Потерянные в замке

      Спустя час, наша компания расположилась у разожженного камина в живописных позах. Все притащили постельные принадлежности, получилось что-то вроде пижамной вечеринки вместе с парнями. Мы понемногу пили пиво, заедая его изумительно вкусной рыбой, и болтали о разном.       — Ну и прелесть эта средневековая еда! — восхищалась я, пережёвывая очередной кусочек жирной вяленой рыбки.       — И никаких усилителей вкуса! — добавил умник Саша.       — Пиво тоже ничего, — сказал Денис.       — Слабёнькое оно, наше забористей, — внёс своих пять копеек Димка.       — Жалко, что сладкого нет, — вздохнула я, — не могу без сладостей жить.       Потом снова трепались о всякой ерунде, вспоминали школу и дом. Мы с Настей даже всплакнули слегка, вспомнив покинутых домочадцев.       — Вот пока была дома, мне казалось что братьев ненавижу, а как представлю, что могу их больше не увидеть, сразу плакать хочется, — всхлипнула я.       — И я скучаю, — захлюпала носом Настя.       — А мои-то мама с папой без меня, как без рук. Кто им с мелкими поможет? — присоединилась к нашему стону Саадат. Скоро мы дружно рыдали в три ручья.       — Девчонки, хватит сырость разводить, спите лучше, — рассердился Денис, — а то и я зареву.       — Да, отдохните девушки, а мы с Дэном духа подождем и вас разбудим, если что, — пообещал Саша.       Уговаривать не пришлось: разомлевшие от выпивки и каминного тепла, мы сразу же уснули.

***

      — Маш, Машенька, — кто-то легонько дотронулся до моего плеча.       — Александрина пришла? — вскочила я, хлопая глазами спросонья.       Было довольно темно — камин почти потух, только угольки слабо мерцали в темноте. Все вокруг дрыхли, в том числе и наши доблестные сторожа Денис и Саша. Димка положил мне на ладонь небольшой липкий шарик.       — Что это? — удивилась я.       — А ты попробуй, не отравишься. Я закинула шарик в рот и осторожно его раскусила.       — Какая вкуснота! Это же миндальный марципан! Где ты его взял?       — В погребе, конечно — целый час искал!       — Ой, Дим, мне так неловко, ты устал наверно. Иди ложись. Я сама покараулю, раз ты всё равно меня растолкал.       — Да нет, я с тобой посижу, вместе веселей.       Мне было слишком лениво спорить. Мы перешли на скамью поближе к волшебной плите, чтобы не заснуть ненароком и замолчали. Я не знала, что можно обсуждать с Чайником. Неожиданно тот беспокойно заелозил по скамейке и глухо выдохнул:       — Машенька, ты очень красивая!       — Упс, — я чуть не подавилась конфеткой, — ты тоже э… ничего, — выдавила я, из вежливости.       — Я тебе нравлюсь?!       Не успела я возразить, как он резко привлёк меня к себе и начал целовать все места подряд, до которых смог добраться.       Я ужасно растерялась: такого со мной ещё не случалось — последний раз я целовалась года три назад, со своим другом детства и происходило это совершенно по-другому. Вместо того, чтобы вырываться, я превратилась в безвольную куклу: сил хватало только на то, чтобы отворачивать голову.       — Де-евочка моя! Сла-адкая, — нежно шептал он, прерывисто дыша и ещё сильнее сжимая меня в объятиях. По необъяснимой причине у меня вдруг приятно заныло внизу живота. «Так вот они какие — бабочки» — промелькнуло в голове, а рука сама легла ему на затылок, ероша жёсткие волосы. К превеликому стыду, я бессознательно потянулась к его губам, собираясь “слиться в экстазе”, как пишут в идиотских любовных романах, но тут...       — О, мои голубки здесь и снова милуются! Может, я не вовремя?       Умеет подловить, зараза! Но до чего же она сейчас кстати: спасла меня от позорного падения!       — Сашка, как я рада тебя видеть, — пробормотала я, с трудом выныривая из жаркого тумана. — Почему ты так долго не появлялась?       — Я тоже очень рада, — смутилась Александрина, даже не обидевшись на фамильярное обращение. — Могла бы и раньше позвать, я обожаю поболтать!       — Я с удовольствием, только как это сделать?       — Как, как? Артефакт потрогай и все дела! Только не рано вечером, ладно? А то я поспать люблю.       — Су-у-упер! — я запрыгала от радости и избытка чувств.       — Ну, рассказывай! — приготовилась слушать Александрина.       — О чём?       — О ваших подвигах, разумеется!       — Саш, а давай я остальных подниму, они мечтают с тобой познакомиться!       — Нууу… я стесняюсь, надо морально настроиться. Давай, завтра?       — Обещаешь?       — Ага, а теперь расскажи чего у вас нового, — снова попросила она. Я в подробностях пересказала события сегодняшнего дня, изобразив в лицах, как на Чайникова напал осколок.       Так бы мы и проболтали до утра, если бы Димка, о котором мы совсем забыли, робко не подал голос:       — Может, о деле поговорим?       — О каком деле? — хором спросили мы с Сашкой.       — Я думал, что Александрина нам поможет.       — И правда, Саш, ты собираешься помогать, или как? — спохватилась я.       — Ах, так! Значит, просто по-дружески потрепаться нельзя? — надулась она.— Да вы представляете себе, как мне тоскливо было здесь одной восемьсот лет болтаться?       — Прости Сашенька, но нам очень нужна твоя помощь, — жалобно законючила я, — взамен обещаю, что каждую ночь буду приходить к тебе с кем-нибудь из ребят! Согласна?       — Что с вами поделаешь? — тяжело вздохнула призрачная красотка. — Конечно, согласна.       — Тогда скажи быстрее, что дальше делать! — выпалил Дима.       — Откуда мне знать-то? — пожала плечами та. — Вам же подсказки даются, а не мне. Определитесь пока, какие вопросы хотите задать, а завтра всё обсудим. — предложила Александрина.       — Ладно, — проговорила я, зевая во весь рот, — и правда, давно уже спать пора.       Наскоро простившись, я по-спринтерски, рванула к медвежьей шкуре, уворачиваясь от Димкиных шаловливых ручонок. Я молниеносно втиснулась между Настей и Саадат и притихла. Димка немного потоптался рядом, чмокнул меня в макушку через одеяло и, промямлив «Спокойной ночи, малыш», нехотя отправился восвояси.       Наконец, решив что опасность миновала, я высунулась наружу полюбоваться Сашенькой. Во сне без очков он выглядел таким милым, трогательно-беззащитным, что безумно хотелось потрепать его за пухлые щёчки и погладить по головке. Но я, конечно, не стала этого делать. Что он подумает про меня, если вдруг проснётся? Да и Димка может привязаться. Вот теперь, можно и вздремнуть.