Небо цвета молока

Бравурные аккорды взорвали спящий разум изнутри, разметав сон на мелкие осколки. Мака предприняла попытку сопротивления – ушла с головой под одеяло, отлично понимая, что через секунду в голове немного прояснится, и она перевернется на спину, раздосадовано изучая белые стены собственной квартиры. Как бы прискорбно это не звучало, но почти каждый день приходилось вставать в 05:30, разглядывать за окном еще не просветлевшее небо, всматриваться в собственное отражение и горько надеяться, что кружка горячего кофе хоть немного взбодрит (как и холодный душ). Однако, ни то, ни другое не помогает. Теплыми струнами сон проникает в легкие вместе с холодным воздухом через открытое окно. Кружка с кофе будет все медленнее и медленнее остывать под ритм радио, а глаза все также закрываться. Ей жутко хочется спать. Провалиться в мягкое одеяло, забыть о будильнике, который прозвенит через несколько минут, выкинуть из головы недавнюю смену, но… Сегодня пара у профессора Штейна, затем у Сида. Тот даже не отмечает присутствующих, но Албарн все равно придет. Совесть не позволит пропустить очередной конспект. Иногда ответственность давит со всех сторон, создавая в голове некий замкнутый круг, который вновь прокручивается с прежней силой. Как только ключ создает оборот в дверном замке, весь день прилетает под лозунгом – а стоило ли вообще идти на эту первую пару? Все равно придет и свалится без задних ног на диван. В некоторой степени она ненавидела себя за ту жуткую слабость своей натуры. Пропустить пару – совесть загрызет, в коридоре будет стыдно появиться. Как многие говорят, знания откладываются в голове по-разному. Ей нужно смериться с чертовой жизнью на автомате, но вот… Два глотка, недоеденный бутерброд, кучка склеенных тетрадей и карандаш, привычно застрявший в волосах. Она выбегает на улицу, морщась от непривычки: холодный ветер залезает под шарф и кусает щеки, пакет с кучкой конспектов едва не вылетает из рук. Кто бы не говорил, но она и любит, и ненавидит этот город одновременно. Здесь редко бывают солнечные дни. Погода непостоянна, а шум от машин давит на сознание. Албарн, облокотившись о спинку сидения в метро, со скучающим выражением оглядывает все те же знакомые лица. Закусив нижнюю губу, она массирует левой рукой переносицу, пытаясь вспомнить, что за тест Штейн обещал им устроить на этот раз, но все попытки обращаются в прах. Пять остановок просачиваются, как песок сквозь пальцы. Вяло и почти засыпая, она доходит до главного входа, показывает пропускной. Охранник даже не обращает на нее внимания. Подперев голову рукой, он кивает ей в сторону лестницы. И два долгих этажа пролетают, как целая вечность. Шаг, шаг, еще один. Еще несколько. И вот он – этот бесконечный коридор со своими картинами – затем лифт и только потом 22 этаж и автомат с дешевым кофе. Почти через несколько минут она входит в огромную аудиторию. На часах всего «07:30» и кроме нее тут никого нет. Точнее есть один человек. Он вечно приходит раньше остальных, садится на первый ряд и слушает музыку. Мака видела его еще на первом курсе, но сейчас его присутствие не удивляет настолько, насколько эта способность вечно появляться раньше всех. Обычно в самом низу никто не сидит, кроме него… Словно ему плевать на все и на всех. Сделав несколько глотков из маленького стаканчика, она почти бесшумно присаживается на свое место в четвертом ряде и зевает. Сейчас ей больше всего хотелось заснуть, причем навсегда. Уйти хоть на пару минут, но горькое чувство ответственности и понимание, что это все равно ничего не даст, взяли верх. Лениво водружая конспекты на стол, она краем глаз замечает, как пепельноволосый всунул наушники, включил музыку и, прикрыв глаза, откинулся на спинку стула. Заметив тетрадь со строчкой и обведенным числом 43, девушка резко переворачивает пакет и начинает его тормошить, до тех пор, пока все содержимое не останется на столе. По иронии случая, несколько листов успели отклеиться за неделю и расползлись в хаотичном порядке на полу. Естественно, их придется собирать, что она и делает вне зависимости от желания. Молодой человек уже спит и изредка она бросает на него взгляд, так же, как и на выполненное задание. Когда он все успевает – вопрос явно риторический. Кто-то пустил слух, что этот заочник - наследник Штейна. Да, если главврач положил на кого-то глаз, то давить будет со всех сторон, а Албарн… Ей порой немного обидно. Почему не она? Ну да, почему?.. Она бы не выдержала такого натиска, хоть и старается что-то делать. Но ее надежды беззвучны и почти всегда не оправдываются. Живя с отцом (частным детективом), она уже в сотый раз успела пожалеть, что осталась в этом гниющем городке из кучки серых дней и неоправданных ожиданий. Но сказать, что она нуждается в матери – было выше ее гордости. Ее мать того не стоит, как и пасмурные тучи за окном, серая тягучая монотонность обыденности и блеклые очертания совсем не радушного утра. Остается надеяться, что она переживет эту пару и сможет доковылять до своего дома и хотя бы раз выспаться за всю неделю. Да, привычное утро понедельника соскочило со струн, обрушив на нее сразу несколько недовольных ярдов бед. Во-первых, третья пара нарисовалась, как пестрое судно в туманный день. Во-вторых, почти сразу она заснула в начале второй пары, что явно не ускользнула от внимания Сида и… В-третьих, что мисс Мьельнер забыла в этом заведении? Ей бы сказки записывать на диски, но, увы, приоритеты расставлены, как и точки над «и». Мака вернулась домой и бросила сумку с конспектами на кресло. Ей еще нужно приготовить ужин и позвонить отцу, чтобы заскочил в банк и разблокировал карточку. Свалившись на диван и попутно выключив радио, она укуталась в одеяло. Точнее завернулась в него, как в кокон. Кто знает, что за сообщения ее ждут сегодня ночью вконтакте, в группе и в чате. Параллельно, чтобы не сойти с ума от всей этой обыденности, девушка вела свой блог. Выкладывала фотографии, отмечала количество подписчиков, хотя понимала, что никому это особо не интересно, кроме нее, но все равно продолжала этим заниматься. В основном, она комментировала книги и шаблонные статьи. Это было нечто, вроде хобби. И ей это нравилось. Ощущая подушечками пальцев мягкую ткань простыни, она повернулась на левый бок. Слабые неяркие лучи уходящего солнца играли на стене, около кровати. Мака устало открыла глаза и медленно села. Вставать не было никакого желания и сил. Но кто-то трезвонил в дверь соседа, отчего стены пропитались едким звуком, что просто давил на виски. Поморщившись и опустив стопы на холодный пол, Албарн несколько раз моргнула, пытаясь различить мутные образы перед собой. Вскоре шкаф приобрел прежние очертания, как и диван с пакетом. Стоит ли открыть и сказать, что этот чертов иностранец уехал?.. Не было сил, не было и желания, но ответственность… Словно нечто стучит в ребрах, сливаясь с ритмом собственного сердца, не давая жить нормальной жизнью. Чертыхнувшись про себя, она поплелась к двери, попутно пытаясь отыскать левой ногой тапок, но так и не нашла. – Здравствуйте, простите, но мистер Мейсон уехал на все выходные. У него какие-то личные проблемы. Если что-то нужно, я могу ему передать, – она проговорила все деловито и на автомате, как заученный текст. – Вот как? Я ищу мсье Албарна. Мне скинули его адрес месяца два назад, – парень оглядел ее исподлобья и оценивающе. Вскинул бровь, когда заметил, как она, оперевшись спиной о стену, трет левой ногой другую. Причем на одной был тапочек с забавным розовым кроликом, у которого уже не было одного глаза. – Его не будет сегодня и не понимаю, зачем вы пришли. Обычно он не принимает клиентов на дому. – А ходит по скупым ресторанам. Я в курсе. – Так вы его клиент? Отлично, я сообщу ему, что вы заходили, мистер?.. – Итер. Соул Итер, – левой рукой он придержал дверь, не давая закрыть до конца. – Итер, говоришь? – Именно. Мака призадумалась, опустив взгляд в пол. Нечто знакомое, только откуда?.. В голове, после очередной истории болезни, полная каша. Махнув рукой в сторону кухни, она отступила на шаг и, взяв зеленую резинку со стула, привычным жестом сделала высокий хвост. – Проходите, вы что будете: кофе или чай? – Не откажусь от кофе. – Отлично, только тапочки захватите, – махнув левой рукой на целый гардероб вещей и обуви, Мака скрылась за углом другого коридора и начала доставать две кружки. На удивление, отец оставил одну на столе, с остывшим кофе и знаком Козерога. «Вот ведь, не стоило», – вылив содержимое в раковину, она налила воды и включила кофеварку. – Вам сколько ложек сахара? – уточнила она. – Тебе. – Что, простите? – она оглянулась и не вспомнила – где именно его видела. – «Тебе», я почти твой ровесник… Мака. И не такой старый, насколько ты думаешь, – он прошелся по голому паркету в голубых тапочках и плюхнулся на стул. – Ты всегда такая уставшая или нет? – Это к делу не относится, мсье… – Соул. Просто Соул, Давай обойдемся без всех этих формальностей. Мы с тобой учимся на одном курсе. Мне всего нужно знать, когда будет твой отец? – Он должен был тебе позвонить, – бросила Албарн, удивив Итера. Тот слегка приподнял брови, явно не ожидая такой реакции. Хотя где уж там. Штейн очень много о ней болтает в последнее время. Девчонка хорошо знает свое дело. – Хмм, что ж, тогда ты не против, если я немного задержусь? У него для меня есть некая информация, – сухо подметил юноша, резко переведя взгляд на чайник. Мака слегка напряглась, встретив такой печальный и серьезный взгляд вновь. Да, она видела много людей и на практике отца тоже. Этот парень ничем не отличался от остальных. Этот взгляд угасающей надежды, когда понимаешь, что дальше, кроме фиаско, ничего не будет и все равно ожидаешь нечто этакое. Скорее всего то, что мало когда оправдывается. – Ладно, – чтоб разрядить напряженную атмосферу, она включила радио на веселой музыке и слегка приоткрыла окно. Вечер будет «веселым».