Отдых для двоих

Ночь прошла незаметно, кажется, ее и вовсе не было. Вот уже и утро наступило, то самое, то заветное утро, когда поезд Москва-Краснодар отправится в путь и унесет Артёма и Лену на другой конец страны… Правда, если кто-то проспит, то второй ему этого не простит, даже не переходя на личности становится понятно: кто первый, а кто второй. Но в этот раз всё, как ни странно, произошло без эксцессов. Тема поднялся даже раньше срока. В четыре часа тридцать пять минут утра Колосов был уже на ногах и ходил по квартире, осматривая вещи и спрашивая себя: «Всё ли взял? Вроде бы ничего не забыл, главное — билет и паспорт не оставить». С такими мыслями он провел около двадцати пяти минут, хотя успел уже и одеться, и умыться, и более-менее привести себя в порядок. За окном уже начало рассветать, и жаркие лучи солнца вновь пронизывали тонкие занавески квартир. Артём начинал нервничать: уже полшестого, а ни Ленка, ни Толик не звонят, что готовы. Да, Тема, возможно, впервые не опаздывал, а, наоборот, ждал, пока другие соберутся. Вопреки опасениям Артёма, Лена встала тоже в нужное время и тут же принялась за сборы, внутри себя опасаясь, что Тема всё-таки не переборет самого себя и проспит, как обычно. Надеть она решила легкую хлопчатобумажную серую футболку и джинсовые шорты, волосы она собрала в высокий конский хвост, чтобы было не так жарко. Собрав чемодан и уложив в кулечек приготовленные накануне пирожки с картошкой и капустой, она решила всё-таки позвонить своему спутнику: — Тём, ты встал? — Давно уже, вот Толика жду. — Ну ладно, у меня вроде тоже все готово, жду вас. — Пока. Из спальни вышел сонный, но в то же время бодрый Владимир Павлович, он присел возле любимой дочери, которой выпала такая невероятная удача. — Ну что там Тёмка встал? Или опять проспал? — иронично спросил Брусникин. — Да нет, встал, Толика ждет, — сонно сказала Лена и, поддерживая голову рукой, зевнула. И вот раздался телефонный звонок. Стало сразу ясно кто и зачем звонит. Елена схватила телефон, боясь услышать, что у Артёма опять что-то не получается, но нет, всё обошлось. Машина ждала у дома, Артём поднялся в квартиру Брусникиных, чтобы помочь девушке спустить чемодан. — Здравствуйте, Владимир Павлович, — поприветствовал мужчину Колосов и обратился к своей спутнице. — Ты готова? — Да, вроде бы, — она осмотрела чемодан, сумку и пакет. — Кажется, всё взяла, ничего не забыла. Она посмотрела на Артёма, который просто сиял от счастья и гордой насмешки над остальными, которые не вытянули ту бумажку с «плюсом» и остаются в Москве. Надеть он решил светлую футболку и серые бриджи, ничего особенного, что выделялось бы, не было. Поцеловав на прощание отца, Брусникина, в сопровождении Колосова, спустилась вниз по лестнице, где за рулем их ждал Толик, всё еще бурчащий себе под нос, что ехать должен был он, а не Артём и Лена. Уложив вещи в багажник, и без того забитый до самого не хочу, они уселись по местам. Переднее сидение рядом с водителем пустовало, точнее туда положили сумку Тёмы с едой, а то в багажник еле-еле два чемодана вошло, а тут еще и наполненная всякими давящимися продуктами сумка. Лена и Тёма сидели рядом и пытались спланировать свой отдых и проживание в одном номере, что никак не входило ни в планы Брусникиной, ни, тем более, Колосова. Он-то надеялся отдыхать и развлекаться на всю катушку, а тут раз — сосед по номеру, вернее, соседка. Всегда многолюдные улицы Москвы начали оживать, люди спешили кто куда: кто-то — на работу, кто-то — по личным делам, а кто-то, так же, как и ребята, — на вокзал. Правда, направления поездов у каждого разные, и не факт, что хотя бы кто-то сядет с ними в один поезд, не то что вагон. Машины уже мчались по асфальту, но пробок, как таковых еще не было. Ребята правильно решили, что выехали пораньше: уж лучше спокойно ждать на перроне, а не трястись, как осиновый лист, стоя в пробке, и, не зная: успеешь или нет. Нет, такая перспектива никогда никого не радовала. Медленно, но верно продвигаясь по улицам города, Артём и Лена всё больше наслаждались мыслями о предстоящем отпуске в Крыму, да, пусть не Европа, не Греция, не Гоа или Карибы, но тем не менее, и не Анапа. А Евпатория всегда считалась очень даже хорошим местом для отдыха. Из-за деревьев стал показываться вокзал, и сердца замерли, лишь Толя испытал какое-то отвращение от постоянных переговоров друзей, от их восторженного смеха и споров насчет той самой единственной комнаты, где им придется провести отпуск вдвоем, терпя выходки друг друга. Медленно подъехав и припарковавшись в удобном месте, Щепкин помог ребятам с чемоданами. Лене достался ее новый, купленный именно для этой поездки темно-малиновый чемодан на колесиках, Артёму — его серый, немного состарившийся за неиспользованием чемодан, а Толику — черная спортивная сумка со съестным. Как ни странно, но Анатолию доверили сумку с едой, не боясь за ее сохранность. Все трое вошли в здание вокзала, где на большом экране красовалась таблица прибытия и отправления поездов. Хорошо, что их поезд формировался именно здесь, в Москве, а не в Питере, например, на табло он уже был, хотя отправление только через сорок минут. Еще сегодня шли поезда: Москва-Анапа, Москва-Екатеринбург и Москва-Петропавловск — все в разные направления, не считая Москва-Анапа, идущий, в общем-то, туда же, куда и отправлялись ребята, только чуть-чуть дальше. Ждать в душном многолюдном помещении не хотелось, и так жарко, а тут все суетятся, вокруг маленькие дети и их родители, которые никак не могут успокоить своих чад. Всем хотелось как можно быстрее усесться на свое место и наблюдать за завораживающими, постоянно сменяющимися пейзажами. А учитывая, как далеко приходится ехать, то насмотрятся они и на лес, и на степь, и на речки. Главное, чтобы все было в порядке, а то получится «как всегда», и пропал весь отдых. Счастливчики вышли на перрон, оттуда отправлялся поезд Москва-Петропавловск. В окна вагнов смотрели маленькие детишки и заливались смехом, потому что поезд тронулся, но вот уже завтра, когда им наскучит это занятие, родителям придется нелегко, ибо не выйти никуда, не прогуляться Разве что на станции или по вагону. Жарко, муторно, трясет постоянно — вот тогда весь вагон оценит, что такое путешествие с детьми. Как ни странно, этого же боялась и Лена, потому что была уверена — Колосов не взял ничего, чем можно было бы развлечь себя в поезде, а, значит, будет до дыр сверлить глазами расписание, пока не поймет, что до следующей станции еще долго. Или, что не лучше, пойдёт в вагон-ресторан. Вдохнув немного прохладного утреннего воздуха, отпускники осмотрелись, пытаясь выловить глазами свой поезд, но именно его никак и не было. Были разные: Москва-Анапа, Москва-Екатеринбург, какие-то отцепленные вагоны и давно не использующиеся. Началась посадка на поезд до Екатеринбурга. туда сразу же поспешила толпа людей, подающих проводнице документы и еле как затаскивающих свои огромные чемоданы внутрь. Толик, немного постояв с друзьями, решил откланяться. Щепкин получил СМС от Люды, где она сообщала, что сегодня они едут к ее тете на дачу помогать в огороде, так как дядя заболел, и она одна не справится. Да и, Мухтару — раздолье. Вот сейчас Анатолий, стиснув зубы, попрощался с ребятами. Тёма всё-таки добился, чтобы тот рассказал в чем дело, и когда это произошло, то все залились неудержимым смехом. Все, кроме Толи. Но вот, по громкой связи объявили, что поезд Москва-Краснодар прибыл к первой платформе. Артём и Лена поспешили туда и старались найти тот самый восьмой вагон, в котором им предстоит провести три долгих и мучительных, но в то же время обжигающих мысли и оставляющих время подумать об отпуске, дня. Наконец, они увидели свой вагон, возле которого столпилось уже много людей, многие из которых были с маленькими детьми, а значит поездка будет «веселнькой». Нет, маленькие дети не значит груднички, нет, это были детишки примерно от пяти и старше, так что хотя бы нытья по ночам можно будет избежать. Найдя в сумочке билет и паспорт, Брусникина подала их проводнице, которая тут же приглянулась Артёму: среднего роста, стройненькая, в белой блузке и черной юбке — всё по форме, темные, как смоль, волосы заделаны в пучок, чтобы не мешались, при улыбке пассажирам на щеках играют ямочки, а улыбка делает ее неотразимой, карие глаза весело осматривают всех людей на этом перроне. На бейджике Тёма прочитал имя этой завлекшей его проводницы: «Вероника». Так просто, а что-то зацепило его в этой хрупкой девушке, выбравшей такую непростую работу, впрочем чему он удивляется, когда впереди него стоит капитан — Елена Владимировна Брусникина — а уж капитан милиции — это вам не проводница поезда Москва-Краснодар. Когда Вероника успешно проверила их билеты и сверила с паспортами, Колосов и Брусникина прошли в свой отсек. На прощание Артём не мог не одарить девушку улыбкой, что не укрылось от зорких глаз следователя, а сейчас просто подруги. Девушка немного смущенно улыбнулась в ответ, пытаясь не отрываться от работы, но, тем не менее, задержка получилась и недовольная толпа начала шуметь на проводницу. — Ой, хорошо-то как! — плюхнувшись на свое место, произнес Артём и начал оценивать свой отсек. Ничего примечательного не было, всё как обычно: одновременно и кровати, и сидения темно-красного цвета выглядели новыми, по крайней мере истрепаться они не успели, под ними отсек, куда складываются чемоданы, между этим всем стоял столик, на который уже успел облокотиться Артём, над каждой полкой сеточка для небольших вещичек. Напротив — боковые места, где все немного иначе: в отличие от отсека, там всего лишь два места и нет столика. Он откидывается из нижнего места, и создается два маленьких со столом в середине. Пока никого не было что на боковушках, что их потенциальных соседей. Успев немного разложиться, Колосов и Брусникина оглядели вагон и своих соседей по нему. Пока что детей было немного, но и вагон был наполовину пуст, ведь билеты покупают на протяжении всего пути следования, а не только в Москве и, возможно, их соседи появятся прямо перед самым Краснодаром, и они проедут в гордом одиночестве. Но нет, вот появилась женщина с девочкой лет девяти. Они целенаправленно шли именно к местам напротив Артёма и Лены. — Здравствуйте, — улыбнулась ребятам и поздоровалась женщина. — Я — Полина, это — Ульяна. — Здравствуйте, — начала Лена, понимая, что лучше скажет она, чем Артём. — Я — Лена, это — Артём. — Ой, как хорошо, что мы с семейной парой поедем, да, Уль? — женщина прямо загорелась счастьем, узнав, что поедет с семьей, и что жена всё равно не даст мужу ни пить, ни курить при ребенке. Но, вот если бы это была и правда семейная пара… — Мы… — хотел рассказать истину Тёма, но Елена прервала его. — Мы недавно поженились! — она бросила на коллегу строгий взгляд, показывая, чтобы он ей подыгрывал. — Ой, как хорошо! — не переставала повторять Полина. — Артём, Вы нам не поможете с чемоданами? — Да, сейчас, — не раздумывая, вызвался старший лейтенант и помог дамам разобраться с чемоданом, забросив его на третью полку. Все четверо спокойно расселись, ожидая отправления, Ульяна спокойно рисовала, Полина разгадывала кроссворд, Артём и Лена переглядывались. Тёма никак не мог понять, почему Лена назвала их мужем и женой. — Лен, ты чего? Какие муж и жена? — возмущенно прошептал Колосов. — А ты как себе представляешь: коллеги поехали вместе отдыхать? Нормально? — Ну вообще да, странновато, — почесав затылок, изрек Артём. Он посмотрел на Ульяну, спокойно рисующую какие-то домики, цветочки, бабочки и невольно улыбнулся. Эта девочка ему очень сильно понравилась: невысокая, с двумя немного раскосыми хвостиками, в розовой футболочке с какими-то феечками и голубеньких бриджиках до колен. Голубые глаза усердно сверлили лист бумаги, пытаясь вывести ровную линию, она нередко фыркала и стирала всё основательно, а затем начинала заново. Полина же была в меру упитанная женщина, лет тридцати пяти — сорока, в какой-то коричневой футболке с серым орнаментом и таких же бриджах. Темные волосы (сразу видно, что крашеные) коротко подстрижены, а карие глаза сосредоточены на очередном слове кроссворда. Когда кроссворд окончательно ей наскучил, она подняла глаза на своих перешептывающихся соседей. — А вы — красивая пара, — мило улыбнулась Полина. В ответ, поначалу опешившие от такого заявления, Колосов и Брусникина лишь переглянулись и мило улыбнулись Поле. Уля всё это время рисовала свои закорючки, которые никак у нее не получались. — Вы в Краснодар или? — Лене не хотелось узнавать еще о том, какая они с Артёмом «пара». — Нет, мы в Геленджик. Просто до него билетов не было, а у нас санаторий, так что пришлось брать до Краснодара. Там уж такси возьмем или на автобусе доберемся, да, Улька! — бодро сказала женщина. — А вы? В свадебное путешествие? — Вроде того, — сделал странный взгляд Артём и наконец вымолвил хоть слово. — Мы с Леночкой не можем друг без друга! — еле сдерживая смех, произнес Тёма, затем посмотрел на свою «супругу», которая была просто в недоумении от всего происходящего. — Вот где такие мужчины, а? Мой-то Пашка — бабник! Пропади он пропадом! — выругалась на своего мужа Полина. Вот теперь уже Лена еле сдержала смех, да, знала бы Поля, какой перед ней бабник, ее Пашка ей бы идеальным показался. Поезд тронулся. Всё вдруг зашевелилось, люди сразу прильнули к окнам, любуясь, как дети. Ульяна тоже, наконец, оторвалась от творчества и стала вглядываться в уплывающие в даль пейзажи, которые через месяц она увидит снова. — Мам, а нам долго ехать? — подала голос Улечка, в который раз спрашивая мать, она хотела услышать: «Нет, часик-другой и приедем, дочка». — Котенок, я же тебе говорила — три дня, потом еще до Геленджика ехать, — приобняв дочурку сказала Полина. — Эх, так долго… — вздохнула Ульяна и увела взгляд в пол. — Ну куда ж деваться! — развела руками Поля, не любившая уезжать далеко от дома. — А почему именно в Геленджик? — поинтересовалась Лена, умиляясь этой картиной. Ей бы тоже хотелось иметь семью, детей, а у нее только этот Колосов, только и думающий о молоденьких девочках. — Ульяна часто болеет, вот мы ее и возим каждое лето по разным санаториям, но обязательно на море, — поведала Полина и подумала о своем муже Павле, который остался один дома, ее глаза стали одновременно злыми и добрыми, любящими и презирающими. Елена вспомнила свой настоящий, но давно прошедший брак с Андреем Ивановым, да, пусть уж лучше Тёма будет ее фиктивным, чем он настоящим. — Ульк, есть будешь? — спросила Полина, доставая из сумки беляши и пельмени. — Давай! — улыбнулась девчушка и повернулась к маме. Артём голодными глазами глянул на свою спутницу, да так, что она сразу поняла, чего он хочет. — Тоже есть хочешь? — усмехнулась Лена и полезла в свою сумку, вскоре ее рука появилась оттуда с кулечком пирожков. Она начала распаковывать еду, а «супруга» отправила за горячей водой, чтобы заварить чай, а то с собой — только холодная. — Лен, а ты хорошо готовишь! — надкусывая пирожок с картошкой, признался Артём. Но понял, что сказанул лишнего. — А Вы что не знаете, как ваша жена готовит? — удивилась соседка, пожевывая беляш. — Знаю… Просто каждый раз ей об этом напоминаю! — вывернулся Тёма и кинул на Брусникину потерянный взгляд: так они точно прогорят. — Говорю же: «Где же такие мужчины?» — с явной завистью к Елене сказала Полина Алексеевна и продолжила трапезу. После завтрака все решили отдохнуть. Колпакова Полина улеглась с газетой на нижнюю полку, Ульяну Артём подсадил на верхнюю, там девочка слушала музыку с закрытыми глазами и, шевеля губами, беззвучно подпевала. Артём тоже залез наверх и просто не знал, чем заняться. Спать — скучно, выспится еще, просто лежать — того скучнее, в общем что-то пошло не так и беззаботное катание на поезде стало скучным занятием. — Лен, у тебя есть что-нибудь почитать, порисовать, да хоть просто полистать? — от скуки спросил Тёма, свесив голову вниз. — Нет, Тёмочка, хотя есть расписание поезда, надо? — иронично спросила Брусникина. — Давай, — от безысходности пришлось согласиться, и, выучив всё практически наизусть, он уснул под храп Колпаковой и перелистывание страниц книги, читаемой Леной. А всё только началось, не было еще ни жара, ни пыла, ни ревущих детей, кстати, боковушки так и остались пустовать, так что, мало ли кто на них сядет: еще одна мамочка с ребенком, молодая пара или пьяные мужчины? Оставалось только гадать.