметно подкравшийся к нам сзади. — Пока эти умники пытались стенки простукивать, я от скуки всё перечитал по сто раз, тут таких изображений полно, а эта надпись показалась мне совсем не в тему.       — А кто тебя надоумил надписи читать? — удивилась я Димкиной любознательности.       — Так ведь Александрина что-то про дорогу к Храму говорила. Вот я и подумал…       — Ой, Димочка, ты такой молодец! — проворковала добрая Саадат.       Димка заметно смутился и снова покраснел.       — И ещё, я считаю, что эта подсказка для Саадат, потому, что я не разу не видел, что бы у этого очкастого ботаника… — тут он кивнул на задумчивого Сашу, —…хоть раз искрились глаза, да и вообще, он смеяться не умеет. А вот Саадаточка — совсем другое дело! — и Чайник тепло и дружески ей улыбнулся.       Я даже не знала, что он так умеет. Димкин авторитет рос, как на дрожжах — выходит, он ещё и умный!       Глаза у Саадат заискрились так ярко, что у меня отпали всякие сомнения.       — Тут я с тобой согласна, ведь у Саши не очень хорошее зрение, вряд ли он в тени что-то разглядит, — скромно поддакнула я, обойдя вопрос о Сашиной неулыбчивости.       Мы синхронно покосились на нашего «лидера»: тот, не меняя позы, пялился в стену, с лицом, как у зомби.       — Саш, очнись, это не твоё, — я легонько тронула его за локоток.       — Много вы понимаете, — угрюмо пробурчал тот.       — Отстань от него, это бесполезно, — вздохнула Саадат, — пускай помечтает, а нам надо дальше продвигаться, вход в часовню искать.       — Ну, хорошо, — согласилась я, — только меня беспокоит его не совсем адекватное поведение. А какие у вас идеи есть?       — Давайте, вернётся к рукоделиям и произведениям искусства. — предложила Саадат. Я состряпала кислую мину:       — Опять платочки перебирать?       — Я тоже над этим думал. Наверно, это должно быть что-то большое — сказал Димка, — за платочком дверь не спрячешь. Пойдёмте, я вам кое-что покажу.       Мы двинулись за Чайником, оставив Сашу топтаться на прежнем месте. Димка подвёл нас к большому яркому гобелену со сценой охоты.       — Вот вам и рукоделие, и произведение искусства в одном флаконе, — торжественно провозгласил он.       — А это разве ручная работа? — засомневалась я.       — Ещё какая ручная — такой ковёр не один год плести надо, — и добавил смущённо, — У меня мама этим увлекается.       — Какая чудесная у тебя мама! — воскликнула Саадат.       — А то как же — самая лучшая! — снова разулыбался Димка. — А теперь проверим прав я или нет, — проговорил он, отодвигая в сторону тяжёлое полотно.       Ну конечно, дверь оказалась именно здесь! Димка осторожно потянул за ручку, и перед нашими взорами предстала маленькая, но очень красивая часовенка.       — У-и-и-и-и-и, Димка ты гений! — завизжала я от восторга. Забыв про наши «разногласия», я кинулась ему на шею и звонко чмокнула в щёчку. Саадат тут же последовала моему примеру.       Разомлевший и обалдевший от такого напора Чайник расплылся в блаженной улыбке.       — Надо остальных позвать! — я развернулась, чтобы идти за ребятами, но неожиданно, нос к носу столкнулась с Сашей.       Оказывается, он подошёл вслед за нами.       — Вот, значит, как! На виду у всех мы царапаемся, а когда, типа, никто не видит, то целуемся, — мрачно процедил Волков.        Теперь его прекрасные “очи чёрные”, по настоящему сверкали и метали молнии от злости.       — Э… я просто по-дружески… — глупо залепетала я.       — Можешь не утруждать себя оправданиями, целуй кого хочешь — мне пофиг, — рявкнул он и отодвинув Саадат, первым врывался в часовню, мимо меня и изумлённого Димки.       — Маш, я не могу зайти в христианский храм! — испуганно спохватилась подружка.       — Вот ещё выдумала, и я ведь не католичка! По идее, мне там тоже делать нечего! Но мы же туда не молиться идём, а по делу. На экскурсии же ходим!       — А-а-а…— протянула она, — Ну, тогда, ладно, по делу, так по делу.       И мы, взявшись за руки, уверенно переступили через порог.       — Какая красотища! — невольно вырвалось у меня, когда мы вошли внутрь.       Помещение было совсем небольшим, но по богатству убранства превосходило всё виденное нами ранее.       — С ума сойти! Они что, нарочно такое великолепие скрывали? — ахала Саадат, разглядывая витражные окна. — Нигде ни одного стекла и темнотища, а тут на тебе: светло и даже стёклышки разноцветные.       — Наверно, хозяева замка были не настолько богаты, чтобы все окна застеклить, — предположила я.       — А почему именно здесь так шикарно, а не в зале для пиров, например, чтобы все видели? — спросил Димка.       — Я думаю потому, что на Боге нельзя экономить и храм украшают для души, а не для показухи. — сообразила Саадат.       — Точно, они ведь очень набожные были, в каждой комнате по десять крестов, — вспомнила я. — Схожу-ка за Настей с Денисом. Они тоже должны это увидеть.       — Я с тобой, — вызвался Чайник.       — Не волнуйся, я не заблужусь. Лучше, помоги Саадат, — испугалась я.       — Да чего тут помогать, она и без меня справится, — упёрся тот.       — Тогда иди один, я здесь останусь.       — Ну и чёрт с тобой! — обиделся Димка. — Я один не пойду.       В результате, мы оба уселись на лавку и стали наблюдать за поисками.       Саша, упорно игнорируя здравый смысл, решил, видимо, прощупать каждый сантиметр. А Саадат, немного полюбовавшись витражами, обратилась к нам с Димкой:       — Ребят, вы не могли бы зажечь свечки? А то я так и не научилась пользоваться трутницей.       — А зачем? — не понял Димка. — И так же светло.       — В стихотворении говориться про тень. Надо со свечками поэкспериментировать, подсветить немного, — пояснила Саадат. — Поглядите! Саша тоже до чего-то додумался.       Мы посмотрели на Сашку, который тоже собрался запалить свечи, но у него не очень-то получалось.       — Пойдём, поможем бедолаге, — сказал Димка, поднимаясь со скамьи.       — Иди сам, мне что-то не хочется, — отмахнулась я от него. Мне до слёз было жалко Сашку — его ошибка была очевидна для всех, кроме него самого.       Пока Димка возился со свечками я, воспользовавшись тем, что он отвлёкся, побежала звать Настю с Денисом.